Что значит быть анархистом в наше время?

АНТЕЦЕДЕНТ АНАРХИИ

Можно начать рассуждать о прямом действии, его количестве и необходимости. Можно начать рассуждать о способности к протесту, о возможностях для отказа от работы и последствиях всего этого.

Но, как по мне, именно это, все это, лишь последствия. Это осязаемая сторона теории, являющаяся совокупностью душ и внутренних миров, людей задействованных или просто симпатизирующих протесту.

Если отвечать на вопрос о том, что значит для меня, быть анархистом в наше время? То, я могу ответить, что для меня быть анархистом - подобно тому, как быть атеистом в средневековье, со всеми вытекающими отсюда последствиями, начиная тем, что ты ежедневно наблюдаешь картину, как представители тех или иных религиозных сект набивают ватой головы своих сторонников, натравляя их друг на друга, разжигая ненависть и снаряжая крестовые походы, и кончая угрозами инквизиции в твой адрес.

Соглашусь с Штирнером, что на пути к полному самоосуществлению первым шагом должно явиться самоопределение, то есть тотальное освобождение от всего «не моего». А «то, что для меня свято, уже не моё собственное». «Бог», «Родина», «Народ» и прочие вызывающие ужас и благоговейный страх понятия, перед которыми веками преклонялись люди, были достаточно тщательно взвешены Штирнером и найдены слишком лёгкими. Это — приведения, лучшим средством от них будет отсутствие веры.

«Моё дело, говорит Штирнер, не должно быть ни добрым, ни злым делом, ни божьим, ни человеческим, ибо добро, зло, Бог, человечество — всё это мои субъективные понятия»;

«Кроме меня, для меня нет ничего. Я люблю, я ненавижу не потому, что любовь и ненависть — мой долг, а потому, что они черты моей натуры; любя, я только проявляю самого себя»;

«Так как мне тягостно видеть складку грусти на любимом лице, то я ради самого себя стараюсь изгладить её поцелуем. Любовь не есть долг, но есть моё достояние (mein Eigenthum). Я люблю людей, но люблю их с полным сознанием моего эгоизма, люблю потому, что любовь доставляет мне счастье…»

«Мы живём в мире, полном призраков и одержимых», — говорит нам Штирнер. «Везде и всюду нам стремятся доказать, что смысл и цель нашего существования лежат где-то вне нас. Что просто необходимо найти этот смысл и пожертвовать своими интересами и своей жизнью ради воплощения этой цели, другими словами, стать одержимыми».

Штирнер прав, прав если не во всем, то во многом, например в том, что наличие эгоизма должно быть у каждой свободной личности, более того, она не может стать ей или быть свободной, если не имеет этого.

Макс Штирнер, на мой взгляд, совершенно верно подмечает: " то, чем ты в силах стать, на то ты имеешь право. Все права и все полномочия я черпаю в самом себе. Я имею право на всё то, что я могу осилить. Я имею право низвергнуть Зевса, Иегову, Бога и т. д., если могу это сделать, если же не могу, то эти боги всегда останутся относительно меня правыми и сильными, я же должен буду преклониться перед их правом и силой в бессильном " страхе Божием", должен буду соблюдать их заповеди и буду считать себя правым во всём, что я ни совершу согласно их праву, как русская пограничная стража считает себя вправе застрелить убегающих от неё подозрительных людей, действуя по приказу " высшего начальства", то есть, убивая " по праву".

Призыв к тотальному самоопределению и изгнанию «приведений», не мог остаться без ответа, а тем более такой блистательный, каким явился нам «Единственный», или как минимум незамеченными остаться он не мог, и не остался, в связи с чем, на данный момент много исписано чернил, еще больше израсходовано снарядов и патронов, чтобы выкорчевать анархическую традицию, но все эти попытки, как показывает исторический опыт, - четны.