Книга третья. имеющих отношение к устроению жизни, не существовало бы никакого различия и не было бы никакой необходимости в выборе

имеющих отношение к устроению жизни, не существовало бы никакого различия и не было бы никакой необходимости в выборе. Поэтому, достаточно твердо установив, что только то является благом, что достойно, и только то является злом, что постыдно, они все же решили, что среди вещей, никак не оп­ределяющих счастливую или несчастную жизнь⁶, тем не менее существуют какие-то различия, так что одно оказывается цен­ным, другое - наоборот, третье - безразличным⁷.

51. Из тех вещей, что признаются ценными, одни облада­ют достаточными основаниями быть поставленными выше других, такие как здоровье, острота чувств, отсутствие страда­ния, слава, богатство и тому подобное, другие же не являются таковыми, и таким же образом из тех вещей, которые не обла­дают никакой ценностью, одни имеют достаточные основания быть отвергаемыми, как, например, страдания, болезнь, утрата того или иного чувства, бедность, бесславие и тому подобные, некоторые же не имеют таких оснований. Отсюда родилось то, что Зенон назвал KporiT^evov, а противоположное ему - dnorcpo-t|7^£ vov⁸, при всем богатстве этого языка, прибегая тем не ме­нее к новым, созданным им словам, чего не позволяют нам в нашем бедном языке; впрочем, ты всегда говоришь, что он да­же богаче [греческого]. Но мне представляется нелишним, что­бы лучше понять смысл этого термина, изложить здесь основа­ния, побудившие Зенона создать его.

XVI. 52. Подобно тому, - говорит он, - как никто во двор­це не говорит о самом царе, что он " продвинут" на высокий пост (productus ad dignitatem), а ведь именно это означает лро-riYHevov, но так говорят только о тех, кто занимает какую-то должность, по своему положению ближе всего приближаясь к царю, но оставаясь все же вторым после него лицом, так и в жизни термином 7cpot|7^eva, то есть продвинутое, называется не то, что находится на первом месте, но то, что занимает вто­рое¹; подобные вещи мы будем называть именно так (и это бу­дет буквальный перевод), либо выдвинутые вперед (promota) и [противоположное] - отведенное назад (remota), или, как мы

О пределах блага и зла

уже говорили, предпочитаемое (praeposita) или преимущест­венное (praecipua) и соответственно - отвергаемое (reiecta). Ведь если понятна сущность, словесное выражение не должно составить для нас трудности.

53- Поскольку же все, что является благом, мы ставим на первое место, то называемое нами предпочтительным или преимущественным необходимо не является ни благом, ни злом. Мы даем ему следующее определение: то, что является безразличным, обладая все же некоторой ценностью; ибо то, что греки называют абшфороу, мне представляется подходя­щим перевести словом безразличное (indifferens). Но никоим образом не могло случиться так, чтобы не осталось ничего среди средних вещей, что существует по природе, либо вопре­ки ей, или, если бы это осталось, не было бы среди этих вещей ничего, что обладало бы достаточной ценностью, а если это так - чтобы какие-то не были бы предпочтительными.

54. Следовательно, это разделение проведено правильно; и
чтобы легче было понять это, они [стоики] приводят следую­
щее сравнение: Вообразим, - говорят они, - что конечной це­
лью является бросить игральную кость таким образом, чтобы
она встала прямо². Кость же, брошенная таким образом, что
она, встав прямо, упала, будет обладать неким преимуществом
(praepositum) в достижении цели, брошенная же иначе - на­
оборот. Но это предрасположение кости не достигнет той це­
ли, которую я назвал; точно так же и то, что является предпо­
чтительным, правда, соотносится с целью, но не имеет ника­
кого отношения к ее сущности и природе.

55. Далее следует другое деление, в силу которого одни
блага называются относящимися к конечной цели (ad illud ulti­
ma pertinentia) (так я перевожу то, что греки называют теХгка,
ведь мы условились называть несколькими словами то, что не
сможем назвать одним, дабы сделать это более понятным),
другие же - способствующим ее достижению (efficientia), -
то, что греки называют логика, третьи же могут быть и тем, и
другим. Среди относящихся., благ ничто не является собствен­
но [благом], кроме достойных действий (actiones honestae),

Книга третья

среди же способствующих» - ничто, кроме друга. Мудрость же, по их словам, является и относящимся и способствующим благомЗ. Действительно, если мудрость есть согласованное (conveniens) действие, то она принадлежит к упомянутому мной роду относящихся, поскольку же она влечет за собой и определяет достойные действия, она может быть названа сре­ди способствующих благ.

XVII. 56. Среди тех вещей, что мы называем предпочти­тельными, некоторые предпочтительны сами по себе, другие -потому что создают нечто, третьи - то и другое. Сами по себе -это такие вещи, как некое выражение лица, внешний облик, ма­нера держаться, походка, которые могут заключать в себе и не­что предпочтительное и отвергаемое; другие будут названы предпочтительными, потому что приносят с собой нечто, на­пример, деньги; третьи же - и по той, и по другой причине, как, например, неповрежденные (integri) органы чувств (sensus), как хорошее здоровье¹.

57. Что же касается доброй репутации (то, что греки назы­вают ev6o£ ia, в данном случае лучше перевести " добрая репута­ция", чем слава), то по крайней мере Хрисипп и Диоген гово­рили, что не считают нужным ради нее даже шевельнуть паль­цем, если это не связано с чем-то полезным, и я совершенно согласен с ними. Их же последователи, будучи не в состоянии противостоять Карнеаду, стали утверждать, что добрая репута­ция предпочтительна и желанна сама по себе и что свободно­му и благородно воспитанному человеку всегда свойственно желание иметь добрую репутацию у родителей, близких, да и вообще у всех порядочных людей, и это ради самой репутации, а не ради пользы, и они говорят, что подобно тому, как мы стремимся заботиться о детях, даже если они родятся после на­шей смерти, ради них самих, так и о посмертной репутации следует заботиться ради нее самой, хотя это и не принесет нам никакой пользы².

58. Хотя мы сказали, что только достойное является бла­гом, тем не менее вполне логично исполнять свой долг (officio

О пределах блага и зла

fungi), несмотря на то, что мы не считаем его ни благом, ни зломЗ. Ведь в этих вещах⁴ есть нечто заслуживающее одобре­ния (probabile), и при этом таким образом, что можно найти [разумное] объяснение (ratio) этому поступку, а следовательно, можно найти объяснение (ratio) поступка, заслуживающего одобрения (probabiliter acti), а долг и есть такое деяние, кото­рое может получить разумное одобрение (probabilis ratio)⁵. От­сюда понятно, что долг есть нечто среднее⁶, что не может быть отнесено ни ко благу, ни к тому, что ему противоположно⁷. По­скольку же среди тех вещей, которые не относятся ни к добро­детелям, ни к порокам, есть нечто, что может быть пригодным⁸, то от него не следует отказываться. Существует также некий способ действия в том же роде, и притом такой, что делать и совершать что-то из этих действий требует разум; а то, что со­вершается по указанию разума, мы называем долгом, следова­тельно, долг принадлежит к вещам, которые не относятся ни к числу благ, ни к числу зол.

XVIII. 59. Очевидно также и то, что мудрецу приходится де­лать что-то, связанное с этими средними вещами. Действуя, он выносит суждение (iudicat), что [это действие] есть долг (offici-um), а поскольку он никогда не ошибается в своих суждениях, долг будет относиться к средним вещам. Это доказывается сле­дующим умозаключением: Поскольку мы видим, что существует нечто, называемое правильным поступком, а это и есть совер­шенный долг, то будет и несовершенный (inchoatum), напри­мер, если справедливо возвратить взятое на хранение есть пра­вильный поступок, в таком случае возвратить взятое на хране­ние - относится к понятию долг, ведь от присоединения слова справедливо это становится правильным поступком, само же по себе возвращение входит в понятие долг¹. Поскольку не вызыва­ет сомнения, что среди тех вещей, которые мы назвали средни­ми, одни являются приемлемыми, другие - отвергаемыми, то все, что делается или говорится таким образом, охватывается понятием долга. Отсюда ясно, что поскольку все по природе лю­бят себя, то и немудрый, и мудрец будут стремиться к тому, что