Глава 9. — Мне не удается прояснить поток

— Мне не удается прояснить поток. Его контуры расплывчаты.

— Вы его теряете?

— Нет, наоборот. Он набирает силу, оставаясь расплывчатым.

— Вы уверены, что речь идет именно о них?

— Если бы у вас был дар, вы бы понимали, что это глупый вопрос.

— Не провоцируйте меня. Мне не нужны ваши уроки, мне нужна конкретная информация…

Сначала голос доносился издалека, словно из глубокого колодца, искаженный и с отголосками эха. Потом она услышала свое имя, кто-то повторял его снова и снова. Ее имя…

— Валерия, Валерия… — настойчиво звал голос.

Она ощутила, как кто-то пожимает ее руку, а может, плечо, — она не могла сказать точно. Девушка лежала обессиленная, не способная пошевелить ни рукой, ни ногой. Голос стал более отчетливым. Прозвучали слова, среди которых не было ее имени, но Валерия ничего не поняла. Она приоткрыла глаза. Первым, что она увидела, был большой белый прямоугольник, из центра которого бил ослепительный свет. «Я умерла?» — спросила она себя. В поле зрения появилось лицо, оно было совсем близко. Обеспокоенный взгляд, безукоризненная прическа, губы, которые шевелятся… И снова звучит ее имя…

— Она приходит в себя, — констатировал голос.

Молодая женщина закашлялась и снова закрыла глаза. Что-то прикоснулось к ее голове. Ее веки распахнулись. Лицо было все еще здесь, а рядом с ним — еще одно. Ей положили что-то на рот и на нос.

Валерия ощутила, как воздух наполняет легкие практически без всяких усилий с ее стороны. Она сделала вдох. Кто-то поднял ее руку. «Мадлен», — сказала она себе, узнав наконец лицо, на котором двигались губы.

— Вы меня слышите?

Валерия кивнула.

— Слава богу! Девочка моя, как же вы нас напугали!

С девушки сняли кислородную маску. Мадлен Дженкинс потрепала ее по руке:

— Поговорите со мной. Скажите хоть что-нибудь!

— Как я сюда попала? — слабым голосом спросила Валерия.

— Вас нашел лесник. Какое счастливое совпадение! Вы понимаете, что могли остаться там на всю ночь? И кто знает, что было бы с вами! В лесу, без помощи…

Валерия попыталась сесть.

— Не вставайте! Полежите и, если станет трудно дышать, возьмите маску, — твердо проговорил другой голос, мужской.

— Что с вами произошло? — спросила Мадлен. — Старый Шеридан сказал, что вас нашли на том самом месте, где он вас высадил. Вам стало плохо еще утром?

— Я обошла вокруг озера, но так и не нашла часовню.

— Нужно связаться с вашими родителями. Обычно с девушками вашего возраста такого не случается. Вы выглядели совершенно здоровой, когда выходили из дома.

— Нет, не нужно никому звонить, — взмолилась Валерия. — Мне уже лучше.

Оттолкнув руку мужчины, она села на кровати. Голова была такой тяжелой, что Валерии показалось: еще мгновение, и она оторвется от плеч и скатится на пол. Она обхватила голову обеими руками.

— Я дам вам обезболивающее, — заявил доктор.

— Бедная моя девочка! — снова запричитала миссис Дженкинс.

— Это пройдет, — успокоила ее Валерия.

— В котором часу примерно вы потеряли сознание? — спросил доктор.

— Понятия не имею. Когда я в последний раз смотрела на часы, было три часа. Но потом я еще довольно долго шла.

— Вы не беременны?

— Нет.

Мужчина положил руку на лоб Валерии.

— Жара нет, — сказал он задумчиво. — Очень странный случай.

Доктор повернулся к Мадлен:

— Оставляю ее на ваше попечение. Если завтра голова все еще будет болеть, мы отвезем ее на обследование в Глазго. Если у вас появится малейший повод для тревоги, вы знаете, как со мной связаться.

— Спасибо, доктор.

Едва доктор вышел, как Мадлен подбежала к кровати девушки:

— Это ужасно! Ну и история! Не могу вспомнить без содрогания! Когда лесник привез вас в деревню, никто не мог сказать, кто вы и откуда. Вас узнал хозяин паба. Деточка моя, как мне хочется верить, что все обойдется!

— Ничего не понимаю… Со мной такого никогда не случалось. Я не нашла часовню и очень расстроилась.

— Но ведь не поэтому вы потеряли сознание?

— Не вижу другого объяснения.

— Господи! Я видела, что эта история имеет для вас большое значение, но не предполагала, что настолько!

— Я тоже.

— Вы наверняка прошли мимо своей часовни. Просто не заметили ее. Здесь с приходом весны зелень так разрастается, что может спрятать не то что часовню, а целый зерносклад!

— Нет, я искала очень внимательно, правда! Там нет часовни. — Ответ Валерии прозвучал достаточно жестко.

— Завтра посмотрим, что можно сделать, — сказала Мадлен примиряющим тоном, — а пока я разогрею вам бульон. Вам надо отдохнуть. Знаете, а ведь теперь в деревне вы стали знаменитостью. Все знают вашу историю.

И миссис Дженкинс отправилась в кухню. Налив половник супа в тарелку, она машинально вытерла руки о фартук. Обернувшись, она подскочила от неожиданности: Валерия стояла в дверном проеме, опершись о наличник.

— Простите, — сказала молодая женщина все еще слабым голосом. — Вы сочтете меня сумасшедшей, но для меня это очень важно.

— О чем вы?

— Вчера вы сказали, что в деревне есть женщина-гид, которая хорошо знает окрестности.

— Да. Это миссис Дуайт.

— Я хотела бы с ней поговорить.

Миссис Дженкинс посмотрела на наручные часы:

— М-м-м, боюсь, уже слишком поздно, и туристическое агентство уже закрыто.

— Прошу вас… — голос Валерии стал умоляющим. — Не знаю, что именно со мной произошло, но это наверняка связано с часовней. Я это чувствую.

Мадлен внимательно посмотрела на девушку. Она была такой бледной…

— Посмотрим, что можно сделать, — сказала она, снимая телефонную трубку.

Прозвенел звонок. Мадлен торопливо подошла к входной двери и распахнула ее настежь. Крепкая на вид женщина с доброжелательным выражением лица вошла в дом.

— Надеюсь, мы причиняем вам не слишком много беспокойства, Роуз, — извиняющимся тоном проговорила миссис Дженкинс. — Спасибо, что пришли так быстро.

— Мне показалось, что это для вас очень важно. И потом, не страшно, если Роджер хотя бы один раз сам накроет на стол, просто для разнообразия!

Валерия ожидала гостью, сидя в кухне. Открытый туристический путеводитель лежал перед ней на столе.

— А вот и девушка, на которую Шотландия произвела столь сильное впечатление! — воскликнула миссис Дуайт с улыбкой.

Валерии было стыдно, что она доставляет столько хлопот окружающим, и она поторопилась извиниться перед миссис Дуайт. И все-таки для нее огромным облегчением было встретить человека, знающего в этой местности каждый уголок.

Легким движением Роуз Дуайт сняла пальто и повесила его на спинку стула.

— Нам нужен ваш совет, Роуз, — сказала Мадлен. — Это милое дитя желает расспросить вас о часовне, которая предположительно находится на берегу Лох-Чон.

На лице гостьи появилось выражение удивления.

— Это становится интересным! — сказала она.

— Почему? — спросила Валерия.

— Потому что не далее как в этот понедельник ко мне приходил молодой человек и задавал тот же самый вопрос.

— Но что же в этом странного? — спросила Мадлен.

— А то, что об этой часовне меня никто не спрашивал больше пятнадцати лет. И вдруг за несколько дней сразу двое людей интересуются старой часовней!

— Этот молодой человек — испанец? — поинтересовалась Мадлен.

— Нет, голландец. Лет двадцати. Он остановился у Мак-Ферсонов. Думаю, он еще не уехал. По крайней мере, сегодня в полдень я встречала его в бакалейном магазине.

— И он тоже ищет часовню Святой Керин?

— Именно так. Единственную часовню, построенную на берегу Лох-Чон. Она, кстати, была очень красивая.

— Была? — с беспокойством в голосе повторила Валерия. — Ее больше нет?

— Году в 1983-м или 1984-м власти решили расширить Лох-Катрин — одно из озер, которые снабжают Глазго питьевой водой. В соответствии с разработанным гидрологическим планом Лох-Чон тоже подлежало расширению. Вода поднялась выше естественного уровня, и часовню затопило…

— Вы хотите сказать, что часовня находится под водой? — воскликнула Валерия.

— Так и есть. Когда на крупных озерах построили плотины, вода, как из рога изобилия, хлынула в мелкие, такие, как Лох-Чон. Часовня попросту исчезла. В те времена рассуждали так: одной часовней больше, одной меньше — кого это волнует?

— Значит, часовня все-таки существует! — с энтузиазмом воскликнула Валерия.

— Конечно, но только озеро поглотило ее навсегда, — ответила Роуз. — А зачем она вам, эта часовня?

Валерия рассказала ей о своих снах:

— Картины, встающие у меня перед глазами, настолько реальны, что мне кажется, будто я прикасаюсь пальцами к каменной кладке… Слышу, как ветер гудит на колокольне… Знаю каждую складочку на платье святой Керин, изображенной на витраже… Металлическая окантовка двери украшена коваными гвоздями, и на уровне замка одного гвоздя не достает…

— Это впечатляет, — сказала миссис Дуайт. — Послушав вас, невольно решишь, что вы там бывали.

Валерия задала гостье множество вопросов о часовне. Роуз была там всего несколько раз. Призвав на помощь память, она описала стрельчатую дверь, единственное витражное окно, увитое плющом, небольшую колокольню вровень с островерхой крышей сухой каменной кладки. Валерия слушала, с жадностью впитывая каждое слово этой женщины, описывавшей ей ее сон, ее мечту. Все сходилось. Она ничего не придумала. Это одновременно и успокаивало, и… поражало своей таинственностью. Валерия поймала себя на том, что непривычно много говорит, наверное, от радости, что тайна наконец раскрыта. Ответ на вопрос, почему она не нашла часовню, вернул ей силы.

— Это невероятно! Все, что вы мне рассказываете, все совпадает!

— Если бы вы приехали несколько лет назад, вы бы увидели ее воочию.

Роуз рассказала Валерии все, что помнила. Как пахли цветы, как стекала с крыши вода, потому что не было водосточного желоба…

Валерия ловила каждое слово. И вздрагивала всякий раз, когда узнавала элемент, присутствовавший в ее видениях.

Когда тема была исчерпана, Роуз вежливо попрощалась с девушкой и увлекла миссис Дженкинс за собой в сад. Там она шепнула ей на ухо:

— Тот, другой, голландец, ничего мне не рассказывал. Но у него тоже что-то на уме…

— Моя дорогая Роуз, разве вы не помните себя в молодости? Они как раз в том возрасте, когда мы все мечтаем и верим в самые удивительные вещи!

В этот вечер миссис Дженкинс не удалось развеселить свою юную постоялицу. Ночью Валерия почти не спала. Она ждала одного: когда наконец рассветет и она отправится к Мак-Ферсонам, чтобы найти там этого молодого голландца…