К. фон БАЙМЕ

В эмпирической политической науке выделяются два основных направле­ния. Первое, следующее веберовской традиции, преимущественно концентри­рует внимание на реконструкции социальной реальности в исторической пер­спективе и ex post facto работает с типологиями и идеальными типами. Второе, восходящее к идеям Э. Дюркгейма и испытывающее сильное влияние фран­цузского позитивизма в трактовке О. Конта, сделало своим девизом «savoir pour prevoir»; интересы его представителей в основном сводятся к моделиро­ванию действительности через выявление зависимых и независимых перемен­ных величин.

Эта традиция эмпирической политической теории, опирающаяся на взгля­ды Дюркгейма, в частности, предполагает, что модели «должны оцениваться, прежде всего, в зависимости от точности прогнозов, а не реалистичности выдвигаемых предположений» (Downs, 1957, р. 21). Именно поэтому неспо­собность представителей этого направления правильно спрогнозировать круп­нейшие политические события после 1945 г. привела к особенно сильному замешательству в их рядах. Студенческие волнения 60-х годов, подъем неофундаментализма, крах коммунизма, мирная революция 1989 г. — все это оказалось для политологов неожиданностью.

Новые тенденции в развитии естественных наук также вызвали ряд затруд­нений. Оставив в стороне оптимистичное бэконовское положение о том, что наука, отстаивая истину и полезность, борется с идеологией и предрассудка­ми, представители естественных наук под влиянием теории самопорождаю­щихся систем («аутопойесис») и сценариев хаоса отказались от мысли о воз­можности прогнозирования основных событий на макроуровне (Maturana, 1985). Многие представители социальных наук, хотя и с запозданием, также при­шли к выводу о том, что макротеоретические предсказания лишь немногим отличаются от обычных догадок, строящихся на основе имеющейся информа­ции. Развитие событий может быть восстановлено лишь ex post facto, и задача теории состоит в том, чтобы оставаться открытой по отношению к разным его вариантам (Luhmann, 1981, р. 157).

С трудностями иного характера, возникающими при создании системных теорий, политологи столкнулись в сфере собственной профессиональной дея­тельности. В то время как большинство позитивистски настроенных теорети­ков вслед за М. Вебером призывали к освобождению науки от оценочных суждений, развитие событий в области истории и философии науки подрыва­ло многие негласные постулаты этой модели мышления. На зрелой стадии своего развития обществоведение все в большей степени подчиняется «соци­альным и политическим императивам общества». Оказалось, что главными побудительными мотивами научного исследования являются более широкие общественные цели и интересы, чем «внутренняя логика поисков истины» (Bames, 1992). Несмотря на продолжавшуюся на протяжении 80-х годов деидеологизацию теоретических изысканий, общественнонаучные концепции не­избежно начинаются с анализа социальных условий, на базе которых выстра­иваются собственно политологические рассуждения (Wagner et al., 1991, p. 77; Wagner, Wittrock, 1993).