Механизмы защиты как специфические средства решения универсальных проблем адаптации

В настоящее время психологическая наука располагает оп­ределенным теоретическим и эмпирическим материалом, позво­ляющим говорить о влиянии ранних межличностных (внутрисемейных) отношений субъекта на его дальнейшее психическое раз­витие и социальную адаптацию Вместе с тем отчетливо просмат­риваются три относительно обособленных подхода к изучению данной проблемы — это: 1) исследование предпосылок, то есть ранних детско-родительских отношений, стереотипов родитель­ского поведения, реакций детей с учетом или без учета особенностей их темперамента; 2) исследования интрапсихических образо­ваний, выступающих как последствия этих отношений; 3) иссле­дования и типологизация особенностей характера и поведения подростков и взрослых людей, иногда со ссылкой на предыдущие аспекты проблемы, но, как правило, без конкретизации. Некото­рыми исследователями предпринимались попытки синтеза этих подходов, основное внимание, однако, акцентировалось на каком-либо одном, реже двух направлениях (см. раздел 1.1.)

Следовательно, актуальной остается проблема разработки сис­темной концепции психологической зашиты как средства соци­ально-психической адаптации. Одним из вариантов ее решения может быть «внедрение» структурной теории зашиты, рассмот­ренной в предыдущем разделе, в более широкий, социальный контекст. Это означает, что помимо идентификации механизмов защиты, определения их свойств и закономерностей функциони­рования целесообразно выделить ряд конкретных моментов ин­терперсональной сферы жизнедеятельности индивида, связанных с ними А именно: типов гетерономного воздействия на ребенка, которые, накладываясь на особенности его темперамента, опреде­ляют образование специфических защит и соответствующих ви­дов нормального и патологизированного защитного поведения

Системный подход к проблеме предполагает рассмотрение причинных и временных связей между всеми элементами, вклю­ченными в генезис и функционирование основных механизмов защиты, а также предварительный анализ этих элементов, кото­рыми мы считаем:

— Динамические особенности психики субъекта как базис для образования специфических механизмов защиты

— Универсальные проблемы адаптации как базис для обра­зования специфических механизмов защиты

— Стадии развития " Я" как сензитивные периоды, для обра­зования специфических механизмов защиты:

— Составляющие «позитивного образа Я» как объект за­щиты.

— Виды гетерономного воздействия как угроза составляю­щим позитивного образа Я»:

— Эксквизитные ситуации как ситуации образования новых и актуализации имеющихся механизмов защиты:

— Этапы генезиса:

— стимул I. требующий спонтанной эмоциональной реакции:

— комплексная цепь событий, включенных в развитие эмо­ции, реальное или потенциальное действие;

— стимул II. требующий сдерживания спонтанной эмоцио­нальной реакции;

— образование механизма защиты (характеристика)

— Функционирование.

— норма (статистический подход);

— акцентуация;

— возможные девиации;

— диагноз;

— тип групповой роли;

— возможные психосоматические заболевания.

— Опосредующую роль механизмов зашиты в диалектике конфликта

Рассматривая феномен образования специфических механиз­мов защиты, нельзя не учитывать индивидуально своеобразные природно обусловленные динамические особенности психики субъ­екта. Динамический (генетический) фактор подразумевает условное различение индивидов по степени преобладания активной/пассивной тенденции в процессе приспособления к внешней среде. Разумеется, это не «чистые» типы, но, в принципе, данная альтернатива природно обусловлена и характерна для любого вида «После того, как живое существо появилось на свет. — отмечает Г Селье, — оно тотчас же оказывается во враждебной среде. С какой бы трудностью не столкнулся организм, с ней можно справиться с помощью двух основных типов реакций: активной или борьбы и пассивной или бегства от трудности либо готовности терпеть ее» (77).

Динамические особенности психики субъекта во многом оп­ределяют его типичный способ реагирования на гетерономное воздействие извне и при соответствующих условиях выступают как основа образования полярных механизмов защиты, таких как проекция и отрицание или регрессия и интеллектуализация. Не­обходимо отметить, что некоторые из базисных механизмов защи­ты, например, замещение или компенсация, имеют и активные, так и пассивные формы проявления в поведении.

Вторым основополагающим фактором образования механиз­мов защиты оказываются так называемые универсальные пробле­мы адаптации или экзистенциальные кризисы (оба термина при­надлежат Р.Плутчику (153, 155, 157 и др.). Конфликт эмоций, связанных с решением этих проблем, есть то противоречие на уровнях онтогенеза и антропогенеза, которое разрешается благо­даря механизмам психологической защиты. Четыре группы всеоб­щих проблем адаптации, поставленные перед индивидом окружаю­щей средой и имеющие в конечном итоге прямое или косвенное отношение к выживанию, Р.Плутчик обозначает как проблемы иерархии, территориальности, идентичности и временности.

Проблема иерархии относится к вертикальному измерению социальной жизни, которое можно наблюдать практически вез-де — от низших животных до людей. В общем виде основным выражением высоких позиций в иерархии является приоритет­ный доступ к еде, жилищу, удобствам и сексу. Вертикальная ор­ганизация социальной жизни проявляется в возрастных взаимо­отношениях между людьми, в отношениях полов, в социальных и экономических классах общества и более всего — в военных кон­фликтах. Иерархические организации отражают тот факт, что не­которые люди знают больше других, некоторые сильнее или подготовленнее других, и что все люди различны по своим динами­ческим характеристикам. Каждый индивид должен видеть эти реальности и приходить к соглашению с ними.

Одним из важнейших аспектов проблемы является ее изначаль­ная связь с определенными базисными эмоциями, а именно с гневом и страхом. В человеческом обществе спонтанное выражение этих эмоций грозит осложнениями в решении всех универсальных про­блем адаптации. Для сдерживания эмоций гнева и страха предназна­чены защитные механизмы замещения и подавления, имеющие инди­видуальные различия в интенсивности в зависимости от особеннос­тей темперамента и блокирующего воздействия среды на ранних этапах

социальной адаптации субъекта. Проблема иерархии, таким образом, может решаться во множестве непрямых, скрытых проявлений

Вторая всеобщая проблема адаптации касается территори­альности. У каждого вида животных любой организм должен знать, какие аспекты окружающей среды ему «принадлежат». С эволю­ционной точки зрения территории обозначают площадь или про­странство потенциального пропитания или зону, которая «спаса­ет» от атаки агрессора. Первоначально территориальные притя­зания выражаются через запахи, следы, царапины на деревьях или пограничные линии. Позже они могут обозначаться как дис­танция, на которую один организм допускает другой приблизить­ся к себе до начала агрессии.

Границы, возможно, образуются при исследовании среды. Когда индивид узнает окружающую среду, он может начать ка­ким-то образом контролировать ее. Но контроль возможен только внутри определенных пределов или границ. Следовательно, ба­зисные эмоции, относящиеся к территориальности, — это пред­видение и его противоположность — удивление. Или, если ис­пользовать другую, по существу эквивалентную терминологию, базисные эффектные состояния, сконцентрированные вокруг проблемы территориальности — это контроль и потеря контроля. Спонтанная активность, соответствующая как первому, так и второму из этих состояний может по-разному блокироваться на определенных этапах онтогенеза. Например, инициатива ребенка, который стремится доказать себе и окружающим свою информи­рованность, компетентность, способность контролировать ситуацию и совершать какие-либо действия, может не одобряться взрос­лыми как не соответствующая возрасту или опасная. Позднее боязнь ошибки, разочарования, «сглаза» вновь актуализирует защитные механизмы группы интеллектуализации, предназначен­ные для сдерживания эмоции ожидания или контроля. Противо­положная эмоция — удивление сдерживается благодаря защит­ной регрессии, при этом индивид как бы перемещается на более ранние ступени онтогенеза, когда спонтанное выражение этой эмоции и соответствующие действия встречали сочувствие и помощь извне.

Третья большая проблема, с которой сталкиваются все организ­мы, обусловлена самой сущностью социальной среды, — это пробле­ма идентичности. Наиболее просто она может быть выражена в двух взаимосвязанных вопросах: кто я есть, и к какой группе я принадле-

жу. Это фундаментальная проблема для всех организмов, потому что изолированные от общества индивиды обычно не выживают и, конеч­но, не размножаются. Групповое объединение, следовательно, явля­ется базисом выживания Генетическая программа выживания тре­бует, чтобы организм узнал другие организмы того же вида, с кото­рыми он может контактировать. Те, кто являются частью нашей группы. принимаются, допускаются в нее, а те, кто не из нашей группы, выгоняются или отвергаются. Очевидно, что две базисные эмоции, связанные с идентичностью. — это принятие и отвержение, которые для человека на определенных стадиях развития " Я" равнозначны самопринятию и самоотвержению. Эти две пары эмоций контролиру­ются такими механизмами защиты как отрицание и проекция

Четвертой универсальной проблемой всех живых организ­мов оказывается проблема временности. Этот термин говорит о факте временной ограниченности индивидуальной жизни Все ор­ганизмы имеют ограниченные пространства жизни, часть их при­ходится на младенчество, детство и отрочество, когда происходит научение фундаментальным навыкам социальной жизни и спосо­бам взаимодействия со средой. С эволюционной точки зрения, целью приобретения навыков является обеспечение возможности индивиду дожить до возраста способного к репродукции члена группы.

У низших животных нет осознания возраста, старения и смерти. Однако, реальность смерти означает неизбежность по­тери и отделения для тех, кто живет. И она вызывает потреб­ность социального решения проблемы потери. Индивиды без поддержки других членов группы могут жить очень недолго В ходе эволюции было выработано несколько решений проблемы потери и отделения. Одно из решений — это развитие дистрессовых сигналов, исходящих от индивида, испытывающего поте­рю. Второе эволюционное решение — это воспитание и разви­тие реакций сочувствия в других членах социальной группы. У людей проблема ограниченного пространства жизни повлияла на образование ряда социальных техник, изобретенных для ее решения. Это ритуалы, связанные с трауром, рождением, смер­тью, миф о воссоединении, приготовления к загробной жизни и, возможно, некоторые аспекты религии

Эмоция, связанная с проблемой потери, это печаль или дистресс. Функция этой эмоции заключается в прямом или косвенно выраженном призыве на помощь, для того, чтобы добиться реин-

теграции индивида с тем, кого (или что) он потерял или его замес­тителем. Если эффектом является только частичная или ограни­ченная реинтеграция, это может привести к устойчивому, долгов­ременному сигналу дистресса, который мы называем депрессией Если сигнал работает хорошо и полностью достигает цели, возни­кает противоположная эмоция — радость Радость — это выра­жение воссоединения, обладания или удовлетворения и она, сле­довательно, противоположна печали

Депрессия и деструкция не являются единственно возмож­ным результатом фрустрации потребности обладания и реинтеграции. В случае, когда сигналы дистресса не достигают цели. генетическая программа выживания требует от индивида поиска замещающего объекта (субъекта, ценности и т.п.) на реальном или идеальном уровне. Таким образом, развиваются защитные механизмы группы компенсации Спонтанное выражение поляр­ной эмоции, радости обладания, наличия как правило социально не одобряется и сдерживается с помощью защитного механизма реактивного образования.

Схема, определяющая четыре универсальные проблемы адап­тации, позволяет сделать несколько важных выводов. Во-первых. она предполагает общий взгляд на проблемы жизни на всех фи-логенетических уровнях. Это функциональный подход к класси­фикации, который имеет потенциальную релевантность всем уровням жизни организмов и может рассматриваться как в более общем, так и в более специфическом контексте. Очевидно, напри­мер, что две первые проблемы — иерархия и территориальность являются составляющими более общей проблемы выживания индивида или в другой терминологии, отделения, автономии, " направления от". Аналогично проблемы идентичности и времен­ности можно включить в более общую проблему сохранения вида или симбиоза, присоединения, «направления к». С другой сторо­ны, четыре всеобщих проблемы адаптации, расположенные в определенном порядке, соответствуют базисным психологическим потребностям, особенно актуальным на известных периодах он­тогенеза. Об этих потребностях писали в разное время А.Адлер, К Хорни, Э.Эриксон, Э.Фромм, Э.Берн и их последователи. Это потребности:

в безопасности (временность),

в свободе и автономии (иерархия):

в успехе и эффективности (территориальность).

в признании и самоопределении (идентичность)

В настоящее время среди исследователей психологической защиты практически не существует разногласий в том, что норма и патология защитного функционирования индивида зависят от того, сумел ли он на определенных этапах онтогенеза реализовать эти базисные психологические потребности или, благодаря гете­рономному воздействию среды, они были блокированы. В послед­нем случае одна или более из четырех составляющих «позитив­ного образа Я» оказываются особенно уязвимыми, соответствую­щие проблемы адаптации перманентно актуальными, специфичес­кие механизмы защиты будут использоваться сверхинтенсивно, что может привести к неэффективной адаптации в новом социаль­ном окружении.

Во-вторых, представленная здесь схема основных жизнен­ных проблем предполагает возможность того, что эмоции и меха­низмы защиты — это реакции функциональной адаптации, пред­назначенные для установления некоего социального равновесия. Это подразумевает, что эмоции-защиты входят в любую социаль­ную трансакцию и помогают установить баланс противополож­ных сил. Эти балансы всегда временны и часто меняются вместе с нашим движением по жизни от одной ситуации к другой.

Проблема хронологии защитных механизмов в онтогенезе остается на сегодняшний день сравнительно невыясненной. Хотя существует несколько точек зрения по этому вопросу, главная трудность, которую отмечают исследователи, состоит в том, что теоретические положения о сензитивных периодах для реализа­ции или фрустрации базовых потребностей и образования (пре­обладания) специфических механизмов защиты не совпадают с клиническим опытом. Несомненным остается существование не­которых закономерностей в процессе образования защит, для оп­ределения которых целесообразно рассмотреть наиболее убеди­тельные попытки их хронологической классификации.

В главе «Рекомендации по хронологической классификации» (130) А Фрейд приводит следующие предположительные этапы развития «защиты Эго»:

1 Предстадия зашиты — конец первого года жизни;

2 Механизмы проекции и интроекции — от одного года до двух­летнего возраста

3 Механизмы вытеснения и интеллектуализации — от двух до трехлетнего возраста:

4 Механизмы реактивного образования и сублимации — от трех — до пятилетнего возраста

Во время первой фазы развития защитной деятельности не­зрелый организм имеет минимальные средства защиты от эмоци­ональных переживаний, связанных с неприятными и опасными стимулами внешней среды. Наблюдаются неэффективные опыты галлюцинаторных переживаний, или дается сигнал дистресса как просьба о помощи, которая должна прийти из внешнего мира Если этот сигнал не достигает цели или имеет лишь частичный эффект, возникает перманентная депрессия, которую можно рас­сматривать как предпосылку для образования группы механизмов защиты, связанных с фрустрацией общей потребности к симбио­зу, аффиляции, обеспечивающих безопасность индивида

Вторая фаза развития защиты связывается А.Фрейд со спо­собностью делать первые попытки выделения себя из окружаю­щего мира. На этой стадии переживания неприятностей и опас­ностей преодолеваются посредством механизмов проекции и интроекции. С помощью этих механизмов инфантильное «Я» сбра­сывает с себя и приписывает окружающей среде все болезненное для него и принимает приятное ему.

В третьей фазе развития окончательно устанавливается дис­танция между «Я» и «Оно», и вытеснение становится основным видом защиты, которая должна обеспечить только что сформиро­вавшееся и очень важное разделение этих инстанций. Отвлекаясь от терминологии ортодоксального психоанализа, отметим, что на этой стадии актуализируется работа сознания и индивид приоб­ретает понятия запретного и разрешенного и. соответственно, себя «хорошего» и себя «плохого». На этом этапе функционируют он­тогенетически более ранние виды памяти, что не дает возможнос­ти выделения в материале осмысленных, семантических связей. Поэтому вытеснение (в данном случае как синоним подавления) играет существенную роль, обеспечивая прочное забывание нежелательной информации или опыта Позднее появляется интел­лектуализация, связанная с развитием речи и логическим мыш­лением, которые выдвигают ментальную активность на более высокий уровень усвоения действительности. Индивид получает возможность переоценить нежелательную информацию удобным для себя образом. По А Фрейд, «Я» укрепляет свою власть над «Оно», и абстрактно-логическое мышление становится основной характеристикой «Я».

Реактивное образование и сублимация характерны для чет­вертой фазы развития защиты и находится в неразрывной связи с усвоением нравственных ценностей.

Такие механизмы как регрессия и обращение на себя (в нашей терминологии вариант замещения) не зависят, согласно А Фрейд, от стадии развития психики и так же стары как кон­фликты между инстинктивными влечениями и новыми препят­ствиями с которыми влечения могут столкнуться на пути к удовлетворению. «Не следует удивляться тому, что это самые ранние механизмы защиты, используемые " Эго" (30. с 60) Однако далее автор отмечает, что «эта предложенная хроноло­гическая классификация не согласуется с нашим опытом, ко­торый заключается в том, что самые ранние проявления нев­розов, наблюдаемые у маленьких детей — это истерические симптомы связь которых с вытеснением (здесь отрицанием) несомненна с другой стороны, подлинно мазохистские прояв­ления как результат обращения инстинкта на себя, очень редко встречаются в раннем детстве Таким образом, классификация защитных механизмов соответственно их появлению во време­ни принимает на себя часть сомнений и неясности, которые даже сегодня касаются хронологических решений в психоана­лизе Возможно, будет лучше отказаться классифицировать их подобным образом и заняться детальным изучением ситуаций, требующих защитных реакций» (130, с.63)

В этой связи целесообразно обратиться к широко известной эпигенетической схеме индивидуального развития Э Эриксона Невидимому, реализация или фрустрация базовых потребностей в определенные им сензитивные периоды онтогенеза вызывают противоположные социально-чувствительные переживания и, в случае их травмирующего характера, обеспечивают появление со­ответствующих механизмов защиты Не останавливаясь подроб­но на специфических психосоциальных характеристиках каждого периода, попытаемся сопоставить схему Э Эриксона со структур­ной теорией защиты, изложенной в разделе 1. 2

Рассмотрение приведенной схемы позволяет выделить еще один критерий хронологической классификации защитных механизмов, а именно, интеллектуальную зрелость индивида, со­ответственно актуализации определенных видов познаватель­ных процессов: памяти или мышления в онтогенезе Так, рег­рессия, вероятно, появляется ранее, чем интеллектуализация замещение и подавление, поскольку является скорее условно-рефлекторной, нежели мыслительной операцией Это, во-первыx, означает, что полярность защитных механизмов не говорит об одновременности их образования Во-вторых, это ука-

зывает на целесообразность соотнесения генезиса определен­ных механизмов защиты не с конкретными, но с более общими тенденциями развития индивида такими как присоединение — отделение — присоединение. Кроме чисто функционального смысла эти тенденции отражают также определение индиви­дом, сданными ему динамическими характеристиками, «границ Я» (86) или той оптимальной дистанции, на которой он эффек­тивно взаимодействует с миром без какого-либо ущерба для себя Механизмы защиты призваны разрешить естественные конфликты, возникающие в процессе этого определения, или другими словами, в процессе адаптации.

Возвращаясь к критерию интеллектуальной зрелости, следу­ет отметить, что существует высокая степень согласия между ис­следователями, занимающимися вопросом относительной прими­тивности механизмов защиты Предполагается, что разные меха­низмы представляют разные уровни развития или примитивнос­ти. Это частично отражается в различении первичной и вторич­ной активности защитного процесса или первого, второго и третьего уровней защиты (Рис.2) В других случаях различение связывают с отдельными психосексуальными стадиями развития (см. Гл.1, раздел 1.1.). Р. Плутчик предпринял попытку определить уровень развития «Я», отражаемый каждым механизмом защиты, с помо­щью рейтинговых оценок опытных экспертов-клиницистов. Полу­чившийся перечень выглядит следующим образом: отрицание, регрессия, проекция, замещение, подавление, реактивное образо­вание, интеллектуализация, компенсация. Эксперты пришли к полному согласию по поводу того, что отрицание, регрессия и проекция — это очень примитивные механизмы защиты, а интел­лектуализация и компенсация представляют более высокие уров­ни личностного развития (159).

С учетом всего вышеизложенного порядок образования ме­ханизмов защиты в онтогенезе представляется нам следующим:

Предложенная хронологическая классификация в значительной мере условна, как условна любая возрастная периодизация Кроме того в зависимости от динамических особенностей психики индивида и характера воздействия среды образования некоторых механизмов защиты может не произойти, или они будут слабо выражены, в то время как другие будут использоваться очень интенсивно и оказывать значительное влияние на индивидуальное поведение

Выше мы упоминали о составляющих «позитивного» образа Я», выступающих как собственно объект зашиты Рассмотрим этот вопрос более подробно. Четыре универсальные проблемы адаптации, соответствующие четырем группам базисных потреб­ностей онтогенеза, решают по существу одну задачу как инди­виду с максимальной эффективностью взаимодействовать со средой при минимальном ущербе для себя на разных этапах жизни. В случае отрицательного решения любой из проблем происходит разрушение индивида на биологическом уровне и разрушение его психики на психологическом. Традиционно психологический ущерб связывают с угрозой позитивному образу «Я», исходящей со стороны собственного опыта или со стороны «Другого» субъ­екта, в чем по сути нет разницы, поскольку опыт в данном кон­тексте есть также результат интерперсональных взаимодейст­вий Иногда рассматривают угрозу «позитивному образу Я», включая в это понятие социальную идентичность субъекта как члена группы и угрозу этой идентичности при взаимодействии субъекта с членами других групп (33). Понятно, что в конечном итоге сохранение позитивного образа «Мы» предпринимается с целью сохранения позитивного образа «Я».

В современной литературе используется термин «Я-концеп­ция», обозначающий совокупность всех представлений индивида о себе (15, 86 и др.). Когнитивную или описательную составляю­щую Я-концепции называют образом «Я», отношение к себе или аффективную составляющую — самооценкой. Поведенческие ре­акции, вызванные образом «Я» и самооценкой, образуют поведенческую составляющую Я-концепции. Общая положительная само­оценка, определяемая позитивным образом «Я», является необхо­димым условием жизнедеятельности любого человека. В против­ном случае сама жизнь становится для него постоянным фактором дистресса, ведущим к психическому истощению или самоуничто­жению Другими словами, человек не может долгое время быть Действительно убежденным в том, что он «плохой», или что в его

жизни постоянно что-то «плохо» Декларируемое признание утрирование своих недостатков не имеет с этим ничего общего поскольку является защитной рационализацией или компенсацией — за подобными признаниями как правило следует осознанное или бессознательное " но зато и т. п." Э Берн пишет о том, что существуют «представления или верования, глубоко уко­ренившиеся в подсознательной психике каждого человека, кото­рые лишь в редких случаях могут быть полностью устранены Это вера в свое бессмертие, в неотразимость своего очарования и во всемогущество своих мыслей и чувств Легче всего наблюдается «всемогущество мысли», поскольку многие предрассудки основа­ны на представлении о всесилии мыслей и чувств

Вера человека в неотразимость его очарования яснее всего проявляется в сновидениях, в которых он без малейшего усилия завоевывает любовь самых желанных женщин и мужчин То же выражается в поведении людей, которые почти неотразимы в ре­альной жизни, часто они более заинтересованы в единственной личности, способной им сопротивляться, чем во всех остальных. Быть почти неотразимым — этого еще недостаточно. Каждый втайне стремится думать, что он совершенно неотразим.

Вера в бессмертие поддерживается большей частью рели­гией, и вопреки всем сознательным усилием тех, кто ей противит­ся, упорно держится в психике самых закоренелых атеистов. Вряд ли кто-нибудь может представить себе собственную смерть, не обнаружив себя присутствующим на похоронах» (14, с.56-57).

Анализ литературы позволяет установить, что составляю­щим позитивного образа «Я» считаются следующие осознанные или бессознательные фиксированные установки:

Я — защищенный, находящийся в безопасности, благопо­лучный, здоровый, «бессмертный».

Я — самостоятельный, независимый, свободный, в чем-то превосходящий всех остальных

Я — умный, знающий, компетентный, контролирующий ситуацию

Я — красивый, принимаемый, любимый, «неотразимый» Необходимо подчеркнуть, что для установления и поддержа­ния стабильности позитивного образа «Я» индивид вовсе не обя­зательно должен на самом деле находиться в безопасности или проявлять реально свою независимость и компетентность Более того, часто реальное (спонтанное) действие, направленное на

решение какой-либо из проблем адаптации или удовлетворения потребности здесь и теперь, чревато возникновением других воз­можно более острых проблем или фрустрацией не менее важных потребностей Механизмы защиты онтогенетически развиваются для снятия этого противоречия и дают индивиду возможность отсроченного, опосредованного, идеального или паллиативного решения универсальных проблем адаптации и удовлетворения базисных потребностей путем когнитивно-аффективного искаже­ния образа реальности Механизмы защиты решают конфликт между любой из основных эмоции или их комбинацией требующей спонтанного выражения, и эмоцией страха, возникающей, когда опыт индивида сигнализирует о неминуемых негативных последствиях такого выражения Образуется ситуация, где не только реагирование на стимул, но и отсутствие реагирования представляют угрозу для позитивного образа «Я» Защитные механизмы обеспечивают его стабильность, предлагая различные пути искажения образа реальности и косвенного выражения на­чальной эмоции. До определенной степени это искажение обеспе­чивает социальную и, в отдельных случаях, биологическую адап­тацию индивида. Выходя за пределы условной среднестатистической нормы, искажение реальности сообщает поведению индивида девиантный (в релятивистском понимании термина) характер. Воз­никает социальная дезадаптация, которая нарушает стабильность позитивного образа «Я». Сильное психическое напряжение или, другими словами, внутриличностный конфликт требует более ин­тенсивного функционирования механизмов защиты. Образуется, следовательно, порочный крут, разорвать который способно, по-видимому, только психотерапевтическое вмешательство

Если главной функцией механизмов психологической защи­ты является сохранение позитивного образа «Я» при любых угро­жающих ему изменениях во внешнем мире, то образование их должно быть непосредственно связано с первым отрицательным опытом спонтанного самовыражения Для обозначения внешних сил, ограничивающих спонтанность, мы вслед за Э.Фроммом упот­ребляем термин «гетерономное» воздействие, то есть противоре­чащее естественному росту и развитию индивида в данный мо­мент времени Э.Фромм в этой связи пишет: «Стремление расти в соответствии со своей собственной природой присуще всем живым существам Поэтому мы и сопротивляемся любой попытке помешать нам развиваться так, как того требует наше внутреннее стро

ение. Для того, чтобы сломить это сопротивление — осознаем мы или нет — необходимо физическое или умственное усилие

Свободное, спонтанное выражение желаний младенца, ре­бенка, подростка и. наконец, взрослого человека, их жажда зна­ний и истины, их потребность в любви — все это подвергается различным ограничениям

Взрослеющий человек вынужден отказаться от большинства своих подчинных сокровенных желаний и интересов, от своей воли и при­нять волю и желания, и даже чувства, которые не присущи ему само­му, а навязаны принятыми в обществе стандартами мыслей и чувств Обществу и семье как его психосоциальном) посреднику приходится решать трудную задачу- как сломить волю человека, оставив его при этом в неведении? В результате сложного процесса внушения опре­деленных идей и доктрин, с помощью всякого рода вознаграждений и наказанийи сооответствующей идеологии общество решает эту задачу в целом столь успешно, что большинство людей верит в то, что они действуют по своей воле, не сознавая того, что самаэта воля им навязана, и что общество умело ею манипулирует» (102, с.84).

В приведенном высказывании следует выделить несколько важных моментов. Во-первых, понятно, что при всех минусах ге­терономного воздействия полностью избежать его невозможно. В любом случае процесс социализации представляет из себя после­довательность более жестких или более мягких ограничений из­начальной спонтанности ребенка. Можно, следовательно, гово­рить о большей или меньшей степени оптимальности, адекватнос­ти этого воздействия. Именно в последнем случае «в гетероном­ном вмешательстве в процессе развития ребенка... скрыты наи­более глубокие корни психической патологии и особенно деструктивности» (там же, с. 86).

Вторым важным моментом является то, что именно в раннем детстве взрослые особенно интенсивно ограничивают выражение желаний, мыслей и чувств ребенка. Здесь имеет значение зави­симость ребенка, неустойчивость детской психики, повышенная подверженность влиянию. Кроме того, позднее образование меха­низмов защиты сглаживает противоречия между ребенком и бли­жайшим окружением или повышает толерантность ребенка к ге­терономному воздействию, что также снижает его актуальность. В-третьих, определение семьи как психосоциального посред­ника общества, через которого осуществляется гетерономное воз­действие, предполагает, что специфические интерперсональные

отношения в каждой конкретной семье относительно точно соот-ветствует реальным общественным отношениям Это впоследст­вии дает возможность говорить об индивидуальной поведенческой норме как об ожидаемом и социально одобряемом поведении, характерном для большинства субъектов И напротив, всевозмож­ные отклонения и крайности вродительских установках и адап­тация ребенка к сильному гетерономному воздействию — с помо­щью очень интенсивного использования механизмов защиты — приводит в новом социальном контексте к девиациям поведения и другим проявлениям социально-психической дезадаптации

Родительские установки или позиции являются одним из наи­более изученных аспектов ранних интерперсональных отношений индивида Под родительскими установками понимается совокупность эмоционального отношения к ребенку, восприятие ребенка родите­лем и соответствующие стили воспитания. В научной литературе описана обширная феноменология родительско-детских отношений (см. Гл I, раздел 1.1.). Наиболее релевантной задачам нашего иссле­дования представляется позиция Е.Т. Соколовой, которая заключа­ется в сведении всех видов гетерономного воздействия к эмоциональному отвержению и эмоциональному симбиозу, блокирующим тенденции к присоединению и отделению соответственно Рассмот­рим, как эти экстремальные установки (по условной эмоциональной шкале) переходят в типичные нарушения родительского поведения по шкале воспитательной.

Эмоциональное отвержение ребенка, крайним вариантом ко­торого является материнская депривация, традиционно делят на первичное и вторичное Первичное отвержение может быть вызва­но нежеланием иметь данного ребенка или, например, попыткой решить за счет него какие-либо бытовые проблемы. В этом случае ребенок отвергается еще до появления на свет. Внешние данные родившегося ребенка, его пол. сходство или отсутствие сходства с одним из родителей, а также отсутствие навыков обращения с первым ребенком могут вызвать вторичное отвержение

На самых ранних этапах развития индивида эмоциональное отвержение ребенка матерью проявляется прежде всего в неаде­кватной «расшифровке» эмоциональных реакций ребенка. Это означает, что мать является постоянным фрустратором базисной потребности в безопасности и доверии к миру. Затем возможны двапути развития детско-родительских отношений Если равно­душие или неприятие ребенка допускается до сознания взросло-

го,. наиболее вероятен воспитательный стиль гипопротекции. которая понимается как недостаток опеки и контроля, вплоть до полной безнадзорности, невключенность ребенка в семейные -отношения. Невнимание к физическому и духовному благополу­чию ребенка может иногда сопровождаться формальным контро­лем, прямой или переменной агрессией. Однако, главной особен­ностью этого стиля воспитания является то, что взрослый не считает нужным скрывать свое отвержение ни от ребенка, ни от окружа­ющих, ни от себя самого

Чаше эмоциональное отвержение не допускается до созна­ния взрослого, не желающего выглядеть в глазах окружающих и в своих собственных «плохим» родителем. В этом случае роди­тельское эмоциональное отвержение превращается с помощью за­щитного реактивного образования в «воспитательный стиль», который в разных литературных источниках обозначается как ав­торитаризм, сверхконтроль, гиперопека или гиперпротекция. Этот стиль характеризуется тотальным недовольством ребенка, стрем­лением «переделать» его, обилием ограничений, запретов и нака­заний. Взрослый, таким образом, получает возможность выраже­ния своей агрессии по отношению к ребенку, которая интерпре­тируется как повышенная забота и внимание. Помимо реактивно­го образования этот воспитательный стиль может определяться-, также такими защитными механизмами, как замещение, проек­ция, компенсация. То есть ребенок выступает как «удобный» объект замещения агрессии, ему приписываются несуществующие недо­статки или навязывается определенный «успешный» жизненный сценарий. Последнее обозначается в литературе как делегирова­ние или сверхсоциализация и является компенсацией родитель­ского чувства своей незначительности, восприятия себя как не­удачника.

Любой из воспитательных стилей, связанных с эмоциональ­ным отвержением ребенка, блокирует спонтанную реализацию базисных потребностей в присоединении, аффиляции. безопас­ности, принятии и, как следствие, в самопрннятнн. Ребенок вы­нужден адаптироваться к гетерономному воздействию на соци­альном и психологическом уровнях и строить позитивный образ «Я» с помощью образования и очень интенсивного использования механизмов зашиты. В зависимости от темпераментальных осо­бенностей ребенка актуализируются внешненаправленные меха­низмы — проекция, активные формы компенсации и реактивного

образования — или внутренненаправленные — отрицание, пас­сивные формы компенсации и реактивного образования.

Эмоциональный симбиоз является экстремальной родитель­ской установкой, фрустрируюшей онтогенетически более позд­ние потребности ребенка в отделении, определении границ " Я". самостоятельном познании мира. Психологический симбиоз вза­мен утерянного физиологического устанавливается по инициати­ве матери, испытывающей бессознательный страх потери ребенка как части «Я». Любые попытки самостоятельного поведения ре­бенка переживаются ею как угроза экзистенциального вакуума и депрессивного модуса жизни. Страх матери рационализируется и проявляется в виде воспитательного стиля, обозначаемого в ли­тературе как эгоцентрическая инфантилизация, потворствующая гиперопека, обесценивание. В период младенчества этот стиль проявляется, например, в жестком пеленании ребенка. Позднее интенсивно поощряется только зависимое его поведение и пресе­каются любые попытки проявления самостоятельности. Взрос­лые преуменьшают реальные способности и потенции ребенка, стремятся к максимальному контролю за ним с целью ограждения от реальных или мнимых опасностей, стремятся «прожить жизнь за ребенка», что по существу означает «зачеркивание» реального ребенка, регресс и фиксацию на примитивных формах общения ради обеспечения симбиотических связен с ним» (79, с.28). Одной из форм проявления установки на эмоциональный симбиоз явля­ется отношение матери к сыну-подростку как «замещающему» мужа. Оно выражается в «требовании активного внимания к себе, заботы, навязчивом желании находиться постоянно в обществе сына, быть в курсе его интимной жизни, ограничивать его контак­ты со сверстниками» (там же, с.28).

В данных случаях мы имеем дело с гетерономным воздей­ствием, блокирующим спонтанную реализацию потребностей в автономии, отделении, самостоятельном контроле над ситуа­цией; и угрозой соответствующим аспектам позитивного обра­за «Я». В зависимости от особенностей темперамента ребенок прибегает к таким механизмам защиты как замещение и регрес­сия, предполагающим внешненаправленные действия, или к про­тивоположным им подавлению и интеллектуализации.

Необходимо отметить, что подобные нарушения детско-родительских отношений сравнительно редко встречаются в «чистом» виде. Гетерономное вмешательство взрослых в разви-

тие ребенка бывает, как правило, разнонаправленным и что особенно важно, большинству родителей удается сочетать безусловное эмоциональное принятие ребенка с разумными, ясны ми и последовательными требованиями к нему В этом случае ни один из образующихся механизмов защиты не используется сверхинтенсивно. Поэтому дети с адекватной практикой роди­тельского отношения характеризуются хорошей адаптированностью к школьной среде и общению со сверстниками, они активны, независимы, инициативны и доброжелательны

Для общего обозначения ситуации, вызывающих образо­вание и функционирование механизмов защиты, мы вслед за В Ф.Бассиным употребляем термин «эксквизитные» ситуации Здесь имеются в виду такие ситуации, в которых противоречие, как определенный момент развития, предельно обострено и требует своего снятия, а характер разрешения противоречия определяет направление в развитии личности (11. 13). Други­ми словами, речь идет о ситуациях, которые представляют для личности «экзистенциальную значимость», возможность поис­ка новых целей и средств их достижения. Анализ литературы позволяет сказать, что однозначного родового определения эксквизитных ситуаций не существует. Вместо этого исследо­ватели оперируют с их конкретными видами: проблемными ситуациями, конфликтами, кризисами, стрессом, фрустрация­ми и т.д.

Изучение многообразных описаний эксквизитных ситуаций в различных парадигмах психологического знания, таких как пси­хофизиология, медицинская психология, исследования стресса, когнитивистски ориентированная теория диссонанса, теория ро­лей, социально-психологические исследования, и др., позволяет выделить в них, несмотря на все различия исследовательских подходов, две инвариантные характеристики

а) наличие нервно-психического напряжения, качество и ин­тенсивность которого зависят от выраженной потребности в раз­решении противоречия объективных параметров ситуации (не­структурированности условии, средств, целей): индивидуальных динамических особенностей психики и текущего состояния, от опыта разрешения аналогичных ситуации и возможностей его переноса на актуальные обстоятельства:

б) разрешение эксквизитных ситуаций предоставляет инди­виду возможность освоения новых форм регуляции, перепрограм-

мирования психических процессов и. следовательно, переходе на новые уровни взаимодействия со средой.

Психологический механизм возникновения эксквизитной си­туации обусловлен финальной направленностью любого психи­ческого акта Филогенетической предпосылкой «финального по­ведения» является наличие рефлекса цели, впервые описанного И П.Павловым в 1916 году. Согласно И.П Павлову, рефлекс цели есть направленность любого живого организма, любой жизни на самосохранение и развитие «Вся жизнь есть осуществление одной цели, а именно, сохранение самой жизни, неустанная работа того, что называется общим инстинктом жизни» (63. с.215)

Каждый психологический акт обладает определенным энер­гетическим потенциалом, другими словами, энергетически обес­печен. Если психологический акт блокируется препятствием внешнего или внутреннего плана, возникает известное напря­жение. «Психически напряжение проявляется в чувстве беспо­койства и удрученности, — пишет Э.Берн. — Это чувство про­исходит из потребности каким-нибудь способом восстановить равновесие и снять напряжение. Проблема человека та же, что и любой энергетической системы: найти путь наименьшего со­противления для разрядки напряжения...возможно скорее и с наименьшей опасностью» (14, с.69-70). Эмоции выступают как энергетические источники, которые дают импульсы, побужде­ния к решению проблем. Если, например, появляется стимул. когнитивно оцененный как «угроза», страх индивида вызывает физиологическое возбуждение и «приказывает» ему предпри­нять какие-то действия, чтобы отдалить угрозу и снизить страх Своеобразие эксквизитной ситуации заключается в том, что в ней обязательно присутствует другой реальный или интериоризированный стимул, препятствующий спонтанному реагиро­ванию на первый. Иногда он может совпадать с первым стиму­лом, в том числе, например, когда гнев на более сильного субъ­екта не может быть выражен из боязни противодействия с его стороны. Невозможность спонтанного реагирования создает энергетическое напряжение, которое выражается в чувстве бес­покойства по поводу дестабилизации позитивного образа «Я» Физиологической основой процесса является возбуждение структур лимбической системы, участвующих в нервной орга­низации эмоции страха (или его социализированных форм, таких как чувства вины, стыда, неполноценности и т п) Поставлен-

ный перед выбором из двух зол. Индивид вынужден активно искать новые, непрямые пути реагирования: иррелевантные, отсроченные, опосредованные или идеальные. Этот поиcк озна­чает переход на новый, специфический для человека уровень регуляции, предполагающий когнитивную переоценку реального стимула, наличие образа желаемой цели, рассмотрение на идеальном уровне нескольких способов действия, прогноз и, наконец, само наблюдаемое действие или бездействие

Таким образом, эксквизитная ситуация предоставляет воз­можность для разработки новых или переструктурирования имею­щихся механизмов защиты при разрешении противоречия, пере­хода на новый уровень отражения и регуляции, и тем самым со­вершенствования индивидом своих адаптивных способностей. При этом количество собственно эксквизитных ситуаций в жизни адап­тированного индивида значительно снижается. Нормативное функ­ционирование механизмов защиты обеспечивает стабильность упо­рядоченной индивидуальной картины мира, настолько истинной и настолько искаженной, насколько это задано общепринятыми стандартами. Поведение индивида характеризуется целенаправ­ленностью и последовательностью и оценивается обществом как нормальное, а интерперсональные конфликты повседневной жиз­ни не создают угрозу позитивному «Я» и не переходят во внутриличностные конфликты, поскольку механизмы защиты эффектив­но " справляются" с ними.

С другой стороны, если эмоциональная напряженность до­стигает чрезвычайно сильной выраженности, некоторые механиз­мы защиты используются сверхинтенсивно или, напротив, не «справляются с ней». Наступает «фаза истощения». И то и другое приводит, как будет показано в разделе 1.4., к разным формам социально-психической дезадаптации и состоянию перманентно­го конфликта.

Опираясь на рассмотренные выше аспекты генезиса и функ­ционирования механизмов защиты в их причинно-временной вза­имосвязи, дадим короткие синтетические характеристики каждо­му из восьми основных механизмов в порядке их онтогенетичес­кого развития. В эти характеристики включены также проявле­ния функционирования механизмов защиты на интерпсихическом уровне, такие как защитное поведение в норме, соответствующие акцентуации характера, возможные девиации, диагностические

концепции, типы ролей в группе, возможные психосоматические заболевания

ОТРИЦАНИЕ — наиболее ранний онтогенетически и наиболее примитивный механизм защиты Отрицание развивается с целью сдерживания эмоции принятия окружающих, если они де­монстрируют эмоциональную индифферентность или отвержение Это, в свою очередь, может привести к самонеприятию Отрица­ние подразумевает инфантильную подмену принятия окружаю­щими вниманием с их стороны, причем любые негативные аспек­ты этого внимания блокируются на стадии восприятия, а позитив­ные допускаются в систему. В результате индивид получает воз­можность безболезненно выражать чувства принятия мира и себя самого, но для этого он должен постоянно привлекать к себе внимание окружающих доступными ему способами.

Особенности защитного поведения в норме: эгоцентризм, вну­шаемость и самовнушаемость, общительность, стремление быть в центре внимания, оптимизм, непринужденность, дружелюбие, уме­ние внушить доверие, уверенная манера держаться, жажда призна­ния, самонадеянность, хвастовство, жалость к себе, обходительность, готовность услужить, аффектированная манера поведения, пафос, легкая переносимость критики и отсутствие самокритичности. К другим особенностям относятся выраженные артистические и художествен­ные способности, богатая фантазия, склонность к розыгрышам Предпочтительна работа в сферах искусства и обслуживания.

Акцентуация: демонстративность.

Возможные девиации поведения: лживость, склонность к си­муляции, необдуманность поступков, недоразвитие этического комплекса, склонность к мошенничеству, эксгибиционизм, демон­стративные попытки суицида и самоповреждения.

Диагностическая концепция: истерия.

Возможные психосоматические расстройства (по Ф Алек-сандеру): конверсионно-истерические реакции, параличи гиперкинезы. нарушения функции анализаторов, эндокринные на­рушения

Тип групповой роли (по Г Келлерману): «роль романтика»

ПРОЕКЦИЯ— сравнительно рано развивается в онтогенезе для сдерживания чувства неприятия себя и окружающих как ре­зультата эмоционального отвержения с их стороны. Проекция пред­полагает приписывание окружающим различных негативных ка-

честв как рациональную основу для их неприятия и самопринятия на этом фоне. Различают атрибутивную проекцию (бессознатель­ное отвержение собственных негативных качеств и приписыва­ние их окружающим); рационалистическую (осознание у себя при­писываемых качеств и проецирование по формуле «все так дела­ют»); комплиментарную (интерпретация своих реальных или мнимых недостатков как достоинств); симилятивную (приписыва­ние недостатков по сходству, например, родитель — ребенок).

Особенности защитного поведения в норме: гордость, само­любие, эгоизм, злопамятность, мстительность, обидчивость, уяз­вимость, обостренное чувство несправедливости, заносчивость, честолюбие, подозрительность, ревнивость, враждебность, упрям­ство, несговорчивость, нетерпимость к возражениям, тенденция к уличению окружающих, поиск недостатков, замкнутость, песси­мизм, повышенная чувствительность к критике и замечаниям, тре­бовательность к себе и к другим, стремление достичь высоких показателей в любом виде деятельности.

Акцентуация: застреваемость.

Возможные девиации поведения: поведение, детерминируе­мое сверхценными или бредовыми идеями ревности, несправедли­вости, преследования, изобретательства, собственной ущербнос­ти или грандиозности. На этой почве возможны проявления враж­дебности, доходящие до насильственных действий и убийств. Реже встречаются садистско-мазохистский и ипохондрический симпто-мокомплексы, последний на базе недоверия к медицине и врачам.

Диагностическая концепция: паранойя.

Психосоматические расстройства и заболевания: гипертони­ческая болезнь, артриты, мигрень, диабет, гипертиреоз.

Тип групповой роли: «роль проверяющего».

РЕГРЕССИЯ — развивается в раннем детстве для сдержи­вания чувств неуверенности в себе и страха неудачи, связанных с проявлением инициативы. Регрессия предполагает возвраще­ние вэксквизитной ситуации к более незрелым онтогенетически паттернам поведения и удовлетворения. Регрессивное поведение, как правило, поощряется взрослыми, имеющими установку на эмо­циональный симбиоз и инфантилизацию ребенка. В кластер рег­рессии входит также механизм ДВИГАТЕЛЬНАЯ АКТИВНОСТЬ, предполагающий непроизвольные иррелевантные действия для снятия напряжения.

Особенности защитного поведения в норме слабохарактер­ность, отсутствие глубоких интересов, податливость влиянию окружающих, внушаемость, неумение доводить до конца начатое дело, легкая смена настроения, плаксивость в эксквизитной си­туации повышенная сонливость и неумеренный аппетит, манипу­лирование мелкими предметами, непроизвольные действия (потирание рук, кручение пуговиц и т.п), специфическая «детская» мимика и речь, склонность к мистике и суевериям, обостренная ностальгия, непереносимость одиночества, потребность в стиму­ляции, контроле, подбадривании, утешении, поиск новых впечат­лении, умение легко устанавливать поверхностные контакты, импульсивность.

Акцентуация (по П.Б Ганнушкину): неустойчивость.

Возможные девиации поведения, инфантилизм, тунеядство, конформизм в антисоциальных группах, употребление алкоголя и наркотических веществ.

Диагностическая концепция: неустойчивая психопатия.

Возможные психосоматические расстройства: данные отсут­ствуют.

Тип групповой роли: «роль ребенка».

ЗАМЕЩЕНИЕ — развивается для сдерживания эмоции гнева на более сильного, старшего или значимого субъекта, выступающего как фрустратор, во избежание ответной агрессии или отвержения. Индивид снимает напряжение, обращая гнев и агрессию на более слабый одушевленный или неодушевленный объект или на самого себя

Замещение поэтому имеет как активные, так и пассивные формы и может использоваться индивидами независимо от их типа конфликтного реагирования и социальной адаптации.

Особенности защитного поведения в норме: импульсивность, раздражительность, требовательность к окружающим, грубость, вспыльчивость, реакции протеста в ответ на критику, нехарактерность чувства вины, увлечение «боевыми» видами спорта (бокс, борьба хоккей и т.п.), предпочтение кинофильмов со сценами насилия (боевики, фильмы ужасов и т.п.): приверженность к любой деятельности, связанной с риском; выраженная тенденция к до­минированию иногда сочетается с сентиментальностью; склон­ность к занятиям физическим трудом.

.Акцентуация возбудимость (эпилептоидность

Возможные девиации поведения агрессивность, неуправля­емость, склонность к деструктивным и насильственным действи­ям, жестокость, аморальность, бродяжничество, промискуитет, проституция, часто хронический алкоголизм, самоповреждения и суициды

Диагностическая концепция, эпилептоидность (по П Б. Ган-нушкину); возбудимая психопатия (по НМ Жарикову), агрес­сивный диагноз (по Р.Плутчику)

Возможные психосоматические заболевания (по Ф Александеру) гипертоническая болезнь, артриты, мигрень, диабет, гипертиреоз (по Э.Берну язва желудка).

Тип групповой роли «роль ищущего козла отпущения»

ПОДАВЛЕНИЕ — развивается для сдерживания эмоции стра­ха, проявления которой неприемлемы для позитивного самовосприятия и грозят попаданием в прямую зависимость от агрессора Страх блокируется посредством забывания реального стимула, а также всех объектов, фактов и обстоятельств, ассоциативно свя­занных с ним. В кластер подавления входят также близкие к нему механизмы: ИЗОЛЯЦИЯ и ИНТРОЕКЦИЯ (определения даны в 1.2.). Изоляция подразделяется некоторыми авторами на ДИСТАНЦИИРОВАНИЕ, ДЕРЕАЛИЗАЦИЮ и ДЕПЕРСОНАЛИЗА­ЦИЮ, которые можно коротко выразить формулами: «это было где-то далеко и давно; как бы не наяву; как будто не со мной». В других источниках эти же термины применяются для обозначения патологических расстройств восприятия.

Особенности защитного поведения в норме: тщательное из­бегание ситуаций, которые могут стать проблемными и вызвать страх (например, полеты на самолете, публичные выступления и т.д). неспособность отстоять свою позицию в споре, соглашатель­ство, покорность, робость, забывчивость, боязнь новых знакомств выраженные тенденции к избеганию и подчинению подвергаются рационализации, а тревожность — сверхкомпенсации в виде не­естественно спокойного, медлительного поведения, нарочитой не­возмутимости и т п.

Акцентуация: тревожность (по К Леонгарду), конформность (по П.Б.Ганнушкину).

Возможные девиации поведения ипохондрия, иррациональ­ный конформизм, иногда крайний консерватизм

Возможное психосоматические расстройства и заболевания (по Э.Берну): обмороки, изжога, потеря аппетита, язвенная болезнь 12-перстной кишки

Диагностическая концепция пассивный диагноз ( по РПлутчику)

Тип групповой роли «роль невиновного»

ИНТЕЛЛЕКТУАЛИЗАЦИЯ — развивается в раннем подрост­ковом возрасте для сдерживания эмоции ожидания или предвиде­ния из боязни пережить разочарование. Образование механизма принято соотносить с фрустрациями, связанными с неудачами в конкуренции со сверстниками. Предполагает произвольную схе­матизацию и истолкование событии для развития чувства субъ­ективного контроля над любой ситуацией. В этот кластер входят также механизмы: АННУЛИРОВАНИЕ, СУБЛИМАЦИЯ и РА­ЦИОНАЛИЗАЦИЯ (определения даны в 1.2.). Последняя подраз­деляется на рационализацию актуальную, предвосхищающую, для себя и для других, постгипнотическую и проективную и имеет следующие способы: дискредитация цели, дискредитация жертвы, преувеличение роли обстоятельств, утверждение вреда во благо, переоценивание имеющегося и самодискредитация

Особенности защитного поведения в норме: старательность, ответственность, добросовестность, самоконтроль, склонность к анализу и самоанализу, основательность, осознанность обяза­тельств, любовь к порядку, нехарактерность вредных привычек, предусмотрительность, дисциплинированность, индивидуализм. Акцентуация: психастения (по П.Б. Ганнушкину). педантич­ность (по К.Леонгарду)

Возможные девиации поведения: неспособность принять ре­шение, подмена деятельности «рассуждательством», самообман и самооправдание, выраженная отстраненность, цинизм: поведение, обусловленное различными фобиями, ритуальные и другие навяз­чивые действия.

Диагностическая концепция: навязчивость Возможные психосоматические расстройстве болевые ощу­щения в области сердца, вегетативные расстройства, спазмы пи­щевода, полиурия, сексуальные расстройства

Тип групповой роли «роль философствующего»

РЕАКТИВНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ — защитный механизм, раз­витие которого связывают с окончательным усвоением индиви-

дом «высших социальных ценностей» (130) Реактивное образова­ние развивается для сдерживания радости обладания определен­ным объектом {например, собственным телом) и возможности ис­пользования его определенным образом (например, для секса или агрессии). Механизм предполагает выработку и подчеркивание в поведении прямо противоположной установки.

Особенности защитного поведения в норме: неприятие все­го, связанного с функционированием организма и отношениями полов, выражается в различных формах и с различной интенсив­ностью; избегание общественных бань, уборных, раздевалок и т.п.. резкое отрицательное отношение к «неприличным» разговорам, шуткам, кинофильмам эротического характера (а также со сцена­ми насилия), эротической литературе: сильные переживания по поводу нарушений «личностного пространства», случайных со­прикосновений с другими людьми (например, в общественном транс­порте); подчеркнутое стремление соответствовать общепринятым стандартам поведения, актуальность, озабоченность «приличным» внешним видом, вежливость, любезность, респектабельность, бес­корыстие, общительность, как правило, приподнятое настроение. Из других особенностей: осуждение флирта и эксгибиционизма, воздержанность, иногда вегетарианство, морализаторство, жела­ние быть примером для окружающих.

Акцентуации: сензитивность, экзальтированность.

Возможные девиации поведения: выраженная завышенная самооценка, лицемерие, ханжество, крайний пуританизм.

Диагностическая концепция: маниакальность.

Возможные психосоматические заболевания (по Ф.Александеру) бронхиальная астма, язвенная болезнь, язвенный колит.

Тип групповой роли: «роль пуританина».

КОМПЕНСАЦИЯ — онтогенетически самый поздний и ког­нитивно сложный защитный механизм, который развивается и используется, как правило, сознательно. Предназначен для сдер­живания чувства печали, горя по поводу реальной или мнимой потери, утраты, нехватки, недостатка, неполноценности. Компен­сация предполагает попытку исправления или нахождения заме­ны этой неполноценности В кластер компенсации входят также механизмы СВЕРХКОМПЕНСАЦИЯ. ИДЕНТИФИКАЦИЯ и ФАНТАЗИЯ, которую можно понимать как компенсацию на иде­альном уровне.

Особенности защитного поведения в норме: поведение, обуслов­ленное установкой на серьезную и методическую работу над собой, нахождение и исправление своих недостатков, преодоление труднос­тей, достижение высоких результатов в деятельности, серьезные за­нятия спортом, коллекционирование, стремление к оригинальности, склонность к воспоминаниям, литературное творчество

Акцентуация дистимность.

Возможные девиации: агрессивность, наркомания, алкоголизм, сексуальные отклонения, промискуитет, клептомания, бродяжни­чество, дерзость, высокомерие, амбициозность

Диагностическая концепция: депрессивность

Возможные психосоматические расстройства и заболевания: нервная анорексия, нарушение сна, головные боли, атеросклероз

Тип групповой роли «роль объединяющего».

Проанализированная нами структурная теория зашиты и ха­рактеристики ее основных механизмов позволяют перейти к рас­смотрению с вышеупомянутых позиций проблемы конфликта. Роль конфликта в организации механизмов защиты, роль механизмов защиты в ослаблении и в усилении конфликтов внешнего и внут­реннего плана, их диалектическая взаимосвязь — эти и некото­рые другие смежные вопросы будут освещены в заключительном разделе первой главы.