В) Последование мертвенное над скончавшимся священником

Следует ли звонить в колокол и сколько раз по умершем священнике и епископе?

Обычаем установлено при кончине священника делать три протяжных удара в большой колокол на колокольне той церкви, при которой он служил, а по епископе — те же три удара на колоколе кафедрального собора (Ц. Вестн. 1898, с. 54).

Как полагается в церкви гроб с телом почившего священника и в могиле?

Необходимо наблюдать, чтобы лицом почивший обращен в Церкви к алтарю. Это — древняя практика; о ней находятся свидетельства в книге о церковной иерархии, приписываемой св. Дионисию Ареопагиту, у св. Иоанна Златоуста и блаж. Симеона Солунского. Идея такого положения тела, лицом к алтарю, та, что скончавшийся священник предстоит Лицу верховного Пастыреначальника и дает престолом страшного Судии, имеющего на земле особенным местом Своего присутствия храм и алтарь в нем. Такое же положение священника лицом к востоку должно быть наблюдаемо и в могиле. Преосв. архиепископ Волынский Модест сильно восставал против униатского обычая класть умерших священников лицом на запад. Покойный владыка, между прочим, по этому поводу замечал, что униатские священники в данном случае как будто и по смерти обращают душу и тело к Риму и туда же приглашают идти с собою верующих (Рук. д. с. п. 1886, №32; Волынск. еп. вед. 1897, №12–13).

Следует ли умершего священника погребать в скуфье или камилавке?

По указанию Требника, тела усопших, после омовения или отирания, одеваются в новые одежды — и притом в одежды, сообразные званию или служению умершего (Бол. Треб., послед. мертв. мирск. чел.; послед. исходн. монахов; послед. мертв. над свящ.), чтобы, с одной стороны, указать на наше обновление по воскресении (1 Кор. 15, 53; св. I. Злат. бес. 116, с. 6), а с другой — выразить, что каждый ответит пред Богом и по долгу христианскому и по долгу своего звания. Уже это одно предрешает предложенный вопрос. Пожалование скуфьи или камилавки часто соединяется с повышением некоторых лиц по службе в православном духовном ведомстве; они даются уездным протоиереям, благочинным, духовникам. Как внешние знаки отличия известных должностных лиц, они должны быть возлагаемы на них и по смерти.

Правда, в настоящее время скуфьи и камилавки не всегда служат внешними отличительными знаками церковных должностей и званий, так как их может получать в виде награды и простой священник, а благочинные и даже протоиреи иногда не имеют их. Трактуя, однако, скуфьи и камилавки, как только награды, мы не можем утверждать, что умершего священника не следует погребать в скуфье или камилавке. К числу духовных наград можно отнести — и действительно относятся — митра и палица. Хотя они и составляют необходимую принадлежность собственно епископского сана, но в знак особенной чести и достоинства даются и архимандритам, а иногда, хотя и редко, даже пресвитерам. Кому же может прийти на мысль, что на пастыря Церкви, награжденного митрою или палицею, не должно возлагать этих знаков отличия по смерти его?

Возложение скуфьи или камилавки на умершего священника не противно смирению, этой отличительной черте каждого христианина и в особенности пастыря Церкви. Ап. Павел писал к Тимофею: достойно начальствующим пресвитерам должно оказывать сугубую честь (I Тим. 5, 17), и пресвитеры, добрым подвигом подвизающиеся, удостаиваются наград и внешних знаков отличия не потому, чтобы они по честолюбию и тщеславию нуждались в почестях, а потому, что сама духовная власть, по долгу справедливости, не может не засвидетельствовать о ревностном и честном прохождении ими своего служения. Чувства справедливости и уважения к трудам достойных и ревностных пастырей побуждают возлагать на таких пастырей внешние знаки отличия и по смерти их. Подтверждение этой мысли можно видеть и в погребальных обычаях христиан первых веков. И в те времена христиане, по чувству любви и благоговейному уважению к некоторым умершим, вместе с телами зарывали различные вещественные знаки их достоинства, описания обстоятельств их смерти, эпитафии, лавровые и другие листья, кресты, Евангелие и пр.

Пастырям Церкви, добрым подвигом подвизающимся, Господь обещал Свои небесные награды. Таким образом, на скуфьи и камилавки, даваемые ревностным и достойным пастырям, можно смотреть, «как на символы тех небесных наград, которые обещаны от Господа пастырям, добре пасущим здесь, на земле, свое стадо. Конечно, одному Богу известно, кто из удостоившихся земных почестей получит награды на небе; по крайней мере, мы должны веровать, что Господь, по Своей милости, по молитвам Церкви и трудам пастырей, не лишит их Своего вечного царствия. При скорбной тяжелой разлуке с умершим ничто не может доставить столько отрады и утешения для родственников и ближних умершего, как уверенность и надежда на блаженное его бессмертие. Посему, и самый обряд православно-христианского отпевания и погребения умерших, молитвы за умерших на литургии, панихидах и других случаях совершаются Церковью, с одной стороны, для того, чтобы испросить у Бога умершим отпущение грехов, с другой — и для того, чтобы доставить утешение скорбящим об умерших живых христианам, чтобы утвердить в них надежду на блаженное бессмертие умерших. Если же погребальные обрядовые действия, заупокойные молитвы и песнопения Церкви, между прочим, направлены к утешению родственников и ближних, к подкреплению в них веры и надежды на блаженное бессмертие умерших, то пусть скуфьи и камилавки, возлагаемые на умершего священника, послужат для той же цели, как внешние знаки, свидетельствующие о трудах, понесенных пастырем на пользу Церкви и отечеству, и как символы небесных наград за его ревностное служение (Рук. д. с. п. 1877, №19).

Полагать ли венчики на главы усопших протоиереев, иереев и диаконов и давать ли им при отпевании разрешительные молитвы?

По установившемуся обычаю, венчики на главу этих лиц у нас не полагаются, хотя не было бы ничего несообразного с иерархическим достоинством названных лиц, если бы венчики на них и возлагались. Разрешительные молитвы даются им так же, как мирянам, т. е. влагаются духовником в руку.

Петь или читать следует великое славословие в чине священнического погребения?

Повсеместно принято при погребении священника великое славословие петь. Это более соответствует общей торжественности чина священнического погребения. Что касается до выражения Требника: «таже глаголют: Слава в вышних», то надо признать, что в данном случае слово глаголити не имеет точно-буквального смысла слова «читать». Если бы имелось в виду это последнее значение слова, то, без сомнения, от сказуемого «глаголати», а единственного — «глаголет» (чтец). Затем, что слово «глаголати» стоит здесь просто в значении «исполнять», или «петь», видно из дальнейшего текста чина; несколько ниже то же слово «глаголати» употреблено, несомненно, в смысле указания на пение. Пред стихирами самогласными: «Кая житейская сладость»… и пр. читаем: «И по еже, сподоби Господи: глаголет настоящыя стихиры самогласны Дамаскиновы, глас первый». «Сподоби Господи» читается; если бы читались и стихиры (допустим такую не согласную с Типиконом возможность), то не было бы надобности особо указывать на чтение стихир после только-что прочитанного «Сподоби Господи». Выражение же глас первый не оставляет сомнения в том, что стихиры самогласны, надписанныя словом «глаголет», поются. Подлежащим при этом последнем «глаголет», вероятно, надо разуметь «лик», т. е. певческий клирос.

Можно ли обносить умершего священника вокруг храма по окончании погребального чина?

Обычай этот наблюдается при погребении архиереев. Однако и в чине священнического погребения он имел бы значение. Поэтому, не видится причин препятствовать обнесению умершего священника вокруг церкви, при которой он служит, особенно в тех местах, где практикуется давно этот знаменательный обычай.

Можно ли, кроме Евангелия, даваемого в руки почившего священника, влагать в гроб его еще кадило и потир?

Теперь в гроб почившего священника полагают Евангелие и крест. Памятники древности дают на этот счет такие указания. Блаж. Симеон Солунский упоминает об одном Евангелии (Пис. отц. и учит. Церк. Т. II, с. 523). В греческих и славянских древних требниках предписывается полагать также одно Евангелие, но славянский печатный Требник 1625 г. прибавляет к Евангелию и крест. Современный нам Требник о кресте не говорит, а об одном лишь Евангелии. Кадило не вполне соответствует идее выражения пастырских обязанностей священника, — оно скорее шло бы к диакону. Потир приличествует священнику, но на него нет указания в церковном уставе. Да и вообще, церемония священнического погребения настолько торжественна, что нет никакой надобности вносить в нее лишние дополнения (см. Ц. Вест. 1887 г., с. 646).

Что знаменуют собою последний трезвон колокол, полагающийся при опускании гроба с телом священника в могилу?

Это — последняя почесть, воздаваемая на земле служителю Церкви. Это же и свидетельство того, что персть земная возвратилась в родную ей землю, в которой она мирно будет почивать до второго пришествия Христова (Рук. д. с. п. 1893, №12).

Какой порядок погребения священников в дни св. Пасхи?

Известно, что чин священнического погребения в дни св. Пасхи был составлен митр. Московским Филаретом, применительно к помещенному в Требнике «Указу о провождении усопших на святую Пасху, и во всю Светлую неделю», по случаю отпевания тела архиеп. Подольского Кирилла в понедельник Светлой седмицы (31 марта 1841 г.). Порядок погребения такой: 1) Пред выносом бывает начало пасхальное со стихи; потом: «Со духи праведных»; ектения — «Помилуй нас, Боже», и по возгласе «Яко Ты еси Воскресение» пасхальный отпуст; после отпуста возглашается; «Во блаженном успении», и поется «Вечная память». 2) Начинается сопровождение при пении «Христос воскресе из мертвых» во весь путь. 3) Отпевание после литургии. Начало отпевания пасхальное со стихи, с крестом, свечею и кадилом. Первая ектения заупокойная, в начале панихиды положенная: «Миром Господу помолимся». Молитва — тайно и возглас «Яко ты еси Воскресение». Диаконы начинают петь антифоны, три стиха, гл. 6: «На небо очи мои возвожу». За сим отпевание идет обычным порядком неизменно до прочтения последнего евангелия, за которым поется канон Пасхи «Воскресения день». По 3 песне ектения заупокойная: «Паки и паки», возглас, и поется: «Предварившия утро». По 6 песни ектения заупокойная, возглас, и духовенство поет: «Со святыми упокой». Потом певцами поется: «Елицы во Христа креститеся». Читается апостол дню и евангелие воскресное (тоже дневное)[6]⁾. «Господу помолимся», и молитва разрешительная. Потом духовенство поет: «Воскресение Христово видевше» единожды; «Воскрес Иисус от гроба» единожды. Поется 7 и 8 песни канона. По 9 песне ектения заупокойная: «Паки и паки» и возглас. Поется духовенством: «Плотию уснув» дважды, и затем певцы поют: «Благословен еси, Господи», «Ангельский собор удивися». Потом стихиры Пасхи: «Да воскреснет Бог», и целование покойному, во время коего продолжается пение «Христос воскресе». По окончании целования ектения: «Помилуй нас, Боже» (заупокойная), молитва «Боже духов» вслух и возглас. Диакон — «Премудрость», певцы — «Христос воскресе» трижды и отпуст пасхальный, и после: «Во блаженном успении» и «Вечная память». Сопровождается гроб до могилы с пением «Христос воскресе из мертвых». У могилы лития, и после «Вечной памяти» певцы поют три стиха: «Земле, зинувши, приими от Тебе созданного»; «Якоже рекл еси, Господи, Марфе», и «Духовнии мои братие и спостницы». По возвращении в церковь лития и отпуст (Устав м. Филарета напечатан в Чт. в Общ. любит. д. просв. 1869 г., кн. 7, с. 93–96. Приведен он и у о. прот. К. Т. Никольского в его «Пособии к изучению устава», с. 784–787. — Рук. д. с. п. о погребении священников в дни св. Пасхи см. за 1878 г., т. III, с. 310–312).