Пролог. 5 страница

Жрец, как заметил Мезант, шептал что-то другому джэфти, с перьями в волосах. Другой джэфти выдернул перья, бросил их на землю, и быстрым шагом ушёл из зала.

Донна ни за что бы никому в этом не призналась, но она получала удовольствие от этого обожествления. Многим ли, – думала она, – доводится побывать богиней? Особенно рыжей богиней. Она всю свою жизнь натужно смеялась с шуток и замечаний про рыжих; иногда она рявкала что-то в ответ, один раз даже отвесила пощёчину парню, сравнившего её с батарейкой Дюраселл. Но эти шутки ей никогда не нравились. В детстве её волосы были ещё ярче – почти такого же медного цвета, как и у джэфти – и её безжалостно за это дразнили. Мама ей сказала, что нечего обижаться на ерунду (молодца, мама!), а отец сказал ей, что дети с рыжими волосами (он никогда не говорил «рыжие дети») особенные. Чем именно они особенные, он никогда не объяснял, но Донна была благодарна ему за его попытку.

И вот она стоит на чужой планете, и ей поклоняются за то, что она рыжая. Если бы только отец с дедом её сейчас увидели, если бы увидели, какой особенной её сделали её волосы! На короткий момент она поддалась глупости и пожелала, чтобы даже мама это увидела. Может быть, у Мезанта в его портупее найдётся видеокамера?..

Распев стал уже совсем громким:

– Да святится Рыжая Богиня! – снова и снова кричали они.

Дэвид Бэкхем сдох бы от зависти!

Всё это очень хорошо, – подумала Донна, услышав, как за спиной вежливо кашлянул Мезант, – но нужно ещё придумать, как этим воспользоваться, как заполучить этот драгоценный сегмент, за которым мы спустились. Она подняла руки в божественном (как она надеялась) жесте, и распевы стали утихать.

– Мой народ! – крикнула она, поднеся поближе усилитель. – Мой верный народ!

Снова послышались крики. Ей это уже начинало надоедать. Обернувшись, она увидела, что Огмуни закатил глаза.

– Моя первая заповедь! – крикнула она. – Моя первая заповедь: Да не будет у вас других богов пред лицом Моим!

Этот псевдо-библейский язык звучал слишком вычурно. Двадцать первый век уже, с конце-концов!

Она кашлянула.

– У вас не будет других богов, – сказала она, но это звучало так же глупо.

Она подумала, а не ударит её молния за богохульство?

– Не будет других богов! – начали распевать джэфти. – Не будет других богов!

Донна снова подняла руки. Иначе они никогда не остановятся.

– Все ваши религиозные побрякушки, – она сама скривилась от выбранных слов, – всё, что у вас осталось от предыдущих религий. Всё это нужно выбросить!

– Выбросить! – распевали они. – Выбросить!

Она кивнула:

– Несите всё сюда! Всё! Мне нужно это увидеть перед тем, как я его уничтожу! Несите всё сюда!

– Что она затеяла? – услышала она шёпот Огмуни.

– О, – низким голосом сказал Мезант. – Донна умная. Хорошо, что мы её с собой взяли. Она знает, что делает.

Ещё как знаю, мистер, – улыбнулась сама себе Донна.

– Идите же! – призывала она своих последователей. – Идите же, и принесите мне всё богохульное. Всё!

Она широко раскрыла глаза, надеясь изобразить безумную ярость. Внизу началось движение: пятясь от Донны, джэфти начали выходить из зала.

Наручио в конце концов нашла его валяющимся в задней части хранилища, заполненного битыми каменными статуями, дурацкими костюмами, и изображениями существ с одним глазом или с двенадцатью. Все они были реликвиями, реквизитом от прошлых религий. Временами кому-то из джэфти приходило в голову, что надо бы провести уборку и всё это выбросить. Но затем кто-нибудь из более старых и мудрых джэфти указывал на то, что всё возвращается на круги своя, и что если всё выбросить, то, возможно, через пару лет оно понадобится для прославления какой-то новой веры.

Найдя Колесо Сияющего Чего-то-там, Наручио поручила толпе джэфти быстренько выкатить его из хранилища в яму собраний.

– Это впечатляет, – сказал Мезант очень мелодичным голосом. – Ты справилась так, словно была рождена для этого, Донна.

Донна усмехнулась и величественно кивнула.

– Богиня Донна, – поправила она, и увидела, что Огмуни нахмурился.

– Вы хоть иногда улыбаетесь? – спросила она. – Знаете, я могла бы сказать им, чтобы они заставили вас улыбнуться. – Вообще-то, – добавила она, прищурившись и приблизившись к нему лицом к лицу, – я, наверное, могла бы сказать им разорвать вас на кусочки и спустить их в туалет, если бы захотела. Мой народ, – она сделала драматическую паузу, – исполнит мою волю!

– Не зарывайтесь, – сказал Огмуни. – Подождём, пока сегмент будет у нас, тогда можете бахвалиться.

Донна лишь повела бровью и отвернулась в сторону зала. Несколько оставшихся джэфти, включая Энчикку, смотрели на неё.

– Рыжая Богиня! – позвал Энчикка.

Он распустил свои волосы и пытался распушить их так, чтобы они выглядели как у Донны, но у него это плохо получалось.

– Да, мой верный... хм, как тебя зовут?

– Энчикка, о Рыжая Богиня!

– Слушаю тебя, верный Энчикка.

– Могу ли я скромно изъявить желание, чтобы ты спустилась к своему народу?

Донна скривилась:

– А зачем... хм, – она забыла про усилитель, что было кстати, так как она не придала голосу правильную интонацию.

Она поднесла усилитель ближе ко рту:

– Рыжая Богиня не видит оснований не спуститься к вам.

Она прикрыла рукой усилитель и повернулась к своим спутникам:

– Чтобы забрать сегмент нам нужно спуститься вниз?

Мезант нерешительно кивнул.

– Хорошо. Но вы оба молчите. Это мне они поклоняются. Вы можете всё испортить.

Она пристально посмотрела на Огмуни, поправила рукой волосы, и направилась вдоль уступа туда, где виднелись ступени, ведущие на дно зала. Мезант и Огмуни пошли следом.

– Что она делает? – спросила Лайен, подобравшись ближе к краю уступа.

– Наверно, готовится к театральному сезону, – тихо сказал Доктор. – Надеюсь, она сама знает, что она делает.

– Я правильно поняла, что нам теперь не удастся осмотреть сегмент?

– Думаю, не удастся. С близкого расстояния, во всяком случае.

Лайен вздохнула:

– Тогда, может быть, вернёмся на корабль?

Доктор покачал головой:

– Пока нет. Я хочу убедиться, что... О! Ну, здравствуйте! Смотрите!

Он указал на пол зала. Целая толпа джэфти протаскивала в двери разнообразные костюмы, реквизит, куски дерева и металла.

– У них хлама больше, чем у меня в карманах... Ага! Вот и он!

Замыкая эту процессию, больше десятка джэфти катили сегмент, поставив его на ребро. По пути они то и дело ударяли его или врезались во что-то. Из всех их артефактов это был самый большой. Впрочем, при таком обращении, – подумал Доктор, – пока они его докатят до центра зала, он может стать самым маленьким.

– Ой! – скривился он, когда артефакт покатился сам и грохнулся набок.

– Не стоит переживать, – сказала Лайен. – Думаю, б о льшая его часть – защитная упаковка.

– Будем надеяться, – с сомнением в голосе добавил Доктор.

Они смотрели, как джэфти оттащили сегмент в центр зала, туда же, где были все остальные их религиозные причиндалы, а затем отступили, молитвенно опустившись на колени перед спускающимися Донной и её спутниками.

– Рыжая богиня довольна, – заявила Донна милостивым голосом.

– Почему в такие моменты никогда нет при себе камеры? – вздохнул Доктор. – А кто другие двое?.. Трёхногий – это Мезант? О нём упоминалось в некоторых из записей, которые вы мне показали.

Лайен кивнула.

– А другой, наверное, Огмуни. Военный специалист, если я правильно помню. Что там происходит?

Лайен пододвинулась ближе к краю, чтобы разглядеть. Донна гордо стояла на краю платформы в центре зала, а позади неё, как преданные слуги, стояли Мезант и Огмуни.

– Вы хорошо поступили, – сказала Донна, величественно указывая на собранные реликвии. – А теперь Рыжая Богиня заберёт это на небеса для... – она театральным жестом указала вверх, – для... утилизации.

– Можно подумать, она металлолом у кого-то из сарая вывозит, правда? – усмехнулся Доктор. – Ох уж эта Донна!

– Нет необходимости, о Ослепительная Рыжая, – слегка поклонившись, сказал Энчикка; он говорил громко, чтобы слышали все джэфти. – Мы считаем своим долгом, для нас это будет большая честь, если мы сами уничтожим ради тебя эти ложные реликвии.

– Ой-ой, – сказал Доктор.

На мгновение лицо Донны застыло.

– А... – сказала она. – Да нет, не стоит.

– Пожалуйста, – жеманно улыбнулся Энчикка, хотя что-то в его голосе не предвещало ничего хорошего. – Позволь нам продемонстрировать нашу преданность Всемогущей Рыжей, уничтожив их здесь, у Неё на глазах.

– Рыжая Богиня признательна вам за ваше предложение, – сказала Донна, и Доктор заметил, как она, занервничав, оглянулась на Мезанта и Огмуни, которые не могли скрыть своё беспокойство. – Но вы уже проявили себя как достойные почитатели.

– Но недостаточно проявили, – возражал Энчикка, – позволь нам исполнить ради тебя эту обязанность.

Донна натянуто улыбнулась, не совсем божественно.

– Я ваша Богиня, – сказала она.

– Воистину, Рыжая. Но, как ты сама сказала, да не будет других Богов, кроме тебя!

Энчикка взмахнул лапой и, после недолгого колебания, собравшаяся толпа джэфти – около двухсот, по оценке Доктора – поднялась с колен.

– Мне кажется, что ты скоро можешь отправиться на Небеса по своим Небесным делам, – сказал Энчикка. – И что, возможно, ты больше не вернёшься. Если нам больше никогда не суждено узреть Твою Пылающую Красоту, мы настаиваем на том, чтобы в последний раз послужить Тебе. Во славу Твоего Имени мы уничтожим ненастоящие реликвии и ненастоящих богов.

– Простите? – сказала Донна, на миг забыв о своей роли. – Ненастоящих богов?

Энчикка кивнул и лапой отдал приказ. Внезапно, два или три десятка джэфти окружили Донну и её спутников.

– Тебе не нужно бояться, о Рыжая, – сказал Энчикка. – Это те двое – боги, чьё место Ты заняла в наших сердцах – ненастоящие. Вместе с ненастоящими реликвиями... – он сделал паузу для пущего эффекта, – они сгорят!

Только что они были у моих ног, – думала Донна, сердце которой колотилось – и вот они уже собрались сделать из Огмуни и Мезанта Жанн д'Арк.

– Нет! – закричала она, подняв руки.

На мгновение джэфти остановились. Но лишь на мгновение. Затем они снова пошли к ней, в их глазах странным образом смешались благоговение и ярость.

– Прибор, – шепнула Донна через плечо. – Включайте прибор, усилитель телепорта.

– Слишком далеко, – сказал Мезант дрожащим мелодичным голосом.

Нет! Донна повернулась к Огмуни, и увидела, что он вынул своё блестящее ружьё и навёл его на приближающихся джэфти.

– У нас нет выбора, – прохрипел Огмуни, но Донна видела в его глазах злобу.

И в этот раз у неё не было контраргументов: их вот-вот должны были убить джэфти. Она не могла винить его в том, что он поднял оружие. Увы, хотя джэфти и вряд ли знали, что это за блестящая трубочка в руках у Огмуни, они прекрасно поняли, что это что-то плохое; не успел Огмуни выстрелить, как кто-то выпрыгнул из толпы и выбил её из его рук. Она укатилась в толпу, и её схватил кто-то из джэфти.

– Ненастоящих богов нужно уничтожить! – крикнул Энчикка. – Такова Воля Рыжей Богини!

Донна раскрыла рот, чтобы возразить, что нет, не такова Воля Рыжей Богини. Что её воля в том, чтобы они разошлись, а Рыжая Богиня смогла украсть Священный Артефакт. Но было поздно: разозлённые загадочной серебристой трубочкой Огмуни, и подстрекаемые Энчиккой, джэфти окружили их, стремясь в своём религиозном рвении убить их. И у Донны было ужасное предчувствие, что расправившись с Мезантом и Огмуни они могут решить, что им наскучила Рыжая Богиня, и поступить с ней так же. Разве смысл религии был не в любви и мире, и в дополнительных официальных выходных?

Внезапно Донна заметила какое-то движение в другом конце зала, где-то высоко на уступе. Маленький тёмный силуэт, скрывшийся из виду быстрее, чем она успела его рассмотреть. А затем раздался громкий скрежет. Все обернулись – джэфти, Мезант, Огмуни – все обернулись посмотреть вверх на уступ. И тогда, словно из ниоткуда, появился огромный камень, словно его кто-то толкал. Он дополз до самого уступа, осыпая песок в амфитеатр джэфти, замер, а затем начал переползать через уступ. Он покачался на краю, а затем, словно в замедленном движении, опрокинулся и с грохотом обрушился вниз, подняв тучу пыли и дождь осколков, который Донна почувствовала на себе.

Никто из джэфти, похоже, не пострадал – они все были на её стороне зала. Но они начали кричать и причитать, метаться туда-сюда. Пытаясь разглядеть что случилось, они подпрыгивали.

– Быстро! – прошептала Донна, пользуясь моментом. – Давайте!

Она подошла по платформе к груде религиозного барахла. Огмуни тут же последовал за ней, но Мезант, похоже, оцепенел после падения камня.

– Мезант! – взревела Донна, закатив глаза. – Сюда!

Джэфти их заметили и, позабыв о загадочном упавшем камне, снова бросились в атаку. Энчикку просто распирало от восторга от происходящего. Мезант, изо всех сил стараясь не паниковать, тем не менее дрожал и трясся. Он замер на месте, ему было страшно оставаться там, и страшно сделать шаг.

– Прибор! – торопила его Донна. – Вынимай его! Давай!

Она указала на его портупею, и это, похоже, оживило его, отвлекло его мысли от надвигающихся джэфти. Он замешкался, вынимая прибор из кармана, а затем неожиданно прыгнул вперёд. Своей странной, танцующей манерой бежать он отвлёк джэфти на одно мгновение, и этого мгновения оказалось достаточно. Добежав до Донны и Огмуни, стоявших возле кучи идолов и костюмов, он сжал трёхпалой рукой усилитель телепорта.

И когда Донна почувствовала знакомое пощипывание телепортации, она бросила взгляд на уступ, туда, откуда свалился камень. Там из-под знакомой причёски выглядывала пара знакомых глаз. Она улыбнулась... и в этот миг всё вокруг засияло белым светом.

Хотя Доктор был очень разочарован тем, что не удалось осмотреть сегмент, он был рад убедиться, что Донна жива и в добром здравии. Да ещё и в каком здравии, если вспомнить её исполнение роли Рыжей Богини. Вспомнив это, он улыбнулся, но напомнил себе, что пока она не с ним, смеяться рано.

Что же касается Буни, то тот был рад, что их, по крайней мере, не заметили. Он начал было возмущаться тем, что Доктор рисковал быть замеченным, но Лайен заметила, что без организованного Доктором отвлекающего манёвра третий сегмент могли сжечь. А она умная, – подумал Доктор. А ещё было ясно, что она оказывает на планы и стратегию Буни гораздо больше влияния, чем Буни готов был признать.

Не теряя времени, корабль Культа покинул Каррис, а «Меч Правосудия» благодаря улучшенным Доктором сенсорам без труда последовал за ним.

Доктор широко зевнул, потянулся, словно кот, и сказал, что ему нужно вздремнуть, пока они не прибыли в новое место назначения, где бы это ни было. Лайен исчезла по каким-то своим делам, Буни и Келлика что-то обсуждали, поэтому Доктор попросил Маму провести его в каюту, так как он забыл, где она находится. Разумеется, Доктору не нужно было вздремнуть, и он прекрасно знал где его каюта. Но он хотел побеседовать с Мамой. Наедине.

– Логично было ожидать, – сказал Доктор Маме, не особо рассчитывая на ответ, – что Буни будет мне благодарен, правда? Я же сильно улучшил и сенсоры, и телепорт. Без меня ему бы такая модификация обошлась в целое состояние.

Мама молча шла, показывая ему дорогу.

– Я заметил твою реакцию на того мёртвого робота, – обронил он, когда они подошли к его каюте. – Сожалею, что мы не могли помочь. Со стороны Лайен, заявляющей, что она заботится о механизмах, я ожидал немного больше... чуточку больше эмоций.

Дверь с шипением раскрылась, и Доктор вошёл в каюту, а Мама осталась в коридоре и глядела на него своими свирепыми глазами.

– Ты похожа на посыльного, который ждёт чаевые, – усмехнулся Доктор. – Заходи, – сказал он беззаботным голосом, уступая дорогу; но Мама осталась в коридоре, никак не прореагировав.

– Да ладно тебе, я не кусаюсь. Давай, заходи. Ты можешь мне кое в чём помочь.

Было что-то почти милое в той осторожности, с которой огромный робот вошёл в комнату. Этим он был похож на кота, который обнюхивает протянутые к нему пальцы незнакомца, прежде чем разрешить себя погладить.

– Держи, – сказал Доктор, бросая что-то.

Огромная, похожая на клешню ладонь Мамы молниеносно поймала предмет. Наклонив голову, она осмотрела его: это был латунный куб, на шести гранях которого были электронные цепи и контакты.

– Это память робота, которого мы нашли на Каррис, – сказал Доктор. – Но ты же это и без меня знаешь.

Мама подняла голову и посмотрела на него.

– Зачем я его взял? – предположил Доктор значение этого взгляда. – Ну... Этот робот... Прости, ты не против слова «робот»? Или ты предпочитаешь «машинный разум»? Механизм?

Мама едва заметно кивнула.

– Ну что же, значит, механизм. Было ясно, что этого механизма убили совсем недавно, и я подумал, что есть большие шансы на то, что его энергонезависимая память всё ещё доступна, и что, возможно, часть его личности всё ещё сохранилась.

Он внимательно следил за тем, как Мама вертит в руках сверкающий куб. О чём она думала?

– И теперь, – сказал он, нарочито вздохнув, – мне нужно лишь получить к ней доступ, узнать, можно ли с ней что-нибудь сделать... быть может, пересадить остатки сознания в другой механизм. Это, возможно, поможет нам что-нибудь узнать о планах Культа. Возможно, даже удастся вернуть жизнь этого механизма.

После небольшой паузы он спросил:

– Что скажешь?

Мама ещё раз осмотрела куб, а затем внезапно опустилась перед Доктором на колени. Даже так её глаза были сантиметров на пятнадцать выше глаз Доктора, что лишний раз напоминало о силе этого немого робота. Перед ним, сверкая как серебро в лучах освещения каюты, было большое V-образное туловище, похожее формой на голову.

Внезапно, слегка щёлкнув, круглая секция у неё на груди раскрылась на две половинки, а расположенная за ними более широкая секции сползла вниз, открыв сложные электронные схемы. Из этого лабиринта проводов и деталей наружу, словно металлический червяк, на несколько сантиметров вылезло тонкое щупальце. Доктор зачарованно смотрел, как Мама опустила устройство памяти к щупальцу, а то присоединилось к разъёму на одной из граней куба.

Наблюдая за этим, Доктор заметил ещё кое-что, расположенное в сложных внутренностях робота. Нечто, казавшееся там не уместным... Несколько мгновений спустя раздался гул, что-то зажужжало, и Мама отсоединила куб и аккуратно вернула его Доктору.

– И?.. – спросил Доктор.

Он вздрогнул от неожиданности, когда между ним и Мамой возник мерцающий прямоугольник розового света.

– А! Виртуальный экран!

Экран зашипел, затрещал, и выдал красные буквы: