Разврат

Когда кто согрешает блудом часто и с разными ли­цами, это называется «развратом». Разврат бывает «тайный», как замечается у Сираха: «человек преступаяй (оставляет) ложе свое, глаголя: стены закрывают меня, и никто же мя видит» (Прит.23, 24-25). Тайно мужчина проводит или призывает к себе в дом для похоти ныне одну, а завтра иную непотребную женщину, или же вне своего дома поль­зуется каждым случаем обольстить и склонить ко греху лицо другого пола.

Разврат, затем бывает «публичный», в так называемых «домах терпимости»: «создала ecи себе храм блудничий... и разложила голени твоя всякому мимоходящему» (Иезек.16, 24-25). В этих домах бывает «на вся дни и но­щи веселие светлое» (Лк.16, 19) и нет другого занятия, как только прием развратных посетителей, как торг за свою и чу­жую плоть, как пирования, песни, ревность и ссоры: здесь не найдете ни одного уголка чистого или святого, но все осквернено и пропитано развратом.

Разврат, наконец, бы­вает «по страсти развитый», как видим в примере двух старцев, которые «быша уязвлены похотию» на Сусан­ну (Дан.13, 10). Если страсть к разврату не будет подавлена внача­ле, то об этой то страсти, в ряду других страстей, по преимуществу мы должны сказать, что она тем чаще предъявляет свои позывы, чем более удовлетворяется. Например, какой либо девице стоит только некоторое время провести в явном разврате, и она, жалкая, слишком медленно будет исправляться, если и решится исправиться ради слез своей матери или после убеждений со стороны родных. Ей у родных кажется скучно, а в позорном доме, в котором она побывала несколько времени или которого быть знает по слуху, там воображаются ей музыка, смех, ночное пение... Крепится она несколько времени, и потом вдруг показывает себя точно в лихорадочном припадке. Она бежит от своих, бежит иногда прямо в дом непотребный, и там видят ее как бы иступленною, помешанною: она и смеется и плачет. Это почти то же, что запой пьяницы, повторяющийся время от времени. Мужчина же, у которого и половое чувство пробуждается позже, не оставляет разврата в самой седине своей, если во все периоды жизни и во всех состояниях ее, т.е. и до брака и в супружестве, предавался разврату и если еще, соблю­дая воздержание в других случаях, например, относительно употребления вина, пользуется крепким телосложением и здоровьем. А когда будет изнемогать его тело: он искус­ственно возбуждает в себе похоть. Так как страсть раз­врата состоит в падении с разными лицами, то разнообразием то лица она и раздражается или поддерживается.

Но как бы плотский разврат ни проявлялся, он отвратителен сам по себе, губителен для души и тела че­ловека и в высшей степени противен Богу. В нем уже решительно нет ничего благородного, возвышенного; нет личной или особенной любви к другому полу: ныне на час любовь (животная) обращена к тому человеку, а завтра— к другому; нет ни малейшей верности и даже требования (претензии) на верность; нет часто и вкуса к красоте, а также и разбора в равенстве лет: похоть обращается подчас к человеку безобразной наружности, пожалуй—к по­лоумному, а также к старому или же к старшей себя по летам. Словом, развратник как беснующийся похотли­вый скот: для него и нет ничего святого, лишь бы удо­влетворялась его скотская похоть. Порок его пагубно от­зывается на умственных способностях и силах его, во­обще на душевном настроении. И это происходит от той естественной причины, что мозг и половые органы у человека находятся между собой в тесной связи. Таким образом, у развратника притупляется память, теряется спо­собность и охота к умственным занятиям, слабеет дух до младенческого малодушия и до притупления ко всему вы­сокому. Ни геройства, ни самоотвержения в добродетели не ожидайте от этого человека: он весь делается плоть и кровь, каким то жидким, вялым, способным только для чувственности. Даже обыкновенная внимания в дневных занятиях у него не достает: занимаясь должностными или хозяйственными делами, он помышляет о близости тем­ной ночи, когда бы мог снова предаться наслаждениям плоти. Разврат губит жизнь, особенно в молодых летах, и особенно у тех людей, которые расположены к чахотке и которые, между тем, нарушив свое целомудрие, своею то болезнью еще более подстрекаются к похоти. От него, особенно в связи с нетрезвостью и курением таба­ку, человек скоро хилеет, делается без волос, без цвета в лице и живости в глазах, наконец, и преж­девременно сходит в могилу.

Это один из семи смертных грехов пред Богом, кроме всего сказанного, и вот почему. Тело христианина имеет тесную связь с Телом Господа Иисуса Христа: христианин есть как малейший член тела Христова, так что все христиане, взятые вместе, принадлежат к одной главе, или для всех их, как для одного тела, одна гла­ва Христос (1Кор.6, 15). Тоже самое тело, которое мы носим, носил и Господь Иисус Христос: Он ввел пречистое Свое тело в общение с божеством, или с Своей божествен­ной природой. И вот развратный человек «уды» то «Христовы» творит каждый день или весьма часто как «уды блудничи» (1Кор.6, 15)! Какое тут отдаление от жизни со Христом, а вместо того - сближение с дьяволом! Дьявол, как дух, хоть не может творить блуда; но любит блуд, любит его за то, что им человек всего более отдаляется от Бога и Хри­ста. Не без глубокого же основания святые подвижники рассуждают, что «ничто столько не радует бесов в че­ловеке, как блуд развитый до разврата» (Лествица). Не напрасно же слово Божие с особенным уверением (не льстите се­бе) учит, что «ни блудницы, ни прелюбодеи, ни сквернители царствия Божия не наследят» (1Кор.6, 9-10). Так! это истинная угро­за. И над теми-то, которые не раз только блудники или прелюбодеи, а во всю почти жизнь свою, над теми она и сбудется. Тело развратника, любившее воспламеняться блудною страстью, будет гореть в огне геенском; лю­било оно благоухания, мягкость, теплоту, тучное питание (мясом) и вино, как средства подстрекающие к половому наслаждению, и будет на том свете терпеть во аде смрад от «огня и жупела» (Апок.21, 8), крайнюю и вечную тесноту во всем. Снова поставим вопрос: ради чего же человек разврат­ный подвергает себя такой страшной участи? Ради «временного греха сладости» (Евр.11, 25). Да! если какой грех особенно есть временная сладость, так это половое совокупление вне законного брака. Стоит ли из за этой временной греха сладости обременять в настоящей жизни свою совесть? не страшно ли из за нее губить свою душу на веки веков?

О, вы несчастные, которых совесть обличаете в разврате или которых развратная жизнь уже всем известна! Хоть раз испытайте себя: способны ли вы перенести вечный огонь во аде? Положите, например, пальцы свои над горящей свечой или будьте в сильно нагретой бане. Конечно, вы не перенесете болей от огня. Но что же вы готовите себе в будущей жизни? Где надеетесь взять крепость сил, чтоб там претерпевать жгучесть вечного огня? Думаете ли, что его совсем не будет? Нет, никакими убаюкиваниями ни от себя ни от других вы не уничтожите его: слово Божие уже тысячи раз оправдывало себя. Можно уничтожить, или предотвратить от себя, вечный огонь одним только покаянием, и не в минуты лишь исповеди, но на самом деле. Не мы предрешаем вашу участь, но слово Божие. Мы сами также грешны и страшимся последнего суда Христова. Но грех разврата плотского, наравне с другими смертными и чрезмерными по тяжести своей грехами, ужасает нас, как ужасен он для каждого православного и богобоязненного христианина. И так по­думайте, други, о своей судьбе! А чем дальше будете от­кладывать эту думу, тем еще опаснее. Подумайте!

Сводный брак (в расколе)

«Благослови их», сказано о первом брак, который был еще в раю (Быт.1, 28); «только о Господе», говорит апостол Павел о заключении брака между христианами (1Кор.7, 39). Еще не все. Тот же богодухновенный апостол учит: «тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви» (Еф.5, 32), (т.е. по отношению Христа к Церкви). Таким образом брак для истинно верующего, во-первых, есть благословенный, а во-вторых, носит на себе печать тайны духовной, т.е. изобра­жает собой любовь Христа к Церкви, или ближе сказать к душам людей. Истинные христиане с первых же времен, смотря на брак этой высокой точки зрения, связы­вая его с мыслью о самом Христе, признавали необходимым церковное освящение его или благословение чрез законнопоставленных священников; они находили венчание необходимым именно для сообщения мужу и жене той осо­бенной благодати Божией, которая бы помогла супругам осуществлять (оправдывать) на деле таинственное значение брака. Отсюда брак есть таинство. Спрашивается: кто же в расколе благословляет брак жениха и невесты и кто может сообщить жениху и невесте Божию благодать для супружеской их жизни? Благословения родителей на этот раз недостаточно; оно может только предшествовать браку и должно быть само по себе. (Тем то вот более сводный брак в расколе и вредит раскольникам, что, обольщая своею законностью, не дает им видеть своей вины). Но «ныне этот брак разрешен правительством»? Разрешен и дозволяется он, это верно; но не более как естественный союз, подобный тому, какой существует у магометан и язычников, принадлежащих к подданству одного государства. Разрешен он без всяких высших нравственных целей, за одну лишь потребность его в государственном благоустройстве; потому что связи семейные составляют основу государства. Истинная же церковь Хри­стова не может признать и благословить это брака, так как он не имеет ничего общего с отношениями Христа к христианам. Разрешен он, как только мера вынуж­денная обстоятельствами, или прямее сказать—по жестокосердию (самих раскольников). Да, раскольники не хотят покориться условиям христианского, церковного брака. И чтоб, с одной стороны, оградить их произвол: отгонять от себя жен, когда им вздумается, а с другой—удер­жать от бегства самих жен, —положено записывать их брак (вместо церковных метрик) в книги от светских начальников. После этого брак их поступает в ведом­ство просто какого-нибудь сельского управления, а не состоит под покровительством Церкви (волость сделалась для раскольников дороже Церкви!). В этом самом, дей­ствительно, видим мы нечто подобное тому, как Моисей по жестокосердию только и по неразвитою евреев, с целью предотвратить между евреями многие переходы жен к мужьям, не более, как по этому, дозволил им разводы но с книгою отпускною (отпущения) (Втр.24, 4). И так не очевидно ли, что сводный брак в расколе после того как дозволен правительством нисколько не возвысился и не узаконился в смысле правил веры? Напротив, он еще уни­зился и окончательно признан, как только естественный брак, так что после этого живущие сводом ничем не лучше «язычников»? О, заблудшие раскольники! И для вас нравственность христианская не другая может быть, как для нас православных христиан. Но вот вы, отчуждив себя от Церкви, лишаете себя возможности и в семье жить с спокойною совестью! Для язычников, по­тому что они язычники, брак их все-таки законный союз, а не блуд. Для вас же, так как вы христиане, «свод» ваш уже блуд. Поэтому Церковь православная, заботясь о вашем обращении, с готовностью присоединяет к себе и тех из вас, которые на первый раз ищут присоеди­нения к ней только ради венчания брака.