Колонна Коннолли

Вставай, проклятьем заклейменный,

Весь мир голодных и рабов!

Кипит наш разум возмущенный

И в смертный бой вести готов!..

Чтоб свергнуть гнет рукой умелой,

Отвоевать свое добро,

Вздувайте горн и куйте смело,

Пока железо горячо.

Это есть наш последний

И решительный бой,

С Интернационалом

Воспрянет род людской!

Известие о прибытии интернациональных бригад в Испанию и об их участии в обороне Мадрида, в том числе Билла Скотта, немедленно поставило на повестку дня вопрос об участии ирландцев в военной борьбе против Франко.

Несмотря на сильные профранкистские настроения, в Ирландии вновь ожили и забурлили освященные временем традиции прогрессивной международной солидарности. История страны знала и чтила имя Уолфа Тона — первого ирландского республиканца и горячего сторонника французской революции в те годы, когда слово «якобинец» вселяло не меньший ужас, чем в 1936 году слово «коммунист». Вспоминали, что фении поддерживали связь с Марксом и Энгельсом через Международное товарищество рабочих, что один из самых известных фениев, О'Донован Росса, организовал в своем родном Корке, невзирая на угрозы со стороны полиции, демонстрацию в поддержку польского восстания 1863 года. В Ирландии также помнили, что эта солидарность не носила одностороннего характера; что Маркс и Энгельс выступили в поддержку независимости Ирландии; что Женни Маркс (дочь Маркса) бесстрашно возглавила кампанию за освобождение фениев из тюрьмы; что рядом с ней боролся Густав Флоренс. В 1871 году он погиб, защищая Парижскую коммуну, которая в свое время вызывала такую же ненависть реакции, как теперь республика. Все помнили о руководителе фениев Джеймсе Стивенсе, который в 1851 году сражался вместе с рабочими Парижа против Луи Наполеона и посвятил этой борьбе следующие строки:

«С 1848 года, с того дня, когда я стал солдатом свободы, я с гордостью, нет, с радостью, отдал бы все, даже жизнь, за свою страну. И все-таки мои побуждения и чувства не узконациональны. Я бы отправился сражаться за свободу, за саму идею свободы на стороне любого народа, и, если бы Англия была республикой, борющейся за права человека, а Ирландия вступила бы в союз с деспотами и отстаивала деспотизм, я бы без колебаний поднял оружие против своей родной страны» ¹.

Вековые ирландские традиции борьбы за независимость, солидарности с народами, борющимися за свою свободу, можно было приглушить пропагандистским громом «христианского фронта», но их невозможно было совершенно истребить. Билл Скотт в своих письмах из Испании сообщал о происходящих там событиях. Из штаба генерала Мангады (поэта и одного из немногих офицеров регулярной армии, сохранивших верность республике) Скотт писал друзьям в Дублин:

«Как очевидец леденящих кровь актов террора против испанского народа и массового уничтожения невинных женщин и детей в Мадриде и как ваш представитель в борьбе Испании за сохранение международной демократии я считаю, что изменил бы долгу, если бы не поведал хотя бы частицу того, что мне довелось увидеть, и не предупредил бы, что ожидает всех нас, если мы позволим фашизму укорениться в Ирландии.

Две недели тому назад я вернулся из Университетского городка — участка Мадридского фронта, на котором действуют 6 тысяч хорошо обученных немцев, тысячи итальянских фашистов и марокканцев при поддержке немецких бомбардировщиков, итальянских танков и артиллерии.

У меня выдалось несколько свободных дней, и я решил посмотреть Мадрид. Вот что мне довелось там увидеть:

4 декабря над городом появилось 30 немецких бомбардировщиков. Они летели совсем низко, словно примериваясь, куда лучше сбросить свой смертоносный груз. И вот один за другим город сотрясли мощные взрывы, и — примерно в миле от центра — в небо потянулись клубы черного дыма. Я бросился к месту бомбежки и увидел, как пожарники и милиционеры спасали погибающих мужчин, женщин и детей из-под груд горевших обломков, которые полчаса назад были еще жилым домом. Я увидел груды кирпича и штукатурки, смешанные с человеческими телами и кровью. Я увидел изуродованные детские тела, которые были словно втиснуты менаду тяжелыми балками. На

середине улицы я увидел какую-то бесформенную кучу, которая оказалась остатками детской коляски с искромсанным тельцем ребенка. На соседних улицах те из жителей, которых не настигла мгновенная смерть от бомбы, были ослеплены, ранены или контужены мощной взрывной волной».

«Айриш индепендент» изображает эту бойню как войну за спасение христианства» (см.: Уоркер, 1937, 9 января).

Несмотря на дурман религиозного фанатизма и фарисейства, до Ирландии все же донесся призыв из осажденного Мадрида. Хотя его услышали немногие, но они были готовы пожертвовать собственной жизнью, защищая свои идеалы. Эти люди были полны гнева от сознания того, что сотрудничество О'Даффи с международным фашизмом и развязанная «христианским фронтом» кампания поддержки Франко, мятежных генералов и земельной аристократии Испании запятнали доброе имя Ирландии.

В сентябре 1936 года очень малочисленная Коммунистическая партия Ирландии приняла решение о формировании ирландского подразделения добровольцев в составе интернациональных бригад. Организация подразделения была поручена Биллу Гэннону ², члену партии, за плечами которого был не один год борьбы в рядах республиканцев в войне против английских империалистов и вооруженных сил «Свободного государства».

К началу декабря 1936 года в Испанию отправилась первая группа во главе с Фрэнком Районом, который перед отъездом сделал следующее заявление для прессы:

«Создание этого подразделения является выражением революционной солидарности Ирландии с отважными испанскими рабочими и крестьянами в их борьбе за свободу, против фашизма. Его цель — вернуть Ирландии честь, запятнанную интервенцией ирландского фашизма на стороне испанских фашистских мятежников. Мы обязаны помочь революционному движению в Ирландии уничтожить угрозу фашизма на родине; и, наконец, отнюдь не последней по важности задачей является установление теснейших братских уз между Ирландией и Испанией в борьбе за республику и демократию» ³.

Это было кредо всех ирландцев, которые ехали в Испанию воевать в составе интернациональных бригад в 1936-1938 годах.

Представитель и командир ирландских добровольцев в интербригадах Фрэнк Райен, как никто другой,

олицетворял лучшие боевые и революционные традиции своего народа. Он родился 11 сентября 1902 года в Элтоне (Ноклонг в графстве Лимерик). Родители его были народными учителями. Огромное влияние на него оказал отец — горячий патриот Ирландии. Фрэнк Райен получил образование в местной начальной школе. Там установил контакт с Ирландскими волонтерами. В возрасте 16 лет был зачислен в бригаду восточного Лимерика под командованием Шимуса Малоуна. В 1920 году Райен добился нрава на стипендию в колледже св. Колмана в Фермой (графство Корк). Под воздействием многочисленных бесед на исторические и политические темы, которые проводил со студентами один из лекторов, его патриотические чувства еще более укрепились. В тот же период продолжалось его военное обучение. По ночам вместе с товарищем он перелезал через ограду колледжа и в условиях строгой конспирации занимался строевой подготовкой в местном подразделении ИРА.

Затем он поступил в Национальный университет в Дублине для получения ученой степени магистра наук в области кельтских исследований. Однако в связи с тем, что ему пришлось прервать учебу и пойти воевать за независимость Ирландии, ученая степень была ему присвоена лишь в 1925 году.

Когда началась Гражданская война, Райен гостил у родителей. В тот же день он уехал в Килмаллок, где участвовал в боях в рядах противников Англо-ирландского договора. В 1922 году был арестован проанглийским правительством сторонников «режима Договора» и брошен в концлагерь в Хэапарк (графство Килдэр). Там Фрэнк Райен пробыл до 1923 года и был освобожден одним из последних.

По выходе из концлагеря он возобновил занятия в университете и там же продолжил деятельность в республиканском движении. Он всячески поддерживал любую организацию, которая боролась за политическое, культурное и социальное освобождение Ирландии. Райен, один из основателей республиканского клуба при Национальном университете в Дублине, был избран секретарем литературного общества по изучению гэльского языка. В последующие годы он активно сотрудничал в Гэльской лиге *,

____________

* Гэльская лига — организация, цель которой — возрождение почти исчезнувшего в результате многовековой колонизаторской политики ирландского языка (гэльского) и кельтско-ирландской культуры.— Прим. пер.

написав ряд статей под псевдонимом Шахранаджа (по-гэльски — «рассказчик»). Он был также председателем гэльского футбольного клуба «Шон Кол» ⁴.

В Ирландской республиканской армии Райен стал одним из блестящих руководителей. Он был редактором журнала «Ан Фоблахт» («Республика»), который благодаря его усилиям превратился в один из наиболее читаемых еженедельных журналов радикально-национального толка. Фрэнк Райен — один из основателей дублинского отделения Национального союза журналистов. За свою деятельность он неоднократно подвергался арестам. В 1928—1929 годах его привлекали к суду по обвинению в хранении «бунтарских документов». Райена трижды судили, но каждый раз у присяжных возникали разногласия относительно степени его виновности, в результате чего с него снимали все обвинения. Именно эти неудачные попытки добиться его осуждения с помощью суда присяжных заставили правительство вообще отменить суд присяжных и учредить военные трибуналы.

8 декабря 1931 года вместе с другими республиканцами Райен был заключен в военную тюрьму Арбор-хилл. Факт его ареста, а также условия содержания политзаключенных в тюрьме стали одним из вопросов предвыборной борьбы 1932 года. В день поражения правительства Косгрейва только что избранные министры правительства Де Валера немедленно посетили тюрьму, чтобы побеседовать с заключенными. Там они увидели, что Райен и другие республиканцы лежали в камерах совершенно нагими. На следующий же день политических заключенных выпустили из тюрьмы, и на Колледж-грин * в честь их устроили приветственную манифестацию. Выйдя на свободу, Райен вернулся в «Ан Фоблахт» и снова стал одним из руководителей ИРА. В 1933 году он возглавил организацию «Фианна Эйриэнн» — республиканское движение бойскаутов.

Фрэнк Райен никогда не скрывал острой враждебности к британскому империализму и национальной буржуазии в Ирландии; к этому добавилось глубокое отвращение к фашизму. Когда был образован Республиканский конгресс, он, как и Джордж Гилмор, стал его секретарем. Он пользовался огромным уважением — и не только среди республиканцев и антифашистов — как яркая и цельная личность, как боец, как человек, проявляющий активный интерес ко всему, что касалось Ирландии.

_________

* Площадь Дублина — место проведения митингов и демонстраций.— Прим. пер.

Райен обладал выдающимся организаторским талантом. В 30-е годы день перемирия в Ирландии всегда превращался в демонстрацию британского джингоизма (воинствующего шовинизма.— Прим. перев.) и услужливости перед империализмом со стороны местной реакции. В этот день для участия в шествии к мемориалу погибшим на войне проводилась поголовная «мобилизация» всех бывших фристейтеров вместе с их семьями. Но упомянутая затея неизменно заканчивалась тем, что республиканцы срывали английские флаги и топтали венки из маков *. В ноябре 1934 года Фрэнк Райен организовал контрдемонстрацию. К месту митинга протеста против возложения венков с Эбби-стрит Дублина, где собралось до 10 тысяч манифестантов, двинулась демонстрация ирландских ветеранов первой мировой войны с медалями на груди, с лозунгами протеста против войны и фашизма, против британского империализма. Ораторы, как, например, Боб Смит (Королевский танковый корпус) и Том Эл-лис (Королевская гарнизонная артиллерия), выступали на этом митинге в том же духе, как и Родди Коннолли (сын Джеймса Коннолли), Пэдар О'Доннелл и Фрэнк Райен. Бывших военнослужащих собрали на этот митинг ветераны первой мировой войны и близкие друзья Райена — Сэм Нолан и Дэнни Макгрегор.

Вместе с Фрэнком Райеном в Испанию отправились и другие видные деятели республиканского и коммунистического движения Ирландии. Среди них был Кит Конуэй родом из Типперэри, легендарная личность в Гражданской войне и в борьбе с «черно-пегими». В самом начале войны, когда еще царила растерянность и неясно было, как относиться к Договору и какие конкретно воинские подразделения нужно создавать, Конуэй, переодетый в форму капитана фристейтеров, проник в их военные казармы в Кэрра. Когда его опознал начальник военной полиции и явился с полицейским нарядом, чтобы арестовать его, было уже поздно: заранее предупрежденный, Конуэй покинул казарму, прихватив два пулемета системы «лыоис» с полным комплектом патронов, которые он передал партизанской «летучей колонне», действовавшей в его родном Типперэри. После окончания Гражданской войны Конуэю пришлось покинуть родину и уехать в США. Настоящий боец, он считал, что его место — только в строю. Он вернулся

___________

* Венки из маков по традиции возлагаются к памятникам погибших на войне.— Прим. пер.

в Ирландию в 1932 году, после поражения на выборах правительства Косгрейва, и был назначен на должность начальника по строевой и военной подготовке в ИРА. Впоследствии он вступил в Коммунистическую партию Ирландии. В феврале 1937 года Конуэй погиб в сражении при Хараме.

В числе первых добровольцев был и Джек Иалти, тоже ирландский коммунист, активист ИРА и Республиканского конгресса. Он был широко известным спортсменом, занимался бегом по пересеченной местности. В мае 1935 года Иалти содержался вместе с Биллом Скоттом в Глас-хаус — военной тюрьме концлагеря в Кэрра. Ранее за организацию кампании протеста против отказа властей создать в Дублине профсоюз продавцов бекона он был заключен в тюрьму Маунтджой ⁵. Вместе с ним в тюрьме содержались его боевые соратники — Чарли Доннелли и Динни Коуди. Все трое погибли в Испании.

Вместе с Районом, Конуэем и Иалти в Испанию отбыли и близкие друзья Иалти — Пэдди Дафф и Донал О'Рейлли ⁶. В Испанию отправились также Фрэнк Эдварде из Уотерфорда, уволенный местным епископом Ки-наном с должности учителя за то, что являлся членом Республиканского конгресса ⁷, и Джим Прендергаст, активист Коммунистической партии Ирландии.

Первая ирландская группа прибыла на базу интербригады в Мадригерас для военного обучения. Времени на это потребовалось немного, так как у всех — даже самых молодых — за плечами был опыт деятельности в ИРА, где они получили боевую подготовку.

Ирландцы назвали свое подразделение именем Джеймса Коннолли. Это явилось не только данью уважения памяти видного ирландского марксиста и бойца революции, но также подтверждением национальных и пролетарских принципов Джеймса Коннолли в условиях классовой борьбы в 1936 году. Копнолли подчеркивал, что борьба Ирландии за национальную свободу должна вестись как составная часть борьбы за принципы демократии во всем мире.

Ряды ирландцев в Мадригерасе пополнялись и ирландцами, прибывавшими из Великобритании и США, куда они были вынуждены эмигрировать из-за огромной безработицы на родине. Многим пришлось эмигрировать и по политическим мотивам после победы фристейтеров в Гражданской войне.

Опыт национально-освободительной борьбы ирландцев,

их боевые традиции, высокая политическая сознательность и огромное желание овладеть военным искусством привлекли в их ряды многих добровольцев из англоговорящих стран.

Таким был, например, Сэмюэль Ли из Лондона (он погиб вместе со своими ирландскими товарищами в боях под Харамой в феврале 1937 года). К ирландскому подразделению присоединилась и группа голландских товарищей.

Некоторые ирландцы воевали чуть ли не семьями: Джон, Уилли и Пэдди Пауэр из Уотерфорда, Фрэнк, Эдди и Чарли О'Флэерти из Бостона — этой «маленькой американской Ирландии».

В канун рождества 1936 года ирландское подразделение отправилось на фронт. Оно шло вместе с 12-м французским батальоном 14-й бригады и 1-й ротой английского батальона, общей численностью в 145 человек. Им предстояло принять участие в наступлении республиканских сил на южном направлении, их главная задача состояла в том, чтобы отбить у фашистов населенный пункт Лопера.

В бой под рождество! Спустя 10 месяцев, 2 октября 1937 года, Донал О'Рейлли вспоминал па страницах «Айриш демократ» (Дублин):

«Рождественские праздники воскресили множество воспоминаний: детскую уверенность в том, что все пожелания под рождество сбудутся и принесут счастье, намять о совместной борьбе, которая освещала темноту коридоров в тюрьме Маунтджой и других мрачных застенках.

Война в Испании. Паши извечные враги в борьбе за национальную независимость — на стороне кровавого фашизма. Опошляя и обесценивая самые высокие идеалы ирландцев, они бросают вызов тем, кто не потерял мужества. И стойкие сыны Ирландии решительно принимают этот вызов. Разговоры здесь уже неуместны. Давние непримиримые разногласия исключают возможность всякого диалога... И вот мы в Испании, чтобы занять свое место и проверить себя в этом великом испытании.

Испания. Несколько дней неустанных учений. Приходится сдерживать нетерпение бывалых солдат, которые исходили не одну проселочную дорогу Ирландии, постигая строевую науку и умение укрываться в складках местности...»

Готовясь к предстоящим боям, О'Рейлли заметил, как Конрой, Фокс и Мэй несколько раз чистили свою «бетси» (пулемет). «Братство героев», — отмечает он.

Перед тем как «Колонне Коннолли» в составе 50 бойцов выступить на передовую, произошла заминка с доставкой питания.

О'Рейлли и Налти увидели неподалеку стадо коз и отправились их подоить. Им удалось получить почти два с половиной литра этого прекрасного продукта, но выпить его не пришлось: «Колонна» получила приказ о выступлении, и они бросились ее догонять.

На полпути к передовой «Колонну» посадили в прибывшие грузовики. Вдруг в воздухе появились самолеты. Грузовики остановились, и все бросились врассыпную. Но самолеты шли своим курсом, и ирландцы снова сели в грузовики. Им сказали: «Когда машины остановятся, значит, вы — на передовой. Выгружайтесь и занимайте позиции». Грузовики остановились у оливковой рощи, бойцы соскочили на землю и расположились в роще. Так они пролежали примерно с полчаса; казалось, что война где-то очень далеко. Но вот снова появились самолеты и с бреющего полета начали поливать их огнем из пулеметов. Вдруг бойцы увидели, что один доброволец лежит, неестественно согнувшись. Кто-то трясет его за плечи, и он безжизненно валится навзничь. Он мертв. На его спине четыре рваные раны.

Они поднимались в гору, когда заговорили вражеские пулеметы; они вышли из оливковой рощи и резко взяли влево. Предстоял подъем по открытому склону. «Рота занимает исходное положение, — вспоминает Донал О'Рейлли, — и идет в атаку. На левом фланге — ирландцы. Кит Конуэй так и рвется в бой. Но сначала мы должны передать двух лучших пулеметчиков — Мэя и Конроя — французскому батальону. Пересекаем еще одну оливковую рощу, наполненную свистом пуль. Иногда раздается треск сломанной пулей ветки. Выбегаем из спасительного укрытия деревьев, скатываемся в небольшую лощину, перепрыгиваем через горный ручей и снопа вверх в гору. Это при полном снаряжении вовсе не просто... Каждый имел при себе стальную каску, 250 патронов, гранаты, противогаз, были также пулеметы с запасными дисками. Из-за отсутствия магазина у допотопных винтовок австрийского образца их приходилось перезаряжать после каждого выстрела, а старенькие пулеметы системы «шошо» то и дело заклинивало.

Мы останавливаемся перевести дух, и Кит с добровольцами уже уходит в разведку, не дожидаясь, пока мы отдышимся.

И снова вверх короткими перебежками. Мы продвигаемся к гребню. Огонь — ужасный, а словечки — ему под стать. Ранен Джо Монкс. У Прендергаста и Динни Коуди ружья разбиты в щепки.

Всего лишь 300 метров до деревни Вилья-дель-Рио. Добровольцы поднимаются во весь рост и решительно бросаются в атаку. Фашисты не выдерживают и отступают, все время стреляя ракетами и трассирующими пулями, чтобы вызвать огонь на ложные цели.

Перед окончательным броском «Колонна Коннолли» остановилась в ожидании подкреплений. Готовясь к броску, бойцы быстро переместились вправо, на более удобные позиции. Только они перебазировались, как фашисты обрушили шквальный огонь на только что оставленные позиции. Смена позиций оказалась весьма кстати, писал О'Рейлли. Оказавшись на гребне горы, бойцы обнаружили, что в пылу атаки далеко оторвались от наступавшей бригады. Окопались уже в темноте и легли отдохнуть, тесно прижавшись друг к другу, тем самым согреваясь от ночного холода.

На рассвете наступление продолжалось; теперь бойцы двигались по дороге, проходившей справа. В бой вступила артиллерия республиканцев, однако действия ее были малоэффективны, так как каждые два снаряда из пяти не разрывались. Ирландцы пошли в наступление, но у развилки дорог попали под ураганный огонь. Энергичный и бесстрашный Кит носится вдоль цепи. Всем ясно, что фашисты усилили сопротивление. Мы пересекаем открытое пространство в тучах пыли, поднимаемых пулями врага. Очередь из крупнокалиберного пулемета явилась сигналом к мощной контратаке фашистов. Ирландцы, несмотря на несовершенность своего оружия, дают отпор одетым в нацистскую форму франкистам и продолжают удерживать позиции. Кит растягивает цепь бойцов еще шире. Дафф, Налти и я — у самой обочины дороги. Кит говорит нам, что из всех пулеметчиков в живых остались только Мик Мэй и Фрэнк Копрой и что они возвращаются к нам. Мы понимаем, что должны теперь вести арьергардный бой. Кумминс и Гофф ранены и уходят в тыл. Ранен Джек Налти. Боюсь смотреть в его сторону. Его перевязывает Пэдди Дафф. Когда я все-таки обернулся, то увидел, что он ранен в грудь. Я снова берусь за винтовку. Ясно, что Джек тяжело ранен... Мы советуем ему потихоньку ползти назад, а мы его прикроем. Джек медленно отползает».

И снова над головами франкистские самолеты. Антифашисты, не имея поддержки авиации или зенитной артиллерии, вынуждены были отступить. Они отходили группами, сохраняя боевой порядок. На помощь подоспел батальон немецких антифашистов имени Тельмана и потеснил левый фланг фашистов.

Кордова явилась той «купелью», в которой «Колонна Коннолли» получила свое боевое крещение и понесла первые ощутимые потери. Погибли Джон Михэн из Голуэя; группа дублинских рабочих, и среди них Фрэнк Кон-рой, Тони Фокс и Мик Мэй; погибли также Геири Бонар, Джим Фоли, Лео Грин, Майкл Нолан и 17-летний Томми Вудс ⁸.

На Кордовском фронте ирландцы провоевали почти месяц, затем их перевели на другой фронт.

Поступило сообщение о сосредоточении мощной итало-немецкой группировки, готовившейся к новому наступлению на Мадрид. И вновь для отражения очередной попытки фашистов вырвать победу на помощь защитникам города пришли интернациональные бригады. Под прикрытием темноты они снялись со своих позиций у Кордовы и двинулись к Мадриду. Через два дня прибыли на место. Было решено упредить фашистское наступление и встречным ударом республиканских сил отбить у врага рубежи к северо-западу от Мадрида. В этой операции участвовали также батальоны итальянских гарибальдийцев и немецких тельмановцев.

Ирландское подразделение заняло отведенные ему позиции, оказавшиеся резервными. В тот же вечер был получен приказ утром вступить в бой. Рано утром ирландцев разбудила стрельба из пушек и пулеметов. Фашистское наступление началось, хотя солдат еще не было видно. «Колонне Коннолли» было приказано занять передовые позиции. Пэдди Смит из Дублина писал, что «движение нашей бригады — ирландцев, англичан, французов — развернутым строем по открытой равнине на передовые рубежи являло собой впечатляющее зрелище. Однако фашистские наблюдатели, очевидно, обнаружили нас, ибо мы тотчас попали под ураганный артобстрел. Неподалеку разорвался снаряд, и я увидел, как упали три английских товарища. Накал боя нарастал, однако Фрэнку Райену удалось без потерь вывести нас на отведенный рубеж. Весь тот день мы вели в основном ружейную и пулеметную перестрелку, а ночью получили приказ окопаться. Нас предупредили, чтобы мы были начеку ⁹».

На следующее утро фашисты атаковали правый фланг ирландцев и позиции итальянских антифашистов, «но они могли с таким же успехом брать каменную стену голыми руками, так как эти люди знали, что такое фашизм, прошли через суровые испытания муссолиниевского режима в своей родной Италии. Боевой клич и пение гарибальдийцев, с которыми они бросились в контратаку на наступавших фашистов, подняли бойцов других батальонов по всей линии обороны». Натолкнувшись на яростное сопротивление, фашисты в беспорядке отступили. Интербригадовцы получили приказ приготовиться к атаке: в контрнаступление должен был перейти весь республиканский фронт. «В ответ на это сообщение грянул «Интернационал». Вдохновенное пение этого великого гимна на многих языках переполошило фашистов, и они обрушили на нас ураганный пулеметный и минометный огонь. Этот обстрел принес много жертв.

...Защищая Испанскую республику, погибло немало ирландцев. Нам их никогда не забыть. Они всегда будут служить примером в нашей борьбе на родине; и все четыре ветра Ирландии разнесут эхо незабываемого призыва «Они не пройдут!», который вдохновлял народ Испании» ¹⁰.

Ирландцы участвовали в боях, завершившихся взятием Махадаонды. Под Лас Росас погиб Динни Коуди из Дублина ¹¹, сын участника стачки 1913 года. Спустя несколько дней после его гибели Фрэнк Эдвардс сообщил друзьям:

«Мы занимали позицию на гребне высоты. Динни Коуди вместе с ирландцем Пэтом Мэрфи лежали рядом со мной. Между Коуди и Мэрфи разорвался снаряд. Я сразу почувствовал жгучую боль в боку. Застонал Мэрфи. Его всего окутало облако дыма и пыли. В лице — ни кровинки. Я встал и побрел к лощине, в расположение штаба роты, и велел немедленно послать к ним санитаров с носилками. Я думал, что Мэрфи тяжело ранен. Санитар стал меня перевязывать: под левой рукой оказалась очень глубокая рана и на ноге царапина.

Пока меня перевязывали, вернулись санитары с носилками. Кто-то приоткрыл одеяло, и я увидел лицо. Это оказался Динни Коуди. Во мне все перевернулось... может быть, потому, что я его знал лучше других парней» ¹². Его похоронили в Торрелодонесе, и над могилой его друзья дали салют в три залпа. Он был прекрасным солдатом.

В боях на этом фронте Кит Конуэй завоевал безграничное уважение бойцов интербригад незаурядными

командирскими качествами, которые в полной мере проявились во время отражения ночной контратаки марокканцев на позиции у Махадаонды.

Впервые за все время боев в Ирландию пришло сообщение о боевых действиях «Колонны Коннолли». В письме из Мадрида от 21 января Фрэнк Райен писал:

«Военная подготовка наших парней здорово им пригодилась. Наше подразделение считается одним из лучших в роте. Накануне рождества наших ребят спешно перебросили на Кордовский фронт. Они участвовали в боях с 26 декабря по 8 января. На Мадридском участке фронта они заняли деревню, в которой находилась вражеская артиллерийская батарея, и вынудили фашистов отступить. В этом бою они захватили пулеметы и пленных, которых отправили в главный штаб. Здесь, под Мадридом, они действительно прекрасно воевали. Тут были ранены Фрэнк Эдварде, Донал О'Рейлли, Дж. Хиллен, Дж. О'Берни, Дж. Монкс, Т. Вудс, Джерри Доран, Шон Гофф, Шимус Кумминс, П. Смит и Пэт Мэрфи. Но ранения были легкие, и они выздоравливают.

Дж. Михан из Голуэя и У. Беатти ¹³ погибли в боях на Кордовском фронте.

Джека Налти ранило пулеметной очередью в грудь, но он сам пошел на перевязочный пункт, до которого было 5 километров.

Сейчас он в госпитале в Альбасете и поправляется ¹⁴. Мик Мэй здорово отличился в тяжелейшем бою на Кордовском фронте. Он прикрывал товарищей, когда те отходили под артиллерийским и пулеметным огнем.

Боевой дух наших парней сейчас очень высок. Горечь отступления в Андалусии прошла после победы у стен Мадрида.

Передаю привет всем соратникам по антифашистскому фронту у нас на родине».

К скорби о погибших под Кордовой и Лас Росас добавилась боль в связи с гибелью 33-летнего Ральфа Фокса, который был особенно дорог ирландским добровольцам. Он написал книгу «Маркс, Энгельс и Ленин об Ирландии». Многие из них читали ее до приезда в Испанию. Эта книга еще сильнее укрепила в них убежденность в том, что борьба за национальное освобождение их страны неразрывно связана с международной солидарностью.

Жестокая действительность войны: смерть, тяжелые раны — вызвала настоятельную потребность разъяснить еще раз, во имя чего приносились такие жертвы.

Это сделал Фрэнк Райен, который, несомненно, острее других чувствовал личную ответственность за тех, кто последовал за ним в Испанию. Вот что он писал из Мадрида:

«50 тысяч погибших в великой войне (первой мировой войне) были принесены в жертву напрасно; здесь же ни одна капля крови не была пролита зря... Я читал в «Айриш пресс», что «дикие гуси» ¹⁵ опять улетели. В нью-йоркском «Айриш эко» я прочитал о «трагедии» подобных мне людей, решившихся приехать сюда. Но трагедией я считаю узкий национализм, который лежит в основа всех этих разглагольствований. Они игнорируют изменения в международной политике. Им бы хотелось, чтобы мы закрыли глаза на величайшую опасность, пока она не окажется на пороге нашего дома. «Мы служим только Ирландии!» — кричат они. Однако они бы предпочли, чтобы мы сидели сложа руки и ждали, пока наша помощь вообще уже будет не нужна. Каталония признала, что она не имеет права ждать, пока Франко подойдет к ее границам. Неужели Ирландия совершит ошибку, которую не хочет делать Каталония?

Какое право имеет «Айриш пресс» сравнивать «диких гусей» с наемниками О'Даффи? «Дикие гуси» были честными солдатами, которые отправлялись сражаться против врагов своей страны. (Кстати, история их судеб должна была бы навсегда покончить с лозунгом: «Враг Англии — друг Ирландии».) Сравнивать с ними болванов О'Даффи — значит оскорблять национальную традицию. Разве О'Даффи отправился воевать против «врага Англии»?

Причиной ошибок, даже не ошибок, а трагедий, является неумение смотреть фактам в глаза. Среди солдат О'Даффи не наберется и 10 процентов фашистов. Остальные — это те, кого удалось оболванить призывом «сражаться за веру». «Айриш пресс» не желает сознаться в этом из боязни задеть профашистскую церковную иерархию Ирландии. В то же время, чтобы не восстановить против себя республиканскую общественность, она прикрывается О'Даффи. И вообще, у нас нет ни одной газеты, которая бы стойко боролась за правду и справедливость. Как же мы можем поведать миру о том, что жизнь Конроя и Коуди, Михана и Бойли не была загублена напрасно, что их гибель — это не бессмысленные «трагедии»? Честь и слава тем, кто погиб за свободу ирландского народа, и еще большая честь тем, кто умирает здесь за свободу всего человечества. Нет, эти парни не были «дикими гусями». Вы помните, как я их предупреждал еще до отъезда, какая

жизнь, пока они будут живы, ждет их в Испании. Вы помните, как я пресекал любое проявление приключенческих настроений. Вы знаете, что они могли бы остаться дома и продолжать пользоваться среди своих друзей заслуженной репутацией «солдат Ирландии». Они же предпочли приехать сюда, не требуя за это ни денег, ни почестей; приехали, потому что считали своим долгом принять участие в этом решающем сражении против фашизма. Что же касается меня, то, даже если бы кто-нибудь незаслуженно обвинил меня в том, что я их сюда привез, я бы никогда об этом не пожалел. Гибель наших 50 тысяч солдат в первой мировой войне была бессмысленной, но ни одна жизнь здесь не была отдана напрасно.

А теперь скажите, что лучше: чтобы некоторые из нас погибли здесь или чтобы тысячи гибли дома? Ибо, если фашизм победит здесь, на карту очень скоро будет поставлена судьба Ирландии» ¹⁶.