Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава 18. Ангел во время






Ветер выл, как предупреждающая сирена, у меня в ушах, мой страх заставлял течь слёзы из глаз и при каждом шаге, казалось, оба винта в руке разбалтываются, но когда я завернула в наш школьный двор, то на один момент забыла про мои мучительные заботы. Мне пришлось резко остановиться. Не было возможности бежать дальше.

До самых велосипедных подставок толпились люди: не только ученики и учителя, а также чужие лица, привлечённые сценой, которая была возведена прямо перед спортивным залом, а именно как раз там, где я год назад при моём осеннем забеге наступила в ведро с краской на строительных лесах и упала. Я не могла вспомнить дату, но на один момент мне показалось, как будто это случилось ровно двенадцать месяцев назад и как будто люди пришли сюда, чтобы посмотреть на то, как я ещё раз ломаю себе кости.

Но они пришли из-за Led Purple и из-за гигантской атмосферы, которую создали господин Рюбзам и его соратники - настоящая сцена с огромными стальными помостами, на которых были прикреплены подвижные огни, профинансированные Sparkasse и Lukom, под ними выделялся большой баннер с «Led Purple. Pure & real Rock Music».

Слева и справа от сцены стояло по два усилителя, один ростом с человека на земле и один поменьше на подставке. Чёрные стены по сторонам так сильно затемняли место событий, что казалось, будто стоишь в огромном концертном зале. Также помосты с огнями были защищены от света солнца и возможного дождя чёрным, тонким прессованным, картонным потолком. Господин Рюбзам и его помощники, должно быть, работали над этим всю ночь.

Всё эти сногсшибательные атрибуты однако были для меня бесполезны, потому что я была слишком маленькой, чтобы быть в состоянии смотреть прямо на сцену. Я видела огни и экран, на котором наверное с помощью бимера, должно было транслироваться крупным планом, но Леандера не будет видно на экране.

Если только он предусмотрительно не обмотался одной из маминых простыней, а лицо не намазал ночным кремом. Из моего горла вырвался звук, находящийся где-то между смехом и плачем, когда я подумала о том, как он прыгал перед камерой и пытался сфотографироваться. Из-за этого я волновалась? Что за пустяки по сравнению с тем, что меня ожидало.

Прямо сейчас кто-то, наверно, вышел на сцену, потому что в аудитории раздались свисты и улюлюканье; звучали ли они дружелюбно или насмешливо я точно не могла сказать. Один раз я подпрыгнула вверх, чтобы что-нибудь разглядеть, но люди передо мной были слишком высокими. Мне понадобится батут, чтобы таким способом понять, что происходило там впереди. Значит, будет нужно пробраться до самого края сцены и суметь вскарабкаться на один из усилителей... Смогу ли я сделать это с моим мешающим гипсом? Было ли это возможно?

Один из микрофонов начал пронзительно пищать, двумя голосами, нервирующий звук. Быстро я зажала уши руками. Несколько гостей громко засвистели, но снова успокоились, когда писк замолк, и кто-то начал говорить.

- Здравствуйте, мальчики и девочки, дорогие коллеги, дорогие родители, дорогие гости! - Мальчики и девочки - о, это был господин Рюбзам, кто там говорил! Я сначала почти не узнала его голоса, он был хриплым и звучал так торжественно и гордо, как будто он объявляет нам о рождении своего первого ребёнка (насколько мне было известно, у господина Рюбзама не было детей, и он казался мне уже слишком старым и морщинистым, чтобы ещё завести их). - Мы рады, что вы предстали перед нами в таком большом количестве. Сегодня мы наполним роком школьный двор!

О да, вы это сделаете, подумала я и протиснулась между двумя мамочками, которые оживлённо судачили друг с другом. Рядом со мной несколько ребят рассмеялись и покачали, забавляясь, головами. И я тоже посчитала это немного неловким, то, что господин Рюбзам там выдавал.

- Мы Led Purple, первая школьная, музыкальная группа, на протяжении более десяти лет!

О, небо, сейчас он расплачется. Я ударила кулаком толстяка передо мной в пах, чтобы тот отодвинулся в сторону и пропустил меня. Так как с гипсом я была более неподвижна, чем обычно, я продвигалась вперёд только черепашьим темпом и моя физическая форма тоже уже бывала и в лучшем состояние. Мне нужно было приостановиться на один момент и перевести дыхание.

- Погрузитесь с нами в рок-музыку семидесятых! - Снова кто-то засвистел, но раздались также некоторые одобрительные возгласы. - Led Purple это: Мартин «Шак» Леммерт за гитарой и вокал, Билли Елисавач за бас гитарой - оба наши ученики, а для ударников мы смогли заполучить Рейлла... э... - Господин Рюбзам запнулся. - Что же, мы смогли заполучить Рейлла, который тоже когда-то... э... ходил в школу. Я думаю... И да, я буду поддерживать эту молодую команду на органе Хаммонда.

- Раздевайтесь, раздевайтесь! - кричали два парня передо мной, которые своей широкой спиной закрывали мне проход. Я была зажата между людьми, и мне всё ещё ничего не было видно. Внезапно массы так сильно надавили мне в спину, что я начала задыхаться. Стало темнее; я не знала, было ли это из-за погоды или потому, что потушили все огни, чтобы увеличить напряжение. В этом не было необходимости.

Большего напряжения я не смогу вынести. Бренчание пианино заглушило свисты толпы, джазовое и игривое, песня, которую я не знала. Разве они не должны играть рок? Deep Purple и Led Zeppelin? Что это было сейчас?

Я наклонилась и проползла, без дальнейших церемоний, между ног стоящего передо мной. Снова метр позади. Игра пианино изменила свой ритм, стала яснее, чётче, требовательнее. Теперь она мне всё же показалась знакомой... Я почувствовала, как люди вокруг меня задержали дыхание.

Стало явно тихо. Я использовала возможность, чтобы добраться до усилителя. Забраться на него наверх я не могла, потому что на него облокачивалась госпожа Дангель и смотрела мечтательным взглядом на сцену, в то время как ветер начал распускать её поднятые вверх в причёску волосы. Задумчиво она вытащила шпильку из пучка, сунула её между губ и начала живать. Я встала по диагонали позади - может смогу в благоприятный момент оттолкнуть её в сторону.

Но мне не пришлось этого делать. Потому что теперь начала играть гитара, сильными, выделяющимися аккордами. Если быть точной четыре аккорда, те четыре, которые должно быть с нетерпением ожидал Билли. Smoke on the Water! Это была Smoke on the Water.

Госпожа Дангель возликовала, что окончательно убедило меня в том, что она только что была заражена инопланетным вирусом, который в корне изменил её личность. Необузданно, она начала раскачивать бёдрами. И в этом она была не одна.

Все делали это, без исключения все. Удивлённо я поняла, что тоже ритмично качаю головой и тут же снова призвала себя к дисциплине. Если я хотела знать, что случилось с Леандерм, то должна была забраться на этот усилитель и побыстрее.

Но моё тело не реагировало. Как и другие, я освобождёно прыгала вверх вниз и хлопала в ладоши в такт, не смотря на гипс, в то время как шпильки госпожи Дангель сыпались на меня. Только крики Софи вытащили меня из моего безумия. Она справа от меня сидела на плечах Леона, лицо исказилось в блаженную гримасу.

- Эй, Люси! - закричала она. - Выздоровела? Ты видела Билли? Я никогда не замечала, какие у него обалденные глаза! Такие блестящие!

Я только покачала головой. Нет, я не заметила - и как мне это сделать, я ведь ничего не видела, и никого не было рядом, кто мог бы взять меня к себе на плечи. Сеппо и Сердан пропали без вести, впрочем, я надеялась, что они не появятся.

- Помоги мне! - поэтому приказала я чужому старшекласснику справа от меня, который кружил волосами и при этом бил себя кулаком по бедру. - Эй! - Я сильно ущипнула его в рёбра и показала на усилитель. - Мне нужно туда наверх, я ничего не вижу!

Только после второго щепка он понял, чего я хотела, и подсадил меня небрежно вверх. Так как все смотрели на сцену, как будто там происходило восьмое чудо света, никто не обратил внимания на то, что девчонка с гипсом балансировала на грохочущем усилителе, а это мне очень подходило.

С любопытством, я просканировала сцену. Несмотря на моё горе, я громко рассмеялась, когда увидела господина Рюбзама. Он натянул себе на свой лысый лоб яркую шерстяную шапку, а на нос нацепил чёрные солнцезащитные очки, также на нём были надеты выцветшие джинсы и вязаный жилет, который тоже уже повидал лучшие дни. С закрытыми глазами он нажимал на клавиши своего органа, восторженная улыбка на губах и наслаждался лучшим моментом своей жизни.

Что же касалось Билли, Софи была права. Бас-гитара шла ему. Сцена шла ему! И да, глаза его тоже светились. Мне даже показалось, что он похудел; он больше не выглядел пухленьким, а скорее компактным, как будто излишняя масса не жир, а состоит только из тщательно натренированных мускулов. Что не могло быть правдой, если он провёл прошедшие недели на диване плохо проветриваемой комнаты для репетиций.

Рейлл, с голым торсом и бесстрастным лицом, бил по своим ударникам; Шак, в честь выступления, намазал себе волосы дополнительной порцией жира и натянул свою узкую футболку, под которой выделялся даже его пупок. Но где был Леандер? То, что там играла Led Purple, звучало хорошо, слишком хорошо. Бросив мимолётный взгляд в сторону, я увидела, как госпожа Дангель снимает свою коричневую курточку, отбрасывает её от себя подальше и расстёгивает обе верхние пуговицы на блузке.

- Smooooooke on the water, - подпевали сотни людей и поднимали руки вверх. Я должна была призывать себя к порядку, чтобы не присоединится к ним, и вытягивала шею, заглядывая в каждый угол сцены, которая теперь была освещёна только мерцающими огнями.

Вот - не были ли это ботинки Леандера? Это должны были быть они, потому что кому они должны были ещё принадлежать? Но почему они выглядывали носками вверх из-под ударников? Он что, лежал там сзади? И если он лежал там, а не стоял, не был впереди, рядом с микрофонами - означало ли это, что он... что он...?

Прекратите, хотела я закричать и может быть я даже так и сделала. Немедленно прекратите! У нас на сцене труп! Нам нужна скорая помощь! Но никто не обращал на меня внимания.

Сильный порыв ветра заставил зашататься стойку с монитором рядом с усилителем, и я уже испугалась, что он упадёт на меня, как ветер внезапно стих. Я вытеснила представление о том, что не только люди толпились здесь, а также и Sky Patrol массами наполнял небо, ангелы-хранители и члены бригады, было ли у них вообще ещё место, чтобы летать.

Шак заиграл своё соло на гитаре. Это звучало хорошо, очень хорошо. Слишком хорошо для него. Это должно было означать, что Леандер был ещё жив. Это просто не могло быть иначе. Я должна буду подождать следующую песню и наедятся, что он тогда покажется, большего я не могла сделать.

Глазами я искала быстрый путь к сцене - быстрый и безопасный путь. Да, так это может сработать: С помощью стойки для монитора перескочить через головы, приземлиться - было невысоко, только два метра, предположила я, прокрасться к краю сцены и шмыгнуть на неё сквозь чёрную ткань. Так я смогу подобраться сзади, если они начнут играть Child in Time и Леандер был ещё живым и в этот момент только собирал силы для решающего выступления, вместо того, чтобы быть мёртвым...

- Да! - теперь и я возликовала вместе с остальными, когда группа после нескончаемых оваций начала играть следующие такты. Это была Child in Time. Один единственный кроваво-красный свет был направлен на господина Рюбзама - господин Рюбзам в центре внимания, разглядываемый сотнями, но он ничего этого не замечал, потому что его веки закрылись.

О, я любила эту часть песни. Она звучала более волшебно, чем всё другое, что я до этого слышала. Мурашки на спине были такими сильными, что она почти болела. Они перешли на мои руки, на ноги и подкатились нежной волной к зубам, пока всё моё лицо не стало покалывать, тёплое и холодное одновременно.

Эту часть я должна ещё подождать... Это ещё не была та часть, где им был нужен Леандер. Она была ещё впереди: те высокие, хриплые крики о помощи, которые пронизывали тебя насквозь и которые, как рассказала мне бабушка Анни, даже больше не исполнял певец Deep Purple, потому что боялся, что это навсегда подорвёт его голос. (Меня же удивляло лишь то, что певец был всё ещё жив и выступал, но господин Рюбзам как раз убедительно доказывал то, что никогда не бывает поздно.)

Из-за чистого возбуждения, я сама себе щипала руки, чтобы боль позволяла оставаться мне в здравом уме. Было бы так просто спуститься к толпе, где мои одноклассники и учителя смотрели вперёд с открытыми ртами и влажными глазами.

Вставай! - подумала я настойчиво. - Леандер, тебе нужно сейчас выйти на сцену! - Носок его ботинка вздрогнул.

Ещё пел Шак, лучше, чем я когда-либо считала возможным. - See the blind man, he’s shooting at the world, the bullets flying, they’re taking toll …

- Леандер! Сейчас твоя очередь! - закричала я. На меня всё равно никто не обращал внимания. Как привидение, он поднялся из-под ударников и, качаясь, прошёл вперёд неуклюжими шагами, где Шак освободил для него микрофон, как будто они об этом договорились.

Я сухо всхлипнула, когда увидела Леандра. Его щёки провалились и были бледными, волосы свисали прядями на покрытый кровью лоб, каждое отдельное движение стоило ему невероятных сил. Но когда он наклонился, притянув микрофон к своим бледным губам и начал петь, забыл и он, как ему было плохо. Мы все забыли об этом.

Софи начала плакать и обеими руками ворошить волосы Леона, который улыбаясь, позволял ей это делать, хотя его причёска, спадающая на лоб, была его святыней. Госпожа Дангель преподнесла ещё несколько сантиметров своего декольте к всеобщему обозрению, а ребята за мной, которые до этого ещё свистели, стали обниматься и ударять друг друга приятельски по спине.

Не только Софи ревела. Многие девчонки ревели. Некоторые также пронзительно кричали и проталкивались вперёд к сцене, как будто там пели дуэтом Джастин Бибер и Бруно Марс. Притом что это, был охранник, которого никто кроме меня не мог ни видеть, ни слышать.

Я сжала обеими руками мои щёки, чтобы снова прийти в себя, схватилась правой рукой за стойку с монитором и перескочила как обезьянка через головы других, чтобы прыгнуть на землю возле зрителей.

Это было нелегко, потому что гипс нарушал моё равновесие, но я смогла выровняться и пробраться дальше к сцене, где с размаха мимо ткани поднялась вверх.

Так как все взгляды были направлены на пустую стойку микрофона, а все музыканты, включая Леандера, держали глаза закрытыми, я смогла незамечено протиснуться мимо ударников и Шаком, где сразу же начала танцевать довольно экстремальный вольный танец, за который в обычных обстоятельствах мне было бы очень стыдно. Я рассчитывала на то, что кто-то из публики рассмеётся или начнёт на меня показывать пальцами, но думала, что будет лучше находиться на сцене, исполняя танец, и сделать вид, будто принадлежу к группе и как будто меня специально наняли для этой части. Если бы я только стояла, то один из учителей возможно насторожился бы и убрал меня со сцены.

Но никто не обращал на меня большого внимания, вероятно из-за того, что почти все тоже потеряли себя в разных вольных танцах. Я размахивала своими руками в воздухе, как лопастями вентилятора, так как теперь началась быстрая, жёсткая и стремительная часть, при которой господин Рюбзам, как я и ожидала, погрузился в экстаз, а Шак сильно колотил по гитаре, как будто хотел разбить её. Леандер только стоял тихо и ждал, пока звуки станут снова более ровными, и приблизится та часть, где он должен будет петь, но в этот раз ещё более драматично и интенсивно.

Я увидела достаточно. Всё было именно так, как я и надеялась: У Леандара в уши были вставлены наушники моего MP3-плеера. И он не заметил меня. Из-за его пьянства, очевидно, полностью атрофировались его способности.

Ветер успокоился, и распространилась гнетущая духота, когда Шак снова передал Леандеру микрофон. Собирались ли они теперь над нами, чтобы стартовать финальное нападение? Поджидали подходящего момента? Если да, то они сейчас увидят, что я видела его. Тогда они узнают обо всём. Мне нельзя позволить ухватится им за подходящий момент, я должна опередить их.

Танцуя, я приблизилась к Леандеру, пока не оказалась прямо позади него и могла чувствовать запах холодного дыма в его волосах. Его поющий крик заставил задрожать мой живот, я хотела броситься на пол и заплакать, громко заплакать, но при его последнем крике моя рука стремительно вылетела вперёд и резко дёрнув, вырвала оба наушника из его ушей. Уже в следующую секунду я спрыгнула с края сцены и неумолимо проталкивалась через загипнотизированную толпу.

За мной продолжала играть заключительная часть песни. Она уже в оригинале была хаотична и запутана, но по крайней мере звучала, как что-то. То, что теперь раздавалось из колонок, было ещё только нездоровым мусором. Ни один аккорд больше не был верным, ритм потерялся, микрофоны начали пищать и уже через несколько тактов, послышались первые неодобрительные крики. Мой план сработал - у меня были наушники вместе с MP3-плеером и Леандер преследовал меня, больше не стоял с остальными на сцене. Эпоха Led Purple закончилась, после всего лишь одной с половиной грандиозных песен. Остальное никто больше не захочет слушать. Мне почти было жаль Билли, Шака и господина Рюбзама.

Но намного прискорбней было бы, если бы Леандера забрала бригада. А она всё ещё могла сделать это. Нам нужно как можно быстрее добраться до нашего подвала. Я вплотную прижала руки к телу, так что пробралась через толпу и достигла подставок для велосипедов и побежала с трещащей гипсовой рукой в сторону Хемсхофа.

- Нет! - кричал Леандер позади меня. - Люси, нет, нет, нет! Отдай мне их назад! Пожалуйста, Люси, пожалуйста! Ты должна отдать их назад! - Но я его не слушала.


 






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.