Глава 9. Ст. I. Пятый Ангел вострубил, и я увидел звезду, падшую с неба на землю, и дан был ей ключ от кладязя бездны:

Ст. I. Пятый Ангел вострубил, и я увидел звезду, падшую с неба на землю, и дан был ей ключ от кладязя бездны:

Ст. 2. Она отворила кладязь бездны, и вышел дым из кладязя, как дым из большой печи; и по­мрачилось солнце и воздух от дыма из кладязя.

Люди, достигшие высокого положения, просве­щающие других, падают, как звезды с неба, и Бог использует их падение в Своих целях. Эти людям да­ется ключ от кладязя бездны. Кажется, они имеют власть своей клеветой и поношением помрачать ис­тину. Под влиянием дьявола они производят ужас­нейший дым роптания и злословия. Бог допускает сие. От этого дыма помрачается солнце, то есть ис­тина. Им заражается воздух — люди начинают ве­рить клевете. Служители Церкви преследуются толпой ложных обвинителей. О, кладязь адский! Ты изрыгаешь последний пламень свой, потому что это допускает Господь. Он будет терпеть это до тех пор, пока не совершатся все несчастья, уготованные зем­ле. Но как только все они совершатся, земля испол­нится благами, и ты будешь повержен.

Есть и другое толкование падения этой звезды.

Оно знаменует свет преданности, веры и упования, в сей душе находившийся и направляющий ее в жизни. Но сие бедствие, по-видимому, ужасное, есть источник величайшего блаженства. Что проис­ходит с этой душой? То, что при падении ей дается ключ от кладязя бездны. И как только он откроется, из него выйдут мерзкие и смрадные адские пары, которые есть не что иное, как самые болезненные искушения. Кажется, душа сгорает в огне — в печи бедности человеческой природы и похотей, напада­ющих на тело. Эти пары и этот дым бывают на­столько сильными, что затмевают разум. Все это предстоит пережить душе, прежде чем она войдет в истину.

Ст. 3. И из дыма вышла саранча на землю, и дана была ей власть, какую имеют земные скор­пионы.

Ст. 4. И сказано было ей, чтобы не делала вреда траве земной, и никакой зелени, и никако­му дереву, а только одним людям, которые не имеют печати Божией на челах своих.

Рассматривая домостроительство Божие, склады­вается впечатление, что Он не имеет другого намере­ния, как только все разрушить. О, Боже! Кажется, Ты не только не утверждаешь истину, но даже погаша­ешь ее. Таков промысел премудрого Созидателя, и в этом-то домостроительстве более всего видна Его Бо­жественная десница. О, люди! Насколько вы слепы, воображая себе, что можете постигнуть весь промы­сел Божий относительно душ. Выдумаете, что то, че­го вы не можете понять, не есть от Бога. Таким образом, вы противитесь Богу несравненно больше, чем самые величайшие невежды, потому что вы не хотите считаться со знаниями других. Бог повелевает из бездны выйти саранче, которая есть образ ядови­тых уязвлений и смертельных поражений. Самое страшное в этом домостроительстве Божьем, по-видимому, есть то, что оно оживляет чувства и дей­ствия, которые Он умертвил, было, вначале. Бог запрещает саранче вредить им, и хочет, чтобы они проявили себя в полную силу. Но по Своему беспре­дельному милосердию, Он попускает вредить только тем, кто не имеют печати Божьей на челах своих.

Надо знать, что в человеке сосуществуют два на­чала — животное, естественное, и божественное, ду­ховное. Второе имеет знаки Божества и запечатлено Его печатью. Оно принадлежит Богу. Сей духовный человек, запечатленный печатью Бога, имеет ум, па­мять и волю, но в этом состоянии все эти свойства поглощаются одной высшей волей, которая есть верховная сила. Саранче запрещается нападать на эту волю; она запечатлена печатью Бога и пребыва­ет в Нем невредимою. Но все то, что есть в человеке От Адама, — животное начало — будет беспощадно уничтожено. О, какие ужасные опустошения прине­сет эта саранча на землю и в Церковь Божию! Но хо­тя она и причинит страдания плоти и естеству рабов Божьих, дух их никогда не будет настолько свобод­ным, как во времена этих бедствий.

Ст. 5. И дано ей не убивать их, а только му­чить пять месяцев; и мучение от нее подобно му­чению от скорпиона, когда ужалит человека.

Ст. 6. В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ее; пожелают умереть, но смерть убежит от них.

Люди, прошедшие через сии состояния, возраду­ются, читая эти строки. Есть ли слова, более выраз­ительные? Они будут мучимы долгое время, ибо пять месяцев — это число_, символизирующее продолжи­тельнейший период. Но, о, Боже! Несмотря на то, что человеку и надлежит пережить все эти испыта­ния прежде явления ему истины, Ты не даешь дьяво­лу и поврежденному естеству его убивать, хотя и даешь им власть мучить его. Св. Павел, этот величай­ший проповедник Твоей истины, сносил подобные мучения, однако он от них не умер, и благодать не была отнята от него. Между тем, это мучение напо­минает мучение от скорпионов и причиняет челове­ку такую же боль. Этот человек почитает себя смертельной уязвленным, хотя и не умирает. Он ощущает в себе постоянное уязвление, хотя оно и не заканчивается смертью.

Яд скорпиона быстро проникает в сердце. Кажет­ся, что и греховный яд проникает в сердце и парали­зует волю. Однако это ему не позволено. Сей яд имеет только силу причинять крайнюю боль и мучение. Скорпион имеет еще одно свойство: если его яд при­ложить к месту его же укуса, то достигается лечебный эффект. Так и грешник: когда он обращается и к гре­ховной ране своей прикладывает сокрушение и пе­чаль, то получает исцеление. Бог так устраивает, что греховные раны сами по себе являются чудным ле­карством, врачующим язвы, причиняемые гордыней, самодовольством и самоуважением. Но поскольку гордыня больше всего противится истине, то и для исцеления ее потребно больше страданий. Чтобы до­стичь истины, нужно себя уничижить, а Бога возвы­сить. Без этого невозможно к ней приблизиться. Суетность приписывает ничтожеству все то, что при­надлежит Богу. Поэтому главное лекарство против суетности есть познание человеком самого себя.

В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ее. О, Боже! Каким утешением было бы для челове­ка умереть в таком состоянии! Для такой души луч­ше тысячу раз умереть, чем оскорбить Бога. Поэтому-то она и просит смерти. Она говорит: «Бо­же! Осуди меня, если хочешь, но только сделай так, чтобы я больше не грешила. Для меня лучше ад и миллион адов, чем один грех». Если бы она могла умереть, чтобы избежать греха, то охотно бы умер­ла. Иногда болезнь ее бывает столь тяжела, что не дает ей рассуждать. В своем исступлении она при­чинила бы себе смерть, если бы невидимая рука, преисполненная милосердия, не удерживала ее. О, люди, находящиеся в таком состоянии! Потерпите, и вы увидите, что истина, неразлучная с премудро­стью, в свое время принесет вам блага. А пока вы должны переносить все нестерпимые страдания без надежды на освобождение от них.

Смерть, вместо того чтобы приблизиться, удаля­ется. Да, она кажется ужасною, поскольку каждый погибнуть боится, но душа, пламенеющая любовью, очистившей всякую корысть, не беспокоится о себе. Всю ее печаль составляет грех, который она видит в себе. Поэтому-то в таком состоянии она взирает на смерть как на величайшее благо и считает, что толь­ко она может избавить ее от страданий. Последние имеют свойство умножаться до тех пор, пока душа не научится предаваться Богу и переносить бедствия. В это время она надеется только на смерть, и ей дается некое тайное упование на избавление. И оно кажет­ся ей тем вероятнее, чем сильнее скорбь. Но смерть, которая, кажется, уже приблизилась, стремительно убегает, и ее удаление устрашает столь же, сколь ус­трашало ее приближение.

Сие имеет отношение и к служителям Божьим.

Они будут уязвляемы ядовитыми языками, которые причинят им невероятные страдания и будут мучить их пять месяцев. Но они не смогут их умертвить ни греховной смертью через нетерпение, ни смертью естественной. По крайней мере, большую часть из них Бог спасет. Он допустит им страдать чрезмерно, но убивать их не позволит. Св. Павел говорит о себе: нас наказывают, но мы не умираем (2 Кор. 6: 9). Бог для того хранит их таким образом, чтобы дать им претерпеть эти мучения. Господь говорит, что все сие истинно и должно произойти в Церкви, в доме Божьем, со служителями Божьими.

Ст. 7. По виду своему саранча была подобна коням, приготовленным на войну; и на головах у ней как бы венцы, похожие на золотые; лица же ее — как лица человеческие;

Ст. 8. И волосы у ней — как волосы у женщин, а зубы у ней были, как у львов;

Ст. 9. На ней были брони, как бы брони же­лезные, а шум от крыльев ее — как стук от ко­лесниц, когда множество коней бежит на войну;

Ст. 10. У ней были хвосты, как у скорпионов, и в хвостах ее были жала; власть же ее была — вредить людям пять месяцев.

Ст. 11. Царем над собою имела она ангела бездны; имя его по-Еврейски Аваддон, а по-Грече­ски Аполлион.

Описание этих животных столь же ужасно, как и удивительно, ибо как бы мы ни рассматривали данный отрывок — применительно к миру в целом или к душе в частности — все в нем устрашает и наводит ужас.

Кони, приготовленные на войну, — это образ мучителей рабов Божьих. Нет войны ожесточенней той, что ведется против верных душ. Кажется, что гонители их не имеют уже ничего человеческого.

Только лицо, то есть внешний вид, указывает на их принадлежность к роду человеческому. На головах у их как бы венцы. Что это значит? Во-первых, гони­тели, как правило, бывают людьми сильными. Во- вторых, свои оскорбительные поступки против народа Божьего они почитают за свои победы. Вен­цы эти похожи на золотые, хотя они совсем не золо­тые. Это надо понимать так, что брань, развязанная ими, ведется под предлогом славы Божьей, которую они якобы желают явить. На самом же деле они ве­домы своими страстями и самолюбием.

Эти гонители имеют лица, как человеческие. Сие означает, что они прикрываются маской чело­веколюбия по отношению к притесняемым. Они якобы сожалеют о них и убеждены, что те сами на­влекли на себя гонения своим неблагоразумием, что для них все это крайне неприятно, и они дей­ствуют по убеждению совести.

Волосы у них, как у женщин. Люди эти имеют фальшивую кротость, которая уловляет многие души. Однако никто не видит, что они имеют зубы, как у львов. Этими зубами они терзают невинных людей. Они имеют брони, как бы брони железные, потому что прикрываются благовидными предлогами. Они нападают, уязвляют и поражают, не боясь быть по­врежденными, и сии железные брони обеспечивают им их жестокость и свирепство. Шум крыльев их — шум их славы, повсюду разносящейся, — подобен стуку от колесниц, когда множество коней бежит на войну. Всем кажется, что эти люди защищают дело Божье. Они громогласно возвещают свои успехи и поражения противников и проповедуют, как благо участвовать в их деле, которое якобы есть дело Божье. При этом они ссылаются на свои успехи, которые, по их словам, свидетельствуют о Божьей поддержке. Но никто не видит того, что, хотя лица их кажутся челове­ческими, хвосты их, как у скорпионов. Укусы скорпи­онов мучительны, а зачастую смертельны. Что было бы, если бы Бог не удерживал их ядоносную злобу и не препятствовал им! Ах, как опасны эти животные, прикрывающиеся наружностью человеческой! Ка­ких только зол они ни причиняют! Они имеют власть от Бога наводить все эти бедствия на Его ра­бов для освящения и введения их в истину.

Но хотя они и имеют такую власть, однако по­буждает их к сему и действует в них их царь — ангел бездны, желающий погубить их. Понимая, что Бог хочет употребить их для распространения владычес­тва Своего и разрушения владычества сатаны, он прилагает все свои усилия, дабы уничтожить их. Но эффект достигается противоположный: он истреб­ляет в них то, что противно Богу, и делает их способ­ными к исполнению всех Его изволений.

Что касается частных лиц, то помимо общих атак они претерпевают и отдельные нападения. Дьявол и плоть стремяхся погубить их, и положение усугубляется тем, что эти люди не могут ни напа­дать на своих врагов, ни защищаться от них. Все сие им кажется естественным, и, по-видимому, они да­же радуются сему и находят некоторое удовольст­вие. Но, увы! Зубы львиные поражают и терзают невинные души. И сие-то составляет жесточайшее их мучение. Наружность — лицо — сих животных обещает этим душам нечто приятное, но впослед­ствии они испытывают болезненное угрызение, до­ставляющее им боль нестерпимую. К сему присоединяются гонения, страх, поношения и ты­сяча других бед. О, Боже! Как это жестоко и мучи­тельно, и какой сладостной кажется смерть!

Но нужно жить, и жить для того, чтобы ежеднев­но умирать.

Ст. 12. Одно горе прошло; вот, идут за ним еще два горя.

Кто видел все сии бедствия, может подумать, что теперь они окончились. Но, о, Боже! Ты безжалос­тен. Но чем сильнее Твоя жестокость, тем сильнее Твое милосердие. То, что кажется кротким, впос­ледствии бывает исполнено яда, а то, что кажется жестоким, напротив, оборачивается милосердием.

Ст. 13. Шестый Ангел вострубил, и я услы­шал один голос от четырех рогов золотого жерт­венника, стоящего пред Богом,

Ст. 14. Говоривший шестому Ангелу, имев­шему трубу: освободи четырех Ангелов, связан­ных при великой реке Евфрате.

Ст. 15. И освобождены были четыре Ангела, приготовленные на час и день, и месяц и год, для того, чтобы умертвить третью часть людей.

Шестым вестник есть вестник смерти. Все, что происходило до сей минуты, было подготовкой к смерти, которая не приходила. Однако без этой смерти истина никогда не откроется людям. Сам Бог повелевает убивать, и это повеление исходит от Его золотого жертвенника, то есть от жертвенника, на котором предстоит сделать последнее жертвоп­риношение, самое страшное из всех.

О, правосудие Бога моего! Как ты жестоко! Ты хочешь смерти и убийства. Но, жестокое для того, кто, будучи еще жив, должен умереть от твоей стро­гости, ты сладостно и любезно тому, кто желает только славы Божьей и, достигнув истины, чтит, благословляет и любит тебя, даровавшего под ви­дом жестокости столь великое благо. О, правда! О, истина! Я не могу думать о вас без радостного вос­хищения. Ваши самые крайние жестокости пока­зывают мне высшее благо. Начало ваше строго и жестоко, но жестокость эта впоследствии изливает потоки сладостей. О, тайна жестокости, тайна люб­ви и милосердия! Кто тебя постигнет кроме того, кто с твоей помощью достиг блаженства? Кого ты наименее щадила, тот наиболее доволен и наиболее блажен. О, правосудие! Тебя не знают и поэтому бо­ятся. Ты жестоко только для тех, кто сопротивляет­ся владычеству чистой любви. Но для того, кто, не имея собственной любви, не сопротивляется любви чистой, ты кротко и любезно. О, перо! Ты бессильно и никогда не сможешь начертать того, что мое серд­це чувствует, постигает, любит и свято чтит в право­судии Бога моего. О, Божье правосудие! Насколько боящийся тебя еще удален от чистой любви! Кто те­бя не любит, тот еще не отрешился от самого себя. Я не могу вещать о тебе от избытка чувств. Ты со­ставляешь все удовольствие моего сердца! Чем ты ближе ко мне, тем больше я люблю тебя. О, любовь, любовь чистая, где ты? Ты обретаешься только в тех сердцах, для которых правосудие Божье в самых крайних своих жестокостях имеет одни радости и утешения. Есть души, которым любовь доставляет одни сладости, и они почитают себя довольными. Другим же она доставляет одни жестокости, и они считают себя достойными сожаления. На самом же деле наибольшая сладость любви заключается в отсутствии сладости. О, правосудие Божье! Почему я не могу быть твоим вестником? Как бы мне этого хотелось!

Все предшествующие скорби не могли причинить смерти, потому что четыре Ангела были связаны при великой реке. До сих пор душа мужественно преда­валась всем скорбям и злоключениям. Она желала смерти. Наконец, плодом столь продолжительных и непрерывных страданий явилась ее полная реши­мость сносить болезни и скорби с совершенным рав­нодушием. Когда душа достигает такого состояния, тогда болезни ее отступают, ибо они уже нанесли свой удар. Она почитает себя навсегда избавившейся от всяких страданий, но вдруг с удивлением обнару­живает, что маленькая слабость, которую она имела, помогла ей приготовиться к новому сражению. Уди­вительно, что нет скорби, к которой бы нельзя было привыкнуть. Но Бог прекращает скорбь, когда душа к ней привыкает, и посылает другую, еще более жес­токую. По мере преданности скорбям они, эти скор­би, уменьшаются и в конце концов сходят на нет пропорционально тому, как уменьшается сопротив­ление им и душа полностью предается Богу. Тогда она избавляется и от всех своих болезней. Сие само- предание, способствовавшее смерти плотского «я», разрушается и уже не является опорой и поддерж­кой. Оно подобно реке, увлекающей за собой. Река сия несет душу, подобно кораблю, который удаляет­ся от земли, но спасает от потопления. Его нужно не­пременно оставить, чтобы утонуть. Без видимой смерти своего «я» невозможно умереть в Боге. Мож­но плавать и носиться в этом неизмеримом океане, но невозможно умереть в Боге, не погубив себя таким образом. Истребление этого самопредания не причи­няет уже печалей душе. Напротив, чем меньше его остается, тем нечувствительнее она делается. Болезнь ее происходит единственно оттого, что она хочет со­хранить свое самопредание и быть как бы связанной им. Нужно, чтобы все связанное было освобождено.

Но когда и как? В определенные Богом час, день, месяц и год. Боже мой! Как прекрасны эти слова, и какие глубокие истины они в себе заключают! Они открывают нам удивительный замысел Божий. Ду­ша, предавшаяся водительству Божьему, находит, что Его непостижимый промысел чудными путями заставляет ее все делать в определенное время и по Его воле. О, какое благо предаваться вожделению сего промысла! Все преткновения в духовной жизни происходят оттого, что люди хотят самостоятельно приводить себя в такое состояние. Они то ли о нем начитались, то ли наслышались, то ли следуют ука­заниям своих наставников. В это состояние челове­ка может привести только Бог, причем, в Им же предназначенное время. Душа весьма часто сама не знает, в каком она состоянии пребывает. Она долж­на с нетерпением ожидать своего часа. Душа, ис­требляющая самопредание таким образом, не различая его уже, вступает, наконец, в состояние истинной смерти.

Но посмотрим на сие строительство Божье в об­щем плане. Он освобождает в определенный Им час Своих Ангелов, не имеющих никакой власти, кроме данной Им. Тогда начнутся последние гоне­ния, и многие, избравшие духовный путь, оставят его на некоторое время, ибо гонения будут весьма сильными по всей земле. И тогда-то всё, казавшееся истребленным, проявится чудным образом.

Ст. 16. Число конного войска было две тьмы тем; и я слышал число его.

Ст. 1 7. Так видел я в видении коней и на них всадников, которые имели на себе брони огнен­ные, гиацинтовые и серные; головы у коней — как головы у львов, и изо рта их выходил огонь, дым и сера.

Ст. 18. От этих трех язв, от огня, дыма и се­ры, выходящих изо рта их, умерла третья часть людей;

Ст. 19. Ибо сила коней заключалась во рту их и в хвостах их; а хвосты их были подобны змеям и имели головы, и ими они врёдили.

Скорби, обременяющие сие души, умножаются почти до бесконечности. Они бесчисленны, как пе­сок морской. Растет.армия противников этих душ.

Люди раздражаются и озлобляются неизвестно на что. Число сражающихся против рабов Божьих, терзающих их и наносящих им вред каждый день увеличивается. Кажется, плоть, дьявол и люди объ­единились против душ, Богу предавшихся. Высту­пившие на сражение имеют брони огненные, потому что они охвачены гневом и огнем, которые выдают за благую ревность. Брони огненные и сер­ные указывают на то, что ревность сия есть рев­ность адская. Брони гиацинтовые свидетельствуют о том, что эти люди прикрываются одеждою право­судия. Сатана есть конь, на котором они восседают.

Он имеет голову, как у льва, потому что исполнен силы и ярости и побуждает гонителей к истребле­нию рабов Божьих. Из адских уст их не исходит ни­чего, кроме огня, дыма и серы. Огонь и сера есть образ сильных гонений. Дым же есть образ злосло­вия. Хвосты их, подобные змеям уязвляющим, сим­волизируют средоточие зла.

Что касается отдельных лиц, они испытывают все эти гонения в самих себе, ибо множество види­мых врагов, восстающих на них, есть ничто в срав­нении с врагами внутренними и домашними. Они ощущают всякие бедствия, нападающие на них с лютостью. Бог дает дьяволу власть возбуждать плоть, и она начинает дышать огнем и серой, при­чем сильнее, чем когда-либо. Здесь виден адский огонь, прикрытый некоторым внешним удовольст­вием, которое на самом деле есть настоящее муче­ние. Кажется, гордость и прочие грехи приходят терзать эту душу, ибо сии бедствия не только ее не смиряют, но делают ее более горделивой, самолю­бивой и нетерпимой. Она окружена злом и лишена всех благ. Голова льва и хвост змеи символизируют злобу и коварство. Душа и сама не знает, что с ней происходит. Кажется, фурия адская сорвалась с це­пи. Душа нигде не может укрыться от терзаний и уг­рызений. Стараясь избежать зла, она вновь и вновь сталкивается с ним. О, Боже! Куда бежать! Нет ни­какого выхода! О, как блаженны те души, которые оказываются в это время без поддержки и опоры, ибо они действительно умирают. Души подкрепляе­мые многое теряют! Ах! Какой вред причиняют лю­ди своим душам, не предавая их всецело в руки Божьи. Желая спасти, они их губят.

Ст. 20. Прочие же люди, которые не умерли от этих язв, не раскаялись в делах рук своих, так чтобы не поклоняться бесам и золотым, серебря­ным, медным, каменным и деревянным идолам, которые не могут ни видеть, ни слышать, ни хо­дить;

Ст. 21. И не раскаялись они в убийствах сво­их, ни в чародействах своих, ни в блудодеянии своем, ни в воровстве своем.

Известно, что все сие произойдет тогда, когда мир придет в ужаснейшее развращение, и чаша зла переполнится. Здесь речь идет о двух вещах: во-первых, о призвании неверующих и обращении греш­ников, и, во-вторых, об истреблении собственности и достижении духовной зрелости. Дьявол, дабы вос­препятствовать сему, сделает так, что идолопоклон­ники станут более упорными, грешники — более ожесточенными, а духовность будет преследоваться

еще сильнее. Чем более он сопротивляется добру, тем более усиливается зло, и чем сильнее верные и до­брые будут гонимы, тем большую силу получат злые. Число последних будет умножаться, пока Бог не ос­тановит бедствия святых и злодеяния их гонителей.

Люди, которым не откроется истина через стра­дания и уничтожение собственности, не раскаются в грехах своих, от дел рук своих. Здесь говорится о двух категориях людей: об идолопоклонниках и грешниках и о самолюбцах. Это и есть люди, кото­рые не умерли от этих язв. Сказано, что грешники и идолопоклонники увидят своими очами ужасные войны и страшные несчастья, глады и бедствия не­слыханные, ибо вся вселенная придет в смятение. Однако большая часть их ожесточится в своих бед­ствиях. Себялюбцы, кажется, еще больше утвердят­ся в своем самолюбии через гонение на святых. Чтобы погубить самолюбие и войти в истину, нуж­но прежде умереть для себя. Без этого человек всег­да будет привязан к собственным делам, всегда будет приписывать себе Божьи заслуги и объяснять успех собственными подвигами. Он делается идо­лопоклонником, потому что любит самого себя, предпочитает себя Богу в своей корысти, а ложь предпочитает истине. Это и значит кланяться бесам. Одни привязываются к серебру, другие — к почес­тям, третьи — к самим себе. А иные — к совершен­ству, к мнимой, не подлинной, добродетели, к идолам, которые не могут ни видеть, ни слышать, ни ходить.

Люди не покаются, а станут еще злее. Количест­во убийств достигнет предела, ибо убивать будут не только тела, но и души. Будут процветать чародей­ство, блудодеяние, воровство. Разве не наблюдаем мы все это сегодня? О, Боже! Какое развращение! Смилуйся над Церковью Своею! Мы разрушаем в сердцах своих престол великого Бога и воздвигаем на его место престол суетности, лжи и самолюбия. Мир вопиет против поклоняющихся Богу в сердцах своих, ополчается и гонит их, но никогда не вопиет против имеющих в сердце своем нечистоту, зависть, любодеяние и злопамятность. Последние считаются честными. Они исполнены любовью к самим себе, ищут только своей корысти и личной славы, по­мышляют завоевать доверие окружающих, превоз­носятся в своих делах; сердца же их совершенно пусты. Все они, повторяю, причисляются к святым, пользуются большим уважением. Людей же, горя­щих чистейшей любовью, презирающих честь, сла­ву, человеческий авторитет, взирающих на Бога и поклоняющихся Ему, поносят, бесславят, оскорбля­ют как наивеличайших злодеев. О, Боже! В нынеш­нем веке добро называется злом, а зло — добром.