Часть первая. Пишу я в маленькой комнатке под крышей старого амбара — его построили из красного дерева еще в те времена

Пишу я в маленькой комнатке под крышей старого амбара — его построили из красного дерева еще в те времена, когда были живы все, кто давно мертв: Пацан Билли, Луи Пастер, королева Виктория, Марк Твен, японский император Мейдзи и Томас Эдисон.

В горах Монтаны не растут секвойи, значит, дерево привезли с берега Тихого океана и превратили в огромный амбар на три с лишним этажа, если только высоту амбаров можно измерять этажами.

Фундамент сложен из ледниковых глыб, идеально подогнанных друг к другу, чтобы они удерживали красное дерево и разное прочее, из чего состоит амбар, включая изменчивое монтанское небо, всего в нескольких футах под которым я и пишу.

Из глыб получился огромный подвал, что вообще-то нетипично — подвалы редко бывают в амбарах. Этот подвал — отдельная тема, и лучше оставить ее на потом.

Позже…

Чтобы попасть в этот мой кабинет, нужно подняться к самой крыше амбара по лестнице, едва ли не метафизической в замысле и в том, как она карабкается по стене — шаг за шагом, открытая, точно смерть и желание, к самому небу, полному сейчас снегопада.

Лестницу разделяют две площадки, есть перила, чтобы я не упал с амбара ни на пути к писательству, ни обратно.

…никуда не годится.

Над первой площадкой вкручена лампочка, лестница там поворачивает к другому пролету, который тоже заканчивается лампочкой.

В самом амбаре есть выключатель, и такой же — на вершине лестницы. Они работают по отдельности, так что я могу зажигать и гасить свет как изнутри амбара, так и с лестницы. Когда я поворачиваю выключатель, амбар заливается красивым розоватым сиянием, точно закат на красном дереве, я ловлю собой этот свет, приходя в амбар и покидая его.

Мне нравится включать и выключать свет. Получается как в театре: кремового оттенка сосновая лестница сияет, словно мост на секвойевом закате, и это важная веха моей каждодневной монтанской жизни.

(Сейчас мы слегка развернемся: просто я хочу сказать, что в этом амбаре живут птицы, развлекая меня своим обществом, а под лестницей — там, где сложено сено для лошадей, — зимуют зайцы. Их помет, словно горная порода, выходит наружу и укладывается грибным узором на выпавших из тюков клочках сена. Временами мне становится одиноко, и тогда приятно бывает вспомнить, что этот огромный литературный дом со мной делят зайцы, хоть я ни разу их не видал — только превосходный поэтический помет. Но вернемся к свету.)

Я люблю включать и выключать свет, приходя к таким словам или уходя от них. Сам не знаю почему, чтобы освещать себе путь, я вкрутил совсем маломощные лампочки.

Вчера я выяснил, что на первой площадке горит всего лишь 25-ваттная лампочка, а на верхней, перед моей комнатой, — 75-ваттка, итого 100 ватт зрительной мощности.

Задумавшись об этом после своих писаний, я решил увеличить мощность и, как итог, — яркость амбара. Поздно вечером, посмотрев в городе, как школьники играют в баскетбол, я отправился в круглосуточный магазин за двумя лампочками — так началось одно из увлекательнейших приключений в моей жизни.

Сперва я собирался довести ламповую мощность до 150 ватт, отдавая себе отчет, что 100 ватт на лампочку — уже серьезный шаг вперед, особенно после той 25-ваттной кругляшки, которая уже бог знает сколько времени висит на первой площадке.

Может, не один год…

Кто в наше время следит за юбилеями лампочек — разве только вы вспомните, что не меняли ее, скажем, пятьдесят лет. Тогда вы обратите на это внимание, позовете журналистов и все такое, но чаще всего вы об этом забываете. Есть ведь о чем подумать, правда? Любит ли меня жена? Почему она так громко смеется над моими шутками, я же знаю, они совсем не смешные, или — что мне делать с остатком своей жизни?

Вовсе не лампочки занимают наше время, и в этом есть какой-то смысл.

Так или иначе, я стоял в лампочной секции, с любовью глядя на цифры с числом ватт. По тому, как я на них смотрел, можно было решить, что я коллекционирую электрические почтовые марки и вот-вот добавлю в свое собрание большую редкость. Дважды по 100 ватт будет вполне адекватно, но я размышлял, почему бы не вкрутить 150-ваттные лампочки и не устроить настоящее театральное сияние.

То-то будет зрелище, когда я в первый раз поверну выключатель. Амбар взорвется светом, как бродвейское шоу.

Мне ужасно понравилась эта мысль, но тут я увидал 200-ваттные лампочки. Сердце замерло и уподобилось критику, что с первого взгляда влюбляется в спектакль.

200-ваттные лампочки!

Какие перспективы!

Мой монтанский амбар красного дерева вспыхнет Тайме-Сквером. Зачем размениваться на бродвейское шоу, когда в собственном амбаре можно устроить самую знаменитую в мире театральную площадь?

Я купил две лампочки, предвкушая, как на следующий же день вкручу их в патроны, а вечером в первый раз зажгу свет.

Ну что ж, день настал, вечер будет, одиннадцать утра, и часы спешат к ночи, когда в Монтане наступит темнота, а в моем амбаре — Таймс-Сквер.

Такие у меня в жизни радости.

Я ждал, как ребенок, своей электрической сласти.