Апрель – май 2012

Бег

- Прости, но сегодня я уезжаю навсегда. Наша любовь закончится ровно в 20.00. Я уже на вокзале. Не ищи меня. Прости, - громом разразилась sms в моём сотовом.

Это писала она. Та, которую я не видел уже несколько недель… та, с которой я расстался, чтобы начать что-то новое… та, которую, как мне казалось, разлюбил навсегда или полюбил навеки…

… Беру телефон, звоню, но в ответ: «Телефон абонента выключен или…». Еще раз. Тот же результат.

Я хватаю легкую бежевую куртку и, быстро открыв дверь, выбегаю в подъезд. Время 19.15. Я должен успеть на вокзал. Я смогу, сумею, а если нет, то зачем я…

Прямо в подъезде накидываю куртку, хотя понимаю, что летним вечером всё так же жарко, что температура колеблется около 25 градусов по Цельсию и мне будет дико некомфортно. Плевать.

Я перепрыгиваю через ступеньки. Пятки загораются от сильного удара об бетонные плиты. Горит красная кнопка домофона. Выбегаю на улицу, солнце тут же обжигает моё лицо. Прикрываю глаза темными очками и в прямом смысле слова вылетаю на остановку.

- Автобус до вокзала уже ушел? - спрашиваю я у пожилой женщины с тяжелыми сумками, прищуривая глаза от слишком яркого солнце на вечернем июльском небе.

- Если честно, я не знаю, - отвечает мне она. – За пару остановок страшная авария, поэтому движение перекрыто. Машины там разбились, - договаривает она, смотря на меня и указывая рукой в сторону, где произошло ЧП.

- Чёрт! - кричу я и шарю глазами пространство в поисках такси. Ни одной машины. Природа, судьба, катастрофы, погода – это всё сговорилось против меня.

Мне не остаётся ничего, кроме как начать движение…

Начинай!

Ускорить свой и без того быстрый шаг…

Ускоряй!

Начать легкий бег, интенсивно махая руками и рассекая тем самым воздух… Начинай! Беги! Беги! Беги!

На моих ногах тяжелые черные туфли с острыми носами, которые явно не приспособлены под бег. Они чеканят траурный ритм, когда моя правая иль левая нога касается раскаленного и мягкого от дневной жары асфальта. Ему нечем мне ответить, он принимает мой бег, быстро обволакивая и отпуская ноги. Я бегу, поджав руки в локтях и интенсивно ими махая.

Я – ветер в жаркий летний вечер, который несется на встречу своей любви, которую когда-то сам похоронил в своей голове. У меня пересыхают губы…

Я – движение на встречу миллиона чувств, разрывающих радостью душу даже самых конченых одиночек. От бега у меня колит бок…

Я – сопротивление силам обстоятельств, которые когда-то развели нас в разные углы, а теперь стремятся разогнать нас своим «диким кнутом» в разные города, чтобы…

…Чтобы мы больше никогда не встретились, чтобы наши тела более никогда не соприкоснулись друг с другом, чтобы наши сердца не испытали ядерного катарсиса любви, чтобы глаза далее не видели красоты звёзд, чтобы солнце превратилось в мрачную черную луну, а яркая радуга стала лишь черной дугой между небом и землей…

Я пролетаю квартал. До вокзала не так далеко. Вы не испытывали этого: этот жаркий воздух, который с нервным дыханием заносится в легкие и выдохом вымывается обратно, это напряжение в ногах, которые пружинят от земли, травы, асфальта… этот стук сердца, который увеличивается с каждым метром и то ужасное осознаваемое чувство – НЕ УСПЕТЬ!

Люди косятся на меня. Они не понимают в чем дело. Они смотрят на меня, будто бы я убегаю от кого-то, а не стремлюсь к чему-то. Мне жарко. По моему лицу сочится предательский пот, рубашка под летней курткой полностью мокрая и прилипает к телу, очки постоянно теребят переносицу… всё это мешает, всё это раздражает и только нерушимое чувство любви ведет меня вперед. Оно позволяет мне преодолевать одно препятствие за другим и не сталкиваться со спокойно идущими с работы людьми…

Я начинаю задыхаться. Мозг насыщается кислородом. Ноги становятся ватными.

Я несусь на красный сигнал светофора.

Резкий стоп!

Прямо перед моим носом пролетает черная иномарка, которая уже за десять метров бешено, сигналила мне. Я – живой и на другой стороне улицы.

Я смогу, успею, найду и верну всё обратно…

Перед моими глазами весь мир начинает медленно растворятся, когда во рту пересыхает слюна, в горле образуется ком и до того жарко, что нет больше сил это терпеть. Я снимаю с себя куртку, бросаю её на асфальт и бегу дальше. Я бегу, бегу, бегу.... к тебе, к самому себе, к любви…

Только через метров пятнадцать я понимаю, что в куртке были ценные вещи: паспорт, деньги, сотовый телефон и даже банковская карта, которые сейчас безнадежно лежат на жарком июльском асфальте. Я не чувствую желания вернуться за всем этим, ведь это такие мелочи по сравнению с любовью… Это лишь мелочь по сравнению с той, чьи глаза – звезды на моём ночном небе, чья страсть – огонь и бензин моего тела одновременно, чьи руки – поводырь из мира реальности в мир сна… Она засыпала на моём плече, а я нежно гладил её волосы. Она целовала и обнимала меня, когда мир был ко мне жесток. Она ждала меня с армии… Она разделяла кислород на пополам и… Она… Она… Она…

Я перепрыгиваю через ограждения и выбегаю на шестиполосную дорогу. Одна за другой машины пролетают мимо меня, сквозь меня…. Одна из них на низкой скорости зеркалом заднего вида задевает мой бок. Вспышка боли. Я падаю на асфальт, руками упираясь в дорогу, сбивая локти. Из «нисана» выходит какой-то здоровый мужики и орёт на меня матом, но он уже так далеко, а я еще так не близко к вокзалу. Прямо в движении, я вытираю кровь со своих сбитых конечностей. Моё дыхание захлебывается. Легкие пытаются втягивать прохладу насколько это возможно, люди смотрят еще страннее. Я вижу их: кто-то сидит в летнем кафе и пьёт пиво, кто-то покупает мороженное себе и своим детям, кто-то просто отдыхает на лавке…

А я в парке. Я несусь сквозь аттракционы, перепрыгиваю через лавочки, ограждения, стулья и детей, рассекающих на маленьких электрический автомобилях.

- Куда несешься, дебил! - кричит мне мать одного из них в ту минуту, когда я хорошенько разогнавшись, перелетаю прямо через маленького мальчика лет пяти. Мне нечего ответить ей. Она ни черта не знает, ровно как ни черта не знаю я. Зачем я сам в своё время разрушил любовь, зачем наговорил столько много гадостей вначале лета, зачем охамил и осрамил её и свои мечты? Зачем? Зачем? Зачем? Ведь слезы её капали как дождь… Плачь её походил на раскаты молнии, но я смотрел и смотрел на это зрелище, хоть оно и не доставляло мне радости.

Мои мысли перебивает сильная дрожь в ногах. Года два назад мы регулярно бегали по утрам, но закалка прошлых дней напрочь разложилась от сидячей работы. Уже минут пятнадцать я в движении, но сейчас каждый метр даётся с трудом. Ощущение, что еще несколько шагов, и я запнусь об бордюр, упаду и больше никогда не встану. Дыхание сменяется кашлем. Да, я стал курить. Курю уже два года. Курю много, меняя одну пачку за другой и через дымовые завесы дышу этим миром.

От насыщения кислородом, голова начинает болеть, сосуды в ней пульсируют и ноют о спокойствии моего тела, сердце бьётся о ребра, как заключенный в каземате бьёт руками по металлической решетке и просит выпустить его на свободу. В этом виноват кофе – кофе растворимый, кофе из кофе машины, кофе в кофейнях за сигаретой, кофе из турки…

Я сплевываю тянущуюся, как резина, слюну в сторону. Прямо мне в лицо начинает дуть прохладный ветер, который с одной стороны замедляет бег, а с другой остужает раскаленное, как сковородка тело! Спасибо тебе ветер, спасибо!

Я поворачиваю вправо. Это попытка срезать один квартал по дворам. Темная арка, в которой нет солнца. Я забегаю в неё, ноги подкашиваются и я падаю на асфальт. Я лежу на нём раскинув руки в сторону и быстро дыша. Кажется, что из моего тела… Из моего тела по направлению к небу выходит сама душа. Господи, встречай её, коль я не могу больше бежать… Встречайте её облака, Сатурн, Боги, дьяволы и бесы…

- Ты виноват во всём сам. Она была тебе не нужна, - говорят мне небеса. Да, может быть, я псих, но я слышу их.

А мне плевать на вас небеса! Я всё исправлю. Ветер знамение моей любви. Ветер обдувает моё лицо, руки, ноги и живот, а спину холодит асфальт, который прятался от солнца целый день в тени. Мои черные влажные волосы на голове склоняются от каждого порыва ветра, а глаза закатываются от невыносимой боли в боку. Меня шалью накрывает пыль...

В это мгновение передо мной проплывают самые нежные в мире воспоминания, символы и пережитые образы. Мне вспоминаются минуты, когда, ласкаясь в постели мы не заметили, как выкипел из турки кофе, как мы случайно уделяя минуты друг другу топили соседей водой из переполненной пенной ванной. Я помню всё. Например, как подарил ей первое кольцо, как открыл маленькую коробочку и достал оттуда оформленный кусочек золота. Скажу вам честно, я испытал намного больше радости, чем она. Стало понятно именно тогда, что в сотни раз приятнее дарить часть себя, радовать человека, наслаждаясь секундами искренней улыбки, душевного тепла. А спустя несколько месяцев я завел еще более прекрасную традицию – дарить ей три розы каждое воскресенье. Я вставал намного раньше её, нежно целовал шелк её кожи и выходил на улицу к знакомой мне бабушке, которая торговала прекрасными цветами. Каждый выходной день я покупал ей цветы, приносил их к её постели, чтобы она – моя любовь, открыв глаза, почувствовала себя не столь королевой, сколько просто самой главной женщиной в моей жизни.

Воспоминания в пепел сжигают сердце. Дыхание не ровное то ли от нахлынувших эмоций, то ли от усталости после бега. Наверное, наступает эмоциональная ломка, когда я скучаю по ней. Господи, как же ты жесток к нам - людям, ко всем: богатым и бедным, влюбленным иль одиноким, наглым или скромным, спокойным или бешенным, добрым иль злым…

Катарсис.

- Встать! – кричу я себе, а мимо меня проходит какой-то мужик с бутылкой.

- Что, бля, совсем пригрело? – спрашивает он меня и протягивает пиво.

- Да пошёл ты! - отвечаю ему я и как только оказываюсь в вертикальном положении, вновь начинаю бежать.

Смотрю на наручные часы. Они разбились еще в 19.35. Значит именно в этот время я упал на асфальт, сбитый зеркалом " нисана". Сколько же времени сейчас? Сколько я пролежал под аркой близ этого дивного зеленого двора с несколькими песочницами, играющими в них детьми и целующимися на лавочках влюбленными парами. Сколько?

Я – ветер, несущийся минуя рай к чему-то еще более светлому… к миру, где всё решает любовь.

Я – движение сопротивления собственному телу…

С асфальта я сворачиваю на траву. Передо мной пробегает белый кот. Я едва ли не наступаю на него. Он быстро удаляется. Мы бежим в разные стороны. Я чуть ли не утонув в песочнице, пролетев два поворота, вновь выбегаю на центральную улицу своего города. Туфли полные песка создают дикий дискомфорт. Я останавливаюсь на минуту, чтобы вытряхнуть из них мелкие частицы. С моего лица спадают солнцезащитные очки. Нет времени их поднять и я, смахнув пот с лица, начинаю бежать снова. Я потратил впустую целых две минуты.

У меня открывается второе дыхание. Это ощущение внутренней свежести, это работающая динамо машина легких, которые будто бы клонировали без моего ведома. Я – динамика, ритм стукающих об асфальт каблуков. Я – центр погони за своей любовью, которая то ли небесными силами, то ли течением обстоятельств, то ли всем вместе взятым растворяется с каждой секундой.

На горизонте появляется вокзал. На главной площади в разные стороны снуют люди.

- Где? – говорю я первому встречному.

- Что? – удивленно смотрит на меня мужчина, поправляя очки в широкой оправе.

- Где поезд, который отправляется в восемь?

- Я откуда знаю, - отвечает он, и вся площадь слышит мой пронзительный хриплый крик.

- Где? Гдеееее? Гдеееееее ты?

Я спускаюсь по лестнице, перепрыгивая сразу через десять ступенек. Благо нормально приземляюсь и просто чудом не вывихиваю ступню, и не сбиваю пятки. Людей слишком много, чтобы можно было спокойно бежать. Я постоянно задеваю кого-то плечом, толкаю в спину, расталкиваю толпы, вылетая из очередной в другую.

У нас всё со смыслом: работа, жизнь, общество и каждый человек в нём. А сегодня я делаю то, что не подчиняется рассудку – я гонюсь за любовью и той, которой когда-то сам сказал нет и, видя её девичьи слезы из самых прекрасных на свете глаз, не дрогнул душой и сердцем. Я был холоден и равнодушен, был циничен и жесток, беспрекословен и непоколебим. Можно сказать, что я, действительно, был рад тому, что между нами всё кончено и… Это было для того, чтобы сегодня и сейчас – задыхающимся от бега, мокрым от жары, усталым от бесконечного шага в никуда, просто понять что…

Я люблю её!

Что нужно сделать, чтобы понять, что из сердца, чудесной стрелой, тараня облака, протыкая Богов, летят эти три слова? В какой ситуации ты – бегущий вместе со мной читатель, осознаешь это? В какой драме ты должен оказаться и что сделать, чтобы она превратилась в лирику?

Когда я нашёл нужную платформу поезд уже тронулся, а вместе с ним удалялась от меня моя Оксана. Я упёрся своими руками в колени и медленно опустился на корточки. В эти ужасные для меня секунды, в момент набирающего скорость железнодорожного состава в моей голове прозвучало:

- Ты опоздал. Поезд уже ушел. Прости, пока! - это был её голос столь нежный, будто бархат, столь приятный, будто аромат французский духов, столь ласковый, будто пение сказочных фей, столь дорогой мне, как сердце собственной матери.

Я посмотрел на крупный циферблат часов, который горел красным светом на здании вокзала. Время было 20.02. Две минуты, которые, пожалуй, решили всё…

Без каких-либо мыслей я вновь начал бежать, в жалкой агонии пытаясь догнать уходящий поезд. С каждым мгновением я набирал скорость. Казалось, что ещё одна минута и я смогу зацепиться рукой за поручень, подтянуться оторвавшись от земли и забраться внутрь, где всё объяснив начальнику поезда, смогу найти её в купе и сказать то, что хочу сказать ей уже сорок минут.

Вытягивая руку вперед, перепрыгивая одну шпалой за другой, я уже коснулся фалангами пальцев поезда. Я ощутил холод металла, прохладу любви, до которой осталось так близко. Я улыбнулся, но радость мою прервал громкий крик сзади:

- Придурок, ты куда несешься. Стой, твою мать! Стой, - это кричали дежурный по станции вместе с охраной, который быстро неслись за мной следом. – Стой, твою мать, стой!

Поезд начал ускоряться. Металлический поручень – помост между моей вечной грустью и беспечной радостью удалялся с каждым морганием моих глаз и… Я бы еще долго бежал, но острый нос моей туфли зацепился за шпалу и я, что есть силы, упал на острый как бритва щебень, упал лицом на камни, впивающиеся как шипы в мою кожу, упал в бездну, смотря глазами на то, как поезд и моя Оксана всё дальше и дальше от меня.

Я лежал на щебне и слышал, как всё ближе и ближе шаги полицейских, одновременна слыша трагический вальс моей любви, втыкающий острые спицы в мою душу. Время застыло в промежутке между моим прошлым и каким-то таинственным будущим, которое мне придётся ждать и проживать без неё… Я буду в нём лишь существовать!

Закрыв глаза и через минуту открыв их я вновь очутился в кофейне сделав чудесный временной прыжок. Она сидела напротив меня и улыбалась. Я даже стал думать, что весь этот бег, движение и сопротивление реальности всего лишь ночной кошмар.

- Так почему мы решили сегодня придти сюда и выпить кофе? – спросила она, приподняв свои тоненькие брови и сложив, как школьница руки на стол.

- Сегодня я хотел тебе сказать, что… нам нужно расстаться, - сам не понимая почему, ответил я и, прищурив глаза, посмотрел на её реакцию.

Нет! Не так! Не так! Нет же… Нет…

Мы как пленка отматываемся назад. Я только захожу в помещение пропахнувшее кофе и сигаретами. Нахожу столик, видя, как она машет мне своей маленькой ручкой.

- Привет, - говорю ей я. – Ты тут давно?

- Да нет, - отвечает она и нежно улыбается. – Я пришла совсем недавно и заказала наш любимый латте.

- Сегодня же жарко, - спокойно ответил я.

- Ну и что?! Кофе хорош при любой погоде, - наклонив голову в сторону, прокомментировала она. - Нам принесут льда.

Я посмотрел в её радостные глаза. Да, давно мы никуда не выходили. Стали холодными, отчужденными друг от друга. Мы будто бы стояли в разных углах повернувшись спиной, но сегодня встретились, чтобы вновь пойти навстречу нашей любви.

- Так поему мы решили сегодня придти выпить кофе? – спросила она приподняв свои тоненькие брови и сложив, как школьница руки на стол.

Я пытался промолчать, пытался изменить то некое прошлое куда попал, ответить что-то другое, не отпускать её, но…

- Сегодня я хотел тебе сказать, что...

И всё будет так! И нет у меня божественной силы изменить прошлое и тем самым повлиять на настоящее и будущее вместе взятые.

- Давай поднимай его и сажай в машину, - слышал я голоса находясь без сознания.

- Надо скорую вызвать, у него всё лицо в хлам, - перевернув меня на спину сказал кто-то…

- Так он упал прямо лицом на шпалы, - ответил кто-то…

- Нахер он вообще за этим поездом бежал?

- Я откуда знаю. Короче давайте приводите его в сознание и грузите. Разберемся в отделении.

Я открыл глаза. По небу плыли облака: одно в форме меня, а одно в форме неё. Они вроде почти сошлись в сказочном поцелуе, но немного спустя, отвернувшись друг от друга ветром раздулись в разные стороны…

- Ну, что пришел в себя бегун? – спросил меня мужчина с сержантскими лычками на погонах. – Что бежал-то как сумасшедший? Кого догнать пытался?

- Оксану, - ответил я. – Девушку свою.

- О, брат! Вставай короче и дуй отсюда. Не хочется с тобою возиться в отделении. Понял?

- Понял, - ответил я и еле как встал с рельс…

Я не знаю, что будет дальше, но знаю одно: вместе с моею любовью уехала по рельсам моя душа… раз и навсегда!

На платформе на меня смотрели тысячи глаз, каждый думал о своём. Одни, быть может, догадались зачем и почему я так несся по шпалам... а другие просто посчитали психом.

Теперь мне всё равно.

Я прошел мимо них даже не повернувшись, двигаясь вперед в изодранных камнями джинсах и рубашке, вытирая кровь с лица и смотря вверх. Я опустил голову. Несколько минут постоял на платформе.

Кто-то совсем неожиданно протянул мне платок, которым я лишь размазал кровь.

Я начал бежать вновь.

Но куда? Но зачем? Я просто бежал от внутреннего жара, так как скупые слезы из глаз не позволяли мне находится на месте. Они смывали запекшуюся кровь и радость, алыми каплями падая на жаркий июльский асфальт.

Апрель – май 2012