Спор между архиепископом Энгельбертом ii и городом Кельном

(1264 (1265) г., 8 марта)¹

Мы, Вернер, настоятель св.Гереона; Генрих, настоятель св.Апостолов; Альберт, викарий кельнского епископа с одной стороны, и горожане со своей стороны, поручили рассмотреть распрю, каковая была и есть между нашим господином архиепископом, и названными горожанами из-за пленения господина (архиепископа) и других неприятностей, которые горожане причинили ему, предложив нам вынести единодушное решение, каковое они должны твердо и неукоснительно соблюдать с обеих сторон. Мы объявляем наше распоряжение в следующих словах.

Во-первых, мы решаем, что и кельнские горожане пусть явятся на встречу с нашим господином архиепископом босыми, безоружными и с непокрытыми головами, и, простершись на земле, пусть просят у него прощения и добиваются его милости.

Далее, кельнские горожане пусть поклянутся, что захватили своего сеньора, не подумавши, и поскольку убедились, что поступили дурно, скорбели и глубоко раскаялись и своим послушанием всегда будут стремиться сделать так, чтобы господин архиепископ предал забвению этот проступок.

Наш господин архиепископ от чистого сердца обещает забыть всю неприязнь и негодование, каковые он питал из-за его пленения и других несправедливостей, причиненных ему вплоть до сегодняшнего дня кельнскими горожанами и их сообщниками.

Пусть наш господин архиепископ отменит приговоры о церковных отлучениях ³, каковые он вынес кельнским горожанам. Господин архиепископ и впредь пусть ничего не предпринимает по своей воле в отношении этих.

То, что было присвоено с обеих сторон до того, как началась война путем поджогов и грабежей между нашим сеньором и кельнскими горожанами, пусть будет возвращено с обеих сторон.

Наш господин архиепископ, пусть приложит старание, чтобы как старшие, так и младшие кельнские горожане пребывали все вместе в согласии; пусть наш сеньор и горожане не слушают никого, кто предлагает или стремится внести в их отношения нечто [такое], из-за чего между ними вновь может разгореться раздор, и если будет сделано нечто, что разжигает раздор, пусть [архиепископ] по доброй воле постарается пресечь это.

Пусть господин архиепископ охраняет и защищает своих горожан в соответствии со своей властью в своем дистрикте.

Пусть господин кельнский архиепископ сохранит для горожан и для города Кельна его права и привилегии, их издавна существовавшие вольности и обычаи. Пусть г-н архиеписком освободит кельнских горожан от любой торговой пошлины у Нойса.

Если господин кельнский архиепископ будет взимать в своем дистрикте — на земле и на воде — пошлину с имуществ кельнских горожан, каковые [имущества] они провозят в условиях опасности и под угрозой убытков, и, если они клятвенно засвидетельствуют, что это имущество принадлежит им, — пусть он не взимает пошлины.

Поскольку горожане в результате указанной и многих предшествующих распрей впали в пропасть недоимок, от которых не смогут избавиться без взимания чрезвычайного налога, то мы приказываем и провозглашаем: пусть наш господин архиепископ подождет, покуда кельнские горожане введут этот налог, уменьшат или увеличат его, как найдут нужным, и соберут полностью недоимки пусть будут полностью выплачены в соответствии с справедливой и разумной раскладкой, каковую нужно учинить под наблюдением лиц, достойных доверия, которых назначат для этого наш сеньор и горожане. Однако при этом пусть горожане не будут взыскивать с духовных лиц и монахов пивные деньги и деньги, которые называются malpenning (харчевые деньги?). И когда таким образом долги [т.е. недоимки горожан] будут выплачены, чрезвычайный побор более не будет взиматься.

Ни один кельнский горожанин за правонарушение или преступление, совершенное или якобы совершенное в самом Кельне или в границах городской черты ни самим архиепископом, ни его преемниками не будет вызван в суд вне Кельна, но тот же архиепископ или его преемники должны заседать в Кельне в своем дворце, и там вершить суд. Мы постановляем и провозглашаем, чтобы через вызовы и проскрипции, которыми господин архиепископ некоторых кельнских горожан вызывал в суд вне города и объявлял вне закона, ни одному из этих горожан не причинялось бы ущерба в их правах — ни ныне, ни в дальнейшем, — чтобы из-за такого рода вызовов самим господином архиепископом или кем-либо другим этим горожанам не причинялся какой-нибудь убыток или беспокойство. Далее, пусть кельнские горожане добросовестно содействуют господину архиепископу, чтобы в пределах городах Кельна для каждого был справедливый судья.

Далее, пусть кельнские горожане, в целом и каждый по отдельности, добросовестно стараются, чтобы монета господина архиепископа улучшалась, пусть блюстители его монеты улучшают ее, как и положено по обычаю, и если в соблюдении монеты они встретят препятствие или противодействие, пусть сами горожане приложат усилия, чтобы наш сеньор добивался принятого до сего времени возмещения и наказания.

Пусть кельнские горожане соблюдают по отношению к нашему сеньору и кельнской церкви, сколько у них есть, права свои и привилегии, вольности и свои признанные обычаи.

Если двое или трое или более из числа кельнских горожан предпримут нечто такое, из-за чего причинят нашему сеньору ущерб, то пусть наш сеньор не торопится из-за этого сразу ссориться со всем городом, но предпримет преследование такого рода [лишь] в отношении тех горожан, которые действовали против него, разве что весь город не вовлечет себя добровольно в такое дело. Подобным же образом, если кто-нибудь из подданных или близких людей нашего господина архиепископа совершит что-либо против кельнских горожан или кого-нибудь из них, пусть они не возбуждают дела об этом случае против господина архиепископа, но пусть при содействии самого господина архиепископа добиваются возмещения причиненных им несправедливостей, — разве что сам господин архиепископ не вовлечет себя в это дело.

Пусть захваченные с той и с другой стороны будут свободно отпущены и освобождены от обвинения.

Для того, чтобы все изложенное незыблемо соблюдалось обеими сторонами, мы постановляем и провозглашаем, что как вышеупомянутый господин архиепископ, так и кельнские горожане пусть просят господина Вильгельма графа Юлихского и вышеназванного (рыцаря) Герарда Ланцкронского, чтобы они принесли присягу в том, что [90] они деятельно примут на себя вверяемое им дело соблюдения всего вышеизложенного; и если случится, что во всем или в отдельной части наш господин архиепископ или сами горожане выступят против этого нашего предписания, или же одна сторона причинит другой ныне несправедливости, мы приказываем и провозглашаем, чтобы тот же наш господин архиепископ и упомянутые горожане предоставили полную власть и свободу действий графу Юлихскому и Герарду Ланцкронскому для пресечения таких несправедливостей, так что, если они будут уведомлены грамотой одной из сторон, каковая заявит, что ей причинены несправедливости, пусть граф Юлихский и Герард Ланцкронский в течение 15 дней после получения этой жалобы по долгу присяги вступят в Кельн. И после того, как они войдут в Кельн, пусть тщательно расследуют причину правонарушения, и в течение последующих 40 дней с ним покончат так, как они найдут нужным. И прежде чем они расследуют и разрешат возникший спор, будь то со стороны нашего господина архиепископа или со стороны горожан, или со стороны их людей, которым они могли бы это позволить, — не склонит их к насилию или к задержанию подозреваемых.

Что же касается того решения относительно возникших неурядиц, которые примут вышеназванные господин граф Герард Ланцкронский, то пусть наш господин архиепископ и кельнские горожане всецело выполняют это решение, как если бы оно было принято ими самими.

Постановлено и объявлено в кельнском дворце в присутствии сторон, а именно господина архиепископа и вышеназванных кельнских горожан, в год 1264, в воскресенье.

Документ 4.2.