Лорелин Прескотт. Я засыпаю в объятьях Джека Генри

Я засыпаю в объятьях Джека Генри. Я должно быть

была настолько довольна, что ни разу за ночь даже не

проснулась.

За всё время разлуки я впервые чувствую такое, да и

вообще это время изменило меня.

Когда я открываю глаза, он уже не спит. Ничего

удивительного.

- Эй.

Он целует меня в макушку.

- Доброе утро, любимая. Хорошо спалось?

Как ни странно, но да.

- Да.

Он тянет меня в свои объятья.

- Видишь? Не так уж и плохо, когда я так близко.

- Я никогда не думала, что это плохо, - объясняю я - Я

просто не привыкла к этому. Прошлую ночь я пережила очень даже хорошо.

Он откатывается от меня.

- Пережила? Вот только не надо делать мне

одолжений.

- Прости, - смеюсь я - Пережила - неправильное слово.

Я не это имела в виду.

Он ложится на спину рядом со мной.

- Я ни разу не проснулась за всю ночь, так что скорее

всего я была крайне довольна, что ты находился в

моем пространстве. Нашем пространстве.

- Наше звучит куда лучше твоего.

- Согласна.

У меня урчит в животе, отчего я вспоминаю, что в доме

нет ни крошки.

- В доме нет ничего поесть. Сомневаюсь, что мне

удастся что-нибудь раздобыть нам на завтрак, так что

придется пробежаться по магазинам. И ты идешь со

мной.

Я указываю на тумбочку.

- Открой пожалуйста верхний ящик и передай мне ручку с блокнотом, я составлю список покупок.

Он растягивается на кровати, чтобы открыть ящик, а

простыня сползает так, что моему взору открывается

вид на его скульптурную задницу. Я тяну её еще

немного вниз и опускаю на нее руку. Я не могу

противиться этому.

Он смеется, роясь в ящике.

- Так, что тут у нас?

Мне плевать, что привлекло его внимание, поскольку

вид слишком захватывающий.

Повернувшись, в одной руке он держит фиолетовый

вибратор, в другой - секс-игрушку в виде пули.

Вот черт. Я совсем забыла, что они находятся у меня в

ящике. От стыда я закрываю лицо руками.

- Настоящий джентльмен сделал бы вид, что не видел

их.

- Я думал мы договорились, что я - джентльмен только

на публике, не в спальне. Но хочу тебе сказать, что это

произвело на меня впечатление. Тебе нужны были два

этих дружка для того, что мог сделать я.

Как будто это вообще возможно.

- Ты ошибаешься, если думаешь, что можно заменить

то, что ты делаешь для меня.

- И не нужно заменять. Можно улучшить, - предлагает

он.

- Тебе не требуется улучшение.

Он крутит пулю у себя в руке.

- Может быть нам стоит опробовать их и посмотреть.

Тебе бы понравилось то, что я умею делать с ними.

Без сомнения мне бы понравилось всё, что он мог бы

со мной сделать при помощи этих игрушек.

- Сейчас?

- Ну если магазин никуда не убежит.

- Умник.

Конечно же он имел в виду сейчас. Понятия не имею,

почему я думала иначе. Он - человек утра.

И человек ночи. И человек " всё промежуточное".

- Хорошо.

Он спускается вниз.

- Закрой глаза и не открывай. Я хочу, чтобы ты лежала

неподвижно и сконцентрировалась на своих

ощущениях.

Тянусь к подушке и кладу себе на лицо, потому что я

знаю себя.

- Соблазн слишком велик, чтобы подсмотреть.

Он хватает меня за бедра и поднимает их так, чтобы

мои ноги плотно прилегали к постели. Разводит колени в сторону, и мысль о том, что он там видит, поражает меня. Среди бела дня я лежу голая с широко

расставленными ногами. Вот почему он хотел, чтобы я

закрыла глаза. Он знал, что я буду чувствовать себя

неловко, в то время как он будет смотреть на меня в

таком положении.

Спустя несколько секунд раздается шум. Я не так уж

часто пользовалась этими вещами, чтобы различать

звуки, которые они издают, поэтому понятия не имею,

что он выбрал.

Я дрожу от нетерпения, когда нечто вибрирующее

касается меня. Он начинает сверху и медленно

спускает вниз, повторяя движения.

- Тебе нравится?

Я приподнимаю подушку, чтобы хоть одним глазком

посмотреть на него.

- Ты же знаешь, что да.

- Хорошо.

Он перемещает на другую сторону и повторяет то же

самое. Закончив, он продвигает, как мне кажется пулю

в мою пропитанную соками сердцевину. Каждый раз,

поднимая её, он нарочно задевает клитор. Этого

недостаточно, чтобы кончить, но заставляет хотеть

этого настолько, чтобы начать кричать. Уверена, он

догадывается об этом, поскольку, как никто другой

знает мое тело, и специально дразнит меня.

- А как тебе это?

На этот раз я не поднимаю подушку, сильно сжимаю

её.

- Это что-то невероятное.

- Отлично. Я собираюсь добавить кое-что еще.

Боже мой! Что еще он задумал?

Не успев произнести этот вопрос вслух, я чувствую, как он входит в меня. Он движется в/из меня, пуля тем

временем кружит вокруг моего клитора.

- Я побью тебя, приятель.

Он начинает двигаться быстрее.

- Хочешь поспорить? Насколько ты близко?

- Довольно близко. Финишная прямая.

- Я с тобой, детка.

Когда я думаю, что вот-вот кончу, он давит на пулю

так, что она вибрирует по всему клитору до того места,

где он входит в меня.

Боже, это просто великолепно.

Я чувствую, как его руки обвивают мои бедра и

притягивают к себе, позволяя ему проникать в меня

всё глубже, пока он наконец не кончает. Сквозь

стиснутые зубы он произносит мое имя, отчего мне

хочется кричать, но я не могу. Я теряю дар речи,

поскольку спазмы глубоко внутри меня лишают голоса.

Когда всё заканчивается, мои руки безжизненно

падают на кровать, подушка так и остается у меня на

глазах. Он выходит из меня, но я по-прежнему

чувствую его руки у себя на коленях, раздвигающие их

в стороны.

- Ты такая красивая.

- Как ты можешь такое говорить? У меня лицо

полностью закрыто, - бормочу я из-под подушки.

- Я не об этом.

- Ты такой странный!

- И никогда не отрицал этого, - смеется он.

Я стаскиваю подушку с глаз и бью его.

- Поднимай сейчас же свою странную задницу и иди в

душ. Нам нужно сходить в магазин. Я голодна.

Джек Генри и я прогуливаемся по магазину, оба в

джинсах и футболках, кроме того на нем бейсболка с

логотипом команды, о которой я никогда не слышала.

Должно быть, они из Австралии. Он толкает тележку, я

же иду рядом с ним, беру продукты с полок и бросаю в

корзину. Еще никогда в жизни я не чувствовала себя

настолько уютно. И мне это нравится.

Раньше за него все покупки делала миссис Порчелли,

так что сегодня мы впервые вместе ходим по

магазину. Подозреваю, что Джек Генри вообще

впервые в магазине, но, кажется, ему нравится

находится здесь со мной.

Я пытаюсь взять что-то с полки, когда чувствую, как

его руки обвивают меня за талию.

- Что у нас сегодня на ужин?

Он, очевидно, не обращал внимание на то, что я

ложила в тележку, или он уже всё понял.

- Помнится мне, ты должен был сделать одну вещь за

мою лазанью.

- Она была достойна того, чтобы упасть перед тобой на

колени.

- Сомневаюсь, что та лазанья производила такой

эффект, - смеюсь я - Но я обязательно приготовлю её

для тебя, если ты хочешь.

- Да, пожалуйста. По пути домой заедем за вином.

Я уже собираюсь сказать ему, что в этом городе трудно найти его любимых вин, как вдруг слышу раздается рингтон Джолин.

- Это моя мама. Я уже давненько с ней не

разговаривала. Я должна ответить, иначе она будет

названивать.

Он целует меня в макушку и отпускает.

- Привет, мама.

- Я звоню, чтобы проверить мою девочку. Хотела

узнать, как ты справляешься с этими переездами.

Я боюсь этого.

- Я вернулась в Нэшвилл.

- Почему? Что-то случилось?

- Да. Что-то очень плохое. Блейк Филлипс напал на

меня прошлой ночью. У меня незначительные ушибы,

поэтому Рэнди принял решение отменить все концерты до конца недели.

- Что он с тобой сделал? - Я слышу ужас в её голосе.

Я стою перед Джеком Генри посреди продуктового

магазина. Сейчас не то время и место, где я хотела бы

об этом разговаривать.

- Я сейчас в магазине. Может я перезвоню тебе, когда

вернусь домой?

- Нет. Мы с твоим отцом приедем, и ты расскажешь нам всё, что он сделал.

Черт возьми. У нее есть ключи от моей квартиры, я не

хочу, чтобы она копалась в моей спальне. Не помню,

убрали ли мы игрушки обратно в ящик.

- Нет, мама. Не надо. Может чуть попозже? Я как раз

разложу продукты, и вы подойдете к ужину.

Я смотрю на Джека Генри и пожимаю плечами.

- Но кое-кто остался со мной. Джек Генри здесь.

- Твой австралийский парень?

Я смотрю на Джека Генри и улыбаюсь, когда отвечаю.

- Да, мама. Мой австралийский парень.

Услышав, как я говорю это, он весь светится.

- И ты счастлива?

То, как она спрашивает, заставляет меня задуматься,

рада ли она вообще, что он здесь.

Счастлива - это еще мягко сказано.

- Да. Очень сильно.

- Хорошо. Мы с твоим отцом приедем на ужин и заодно

познакомимся с твоим парнем. В котором часу нам

заехать?

- Как на счет шести?

- Конечно. Увидимся.

Закончив разговор, я смотрю на Джека Генри.

- Мы будем ужинать не одни.

Кажется, он не в восторге от этой идеи.

- Когда-то я должен был бы с ней встретиться. И

сегодня самое время.

- Что значит ты когда-то должен был бы с ней

встретиться? Такое ощущение, будто она тебе уже не

нравится.

- Она плохо к тебе относится. Раньше я терпел это,

поскольку она была далеко от нас, но сейчас я здесь. Я

никому не позволю плохо с тобой обращаться,

включая её. И меня не волнует, что она твоя мать.

Блин. Кажется, вечер будет не из лучших.

- Она будет не одна. С отцом. Мы не говорили об этом,

но, по всей видимости, они снова вместе.

Что я делаю? Это же Джек Генри. С ним мне не нужно

притворяться.

- Они всё еще женаты и спали вместе.

Это звучит так грязно, но вот за что мне конкретно

стыдно: за то, что они всё еще женаты или за то, что

они мои родители?

- Прекрасно. Другой родитель, чтобы вправить мозги.

Да я их с легкостью одолею.

Это будет ужасно.

- Ты никого не будешь одолевать. Я хочу, чтобы ты

понравился им, и, сомневаюсь, что это случится, если

ты расскажешь им, какими хреновыми родителями они были.

Он смотрит на меня, пытаясь возразить, но не делает

этого.

- Я не буду делать этого только потому, что ты

попросила меня. Будет адски трудно держать свой

язык за зубами.

- Ты сможешь, - поддерживаю я - Знаю, что сможешь.

И каждый раз, когда они будут говорить что-то, что

будет выводить тебя из себя, не реагируй. Будешь

хорошим мальчиком, и я вознагражу тебя чем-то

особенным после их ухода.

- Взяточничество.

- Я предпочитаю называть это системой поощрения.

- Мне нравятся твои поощрения, так что, возможно, всё

сложится для меня удачно.

Вдруг я слышу голос молодой девушки.

- Мисс Маклахлан?

Я поворачиваюсь на звук моего имени - моего

сценического имени и замечаю девочку-подростка,

уставившуюся на меня.

- О. Боже. Вы же поете в Южной Офелии? Я ваша

фанатка. Можно автограф?

Я до сих пор не привыкла к этому, каждый раз

чувствую себя некомфортно.

- Ммм...конечно.

Она роется в сумочке в попытке отыскать, где можно

было бы расписаться, но безуспешно.

- Как на счет рубашки? Подпишите?

Обычно я делаю это после концертов. И не тогда, когда

они одеты на людях.

- Нет проблем.

Когда я заканчиваю, она подходит к Джеку Генри и

передает ему телефон.

- Не могли бы вы сфотографировать нас?

Он вытаскивает руки из карманов и берет телефон.

- Для фаната мисс Маклахлан всё, что угодно.

- Круглая кнопка в центре. Но, думаю, вы уже знаете.

Держу пари, вы делаете это всё время, - хихикает она.

Она выглядит, как кошка, проглотившая канарейку.

- Я делаю отличные снимки мисс Маклахлан.

Я изо всех сил стараюсь не расссмеяться над тем, как

умно он снимал меня почти что обнаженную. Он такой

непослушный мальчик, и позже я задам ему за это.

- Спасибо большое, мисс Маклахлан. Мои друзья ни за

что не поверят, что я встретила вас.

Как только девушка уходит, Джек Генри начинает

улыбаться, отчего мне становится любопытно, что у

него на уме.

- Что за глупая усмешка?

- Нет...ничего, - говорит он, когда мы прогуливаемся по

проходу, но добавляет. - Мисс Маклахлан.

Я никогда не делала этого раньше, поэтому ужасно

нервничаю. Мои родители, одного из которых я едва

знаю, будут здесь с минуты на минуту, чтобы

познакомиться с Джеком Генри. С моим парнем. С

мужчиной, которого я люблю.

Меня сейчас вырвет.

Сомневаюсь, что всё пройдет хорошо. Ему не нравятся

мои родители, и я не виню его за это. Что если он не

сможет держать всю эту неприязнь в себе и вести

себя, как подобает? Он упрямый и говорит всё, что

приходит ему на ум. Это может оказаться полной

катастрофой. Но даже если и так, я всё равно его

люблю. Без всяких сомнений.

Я тянусь за лазаньей в духовку и тут же хватаюсь за

запястье.

- Черт.

Что-то подсказывает мне бросить блюдо и вынуть

руку. К счастью, лазанья в целости и сохранности, но я

обожгла запястье.

Я бегу к раковине и запускаю его в холодную воду,

когда слышу голос Джека Генри:

- Что случилось?

- Я обожглась. Ошибка новичка.

- Дай мне посмотреть.

Ах, доктор вернулся. Как же приятно видеть вас,

доктор Маклахлан. Прошло какое-то время. Я

вытаскиваю запястье из холодной воды, чтобы он мог

посмотреть.

- Всё будет хорошо. Где твои мешки? Я сделаю

холодный компресс.

- Шкаф справа от плиты.

Он складывает несколько кубиков льда, а затем

сворачивает их и передает мне.

- Я достану лазанью. А ты приложи лед к ожогу.

Я сижу за столом, не в силах ничем помочь.

- Спасибо.

- Пожалуйста. Это меньшее, что я могу сделать после

того, как ты весь день хлопотала. Хочешь, чтобы я

сделал что-то еще?

Я смотрю на часы.

- Почти шесть. Можешь положить хлеб в духовку? Я

уже положила его на противень.

- Всё, что угодно, мисс Маклахлан.

- Тебе это нравится, да?

- Что? - он делает вид, будто не знает, о чем я.

- Называть меня мисс Маклахлан.

- Конечно. Хорошая практика.

Для чего хорошая практика?

Стучат в дверь. Я тут же раздражаюсь, поскольку хочу

знать, что он имел в виду. Мне так и хочется сказать

Джейку и Джолин подождать минутку, чтобы

добраться до истины. Конечно я не сделаю этого, но я

обязательно вернусь к этой теме, когда мы остаемся

одни.

Я встаю, чтобы открыть дверь.

- Не забудь быть милым, если хочешь получить

вознаграждение.

- Да, мэм. Твой дикарь заставит тебя гордиться им.

Я дарю ему быстрый поцелуй.

- А вот и мой мальчик.