Джек Маклахлан. Три. Долгих. Чертовых. Месяца

Три. Долгих. Чертовых. Месяца. В течение этого

времени я не видел Лорелин. И не думаю, что смогу

прожить хоть еще одну минуту. С каждым днем,

прожитым без нее, я погибаю.

Её чертовски сложно было найти. Судьба будто

специально разводила нас по разным концам.

Испытания. Было смешно наблюдать за тем, как Джим

довольствовался малой долей информации. Один шаг

вперед, два - назад, а не наоборот. Сбежавшего

уголовника было бы проще отыскать.

Но я, наконец, нашел её.

Лорелин Пейдж Прескотт, известная публике как

Пейдж Маклахлан - женщина, ради которой я сегодня

нахожусь здесь. Я улыбаюсь от того, что она взяла

мою фамилию, но мне непонятно, зачем ей нужен

сценический псевдоним. При мне она никогда ни

одного не упоминала, отчего мне становится интересно, а не случилось ли чего с её биологическим отцом. Или с Блейком Филлипсом.

В зрительном зале так много народу, что трудно

протиснуться. А надев через плечо еще и Мартина,

пробраться через толпу становится труднее.

Наконец я добираюсь до своего места. Поскольку я

человек привычки, я несказанно рад, что оно

находится в темном углу.

Сажусь и ставлю Мартина между ног. Я так сильно

нервничаю, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Я

увижу как любимая мною женщина выйдет на эту

сцену.

Часы показывают без одной минуты восемь. Сердце

бесперебойно бьется в груди пульсируя в ушах,

заглушая даже гул толпы. Наконец-то музыканты

выходят на сцену и занимают места.

А затем я вижу её, впервые за три месяца. Моя

Лорелин. Время и расстояние, разделявшее нас, в миг

исчезает, когда я снова лицезрею её лицо.

Она выглядит также, но по-другому. Её волосы намного

длиннее и темнее. Медовые пряди исчезли, а также она стала стройнее. Она по-прежнему красива, но образ, запетчаленный в моих мыслях за эти несколько

месяцев, значительно отличается.

На ней коричневые сапоги - те же самые, которые были одеты на ней в первый раз, когда я её увидел; потертые джинсы и белый топ без бретелек. Её голые плечи так и манят прикоснуться к ним.

И поцеловать. Её топ расположен ниже грудей, а

нижняя его часть - над джинсами. Я представляю, как

они сидят низко на её бедрах, таким образом я с

легкостью мог бы поцеловать её живот.

Она берет в руки гитару, которую, как я подозреваю, её

биологический отец подарил её матери, и протаскивает ремешок через голову. Вместо того, что сейчас находится на её плече, она должна держать своего Мартина.

Она стоит спиной к зрителям, отчего я снова

вспоминаю ту ночь в Вагга Вагга, когда она

проделывала тоже самое. Тогда она

загипнотизировала, и с тех пор ничего не изменилось.

Она по-прежнему завораживает меня.

Моя американская девочка занимает место позади

микрофона, а затем я замечаю парня рядом с ней, и то,

как большинство девушек в этом помещении сходят по

нему с ума. Перемещаю свой взор на других двух

участников группы. Джим как-то позабыл упомянуть о

том, что она являетесь частью чисто мужской группы.

Сейчас маленький зеленый монстр, поселившийся

внутри меня, решает, что хочет выйти, надрать

задницы и узнать имена.

Когда каждый из них наконец находится на месте с

инструментом в руках, парень позади Лорелин

регулирует микрофон.

- Даллас, как поживаете?

Толпа начинает сходить с ума, кричать и свистеть,

когда барабанщик начинает бить в самый большой

барабан, поднимая зрителей на ноги. Такое ощущение,

будто все хлопают в унисон вместе с ударными.

- Все готовы зажигать?

Кричит он, и раздается гул. А их любят.

Он подбирает звук на своей гитаре, которого я прежде

не слышал, и объявляет.

- Дамы всегда первые, и наша прекрасная Пейдж

начнет с одной из песен с нашего нового альбома под

названием " Let it go".

Её зовут Лорелин, а не Пейдж.

Моя красивая девочка закрывает глаза, что говорит о

том, что она готовится к исполнению.

Это её способ отгородиться от всего мира и улететь в

те места, где посредством музыки и слов она сможет

рассказать свою историю.

Музыка подобна чувствам, которые звучат вслух.

Разве это не то, о чем она рассказывает?

Я сижу на краешке стула. Признаться, я отчаянный

человек, который держится за тонкую, тонкую нить.

Все те слова, что крутились в моей голове за эти

месяцы, мне хотелось сказать ей. Но сейчас я здесь с

ней, и вот он, мой шанс доказать ей, как хорошо нам

быть вместе.

Она сказала, что любит меня, и я молю Бога, чтобы

ничего не изменилось.

Наклонившись к микрофону, она поет о воспоминаниях и прощаниях. Её голос - единственный, который признает мое сердце. Её соблазнительный голос проникает глубоко в душу и обволакивает мертвые стенки сердца, заставляя биться снова.

Когда начинается припев, она открывает глаза. Как

всегда. Мне не нравится, когда она поет о том, чтобы

отпустить. Я знаю, что она выбирает песни сердцем, но

мысль о том, что она поет эти строки, представляя при

этом нас, убивает меня. Может, она до сих пор думает

обо мне. Любит меня. Надеется, что я приеду за ней.

Закончив петь, толпа взрывается аплодисментами.

Она - фан- блядь-тастический исполнитель. Я знал это,

но не подразумевал, что настолько.

Другой певец подходит к микрофону.

- Эта девушка умеет зажигать, не так ли?

Публика еще громче кричит и хлопает в ладоши.

- Следующая песня, которую мы исполним, называется

" Win you over".

Он смотрит на мою девушку и улыбается, подмигивая

при этом. Что черт возьми это такое? Парень смотрит

на Лорелин и поет о завоевании сердца девушки,

которое было разбито. Он смотрит ей прямо в глаза, и

тут меня осеняет - ублюдок поет не для публики. Он

поет моей девушке. Сукин сын!

Не смотри на него, Лорелин. Не поддавайся на это

дерьмо - соблазнительную улыбку, мягкий голос,

глубокие ямочки. Я знаю эти уловки, и поверьте: всё

это ерунда, так что он может катиться, куда подальше.

Я с такой силой хватаюсь за подлокотники стула, что

думаю, что раздавлю их. Что если я опоздал, и она уже

с этим придурком? Вполне возможно. А что,

спрашивается, ей мешает? Она и понятия не имеет, как

сильно я её люблю, и какие расстояния мне пришлось

преодолеть, чтобы найти её. Уверен, она думает, что

всё своё внимание я направил на новую собеседницу.

А почему собственно ей об этом не думать?

На меня нахлынули воспоминания о женщине, которая чуть не стала номером четырнадцать. Она с радостью согласилась пойти в гостиничный номер незнакомца, с которым познакомилась минуту назад. Она готова была позволить мне трахнуть её, потому что мужчина, которого она любила, не чувствовал того же к ней. Таким образом она хотела выкинуть его из головы. Вот кем я мог бы быть для Лорелин - человеком, которого она хочет выкинуть из головы, что позволила этому парню трахнуть её, чтобы стереть всякие воспоминания обо мне.

Это плохо. Очень плохо.

Я думаю над тем, чтобы встать с места и выйти на

сцену, чтобы она увидела меня и знала, что я здесь

ради нее. Я хочу увидеть её реакцию. Мне необходимо

посмотреть ей в глаза и понять, что я по-прежнему

являюсь единственным, кого она любит. Или же всё

таки его.

Встав, мои ноги отказываются двигаться. Они не будут

повиноваться командам, которые посылает мой мозг.

Они умнее, чем моя голова или сердце. Как бы мне ни

хотелось, чтобы она узнала, что я здесь, но я не могу,

поскольку охранники в любом случае преградят мне

путь, как только я соберусь пробраться ближе к сцене.

Ублюдок заканчивает свою песню, и Лорелин меняет

гитару на другой инструмент, скорее всего мандолину.

Она никогда не говорила мне, что играет на чем-то,

кроме гитары и пиано, отчего мне становится завидно,

что эти парни знают что-то, чего не знаю я.

Они начинают петь следующую песню, дуэт под

названием " Tell me what I want to hear". Отлично. Это

именно то, что я хотел увидеть - как оба они поют

вместе. Я ничего, к сожалению, не могу с этим

поделать, поэтому мне остается только сесть и

успокоиться.

Они проходят по основному списку своих песен, и в

течение всех двух часов я замечаю, как этот парень трахает глазами Лорелин.

Отвратительно сидеть и смотреть на это, не в

состоянии что-либо предпринять. Я зол, как черт, но

имею ли я право сказать хоть что-нибудь? Понятия не

имею, но, поверьте, я найду способ это узнать.

Когда наступает время для последней песни вечера,

Лорелин выходит в центр сцены, что она должна была

делать на протяжении всего вечера, и в миг узнаю

песню, исходящую с клавишных её коллеги по группе.

- Эту песню я написала, когда мы с лучшей подругой

решили отдохнуть в другой стране пару месяцев назад.

Тогда у меня было достаточно времени, чтобы

написать несколько песен.

Я начала писать её там, но никак не могла заставить

себя закончить. Где-то месяц назад я всё таки

решилась на это. Она называется " Without a goodbye".

Я жду, когда твое сердце проснется

Чтобы попросить меня остаться.

Мое сердце с нетерпением ждет

Услышать слова, которые я так прошу тебя сказать.

Но если я останусь, и ты никогда не произнешь эти

слова,

Я сомневаюсь, что смогу вынести такую боль.

Поэтому я вынуждена уйти, не попрощавшись

И ты никогда не узнаешь, сколько слез мне придется

выплакать.

Я вынуждена уйти, не попрощавшись

И мне не придется скрывать боль в моих глазах.

Я приняла решение уйти

И теперь нас разделяет расстояние.

Ты так далеко, очень далеко.

И что, теперь ты всегда будешь находиться вне моей

досягаемости?

Легко лгать себе, но

Боюсь моё глупое сердце никогда не будет свободно.

Поэтому я ушла, не попрощавшись.

И ты никогда не узнаешь, сколько слез мне пришлось

выплакать.

Я ушла, не попрощавшись

И мне не придется скрывать боль.

Прошло так много времени, когда я в последний раз

касалась твоего лица

Я не могу перестать думать о тех днях.

Я смотрю на твои фотографии

И задаюсь вопросом, будет ли неправильным сказать

это.

Я здесь совсем одна и чувствую себя слабой.

Может быть я совершила ошибку, когда ушла.

И была неправа, когда ушла, не попрощавшись

Потому что теперь ты не узнаешь, что я готова

попробовать.

Я была неправа, когда ушла, не попрощавшись

Потому что теперь ты не увидишь любовь в моих

глазах.

Красивая песня, но грустная. Слова, как нельзя кстати,

описывают нас, и где-то глубоко в душе я знаю, что

она пела именно о нас - по крайней мере, я надеюсь,

что в своих словах она осознает ошибку, уйдя, не

попрощавшись. Это должны быть мы.

Концерт заканчивается, и люди друг за другом

покидают зал. Я же сижу неподвижно. Спустя какое-то

время зрительный зал пустеет. Прежде чем встать, я

вытаскиваю красную розу, спрятанную в футляре

Мартина. С гитарой в одной руке и розой в другой, я

начинаю свой поход, в конце которого я наконец

закончу эти поиски и воссоединюсь с любимой. Я

ранен отчасти от того, что этот Дон-гребаный-Жуан

весь вечер подкатывал к моей девушке - но больше

всего потому, что я наконец-то увижу женщину,

которую люблю всем сердцем.

Подойдя к сцене, охранник останавливает меня.

- Никому не разрешается проходить туда, за

исключением участников группы и персонала

- У меня гитара Пейдж.

Я держу доказательство в руке.

Он скрещивает руки на груди и тяжело дышит.

- Сожалею. Если это принадлежит одному из

музыкантов, вам следует препринять другие меры,

чтобы отдать ему.

Похоже этот мускулистый парень не собирается идти

на контакт, поэтому я достаю бумажник, чтобы

перевести разговор в другое русло. Я вынимаю десять

стодолларовых купюр и держу их прямо у него перед

лицом.

- Тысяча долларов твои, если ты пропустишь меня,

чтобы я мог отдать мисс Маклахлан её гитару.

Его глаза округляются, и он озирается по сторонам.

Протянув руку, он забирает деньги.

- Если тебя поймают, не смей говорить, что это я тебя

пропустил. Понял?

Бинго!

- Конечно же нет.

Он открывает дверь и указывает вниз.

- Она должна быть в комнате для отдыха, собирает

вещи. Третья комната слева.

- Спасибо.

Он закрывает за мной дверь. Какое-то время я стою в

коридоре, тяжело дыша. Мое сердце бешено стучит в

груди, пытаясь спастись, отыскав вторую половинку.

Меня тянет к ней, потому что сердце нуждается в ней,

чтобы вновь почувствовать себя цельным.

Я иду вниз по коридору. Прохожу мимо парней, но они

замечают в моей руке чехол от гитары и ничего не

говорят. Останавливаюсь у двери и колеблюсь,

поскольку до смерти напуган. Дверь скрипит, и я вижу,

как Лорелин сидит на диване с этим ублюдком рядом с

ней. Его рука у нее на ноге, медленно ласкающая её -

также, как я когда-то делал это много раз. Блядь! Он

трогает её, но что хуже всего, она позволяет ему это

делать. И это разбивает мое сердце. Уверен, я

чувствую, как оно разбивается на множество осколков

в то время, как я стою здесь и наблюдаю за

единственной вещью, которой я так боялся.

Зажмурившись, я надеюсь на то, что неправильно всё

понял или это мое подсознание решило надо мной

подшутить.

Когда я снова открываю глаза, он наклоняется к ней.

Чтобы поцеловать. Я отворачиваюсь. Шокирован.

Опустошен. Убитый горем.

- Эй. Что ты здесь делаешь? Кто ты?

Слышу, как кто-то окликнул меня, на что я

оборачиваюсь и замечаю барабанщика группы.

Я сглатываю мучительные звуки, которые вот-вот

вырвутся из моего рта. Это моя вина. Я облажался, и

вот моя расплата.

Я поднимаю чехол для гитары, чтобы он видел.

- Это принадлежит мисс Маклахлан. Не могли бы вы

отдать это ей? И розу тоже.

- Мартин. Круто.

Он забирает их и спрашивает.

- Передать ей что-нибудь?

Да. Скажи ей, как сильно я её люблю и сожалею о том,

что отпустил её.

- Просто скажите ей, что мне понравился концерт, и

что она была фан-чертовски-тастична.

Он поднимает чехол с розой.

- От кого мне сказать всё это?

- Она знает, от кого.