ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Кого град молотит по голове, тому кажется,

Кого град молотит по голове, тому кажется,

что все полушарие охвачено грозою и бурей.

Монтенъ

В этой книге я хотел, опираясь на современные научные данные, 1) рассмотреть глобальные тенденции изменения нормативного канона маскулинности и гендерного порядка, в котором господствующая роль принадлежит мужчинам; 2) выяснить, как изменяются в связи с этим важнейшие свойственные (или приписываемые) мужчинам психологиче­ские черты, и 3) проследить, как эти процессы проявляются в современной России.

Мои основные выводы сводятся к следующему.

В мире происходит беспрецедентная, но подготовленная всем предшествующим развитием человечества глобальная ломка традиционной системы разделения общественного тру­да и прочих социальных функций и отношений власти между мужчинами и женщинами.

Во всех языках, мифологиях и культурах понятия «муж­ское» и «женское» выступают одновременно как взаимоис­ключающие противоположности («мужское» или «жен­ское») и как взаимопроникающие начала, носители которых обладают разными степенями «мужеженственности». Тем не менее мужскому началу приписывают, как правило, более по­ложительный и высокий статус. Эта логика присутствует и в научных описаниях маскулинности и фемининности. Сначала они казались взаимоисключающими, затем предста­ли в виде континуума, потом выяснилось, что маскулинные и фемининные свойства многомерны и могут у разных инди­видов сочетаться по-разному, в зависимости как от природ­ных, так и от социальных факторов.

В биологически ориентированной науке все различия ме­жду полами первоначально считались универсальными и вы­водились из обусловленного естественным отбором полового диморфизма. Однако многие особенности поведения и психи-

ки мужчин и женщин и общественное разделение труда меж­ду ними исторически изменчивы, их можно понять только в определенной системе общественных отношений. Чтобы точнее описать соответствующие процессы и явления, биоло­гическое понятие «пола» было дополнено социологическими понятиями «гендер» и «гендерный порядок», которые подра­зумевают социальные, исторически сложившиеся отношения между мужчинами и женщинами.

Гендерные исследования, которые стали неотъемлемой ча­стью и аспектом социологии, антропологии, истории и дру­гих наук о человеке и обществе, занимаются прежде всего об­щественным разделением труда, властными отношениями, ха­рактером общения между мужчинами и женщинами, гендерным символизмом и особенностями социализации мальчиков и девочек. Хотя в трактовке этих явлений многое остается спорным, накопленный багаж знаний свидетельст­вует о плодотворности междисциплинарных поисков.

Для понимания биосоциальной природы маскулинности особенно важен феномен гендерной сегрегации и гомосоциальности. Самцовые коалиции и группы как средства поддер­жания иерархии и разрешения внутригрупповых и межгруп­повых конфликтов существуют уже у некоторых животных, включая приматов. У человека они превращаются в закрытые мужские дома и тайные союзы, имеющие собственные риту­алы и культы. В ходе исторического развития гендерная сег­регация ослабевает или видоизменяется, но по мере исчезно­вения или трансформации одних институтов мужчины тут же создают другие, аналогичные. Это способствует поддер­жанию гендерной стратификации и психологии мужской ис­ключительности.

Хотя нормативный канон маскулинности, как правило, изображает «настоящего мужчину» неким несокрушимым мо­нолитом, этот образ имманентно противоречив. Мужчина противопоставляется женщине, с одной стороны, как вопло­щение сексуальной силы (фаллоцентризм), а с другой — как воплощение разума (логоцентризм). Однако эти начала про­тиворечат друг другу и нередко персонифицируются в разных культах и типах личности. Свойства «идеального мужчины»

так или иначе соотносятся с исторически конкретными соци­альными идентичностями {воин, жрец, землепашец и т. п.). Поэтому наряду с общими, транскультурными чертами мас­кулинности каждое общество имеет альтернативные модели маскулинности, содержание и соотношение которых может меняться.

В основе традиционного образа «настоящего мужчины» лежит идея гегемонной маскулинности, или маскулинная идеология, утверждающая радикальное отличие мужчин от женщин и право «настоящих» мужчин властвовать над жен­щинами и над подчиненными «ненастоящими» мужчинами. У этой идеологии глубокие биоэволюционные корни (доми­нирующий самец имеет репродуктивные преимущества пе­ред более слабыми и зависимыми). Она господствует в любых спонтанных мальчишеских сообществах, в которых формиру­ется мужская идентичность. Тем не менее она часто оказыва­ется социально и психологически вредной, дисфункциональ­ной.

«Кризис маскулинноси», о котором много говорят и пи­шут начиная с последней трети XX века, — прежде всего, кризис привычного тендерного порядка и традиционной мас­кулинной идеологии, которая перестала соответствовать из­менившимся социально-экономическим условиям и создает социально-психологические трудности как для женщин, так и для самих мужчин. По всем главным макросоциальным осям (общественное разделение труда, политическая власть и гендерная сегрегация) позиционные, социально-ролевые различия между мужчинами и женщинами резко уменьши­лись в пользу женщин.

В доиндустриальном и индустриальном обществе «война полов» шла на индивидуальном уровне, но социальные рамки этого соперничества были жестко фиксированы. Мужчины и женщины должны были «покорять» и «завоевывать» друг друга, используя для этого веками отработанные гендерно-специфические приемы и методы, но сравнительно редко кон­курировали друг с другом на макросоциальном уровне. Со­перником мужчины был другой мужчина, а соперницей жен­щины — другая женщина. Сегодня в широком спектре

общественных отношений и деятельностей мужчины и жен­щины открыто конкурируют друг с другом.

В сфере трудовой деятельности и производственных отно­шений происходит постепенное, но ускоряющееся разруше­ние традиционной системы гендерного разделения труда, ос­лабление дихотомизации и поляризации мужских и женских социально-производственных ролей, занятий и сфер дея­тельности.

Женщины постепенно сравниваются с мужчинами, а то и превосходят их по уровню образования, от которого во многом зависят будущая профессиональная карьера и соци­альные возможности.

Мужчины утрачивают монополию на политическую власть. Всеобщее избирательное право, принцип граждан­ского равноправия, увеличение номинального и реального представительства женщин во властных структурах — общие тенденции нашего времени.

В том же направлении, но с еще большим хронологиче­ским отставанием и количеством этнокультурных вариаций эволюционируют брачно-семейные отношения. В совре­менном браке гораздо больше равенства, понятие отцовской власти все чаще заменяется понятием родительского авто­ритета, а справедливое распределение домашних обязанно­стей становится одним из важнейших условий семейного благополучия. Психологизация и интимизация супруже­ских и родительских отношений, с акцентом на взаимопони­мание, несовместимы с жесткой дихотомизацией мужского и женского.

Существенно изменился производный от социальной структуры общества характер тендерной социализации де­тей. Более раннее и всеобщее школьное обучение, без которо­го невозможно подготовить детей к предстоящей им сложной общественно-трудовой деятельности, повышает степень вли­яния общества сверстников по сравнению с влиянием роди­телей, а совместное обучение по общим программам подрыва­ет тендерную сегрегацию, создает психологические предпо­сылки для более равных и кооперативных отношений между взрослыми мужчинами и женщинами и делает проблематич-

ными привычные представления о гендерных различиях спо­собностей и интересов.

Изменения в содержании и структуре гендерных ролей преломляются в социокультурных стереотипах маскулинно­сти и фемининности, представлениях мужчин и женщин друг о друге и о самих себе. Хотя массовому сознанию норматив­ные мужские и женские свойства часто по-прежнему кажутся альтернативными и взаимодополнительными, принцип «или-или» уже не является безраздельно господствующим. Многие социально-значимые черты и свойства личности считаются гендерно-нейтральными или допускающими существенные социально-групповые и индивидуальные вариации.

Масштабы, темпы и глубина изменения гендерного поряд­ка и соответствующих ему образов маскулинности очень не­равномерны а) в разных странах, б) в разных социально-эко­номических слоях, в) в разных социально-возрастных груп­пах иг) среди разных типов мужчин. Тем не менее ломка традиционного гендерного порядка закономерна и необрати­ма. Ее причиной является не феминизм, а новые технологии, которые делают природные половые различия менее значи­мыми, чем раньше.

Ослабление поляризации гендерных ролей не устраняет гендерных и половых различий в социальной сфере, особенно в такой чувствительной области, как соотношение производ­ственных и семейных функций. Отчасти эти различия коре­нятся в биологии (женский родительский вклад больше муж­ского и требует больших усилий и временных затрат; если женщины от этих функций откажутся, человечество вымрет), отчасти — в унаследованных от прошлого социаль­но-нормативных ограничениях и в привычных стереотипах массового сознания, как мужского, так и женского. Тем не ме­нее ведущими процессами стали индивидуализация и плюра­лизация, позволяющие людям выбирать стиль жизни и род занятий безотносительно к их половой/гендерной принад­лежности, в соответствии с привычными социально-норма­тивными предписаниями или вопреки им, и общество вынуж­дено относиться к этому индивидуальному выбору уважи­тельно.

Ломка традиционного тендерного порядка порождает многочисленные социально-психологические проблемы и трудности, причем мужчины и женщины испытывают дав­ление в противоположных направлениях. Вовлеченные в об­щественное производство и политику женщины вынуждены развивать в себе необходимые для конкурентной борьбы «мужские» качества (настойчивость, энергию, силу воли), а мужчины, утратив свое некогда бесспорное господство, — вырабатывать традиционные «женские» качества (способ­ность к компромиссу, эмпатию, умение ставить себя на место другого). Ничего особенного или сверхъестественного в этом нет, то же самое происходит в сфере межнациональ­ных и межгосударственных отношений, где принцип господ­ства и подчинения постепенно уступает место отношениям осознанной взаимозависимости. Тем не менее на почве норма­тивной неопределенности часто возникают конфликты, кото­рые могут быть практически решены лишь на макроуровне межличностных отношений.

Поскольку движущей силой этих перемен являются жен­щины, сдвиги в их социальном положении, характере жизне­деятельности, уровне притязаний и самосознании опережа­ют соответствующие изменения в поведении и психике муж­чин. Некоторые мужчины воспринимают происходящие перемены с тревогой или агрессивно. Как сами мужчины, так и их реакции неодинаковы и варьируют от воинствующего традиционализма и моральной паники до свободного приня­тия новых социокультурных и психологических реалий, в за­висимости от социально-групповых и индивидуально-лично­стных особенностей.

Результаты многочисленных массовых опросов и иных со­циологических исследований в странах Западной Европы и Америки показывают, что ни единого мужского стиля жиз­ни, ни единого канона маскулинности там сегодня не сущест­вует. Несмотря на противоречивость своих ценностей и взглядов, западноевропейские мужчины во все большей степени ориентируются на принцип гендерного равенства. И хотя для многих этот выбор вынужденный, а некоторые конкретные проблемы остаются спорными и решения не име-

ют, какой-либо ущербности своего гендерного статуса муж­чины не ощущают. Тем более что по многим существенным параметрам мужской статус все еще остается привилегиро­ванным.

В России количество исследований и надежных эмпириче­ских данных значительно меньше. Тем не менее сравнение ре­зультатов а) массовых опросов общественного мнения, б) ка­чественных гендерных исследований ив) представленных в российских СМИ образов маскулинности показывает, что направление трансформации маскулинности и связанные нею проблемы в России принципиально те же, что и в странах Запада. Однако российское гендерное сознание, как муж­ское, так и женское, значительно более консервативно; прин­цип гендерного равенства чаще принимается на словах, чем на деле, нередко он вызывает откровенный скепсис; расхож­дение мужских и женских социальных ожиданий и предъяв­ляемых друг другу требований здесь больше, чем на Западе; системное недопонимание социального характера тендерных проблем сочетается с сильной переоценкой возможностей го­сударственной власти в их решении. В ходе социальных трансформаций последних двух десятилетий в российском каноне маскулинности сформировались две противопожные тенденции: с одной стороны, признание своей мужской несо­стоятельности («несостоявшаяся маскулинность», выучен­ная беспомощность и т. д.), а с другой — усиление агрессив­ной маскулинной идеологии, чему способствуют поддержива­емое в обществе состояние моральной паники и идеализация исторического прошлого. Это создает российским мужчинам дополнительные социально-психологические трудности, по­скольку в долгосрочной исторической перспективе ни у Рос­сии, ни у «мужского сословия» свободы выбора нет.

Изменения гендерного порядка и канона маскулинности тесно взаимодействуют с психологическими свойствами мужчин. Сравнительное изучение мужских и женских спо­собностей и интересов, агрессивности и соревновательности, сексуальности, образа тела, самоуважения и здоровья давно уже привлекают внимание ученых, но серьезные психологи очень осторожны с обобщениями. По мере прогресса нау-

чных исследований выявляется все больше половых и гендерных различий, но эти различия а) часто статистически неве­лики, б) их влияние на социальное поведение мужчин и жен­щин неясно или проблематично, в) их формирование и про­явления зависят не только от нашего эволюционного наследия, но и от социокультурных условий и характера дея­тельности индивида, г) индивидуальные различия между мужчинами и женщинами, как правило, больше, чем группо­вые раличия между полами. Современное сближение харак­тера деятельности мужчин и женщин делает поляризацию их психических черт и способностей, по принципу «или-или», значительно более проблематичной, чем когда-либо раньше. Поэтому число суждений, которые считаются научно досто­верными, сегодня значительно меньше, чем было 35 лет назад, не говоря уж о XIX веке.

В сфере когнитивных процессов мужчины значительно опережают женщин по ряду пространственных способно­стей, тогда как женщины имеют преимущества в вербальной сфере. Но по большинству когнитивных способностей ген-дерные различия статистически невелики, так что в принци­пе мужчины и женщины могут одинаково успешно занимать­ся любой деятельностью. Кроме того, способности и одарен­ность тесно связаны с мотивацией, которая всегда зависит от социальных условий и воспитания. Наиболее выраженные и исторически стабильные, несмотря на все социальные сдви­ги, различия между мужчинами и женщинами наблюдаются в выборе занятий и направленности интересов. Современные мужчины, как и прежде, имеют более «вещные», технические интересы и хобби, тогда как женщин больше занимают чело­веческие отношения. Это сказывается и в сфере профессио­нального разделения труда. Однако по мере ослабления гендерной сегрегации в труде и общественной жизни мужчинам и женщинам приходится существенно обогащать свой когни­тивный и коммуникативный репертуар, заимствуя или фор­мируя черты и свойства, которые еще недавно считались ис­ключительной привилигией (или недостатком) противопо­ложного пола.

В сфере эмоций половые различия кажутся более выра­женными, чем в умственных способностях, но эмоциональ­ные реакции тесно связаны с языком и тендерными особенно­стями эмоциональной культуры (как и какие именно чувства мужчинам положено или не положено проявлять).

Повышенная агрессивность и соревновательность мужчин — одна из самых заметных и устойчивых транскультурных и кроссвидовых констант маскулинности, обусловленная так­же и гормонально. Но и здесь приходится говорить не столь­ко о количественных, сколько о качественных различиях. Проявление агрессии — не просто эмоциональная разрядка, а определенная поведенческая стратегия. Сравнительное изу­чение агрессивного поведения человека и приматов выявило наличие сложного взаимодействия целой совокупности меж­групповых, внутригрупповых и индивидуальных факторов. Это верно и в отношении таких традиционно маскулинных черт, как соревновательность и любовь к новизне и риску. Сближение характера деятельности и мотивации мужчин и женщин не отменяет природных различий между ними, но сильно ослабляет социальные тормоза и формы контроля, по­зволяя индивидам проявлять качества, которые раньше счи­тались гендерно несоответствующими (например, открытая агрессия у женщин). Некоторые психические свойства пере­стают ассоциироваться исключительно с полом и восприни­маются скорее как личностные черты.

Это имеет и общетеоретический смысл. Нормативный какон маскулинности как элемент культуры не имеет ничего об­щего с индивидуальными свойствами, тем не менее он подра­зумевает определенный психофизиологический тип. Преиму­щественная ориентация на ценности гегемонной маскулинности ставит в неравное положение индивидов, об­ладающих или не обладающих соответствующими задатка­ми. Напротив, нормативный плюрализм благоприятствует самореализации мужчин, имеющих склонность к разным формам жизнедеятельности, разным способам решения кон­фликтов и т. п. Нормативная переориентация непосредствен­но связана с пересмотром общих критериев социальной ус­пешности, сравнительной ценности физической силы и ин-

теллекта и т. д., что выходит далеко за пределы гендерной про­блематики.

Самые большие биологически обусловленные гендерные различия существуют в сфере сексуальности. Несмотря на все сдвиги, принесенные сексуальной и тендерной революци­ей XX века, мужская сексуальность остается значительно бо­лее экстенсивной, безличной и инструментальной, нежели женская. «Сексуальная сила» и то, с чем она ассоциируется, остаются главными мужскими фетишами. Однако и здесь происходят изменения. Многие эмансипированные женщи­ны успешно осваивают «мужские» сексуальные стратегии и стили поведения, тогда как мужчинам, которые уже не мо­гут просто «завоевывать» или покупать женщин, приходится учиться тонким коммуникативным навыкам и эмпатии. Среднестатистические показатели для клиники и консульта­тивной службы практически бесполезны. Подобно другим на­укам о человеке, современная сексуальная медицина все боль­ше ориентируется не столько на «пол», сколько на индивиду­альность своих клиентов и пациентов.

Аналогичные перемены происходят в психологии телесно­сти. Тот факт, что мужское тело стало более открытым и ча­ще выставляется напоказ, дает мужчинам дополнительную свободу и повышает уровень их рефлексивности. Но объек­тивация мужского тела одновременно сталкивает мужчин с целым комплексом проблем и трудностей, которые раньше считались исключительно или преимущественно женскими, начиная с элементарной заботы о своей внешности и кончая такими психическими заболеваниями, как дисморфофобия, нервная анорексия и т. п. И здесь мужчинам нужна професси­ональная психологическая помощь.

Все личностные психологические проблемы замыкаются на самоуважении. Однако о самоуважении взрослых мужчин и женщин крайне мало достоверных научных данных. По большинству критериев как частные самооценки, так и об­щее, глобальное самоуважение у мужчин выше, чем у жен­щин, что дает мужчинам определенные социальные преиму­щества. Но полезная уверенность в себе часто оборачивается у мужчин и мальчиков необоснованной самоуверенностью,

завышенной самооценкой, а то и просто средством психоло­гической самозащиты. Чем сложнее и рискованнее мир, в ко­тором мы живем, тем больше издержки такой ориентации. Ставя перед собой заведомо не осуществимые задачи (гегемонная маскулинность обязывает мужчину быть первым вез­де и во всем), мужчина сплошь и рядом терпит поражение, в результате чего ощущает свою маскулинность несостояв­шейся и ищет выход в пьянстве, агрессии или самоубийстве. Кто может и должен ему помочь?

Трудности и противоречия мужской психологии наглядно фокусируются в проблемах мужского здоровья. Представле­ние о мужчинах как о «сильном поле» находится в противоре­чии с низкой продолжительностью мужской жизни. Хотя мужская сверхсмертность — феномен биологический, это также и социальная проблема. Мужчина не только зачинает детей, но и производит материальные и духовные блага, при­чем эта его деятельность продолжается значительно дольше, чем его репродуктивная активность, а его вклад в нее, веро­ятно, выше женского (хотя его трудно измерить). Общество обязано заботиться о поддержании мужского здоровья не только из гуманитарных соображений, но и ради собственно­го самосохранения. Между тем один из социальных факто­ров мужского (не)здоровья — именно гегемонная маскулин­ность, или традиционная маскулинная идеология: не обра­щаться к врачу, не признавать своих слабостей, избегать самораскрытия и т. д. В России, которая стала едва ли не чем­пионом мира по избыточной мужской смертности, все эти проблемы и трудности возведены в степень. Кто должен об этом думать?

Мужчина живет не сам по себе и не только для себя. Одна из главных мужских идентичностей и ипостасей — отцовст­во. Недаром любой разговор о кризисе маскулинности завер­шается диспутом о кризисе отцовства.

По законам эволюционной биологии мужской родитель­ский вклад значительно меньше женского. Традиционный нормативный закон отцовства подразумевал не столько физи­ческий уход и заботу о детях (эти занятия всюду считаются женскими), сколько вертикаль власти в социуме и в семье.

Социальное расстояние между отцом и детьми нередко под­держивалось с помощью специальных ритуалов, правил избе­гания, передачи детей на воспитание в чужие семьи и т. д. Од­нако жесткие социальные нормы не исключали многообразия реальных отцовских практик, обусловленных индивидуаль­ными особенностями конкретного мужчины и его микросре­ды.

Содержание и соотношение социально-педагогических функций отца (персонификация власти, кормилец, дисцип-линатор, пример для подражания и непосредственный на­ставник сыновей в общественно-трудовой деятельности) из­менялись вместе с историческими условиями и структурой семьи. Это очень длительный и противоречивый процесс. В Новое время под влиянием ускорения темпов социального обновления и автономизации внесемейных институтов соци­ализации властные функции отца ослабевают, а отцовско-детские отношения индивидуализируются и психологизиру­ются. У отца становится меньше прав и больше обязанно­стей. Изменяются и образы отцов в художественной литературе.

Ослабление авторитарного отцовства происходит не толь­ко в Западной Европе, но, с некоторым хронологическим от­ставанием, и в России. Контраст между суровым официаль­ным нормативным каноном отцовства и реальными отцов­скими практиками наиболее образованных сословий в России XIX в. был настолько кричащим, что породил представление об имманентной слабости и несостоятельности «русских от­цов». Это противоречие отражено и в русской классической литературе, содержащей мало «нравоучительных» примеров эффективного и счастливого отцовства.

Постиндустриальное общество продолжило эту линию развития. Демократизация общества, вовлечение женщин во внесемейный труд, признание прав ребенка, осуждение телес­ных наказаний и т. п. сделали авторитарное отцовство мо­рально и психологически неприемлемым. На первый план вы­шли новые требования. Во второй половине XX в. отец пере­стал быть единственным кормильцем семьи, зато от него ждут, чтобы он проводил с детьми больше времени, был за-

ботлив, нежен и т. д. Многие «новые мужчины» принимают эти требования, но они плохо совместимы с социально-эко­номическими реалиями. Хотя в среднем американские и ев­ропейские отцы проводят с детьми больше времени и уделяют им больше внимания, чем в недавнем прошлом, на макросоци-альном уровне эти внутрисемейные достижения перечерки­ваются ростом количества разводов и числа детей, живущих отдельно от отцов (материнские семьи, незарегистрирован­ные сожительства и союзы и т. п.). Растет количество холо­стяков, у многих мужчин и женщин заметно снизилась по­требность в детях, нестабильность брака увеличивает соци­альную безотцовщину, а желание отцов материально обеспечить семью сокращает время, проводимое ими с деть­ми. Многие из этих проблем не имеют простых решений и вызывают серьезную озабоченность.

Все эти проблемы актуальны и для России. Советская власть не только не устранила унаследованного от дореволюци­онного прошлого противоречия между идеализацией автори­тарной власти и слабостью реального отцовства, но и усугуби­ла его. Этот ценностный конфликт существует и сегодня. Со­гласно данным массовых опросов, отцовство в России по-прежнему ассоциируется прежде всего с материальным обеспечением, а тендерное равенство понимается формально. Взаимные жалобы и обвинения разочарованных мужчин и женщин порождают в обществе раздражение. Ориентиро­ванное на возвращение к Домострою консервативное сознание и агрессивная маскулинная идеология лишь усугубляют эти со­циально-психологические трудности. В самых успешных рос­сийских фильмах последних лет — «Возвращение» Андрея Звягинцева и «Отец и сын» Александра Сокурова — особенно пронзительно звучит мотив безотцовщины. В то же время сре­ди более образованных российских мужчин наблюдается рост интереса к отцовству, широко обсуждаются новые отцовские практики, включая участие в родах и т. п.

Проблематизация социальных функций мужчины в се­мье дает мощный толчок изучению психологии отцовства. Современная семейная психология оставила далеко позади как старую недооценку отцовского влияния, так и наивные

корреляционные исследования 1970—1980-х годов. Хотя методологически более сложные исследования зачастую приносят больше вопросов, чем ответов, доказано, что, во­преки стереотипу, влияние отца и влияние матери на ребен­ка не альтернативны, а дополнительны. Появилось много серьезных исследований конкретных отцовских практик и стилей отцовства. Разграничение вопросов типа «что отец дает детям?» и «что отцовство дает мужчине?» помогает разрабатывать социальную педагогику ответственного от­цовства, причем многие молодые мужчины готовы добро­вольно ему учиться. Наряду с этим возникают и новые об­щетеоретические проблемы вроде символического отцовст­ва: почему многие мужчины охотнее и успешнее воспитывают чужих детей, нежели своих собственных, и чем можно восполнить практическое исчезновение мужчи­ны-воспитателя, без которого не существовало ни одно чело­веческое общество?

Короче говоря, я не склонен смотреть на глобальные пер­спективы мужчин пессимистически. Я думаю, что ни поло­вые, ни гендерные различия никогда не исчезнут, мужчины и женщины никогда не будут одинаково широко представле­ны во всех сферах деятельности. В этом нет социальной необ­ходимости. Женщины, у которых есть к тому склонности и задатки, будут все более успешно заниматься «мужской» де­ятельностью, расплачиваясь за это в сфере семейно-бытовых отношений, а «традиционные» женщины будут жить более или менее по-старому, расплачиваясь за свое семейное и ма­теринское счастье неполной самореализацией в трудовой и социальной сфере. Я не вижу ни моральных, ни социальных оснований противопоставлять эти модели, лишь бы только индивидуальный выбор был свободным.

Это в полной мере касается и мужчин. Мальчики, имею­щие задатки гегемонной маскулинности, будут, как и раньше, процветать в школьные годы, а затем, возможно, уступят пальму первенства более мягким и интеллигентным сверст­никам. Вертер всегда останется Вертером, Дон Жуан — Дон Жуаном, а Казанова — Казановой. Единственное, что могут сделать педагоги и психологи, — это сгладить острые углы

и помочь преодолеть трудности индивидуального развития, особенно в переходном возрасте.

Такими же разными останутся стили супружества и от­цовства.

Никакой угрозы мужчинам со стороны женщин, включая радикальных феминисток, я не вижу. Думаю, что современ­ный мужчина, как и его предки, обладает достаточными адаптивными способностями, чтобы справиться с социаль­ными вызовами эпохи. Однако для этого ему необходимо а) считаться с новыми социальными реалиями и б) не равнять­ся на один-единственный, причем заведомо упрощенный и идеализированный, образец гегемонной маскулинности. Особенно если его личные задатки и качества этому типу не соответствуют.

Мужчины, которые играют в футбол, совершают воин­ские подвиги, создают новые научные теории, сочиняют сти­хи или романы, наживают огромные состояния, основывают новые религии, сажают леса, ставят сексуальные рекорды, всю жизнь любят одну и ту же женщину, просто добросове­стно работают, учат и воспитывают своих или чужих детей, вовсе не обязательно обладают одними и теми же психологи­ческими чертами. Скорее наоборот, все они очень разные. Так зачем нам подгонять их под один и тот же стандарт, даже ес­ли он красиво описан в уважаемых книгах? Тем более что и там этот тип не единственный.

В этой книге обсуждаются исключительно проблемы взрослых мужчинах. Однако маскулинность (в психологиче­ском смысле этого слова) — продукт не только социального, но и индивидуального развития. Чтобы завершить «мужской проект», мне необходимо дополнить его основательным рас­смотрением того, как мальчик становится мужчиной или, на более научном языке, каковы особенности развития и социа­лизации мальчиков. Этому посвящена книга «Мальчик — отец мужчины», которую я надеюсь в ближайшее время за­кончить.

ЛИТЕРАТУРА

Агапкина Т. А., Топорков А. А. Ритуальное обнажение в народной культуре славян // Мифология и повседневность: гендерный подход в антропологических дисциплинах: Матер, науч. конф. 21 февраля 2001 года. СПб.: Алетейя, 2001. С. 11—25.

Агрессия и мирное сосуществование: универсальные механизмы контроля социальной напряженности у человека / Под ред. М. Л. Бутовской. М.: Научный мир, 2006.

Азартные люди и азартные игры // База данных ФОМ — 04.08.2005 bd.fom.ru.

Ангелова Е. М. Участие отца в репродуктивном процессе: новые практики и институциональное обеспечение. Магистерская диссертация. Европейский университет в Санкт-Петербурге. Факультет политических наук и социологии. СПб., 2005.

Андреев Е. М. Смертность мужчин в России // Вопросы стати­стики. 2001. № 7.

Антонов А. И., Сорокин С. А. Судьбы семьи в России XXI века: Размышления о семейной политике, о возможности противо­действия упадку семьи и депопуляции. М.: Грааль, 2000.

Арканцева Т. А., Дубовская Е. М. Полоролевые представления современных подростков как действенный фактор их само­оценки // Мир психологии. 1999. № 3. С. 147—154.

Архангельский В. Н. Роль детей по отношению к различным ас­пектам жизнедеятельности как фактор репродуктивного по­ведения // Политика народонаселения: настоящее и будущее. Четвертые Валентеевские чтения. Сб. докл. Кн. 2. М.: МАКС Пресс, 2005. С. 25-35.

Ашвин С., Тартаковская И., Исупова О., Ярошенко С., Омелъченко Е. Несколько реплик «под занавес», или По сле­дам мужского стриптиза // Другое поле. Социологические практики / Под ред. Е. А. Омельченко, С. А. Перфильева. Средневолжский научный центр, 2000. С. 287—303.

Варанов Д. А. Мужские «роды» (этнографический факт и его интерпретации) // Мужской сборник. Вып. 2. М.: Лабиринт, 2004. С. 137-143.

Белов В. Империя тела: идеологические модели сексуальности // Русский журнал. 2000. 17 ноября.

Бем С. Л. Линзы гендера. Трансформация взглядов на неравенст­во полов. М.: РОССПЭН, 2004.

Бердяев Н. А. Судьба России. М.: Сов. Писатель, 1990.

Берковиц Л. Агрессия. Причины, последствия и контроль. М.: Олма-пресс, 2002.

Болотов А. Т. Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков. 1738—1793. Т. 1—2. СПб., 1871.

Боренстейн Э. Маскулинность и национализм в современных русских «мужских журналах» // Эрос и порнография в рус­ской культуре / Под ред. М. Левитта и А. Топоркова. М.: ЛА-ДОМИР, 1999. С. 605-621.

Боренстейн Э. Ах, «Андрюша», нам ли быть в печали: Национа­лизм современных русских «мужских» журналов // О му-же(]ЧГ)ственности: Сб. статей / Сост. С. Ушакин. М.: Новое литературное обозрение, 2002. С. 360—377.

Борисенко Ю. В. Психология отцовства // Журнал практиче­ского психолога. 2007. № 1 (Сер. «Монографии по психоло­гии семьи»; вып. 3).

Брандт Г. А. «Материнство» в русской классической литературе XIX века: к феминистской постановке вопроса // Адам и Ева: Альманах тендерной истории / Под ред. Л. П. Репиной. № 11. М.: ИВИ РАН, 2006. С. 192-195.

Бурмыкина О. Н. Тендерные различия в практиках здоровья: под­ходы к объяснению и эмпирический анализ // Журнал иссле­дований социальной политики. 2006. Т. IX. № 2. С. 101—119.

Бутовская М. Л. Язык тела: природа и культура. М.: Научный мир, 2004.

Бутовская М. А., Смирнов О. В. Выбор постоянного полового партнера в среде современного московского студенчества: эволюционный анализ // Этнографическое обозрение. № 1. С. 141-163.

Быт великорусских крестьян-землепашцев: Описание материа­лов этнографического бюро князя В. Н. Тенишева (на приме­ре Владимирской губернии) / Авторы-сост. Б. М. Фирсов, И. Г. Киселева. СПб.: Изд-во Европейского Дома, 1993.

Бэрон Р., Ричардсон Д. Агрессия. СПб.: Питер, 1997.

Вайлъ П., Генис А. 60-е: мир советского человека. М.: Новое ли­тературное обозрение, 1996.

Валенцова М. М. Мужской/женский в кругу бинарных проти­вопоставлений: связи, ситуативность, оценка // Мужской сборник. Вып. 2. М.: Лабиринт, 2004. С. 89—93.

Варламова С. Н., Носкова А. В., Седова Н. Н. Семья и дети в жизненных установках россиян // Социологические иссле­дования. 2006. № 11. С. 61—73.

Васильева Е. Проблема лишнего веса // База данных ФОМ bd.fom.ru-24.01.2008.

Вишневский А. Г. Избранные демографические труды. В 2 т. М.: Наука, 2005.

Вовк Е. Незарегистрированные интимные союзы: разновидно­сти брака или альтернативы ему? Ч. 1 // Социальная реаль­ность. 2005а. № 1.

Вовк Е. Смыслы и значения незарегистрированных отношений: разновидности брака или альтернативы ему? Ч. 2 // Социаль­ная реальность. 20056. № 2.

Вовк Е. «Женские» профессии на фоне «мужских» // Социаль­ная реальность. 2006. № 6.

Вовк Е. «Муж-добытчик» и «жена-домохозяйка»: традиционные семейные роли в нормах и практиках // Социальная реаль­ность. 2007. № 5(17). С. 24-30.

Вовк Е. Чувства и эмоции в нашей жизни // База данных ФОМ bd.fom.ru — 07.06.2007.

Вовк Е., Миськова Е. Культура тела: физическая форма, спорт, красота // База данных ФОМ bd.fom.ru — 17.05.2007.

Гарин-Михайловский Н. Г. Детство Темы. Гимназисты. М.: Ху-дож. лит., 1977.

Гачев Г. Русский Эрос: «Роман» Мысли с Жизнью. М.: Интер­принт, 1994.

Гегель. Философская пропедевтика // Гегель. Работы разных лет. Т.2.М.: Мысль, 1971.

Гендер и язык / Науч. ред. и сост. А. В. Кириллина. М.: Языки славянской культуры, 2005.

Гендерное равноправие...? //WWW/ LEVADA. RU/ 06.03. 2007.

Геодакян В. А. Роль полов в передаче и преобразовании генетиче­ской информации // Проблемы передачи информации. 1965. № 1.С. 105-112.

Геодакян В. А. Теория дифференциации полов в проблемах раз­вития человека // Человек в системе наук. М., 1Э89. С. 171—189.

Геродот. История. В 9 кн. / Пер. Г. А. Стратановского. М.: ACT, Ладомир, 2001.

Герцен А. И. Соч. в 9 т. М.: Гос. изд-во худож. лит., 1956.

Гилмор Д. Д. Становление мужественности: Культурные концеп­ты маскулинности. М.: Росспэн, 2005.

Голов А. Что важнее всего в молодости? // WWW.LEVADA.RU/ 05.07.2006.

Голов А. Мужчины и их качества: что присуще и что ценится? //WWW/ LEVADA. RU. 22. 02. 2008.

Груздева Е. В., Чертихина Э. С. Положение женщины в обще­стве: конфликт ролей // Общество в разных измерениях: Со­циологи отвечают на вопросы. М.: Московский рабочий, 1990.

Грушин Б. А. Четыре жизни России в зеркале опросов обществен­ного мнения: Очерки массового сознания россиян времен Хру­щева, Брежнева, Горбачева и Ельцина в 4-х кн. Жизнь 1-я. Эпоха Хрущева. М.: Прогресс—Традиция, 2001.

Гурко Т. А. Вариативность представлений в сфере родительства // Социологические исследования. 2000. № 11.

Гурко Т. А. Родительство: социологические аспекты. М.: Инсти­тут социологии РАН, 2003.

Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. М, 1999.

Данилевский И. Н. Древняя Русь глазами современников и по­томков (IX—XII вв.): Курс лекций. М.: Аспект Пресс, 1998.

Данилевский И. Н. Русские земли глазами современников и по­томков (XII—XIV вв.): Курс лекций. М.: Аспект Пресс, 2000.

Демографическая модернизация России. 1900—2000 / Под ред. А. Г. Вишневского. М.: Новое издательство, 2006.

Демографический ежегодник России. М.: Росстат, 2006.

Докторов Б. 3. Первопроходцы мира мнений: от Гэллапа до Гру-шина. М.: Институт Фонда «Общественное мнение», 2005.

Долгов В. В. Детство в контексте древнерусской культуры XI— ХП вв.: отношение к ребенку, способы воспитания и стадии взросления // Этнографическое обозрение, 2006. № 5. С. 72-85.

Дольник В. Р. Этологические экскурсии по запретным садам гу­манитариев // Природа. 1993. № 1.

Дольник Д. В. Непослушное дитя биосферы: Беседа о поведении человека в компании птиц, зверей и детей. 4-я ред. СПб.: Па­ритет ЧеРо-на-Неве, 2007.

Домострой / Сост. В. В. Колесова. М.: Сов. Россия, 1990.

Дондурей Д. Фабрика страхов // Отечественные записки. 2003. №4. С. 147-154.

Дружинин В. Н. Психология семьи // Психология. 2005. Т. 2. №3.

Ерофеев В. Мужчины. М.: Подкова, 1999.

Ефименко А. Исследования народной жизни. М.: издание В. И. Касперова, 1894.

Захаров С. В. Возрастная модель брака // Отечественные запис­ки. 2006. № 4(31). С. 271-300.

Захаров С. В. Новейшие тенденции формирования семьи в Рос­сии. Статья первая: Расширяющиеся границы брака. //Демо-скоп—Weekly. Электронная версия бюллетеня «Население и общество». № 237—238. 2006а. 6—19 марта 2006. https://www.demoscope.ru/weekly/2006/0237/tema 01.php).

Зверева Г. И. «Чужое, свое, другое...»: феминистские и гендер-ные концепты в интеллектуальной культуре постсоветской России // Адам & Ева: Альманах тендерной истории. Вып. 2 / Под ред. А. П. Репиной. М.: ИВИ РАН, 2002.

Здравомыслова Е., Темкина А. Патриархат и «женская власть» // Российский тендерный порядок: социологический подход. Коллективная монография / Отв. ред. Е. Здравомыслова, А. Темкина. СПб.: Европейский университет, 2007а. С. 68—95.

Здравомыслова Е., Темкина А. Советский этакратический гендерный порядок // Российский гендерный порядок: социоло­гический подход. Коллективная монография / Отв. ред. Е. Здравомыслова, А. Темкина. СПб.: Европейский универси­тет, 20076. С. 96-137.

Зоркая Н., Леонова А. Семья и воспитание детей: частные изме­нения или системный сдвиг? // Отечественные записки. 2004. № 3. С. 60-75.

Иванов Вяч. Вс. Чет и нечет: Асимметрия мозга и знаковых сис­тем. М., 1978.

Ильин Е. Н. Дифференциальная психофизиология мужчины и жен­щины. СПб.: Питер, 2002.

Инок Григорий (Круг). Об изображении Бога Отца в право­славной церкви, https://www.portal-slovo.ru/rus/art/44/944/ 946/954/.

Кабакова Г. И. Антропология женского тела в славянской тради­ции. М.: Ладомир, 2001.

Каган В. Е. Семейные и полоролевые установки у подростков // Вопр. психологии. 1987. № 2. С. 54—61.

Кантор В. Ewig-Weibliche в русской культуре // Эрос и логос: Феномен сексуальности в современной культуре / Сост. В. П. Шестаков. М.: Российский институт культурологии, 2003. С. 98-140.

Киммел М. Гендерное общество. М.: РОССПЭН, 2006.

Киммел М. Маскулинность как гомофобия: страх, стыд и молча­ние в конструировании тендерной идентичности // Гендер­ные исследования. 2006а. № 14. С. 34—52.

Клибанов А. И. Духовная культура средневековой Руси. М.: Ас­пект Пресс, 1996.

Козлов С. А. Русская провинция Павла Болотова: «Настольный ка­лендарь 1787 года». СПб.: Историческая иллюстрация, 2006.

Кон И. С. Мужественные женщины? Женственные мужчины? //Литературная газета. 1970. 1 января. № 1. С. 12.

Кон И. С. Категория «Я» в психологии // Психологический жур­нал. 1981. Т. 2. № 3.

Кон И. С. Мужские исследования: меняющиеся мужчины в изме­няющемся мире // Введение в тендерные исследования. Ч. 1: Учеб. пособие / Под ред. И. Жеребкиной. Харьков: ХЦГИ; СПб.: Алетейя, 2001. С. 562-605.

Кон И. С. Лики и маски однополой любви: Лунный свет на заре. Изд. 2-е. М.: Олимп и ACT, 2003a.

Кон И. С. Мужское тело в истории культуры. М.: Слово, 20036.

Кон И. С. Ребенок и общество: Учеб. пособие. М.: Академия, 2003в.

Кон И. С. Сексология. М.: Академия, 2004а.

Кон И. С. Пол и гендер: Заметки о терминах // Андрология и генитальная хирургия. 20046. № 1—2. С. 31—34.

Кон И. С. Дружба. Изд. 4-е. СПб.: Питер, 2005а.

Кон И. С. Сексуальная культура в России: Клубничка на березке. 2-е изд. М.: Айрис, 2005б.

Кон И. С. К проблеме национального характера // Междисцип­линарные исследования: Социология. Психология. Сексоло­гия. Антропология. Ростов-н/Д.: Феникс, 2006, С. 239—258.

Кон И. С. Дедовщина в свете исследований закрытых мужских сообществ // Мужской сборник. Вып. 3. Мужчина в экстре­мальной ситуации. СПб.: Индрик, 2007а. С. 84—90.

Кон И. С. Гомофобия как лакмусовая бумажка российской демо­кратии // Вестник общественного мнения. 20076. № 4(90). С. 59-69.

Коннелл Р. Современные подходы // Хрестоматия фемини­стских текстов: Переводы / Под ред. Е. Здравомысловой, А. Темкиной. СПб.: Дмитрий Буланин, 2000. С. 251—280.

Коннелл Р. Маскулинности и глобализация // Введение в гендерные исследования. Ч. 2. Хрестоматия. СПб.: Алетейя, 2001. С. 251-279.

Конструирование маскулинности на Западе и в России: Межвуз. сб. научно-методических материалов / Под общ. ред. И. А. Школь-никова, О. В. Шныровой. Иваново: Ивановский центр тендер­ных исследований, 2006.

Коркина Н. А. Отцовство в современной семье // Семейная пси­хология и семейная терапия. 2003. № 4. С. 48—54.

Корхова И. В. Гендерные аспекты здоровья. // Народонаселение. 2000. № 2. С. 70-79.

Костомаров Н. И. Очерк домашней жизни и нравов великорус­ского народа в XVI и XVII столетиях // Исторические моно­графии и исследования. Т. 19. СПб., 1887.

Котовская М. Г., Шалыгина Н. В. Анализ феномена мачизма // Общественные науки и современность. 2005. № 2. С. 166— 176.

Кошелева О. Е. «Свое детство» в Древней Руси и в России эпохи Просвещения (XVI - XVIII вв.). М.: УРАО, 2000.

Кризис брака: кто виноват и что делать? //Пресс-выпуск ВЦИ­ОМ. № 642. 2007. 2 марта.

Крупное Ю. Прекратите нас беречь! // Литературная газета. 2007. №1.

Крыщук Н. Дневник отца // Звезда. 2005. № 9.

Ксенофонт. Домострой // Ксенофонт Афинский. Сократиче­ские сочинения. СПб.: Комплект, 1993.

Кудрявцева Е. Кто в доме мужчина? // Огонек. 2007. № 7.

Культура тела: физическая форма, спорт, красота // База данных ФОМ bd.fom.ru - 17. 05. 2007.

Курамшев А. В. Трансформация института отцовства // Меди­евистика и социальная работа / Под ред. Е. А. Молева. Нижн. Новгород: ННГУ, 2004. С. 238-248.

Куфтяк Е. В. Отцовство: вчера, сегодня, завтра // Гендерные ценности и самоактуализации личности и малых групп в XXI веке: Материалы междунар. симпозиума. Кострома, 28—29 октября 2004 г. В 2 т. Т. 1. / Отв. ред. А. Л. Журавлев, Н. П. Фетискин. М.; Кострома: КРУ им. Н. А. Некрасова, 2004. С. 150-152.

Лев Лосев: к 70-летию со дня рождения // Радио Свобода». 2007. https://www.svobodanews.ru/Transcript/2007/06/10/200706 10125446640.html

Лермонтов М. Ю. Собр. соч. в 4 т. М.: Гос. изд-во худож. лит., 1958.

Малышева М. Современный патриархат: Социально-экономиче­ское эссе. М., 2001.

Маслова В. А. Лингвокультурология. М.: Академия, 2001.

Маховская И. С. Мужчины и «мужское» в традиционной бело­русской родильной обрядности // Мужской сборник. Вып. 2. М.: Лабиринт, 2004, С. 144-150.

Месснер М. Маскулинность и профессиональный спорт // Анто­логия гендерной теории / Сост. Е. Гапова, А. Усманова. Минск: Пропилеи, 2000. С. 218—235.

Мещеркина Е. Институциональный сексизм и стереотипы маску­линности // Гендерные аспекты социальной трансформации / Под ред. М. М. Малышевой. М.: ИСЭПН. 1996. С. 196-206.

Мещеркина Е. Бытие мужского сознания: опыт реконструкции маскулинной идентичности среднего и рабочего класса // О муже(N)ственности / Сост. С. А. Ушакин. Новое литобоз-рение, 2002а. С. 268-287.

Мещеркина Е. Ю. Социологическая концептуализация маску­линности // Социологические исследования. 20026. № 11. С. 15-25.

Мещеркина Е. Структура женской биографии в отличие от муж­ской // Устная история и биография: женский взгляд / Ред. Е. Ю. Мещеркина. М.: Невский простор. 2004. С. 221—254.

Muд M. Культура и мир детства: Избр. произведения. М.: Наука, 1988.

Muд M. Мужское и женское: Исследование полового вопроса в меняющемся мире. М.: РОССПЭН, 2004.

Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII — начало XX в.). В 2 т. 2-е изд. СПб.: Дмитрий Була-нин, 2000.

Михеева А. Р. Трансформация института отцовства в контексте модернизации брака и семьи // Россия, которую мы обретаем: Исследования Новосибирской экономико-социологической школы / Отв. ред. Т. И. Заславская, 3. И. Калугина. Новоси­бирск: Наука, 2003. С. 638—658.

Монтенъ М. Опыты. Кн. 1-2. М.: Изд-во АН СССР, 1954.

Монтескье III. О духе законов // Монтескье Ш. Избр. произве­дения. М.: Политиздат, 1955.

Морозов И. А. Поединок как зрелище (к вопросу о генезисе борьбы и драки) // Сохранение и возрождение фольклорных традиций. Вып. 9. Традиционные формы досуга: история и со­временность. М., 1998. С. 45—68.

Морозов И. А., Слепцова И. С. Мужские забавы и развлече­ния на Русском Севере // Мужской сборник. Вып. 1. Муж­чина в традиционной культуре. М.: Лабиринт, 2001. С. 209-219.

Мужья и жены: распределение семейных обязанностей. ФОМ. Опрос населения 01.03.2007, https://bd.fom.ru/report/cat/ humdrum/home_family/lady_man/d070922.

Нравятся ли европейцам современные демографические тенден­ции? // Демоскоп Weekly. 2006.14 июня.

Неравенство и смертность в России. Московский Центр Карнеги: Коллективная монография / Под ред. В. Школьникова, Е. Ан­дреева, Т. Малевой. М.: Сигналъ, 2000.

Николаева Я. Г. Реализация прав и обязанностей отцов после развода // Актуальные проблемы семей в России / Под ред. Т. А. Гурко. М.: Реглант, 2006.

О муже(N)ственности: Сб. статей / Сост. С. Ушакин. М.: Новое литературное обозрение, 2002.

Огарев Н. П. Моя исповедь // Литературное наследство: Герцен и Огарев. Т. 61 (1). М.: Наука, 1953.

Основные демографические показатели по всем странам мира в 2005 году // Демоскоп Weekly. 2005. № 215—216. 26 сент. — бокт.

Остроух И. Г. Трансформация института отцовства в постинду­стриальном обществе на примере ФРГ // Тендерные проблемы в общественных науках. М.: ИЭА РАН, 2001. С. 188—196.

Першиц А. И., Монгайт А. Л., Алексеев В. П. История перво­бытного общества. М.: Наука, 1982.

Подольский А., Идобаева О., Хейманс П. Диагностика подро­стковой депрессивности: Теория и практика. СПб.: Питер, 2004.

Покровский А. Мужской разговор: Что нужно сказать сыну, ес­ли говорить нечего // Новая газета. 2005. № 40. 6 июня.

Попова И. С, Мехнецов А. А. Деревенская драка: взгляд этно-музыколога // Мужской сборник. Вып. 3. Мужчина в экстре­мальной ситуации. СПб.: Индрикс, 2007. С. 146—157.

Посошков И. Т. Завещание отеческое. СПб.: Изд-во Е. Приле­жаева, 1893.

Поэты «Искры». Ленинград: Советский писатель, 1955. Т. 1.

Права женщин и борьба с дискриминацией: результаты междуна­родных исследований //WWW/LEVADA. RU/07.03.2008.

Преснякова Л. Трансформация отношений внутри семьи и изме­нение ценностных ориентиров воспитания // Отечественные записки. 2004. № 3, С. 39—56.

Прокофьева Л., Валетас М. Ф. Отцы и дети после развода // Население и общество. 2000. № 50. Ноябрь.

Протопопов А. И. Трактат о любви, как ее понимает жуткий за­нуда. 4-я ред. https://protopop. chat. ru/tI3. html.

Пушкарева Н. Л. Частная жизнь русской женщины: невеста, же­на, любовница (X — начало XIX в). М.: Аадомир, 1997.

Пушкарева Н. Этнография современной российской науки: ген­дерный аспект // Профессии, doc: Социальные трансформа­ции профессионализма / Под ред. Е. Ярской-Смирновой, П. Романова. М.: СХЮ «Вариант», ЦСПГИ, 2007. С. 111-132.

Пушкарева Н. Гендерная теория и историческое знание. СПб.: Алетейя, 2007.

Радищев А. Н. Избранные философские и общественно-полити­ческие произведения. М.: Политиздат, 1952.

Реан А. А. Изучение агрессивности личности // А. А. Реан. Пси­хология изучения личности. СПб, 1999.

Римашевская Н., Ванной Д., Малышева М., Куббинс А., Мещеркина Е., Писклакова М. Окно в русскую частную жизнь: Супружеские пары в 1996 году. М., 1999.

Романов П. По-братски: мужественность в постсоветском кино // О муже(N)ственности: Сб. статей / Сост. С. Ушакин. М.: Новое литературное обозрение, 2002. С. 609—629.

Руссо Ж. Ж. Эмиль, или О воспитании // Педагогические соч. в 2 т. Т. 1. М.: Просвещение, 1981.

Рыбалко И. В. Трансформация отцовства в современной России: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кан­дидата социологических наук. Саратов, 2006.

Рябов О. В. Матушка-Русь: опыт тендерного анализа поисков на­циональной идентичности России в отечественной и западной историософии. М.: Аадомир. 2001.

Савкина И. Факторы раздражения: О восприятии и обсуждении феминистской критики и тендерных исследований в русском контексте // НЛО. 2007. № 86.

Седое Л. Л. О женщинах // WWW/LEVADA. RU/06. 03. 2006.

Седов Л. Л. Семейно-брачные отношения // WWW.LEVADA. RU/07.03.2008.

Серафимов М. А папы кто? // Огонек. 2007. № 7.

Серова А. Аполлон сбольшим «стволом» // СПИД-Инфо. 2000. № 8. С. 6-7.

Силина Е. А. Образ отца в восприятии воспитанников детского дома // Тезисы Второй всероссийской научной конференции «Психологические проблемы современной российской семьи» (25-27 октября 2005 г.). В 3 ч. Ч. 3 / Под общ. ред. В. К. Ша-бельникова, А. Г. Лидерса. М., 2005.

Словарь русских народных говоров / Под ред. Ф. П. Филина. Вып. 18. Л.: Наука, 1982.

Смирнов Д. Л. Современный российский мужчина в семье и о се­мье: Стиль «молодого отца» в массовом сознании и поведении россиян // Конструирование маскулинности на Западе и в России: Межвуз. сб. научно-методических материалов. Иваново, 2006. С. 58—79.

Талейран Ш.-М. Мемуары. М.: ИМО, 1959.

Таннен Д. Ты просто меня не понимаешь: Женщины и мужчины в диалоге // Тендер и язык / Ред. и сост. А. В. Кирилина. М.: Языки славянской культуры, 2005. С. 235—510.

Таршаковская И. Н. Мужчины на рынке труда // Социологиче­ский журнал. 2002. № 3. С. 112—125.

Тартаковская И. Н. «Ну, вот, мораль поменялась...»: Медийный тендерный дискурс глазами читателей // Социологические исследования. 2003. № 2. С. 87—96.

Тартаковская И. Н. Социальные сети и поведение на рынке труда // Социологический журнал. 2004. № 1—2. С. 129— 144.

Тартаковская И. Гендерная теория практик: Подход Р. Коннелла // Российский тендерный порядок: социологический под­ход. 2007. С. 34-55.

Татищев В. Н. Избр. произведения / Под ред. С. Н. Валка. Л.: Наука, 1979.

Темкина А. Сценарии сексуальности и гендерные различия // В поисках сексуальности: Сб. статей. СПб.: Дмитрий Буланин, 2002. С. 247-286.

Топъц М. С. Брачность населения России в конце XIX — начале XX в. // Брачность, рождаемость, смертность в России и в СССР: Сб. статей / Под ред. А. Г. Вишневского. М.: Ста­тистика, 1977. С. 138—153.

Уоллес Д. Крупная рыба. СПб.: Азбука, 2004.

Урланис Б. Берегите мужчин! // Литературная газета. 1968. 26 июля.

Утехин И. В. Яйца, табак, перегар и щетина: О некоторых сред­ствах конструирования маскулинности // Мифология и по­вседневность: Гендерный подход в антропологических дисци­плинах. Материалы науч. конференции 19—21 февраля 2001 г. СПб: Алетейя, 2001. С. 272—278.

Ушакин С. «Человек рода он»: знаки отсутствия // О му­же^)ственности: Сб. статей / Сост. С. Ушакин. М.: Новое литературное обозрение, 2002. С. 7—42.

Уэст К., Зиммерман Д. Создание гендера // Хрестоматия фе­министских текстов: Переводы / Под ред. Е. Здравомысловой, А. Темкиной. СПб.: Дмитрий Буланин, 2000. С. 193— 219.

Фасмер М. Этимологический словарь русского языка / Пер. с нем. под ред. и с доп. О. Н. Трубачева. В 4 т. М.: Прогресс, 1964-1973.

Халтурина Д. А., Коротаев А. В. Русский крест: Факторы, ме­ханизмы и пути преодоления демографического кризиса в Рос­сии. М.: УРСС, 2006.

Хасбулатова О. Российская гендерная политика в XX столетии. Иваново: Ивановский гос. университет, 2005.

Хегай М. Н. Гендерное неравенство в политике // Гендер и куль­тура: Гендерное неравенство в политике. Women's NGO «Traditions and Modernity», 2001.

Хекхаузен X. Мотивация и деятельность. 2-е изд. М.: Питер, 2003.

Хетагуров К. Особа // К. Хетагуров. Собр. соч. в 5 т. Т. 4. М.: Изд-во АН СССР, 1960.

Ходоров Н. Психодинамика семьи // Хрестоматия феминист­ских текстов: Переводы / Под ред. Е. Здравомысловой, А. Темкиной. СПб.: Дмитрий Буланин, 2000. С. 140—165.

Холодная В. Г. Отцовское наказание в воспитании мальчика-под­ростка у восточных славян в конце XIX — начале XX вв. // Мужской сборник. Вып. 2. М.: Лабиринт, 2004. С. 170—177.

Чернова Ж. Романтик нашего времени: с песней по жизни // О муже(1Ч)ственности. М.: Новое литературное обозрение. 2002а. С. 452-478.

Чернова Ж. Нормативная мужская сексуальность: (ре)презента­ция в медиадискурсе // В поисках сексуальности: Сб. статей. СПб.: Дмитрий Буланин, 20026. С. 527—548.

Чернова Ж. В. «Корпоративный стандарт» современной мужест­венности // Социологические исследования. 2003. № 2. С. 97-103.

Чернова Ж. Модель «советского» отцовства: Дискурсивные предписания // Российский гендерный порядок: социологи­ческий подход. 2007. С. 138—168.

Честерфилд. Письма к сыну: Максимы. Характеры. Ленинград: Наука, 1971.

Шабурова О. Мужик не суетится, или Пиво с характером // О муже(]Ч)ственности. М.: Новое литературное обозрение, 2002. С. 532-554.

Шилова Л. С. Трансформация мужской и женской моделей само­сохранения в условиях реформ // Мужчина и женщина в сов­ременном мире: Меняющиеся роли и образы. М.: ИЭИА РАН, 1999. Т. 1.С. 83—98.

Шмерлина И. Мода и манера одеваться // База данных ФОМ bd.fom.ru — 21. 09. 2006.

Штейнгелъ В. И. Сочинения и письма. Т. 1. Записки и письма. Иркутск: Иркутский гос. ун-т, 1985.

Шурыгин В. Брат мой (О новом фильме Алексея Балабанова) // Завтра. 2000. № 24(341). 13 июня, https://zavtra.ru/cgi// veil//data/zavtra/00/341/41.html Date.

Щепанская Т. Б. Сила (коммуникативные и репродуктивные ас­пекты мужской магии) // Мужской сборник. Вып. 1. Мужчи­на в традиционной культуре. М.: Лабиринт, 2001. С. 71—94.

Эпштейн М. Отцовство. СПб.: Алетейя, 2003.

Этимологический словарь славянских языков: Праславянский лексический фонд / Под ред. О. Н. Трубачева. Вып. 20. М.: Наука, 1994.

Юрчак А. Миф о настоящем мужчине и настоящей женщине в российской телевизионной рекламе // Семья, тендер, куль­тура: Материалы международных конференций 1994 и 1995 гг. / Отв. ред. В. А. Тишков. М.: Институт антологии и антро­пологии РАН, 1997.

Adair R. Courtship, Illegitimacy and Marriage in Early Modern England. Manchester: Manchester university press, 1996.

Addis M. E., Cohane G. H. Social scientific paradigms of mas­culinity and their implications for research and practice in men's mental health // Journal of Clinical Psychology. 2005. Vol. 61. P. 1-15.

Ago R. La liberte de choix des jeunes nobles au XVII siecle // Histoire des jeunes en Occident. Sous la dir. de G. Levi et J.-C. Schmitt. P.: Seuil, 1994. T. 1. P. 331—377.

Alexander M. G., Fisher T. D. Truth and consequences: using the bogus pipeline to examine sex differences in self-reported sexuali­ty // The Journal of Sex Research. 2003. Vol. 40. № 1. P. 27-35.

Alexandre-Bidon D., Lett D. Les Enfants au Moyen Age, Ve-XVe siecles. Paris: Hachette, 1997.

Amato P. R., Sobolewski J. M. The effects of divorce and marital discord on adult children's psychologcal well-being // American Sociological Review. 2001. Vol. 66. P. 900-921.

Andersson G. Children's experience of family disruption and family formation: evidence from 16 FFS countries // Demographic Research. 2002. Vol. 7. № 7. P. 343-364.

Araup А. В., Mohr B. A., McKinlay К. В. Changes in sexual func­tion in middle-aged and older men: Longitudinal data from the Massachusetts Male Aging Study // Journal of the American Geriatrics Society. 2004. Vol. 52. № 9. P. 1502-1509.

Archer J. Sex differences in aggression in real—world setting: A meta-analytic review // Review of General Psychology. 2004. Vol. 8. P. 291-322.

Archer J. Testosterone and human aggression: an evaluation of the challenge hypothesis // Neuroscience and Biobehavioral Reviews. 2006. Vol. 30. P. 319-345.

Archer J., Graham-Kevan N., Davies M. Testosterone and aggression: a re-analysis of Book, Starzyk and Quinsey's (2001) study // Aggression and Violent Behavior. 2005. Vol. 10. P. 241-261.

Ashwin S. Introduction // Gender, State and Society in Soviet and Post-Soviet Russia / S. Ashwin (Ed.). N. Y.: Routledge, 2000. P. 1-29.

Baer }., Kaufman J. Creativity research in English-speaking coun­tries // The International Handbook of Creativity / Ed. by J. C. Kaufman, R. J. Sternberg. Cambridge University Press, 2006.

Bancroft }. H. J. Sex and Aging // New England Journal of Medicine. 2007. Vol. 357. P. 820—822.

Bankart C. P., Bankart В. М. Japanese children's perceptions of their parents // Sex Roles. 1985. Vol. 13. P. 679—690.

Barnett R. C, Rivers С She Works / He Works: How Two-income Families Are Happy, Healthy, and Thriving. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1998.

Baron-Cohen S. The Essential Difference: Men, Women, and the Extreme Male Brain. N. Y.: Penguin, 2003.

Barry H. 3-d, Bacon M. C, Child I. L. Cross-cultural survey of some differences in socialization // Journal of Abnormal and Social Psychology. 1957. Vol. 55. P. 327-332.

Barry H., Josephson L., Lauer E., Marshall C. Agents and techniques for child training: Cross-cultural codes 6 // Ethnology. 1977. Vol. 16. P. 191-230. Baskerville S. Is there really a fatherhood crisis? // The Independent Review. 2004. Spring.

Baumeister R. F., Catanese K. R., Vohs K. D. Is there a gender dif­ference in strength of sex drive? Theoretical views, conceptual dis­tinctions, and a review of relevant evidence // Personality and Social Psychology Review. 2001. Vol. 5. P. 242—273. Baumrind D. Effective parenting during the early adolescent transi­tions // Family Transitions / P. A. Cowan, M. Hetherington, eds. Hillsdale, N. J.: Erlbaum, 1991. P. 111-163.

Beaton J. M., Doherty W. J., Rueter M. A. Family of origin process­es and attitudes of expectant fathers // Fathering. 2003. Vol. 1. № 2. P. 149-168. Belkin L. The Feminine Critique // The New York Times / Fashion & Style. 2007. November 1.

Bellis M. A., Baker R. R. Do females promote sperm competition? Data for humans // Animal Behaviour. 1990. Vol. 40. P. 997—999. Berg P. van den, Neumark-Sztainer D., Hannan P. J., Haines J. Is dieting advice from magazines helpful or harmful? Five-year asso­ciations with weight-control behaviors and psychological outcomes in adolescents // Pediatrics. 2007. Vol. 119. No. 1. January. P. e30-e37.

Berg S. J., Wynne-Edwards K. E. Changes in testosterone, cortisol, and estradiol levels in men becoming fathers // Mayo Clinic Proceedings. 2001. № 6. P. 582—592.

Bergeron D., Tylka T. L. Support for the uniqueness of body dissat­isfaction from drive for muscularity among men // Body Image. 2007. Vol. 4. № 1. P. 87-95.

Bernhardt P. C, Dabbs Jr. J. M., Fielden J. A., butter C. D. Testosterone changes during vicarious experiences of winning and losing among fans at sporting events // Physiology & Behavior. 1998. Vol. 65. P. 59-62.

Beutel M. E., Stobel-Richter Y., Brahler E. Sexual desire and sexual activity of men and women across their lifespans: results from a rep­resentative German community survey // BJU International (Online Early Articles). doi: 10.1111/j. 1464-410X. 2007.07204.x.

Bianchi S. M., Robinson J. P., Milkie M. A. Changing Rhythms of American Family Life. N. Y.: Russell Sage Foundation, 2006.

Biller H. B. Fathers and Families: Paternal Factors in Child Development. Westport: Auburn, 1993.

Biller H. В., Trotter R. J. The Father Factor. N. Y.: Simon & Schuster, 1994.

Billington J. H. The Icon and the Axe: An Interpretative History of Russian Culture. N. Y.: Vintage Books, 1970.

Blankenhorn D. Fatherless America: Confronting Our Most Urgent Social Problem. N. Y.: Basic Books, 1995.

Bly R. Iron John. Reading, Mass.: Addison-Wesley, 1990.

Boesch C, Crockford C, Herbinger I., Wittig R., Moebius Y., Normand E. Intergroup conflicts among chimpanzees in Tai National Park: lethal violence and the female perspective // Am. J. Primatol. 2008. Vol. 70. P. 1-14.

Book A. S., Starzyk К. В., Quinsey V. L. The relationship between testosterone and aggression: a meta-analysis // Aggress. Viol. Behav. 2001. Vol. 6. P. 579-599.

Booth A., Shelley G., MazurA., Tharp G., Kittok R. Testosterone, and winning and losing in human competition // Hormones and Behavior. 1989. Vol. 23. P. 556-571.

Bouchard C, Lee С. М., AsgaryV., Pelletier L. Fathers' motiva­tion for involvement with their children: A self-determination theory perspective // Fathering. 2007. Vol. 5. № 1. P. 25—41.

Bourdieu P. La domination masculine. Paris: Seuil, 1998.

Boyarin D. Unheroic Conduct: The Rise of Heterosexuality and the Invention of the Jewish Man. Berkeley, LA: University of California press, 1997.

Bowles H. R., Babcock L., McGinn K. L. Constraints and triggers: Situational mechanics of gender in negotiation // Journal of Personality and Social Psychology. 2005. Vol. 89. № 6. P. 951—965.

Boyle S. H., Jackson W. G., Suarez E