Больше книг Вы можете скачать на сайте - FB2books.pw 2 страница

Неважно, от чего именно. Важно, что в этот день приехали к нему погостить двое соотечественников. Поэт Перси Биши Шелли и его «жена», восемнадцатилетняя Мэри.

Был там и некто четвертый, но я не помню, как его звали.

Наверно, они говорили о литературе. Наверно, жаловались на дожди и холод, на женевцев и на своих земляков и на отсутствие чая и виски. И, вероятно, читали друг другу стихи и наперебой расточали взаимные похвалы.

И, считая себя людьми особенными и значительными, решили заключить пари: вернуться сюда через год и привезти книгу о «condition humaine» [1].

Само собой разумеется, что когда схлынуло первоначальное воодушевление и угас

интерес к планам и обсуждению того, что человек в частности есть ходячее заблуждение, действующие лица забыли о своем пари.

Мэри присутствовала при этом разговоре. Принять участие в этой затее ей не предложили. Помимо того, что она была женщиной, имелось и еще одно отягчающее обстоятельство – ее молодость. Тем не менее история оставила в ней глубокий след. А почему бы в самом деле не написать что-нибудь – просто так, для времяпрепровождения? У нее была тема, оставалось только развить ее – и потом, написав книгу, сохранить ее для себя самой.

Но когда они вернулись в Англию, Шелли прочел рукопись и посоветовал Мэри опубликовать ее. Более того – как знаменитый поэт, он решил, что сам предложит сочинение издателю и сам напишет предисловие. Мэри после недолгих колебаний согласилась, поставив, правда, одно условие: книга должна выйти без указания ее имени.

Первоначальный тираж в пятьсот экземпляров разошелся стремительно. Мэри считала, что обязана успехом предисловию Шелли, однако второе издание вышло уже под ее именем. С той поры книга уже никогда не исчезала с прилавков книжных магазинов всего мира. Она вдохновляла писателей, театральных режиссеров, кинематографистов; ее использовали на праздниках Хеллоуина, на карнавалах и на маскарадах. Не так давно один влиятельный критик назвал ее «самым креативным произведением Романтизма за последние двести лет».

И никто не может объяснить, почему так. Большинство не читало ее, но практически

все слышали о ней.

А рассказывает она о некоем Викторе, швейцарском ученом, который родился в Женеве: родители готовили его к постижению мира через науку. Еще в детстве он увидел, как молния ударила в дуб, и спросил себя: не от этого ли возникает жизнь? Природа человеческая может быть сотворена человеком?

И, став современным Прометеем, который похитил огонь с небес и отдал его людям (Мэри дала своей книге такой подзаголовок «Новый Прометей»), Виктор начинает работать, чтобы повторить творение Бога. Как и следовало ожидать, несмотря на все старания, эксперимент выходит из-под контроля.

А называется книга – «Франкенштейн».

О, Господи, Ты, о ком я так мало думаю в повседневности, но в кого я так беззаветно верю в часы отчаянья и душевной муки, скажи, случайно ли я остановилась здесь? Или это Твоя невидимая и неумолимая рука направила меня к замку, где мне и вспомнилась эта история?

Мэри познакомилась с Шелли в пятнадцать лет и, несмотря на то что он был женат, пренебрегла всеми светскими условностями и пошла следом за человеком, уверившись, что он – любовь всей ее жизни.

Пятнадцать лет! И уже точно знала, чего хочет. И знала, как достичь этого. А мне – тридцать один, я схожу с ума от желания, но неспособна обрести желанное, хоть и могу в этот осенний день, проникнутый романтической печалью, вдохновляться тем, что когда- нибудь – когда придет время – истина откроется мне.

Я не Мэри Шелли. Я – Виктор Франкенштейн и его монстр.

Я попыталась родить нечто неодушевленное, а итог вышел такой же, как в книге, – ужас и разрушение.

Нет больше слез. Нет отчаяния. Я чувствую себя так, словно сердце мое отринуло все и от всего отрешилось – и это передалось телу: потому что я не могу шевельнуться. На дворе осень, и потому солнце садится быстро и прекрасный закат сменяется сумерками. Приближается ночь, а я все сижу тут, все гляжу на башни замка и вижу его обитателей, в ХIX веке приводивших в негодование добропорядочных женевских горожан.

Где же та молния, что дала жизнь чудовищу?

Нет ее. Вереница машин на шоссе, и без того немногочисленных здесь, еще более редеет. Мои дети ждут ужина, а муж – он знает о том, в каком я виде, – наверно, уже забеспокоился. Но кажется, будто к ноге приковано чугунное ядро, и я не могу пошевелиться.

Я – проигравшая.

* * *

Разве можно заставить кого-то просить прощения за то, что разбудил любовь и не ответил на нее?

Да нет, конечно.

Потому что любовь Господа к нам – тоже, можно сказать, безответная любовь. Никогда нам не достичь ее уровня, а Он, тем не менее, продолжает нас любить. Любить так сильно, что послал к нам своего единственного сына объяснить: любовь – это та сила, которая движет солнцем и звездами. В одном из своих посланий Коринфянам (в школе нас заставляли заучивать их наизусть) апостол Павел говорит:

Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий.

И все мы знаем, почему. Мы часто слышим такое, что представляется великой идеей, способной преобразовать мир. Но это всего лишь слова, лишенные чувства, сказанные без Любви. Как бы логичны и умны ни были они, они не трогают нас.

Апостол Павел сравнивает любовь с пророчеством, с таинствами, с верой и с милосердием.

Почему Любовь важнее, чем Вера?

Потому что Вера – это всего лишь дорога, по которой мы идем к Великой Любви. Почему Любовь важнее Милосердия?

Потому что Милосердие – это всего лишь одно из проявлений Любви. А целое всегда важнее части. Кроме того, и Милосердие – лишь один из путей, которые использует Любовь, чтобы человек соединился с ближним своим.

Знаем мы, что бывает и милосердие без Любви. Каждую неделю устраиваются

«благотворительные балы». И люди платят огромные деньги, чтобы заказать столик, принять участие и блистать драгоценностями и баснословно дорогой одеждой. И мы выходим оттуда в полной уверенности, что мир стал лучше благодаря средствам, собранным в пользу беженцам в Сомали или голодающим в Эфиопии. И перестаем чувствовать свою вину, возникавшую при виде жестокой нищеты, хотя никогда не спрашиваем, куда пошли эти деньги.

А те, у кого нет связей, способных доставить такое приглашение, или средств оплатить такие экстравагантности, подают нищему милостыню. И – готово. Это ведь так просто – бросить монетку уличному попрошайке. И вообще-то говоря, это проще, чем не бросить.

Одна монетка – и какое облегчение! И нас в расход не вводит, и нищему хорошо.

Меж тем, если бы мы и вправду его любили, то сделали бы для него несравненно больше.

Или – вообще ничего бы не сделали. Не подали бы милостыню и – как знать? – ощущение собственной вины за его нищенское положение сумело бы пробудить у нас в душе подлинную Любовь.

Апостол Павел сравнивает Любовь с жертвенностью и с мученичеством.

И сейчас я лучше понимаю эти слова. Будь я самая что ни на есть успешная женщина на свете, будь я во сто крат желанней и восхитительней Марианны Кёниг, без любви в сердце не добьюсь ничего. Ничего.

Беря интервью у артистов и политиков, у врачей и социальных работников, у студентов

и чиновников, я неизменно спрашиваю: «Какова цель вашей работы?» Одни отвечают – создать семью. Другие – сделать карьеру. Но когда начинаю копать, так сказать, поглубже и допытываться, то получаю почти всегда один и тот же ответ: улучшить мир.

Мне хочется встать на мосту Монблан с манифестом, напечатанным золотыми буквами, и вручать его каждому водителю и пешеходу. Там будет сказано так:

Убедительная просьба ко всем, кто намерен когда-нибудь работать для блага человечества: никогда не забывайте, что даже если тела ваши будут сожжены во имя Божье, ничего у вас не выйдет без Любви. Ничего!

И нет дара драгоценнее, чем отблеск Любви на нашей жизни. Вот это и есть тот истинный универсальный язык, что позволяет говорить нам по-китайски или на одном из индийских диалектов. В юности я много путешествовала, как и подобает всякой уважающей себя студентке. Повидала страны богатые и бедные. И чаще всего не владела местным языком. Но повсюду безмолвное красноречие Любви помогало мне быть понятой.

Послание Любви – в том, как я живу, а не в моих словах и не в поступках.

Апостол Павел в трех коротких стихах говорит нам, что Любовь состоит из многих других вещей. Так же как свет. Мы еще в школе усвоили, что если взять призму и подставить ее под солнечный луч, он окрасится в семь цветов радуги.

Так из каких же элементов состоит Любовь? Это те добродетели, о которых мы слышим ежедневно и которые доступны нам в любой миг.

Терпение: Любовь терпелива. Доброта: Любовь благодушна.

Великодушие: Любовь не пылает ревностью. Смирение: Любовь не тщеславится и не гордится. Деликатность: Любовь не ведет себя неуместно.

Самоотречение: Любовь не преследует собственной выгоды.

Терпимость: Любовь не ведает ожесточения.

Невинность: Любовь ничего не толкует в дурную сторону.

Искренность: Любовь не тешится несправедливостью, но радуется истине.

Все это связано с нашим повседневным бытием, с «сегодня» и «завтра», с Вечностью.

И самая главная проблема в том, что люди обычно соотносят эти свойства и качества только с Любовью к Богу. Но как проявляется она, эта любовь? Через любовь к ближнему, к человеку.

Чтобы обрести мир на небесах, нужно отыскать любовь на земле. Без любви мы ничего не стоим.

Я люблю – и никто не в силах лишить меня этого. Люблю своего мужа, неизменно находя в нем опору. И думаю, что люблю еще одного мужчину – я знаю его с отроческих лет. И когда в один прекрасный осенний день я шла к нему, то чувствовала, как рушатся мои редуты и форты, и возвести их заново я не сумею. Да, я осталась без защиты, я стала уязвима, но не раскаиваюсь и не жалею.

Сегодня утром, пока я пила кофе, при виде мягкого света, проникавшего снаружи, я снова вспомнила это и в последний раз спросила себя – ты хочешь создать реальную проблему для того, чтобы уйти от проблем воображаемых? Ты в самом деле влюблена или всего лишь перенесла все неприятные ощущения последних месяцев на эту фантазию?

Нет. Бог не знает несправедливости и никогда не допустит, чтобы я влюбилась так сильно, если бы не было надежды на ответное чувство.

Меж тем любовь иногда требует, чтобы за нее боролись. Вот это я и сделаю. И в поисках справедливости должна буду без нетерпения и отчаяния удалить зло. Когда Марианна будет далеко, а Якоб – рядом, он сам будет мне благодарен по гроб жизни.

Или снова уйдет, но оставит во мне ощущение, что я боролась до конца, пока хватало

сил.

Я – из породы новых женщин. Я пустилась на поиски такого, что не придет ко мне

внезапно по доброй воле, по внезапному побуждению. А Якоб – женат и верит, что любой неосторожный шаг погубит его карьеру.

Итак, на что же мне устремить свои усилия? На то, чтобы разрушить его брак – и так, чтобы он сам не заметил.

* * *

Это будет моя первая встреча с торговцами наркотой!

Ибо я живу в стране, которая решила некогда изолироваться от всего остального мира и очень этим довольна. И когда решаешь поездить по городкам и деревням в окрестностях Женевы, сразу же становится ясно: машину там поставить негде, если только какой-нибудь знакомый не пустит тебя в свой гараж.

Мораль из этого следует такая: «Чужак, не приезжай к нам, ибо и вид на озеро внизу, и величавые Альпы на горизонте, и яркая пестрота полевых цветов весной, и золотистый тон виноградников осенью, все, все это – наследие наших предков, покой которых никто никогда не тревожил. Мы хотим, чтобы так было всегда, а потому – не приезжай к нам, чужак. Пусть даже ты родился и вырос в соседнем городке, ты нам неинтересен, нечего тебе у нас делать. Хочешь припарковаться – отправляйся в большой город, там полно стоянок».

Мы до такой степени отчуждены от мира, что до сих пор верим в возможность ядерной войны. И потому по закону каждое здание должно быть оборудовано убежищем на этой случай. Не так давно один депутат попытался было отменить этот самый закон, однако парламент воспротивился, рассудив так: ну да, атомный конфликт, может, и маловероятен, а угроза химического оружия? Мы обязаны защитить наших граждан. И вот по всей стране продолжают строить дорогущие бомбоубежища. Пока не грянул Апокалипсис, их используют под склады и винные погреба.

Меж тем через границу проникает такое, чему швейцарцы при всем желании превратить свою страну в островок мира и спокойствия противостоять не могут.

Например, наркотики.

Власти кантонов пытаются контролировать места продажи и закрывают глаза на тех, кто покупает. И хотя мы живем в земном раю, разве не давит на нас всех ответственность, сроки и скука? Наркотики повышают продуктивность и снимают напряжение. И потому, чтобы не подавать дурной пример всему миру, мы одновременно и запрещаем их и терпим.

Тем не менее именно в тот момент, когда явление начинает обретать больший масштаб, по волшебному совпадению какая-нибудь знаменитость или, как принято выражаться,

«знаковая фигура» попадается на «дури», как это называется на нашем журналистском жаргоне. История попадает в газеты и на телевидение, имея целью послужить примером, дать острастку юнцам, а всему населению показать, что у правительства все под контролем и горе тому, кто преступит закон!

Происходит такое не чаще, чем раз в год. Но я не верю, что какая-нибудь важная шишка только раз в год решает нарушить рутинное течение своей жизни и отправляется в подземный переход у моста Монблан купить дурь у продавцов, которых всегда можно встретить там. Будь это так, те давно бы исчезли из-за отсутствия клиентуры.

Я спускаюсь в переход. Мимо снуют супружеские пары, стоят поодиночке подозрительные личности: они никого не трогают и до них никому нет дела. Оживляются они лишь в том случае, если появляется юная парочка, говорящая на иностранном языке, или респектабельного вида чиновник пересекает переход и тотчас возвращается, глядя прямо в глаза этим личностям.

Я тоже сначала дохожу до конца туннеля, покупаю бутылку минеральной воды и жалуюсь на холод человеку, которого никогда прежде не видела. Погруженный в свои

мысли, он не отвечает. Тогда я иду назад – и вот они, эти торговцы. Встречаюсь с ними глазами, но в переходе сегодня на удивление людно. Время обеда, и люди сидят в фешенебельных ресторанах, которых в этом квартале множество, стараются заключить важную сделку или соблазнить туристку, приехавшую искать хорошую работу.

Выждав немного, прохожу мимо в третий раз. Снова устанавливаю, так сказать, визуальный контакт, и вот один из этих людей, едва заметно мотнув головой, дает понять, чтобы я следовала за ним. В жизни бы не подумала, что сделаю это, но таким уж странным, ни на что не похожим выдался нынешний год, что я перестала удивляться своим поступкам.

Напустив на себя беззаботный вид, иду следом.

Через две-три минуты оказываемся у Английского сада. Проходим мимо туристов, фотографирующих одну из женевских достопримечательностей – Цветочные часы. Минуем маленькую станцию, от которой, как в Диснейленде, ходит вокруг озера поезд. И наконец останавливаемся у парапета, смотрим на воду. Со стороны похожи, наверно, на мужа с женой, фотографирующих Жет-д’О, гигантский фонтан, достигающий порой стометровой высоты и давно ставший символом Женевы.

Он ждет, когда я скажу что-нибудь. Но я, хоть и демонстрирую полнейшее самообладание, не уверена, что мой дрогнувший голос не выдаст мою растерянность. Не дождавшись, молчание нарушает этот парень:

– Ширнуться, курнуть, колеса?

Ну, готово. Я пропала. Не знаю, что ответить, и торговец поймет, что имеет дело с новичком. Я не прошла испытание.

Он смеется. Спрашиваю, не думает ли он, что я из полиции?

– Да нет, конечно. Они бы моментально поняли, о чем я. Объясняю, что это – впервые.

– Заметно. Такие дамочки, как вы, обычно не дают себе труда приходить сюда. Попросят дозу у племянника или у сослуживца. Потому я и решил привести вас на берег озера. Мы могли бы поладить по пути, на ходу, и я бы не потерял столько времени, но все же я хочу знать, что именно вам нужно – товар или совет?

Нет, ему времени не жалко. Думаю, что на своей точке в подземном переходе он умирает со скуки. Я трижды прошла мимо и ни одного клиента не увидела.

– Ладно, повторю вопрос: чего именно вы хотите?

Спрашиваю, имеется ли у него крэк или героин. Он отвечает, что это запрещенные вещества. Мне хочется возразить: все, что я бы ни назвала, запрещено, но я сдерживаюсь.

Объясняю: это не для меня, а для моего врага.

– Хотите отомстить? Собираетесь убить кого-нибудь передозом? В таком случае, мадам, это не ко мне.

Он поворачивается, чтобы уйти, но я останавливаю его, прошу выслушать. Понимаю, что моя настойчивость наверняка удвоит цену.

Объясняю, что человек, о котором идет речь, наркотиков не употребляет. Но он – вернее, она – сильно мешает моему роману. И я всего лишь хочу заманить ее в ловушку.

– Это аморально. Господь не велит так поступать.

Нет, вы слышали?! Торговец наркотой, которая вызывает зависимость и может убить, наставляет меня на путь истинный!

Рассказываю ему свою легенду. Я замужем уже десять лет, у меня двое чудесных мальчиков. А у нас с мужем – мобильные телефоны одной марки и модели, и вот два месяца

назад я случайно взяла его, а не свой.

– И вы не пользуетесь паролем?

Нет, конечно. Мы доверяем друг другу. А, может быть, его аппарат был как раз тогда разблокирован, не помню. Но дело не в этом, а в том, что я обнаружила штук четыреста смсок и кучу фотоснимков, запечатлевших привлекательную блондинку – по всей видимости, очень благополучную и отлично устроенную в жизни. Тогда я поступила неправильно – закатила скандал. А муж не стал запираться и отнекиваться: сказал, что это женщина, в которую он влюблен. И что он рад, что все открылось само и ему ничего не пришлось рассказывать.

– Такое часто бывает.

Торговец наркотой из миссионера стал семейным психологом? Но я продолжаю – потому что меня саму занимает история, которую я изобретаю на ходу. Попросила мужа уйти. Он согласился и на следующий день оставил меня с двумя детьми, а сам ушел к своей возлюбленной. Однако она приняла его очень плохо, потому что крутить роман с женатым мужчиной – это одно, а внезапно впустить в свою жизнь мужчину, которого не выбирала, – совсем другое.

– Женщины! Вас нипочем не поймешь.

Я тоже так считаю. И сочиняю дальше: она заявила, что не готова к такому обороту событий и что между ними теперь все кончено. Как это чаще всего бывает – мне так кажется, по крайней мере – он вернулся ко мне и попросил прощения. Я простила. Ибо хотела только, чтобы он вернулся. Я – натура страстная и не смогла бы жить без человека, которого люблю.

Но вот сейчас, по прошествии нескольких недель, я снова заметила, что он изменился. Но теперь стал осмотрительней и телефон свой где попало не оставляет, и потому я не знаю, возобновилась ли его связь. Однако подозреваю, что да. И эта напористая и независимая блондинка, излучающая силу и шарм, лишает меня самого дорогого, что есть в моей жизни. Любви. А вы знаете, что это такое?

– Я понял, что вам нужно. Но это очень опасно.

Как же это он понял, если я еще не успела объяснить?

– Хотите подстроить ловушку сопернице. Товара, который вы просите, у нас нет. Но для выполнения вашего плана понадобится не меньше тридцати граммов порошка.

Он что-то набирает на своем сотовом и показывает мне экранчик. Это – портал Си-эн- эн/Деньги, где указаны цены на наркотики. Я удивлена и не сразу понимаю, что это недавний репортаж о тех трудностях, с какими столкнулись сейчас крупные картели.

– Как видите, вам это обойдется в пять тысяч франков. Вы считаете эту цену приемлемой? Не дешевле ли будет отправиться к той даме и устроить скандал? Хотя, насколько я понял, она ни в чем не виновата.

Ага, миссионера-проповедника сменил семейный психолог, а психолога – финансовый консультант, заботящийся о том, чтобы клиент не истратил впустую несуразно большие деньги.

Отвечаю, что готова идти на риск. Но почему тридцать грамм, а не десять?

– Это минимальное количество, за которое наступает уголовная ответственность. Это уже не хранение, а распространение. И наказание много строже. Вы уверены, что хотите этого? Потому что по дороге домой или к вашей сопернице вас могут задержать, а вы не сможете объяснить, откуда у вас наркотик.

А вот интересно, все наркодилеры такие или это мне так повезло? Я бы с удовольствием часами беседовала с таким всезнающим и опытным человеком. Да только вот беда: судя по всему, он человек еще и очень занятой. Просит меня вернуться сюда через полчаса с наличными. Иду к банкомату, сама удивляясь своей наивности. Ясно ведь, что наркодилеры свой товар в больших количествах с собой не носят. Иначе не были бы наркодилерами.

Когда возвращаюсь, он уже ждет меня на прежнем месте. Незаметно сую ему деньги, а он показывает мне на мусорную урну, стоящую на тротуаре невдалеке:

– Только, ради бога, будьте осторожны: ваша жертва может перепутать наркотик с каким-нибудь лекарством или приправой… Будет несчастье.

Нет, это просто гений предусмотрительности! Будь он президентом транснациональной корпорации, зарабатывал бы миллионы и акционеры бы его на руках носили. Я хочу продолжить разговор, но он уже отошел. Смотрю на урну. А что, если там ничего нет? Вряд ли… эти люди берегут свою репутацию и клиентов не надувают.

Подхожу и, оглянувшись по сторонам, достаю конверт из плотной коричневой бумаги, кладу его в сумку и, немедленно взяв такси, отправляюсь в редакцию. Я опять опоздаю.

У меня есть улика. Я заплатила бешеные деньги за нечто почти невесомое. Но как узнать, не обманул ли меня дилер? Я должна убедиться в этом сама.

Беру напрокат два-три фильма, где главные герои предаются этому пороку. Мужа удивляет этот внезапный интерес.

– Ты, надеюсь, не собираешься попробовать?

Конечно нет! Мне это нужно по работе, для статьи. И скорей всего завтра я задержусь. Я решила написать о замке, где жил лорд Байрон, и мне нужно съездить туда. Прошу его не волноваться.

– Да я и не волнуюсь. И вообще, по-моему, с тех пор как мы побывали в Ньоне, наша жизнь наладилась. Нам надо больше ездить вместе. В следующий раз оставим детей моей матери. Я советовался с теми, кто разбирается в этом вопросе.

«Вопросом» он, судя по всему, называет мою депрессию. С кем же он говорил? С каким-нибудь приятелем, который развяжет язык, как только выпьет чуточку лишнего?

– Вовсе нет. С семейным психологом.

Вот ужас-то! Слова «семейный психолог» – было последнее, что я услышала от Якоба в тот ужасный день в Гольф-клубе. Может быть, они втихомолку общаются?

– Не исключено, что это я виноват в том, что произошло с тобой. Не уделял тебе того внимания, которого ты заслуживаешь. Всегда говорил только о работе или о предстоящих делах. Мы с тобой утратили романтизм, столь необходимый для счастливого супружества. Заниматься только детьми – недостаточно. Нам с тобой, пока мы еще молоды, нужно большее. Почему бы не съездить в Интерлакен – помнишь, это было наше первое путешествие после того, как мы познакомились? Мы можем подняться на Юнгфрау, полюбоваться пейзажем с высоты…

Семейный психолог! Вот его-то как раз мне и не хватало.

* * *

Разговор с мужем напомнил мне старую поговорку: «Хуже слепца тот, кто не хочет видеть».

Как он может думать, что отчуждение происходит по его вине. Откуда могла взяться у него эта безумная мысль, если обычно это я не принимаю его в постели, это я не раскрываю ему объятия?

Уже довольно давно наш секс утратил прежний накал. А меж тем для гармоничного супружества, для прочного брака это важнее, чем совместные планы на будущее или заботы о детях. Интерлакен запомнился мне прежде всего тем, что едва ли не все время мы проводили, запершись в номере отеля, – пили дешевое вино и занимались любовью.

Когда любишь человека, не можешь довольствоваться только познанием его души – непременно надо понять и его плоть. Так уж и непременно? Не знаю, но инстинкт ведет нас именно к этому. И нет здесь отмеренного времени, установленного часа или незыблемых правил. Ибо что может быть прекрасней нежданных открытий, когда первоначальная робость сменяется решимостью изведать и попробовать, а приглушенные стоны превращаются в несдерживаемые крики или ругательства. Да, именно так – когда мужчина овладевает мной, я всегда испытываю неутолимую жажду слышать «грязные» слова и непристойности.

В такие минуты неизбежно звучат вопросы типа: «Так хорошо?», «Быстрее или медленней?». Эти вопросы неуместны и несвоевременны, они беспокоят и отвлекают, но становятся частью инициации, познания и взаимного уважения. Когда возводится эта конструкция гармоничной интимной близости, они обязательно должны звучать. Ибо единственная замена им – безмолвная, лгущая фрустрация.

Потом мы вступаем в брак. И пытаемся вести себя по-прежнему, и иногда нам это удается: в моем случае удалось продержаться до тех пор, пока я не забеременела, что, впрочем, произошло довольно скоро. А потом внезапно сознаем, что все изменилось.

• Секс теперь происходит только по ночам и желательно – перед тем, как заснуть. Это становится чем-то вроде обязанности, которую супруги принимают на себя и выполняют, не спрашивая, как настроен партнер. Если нет секса, возникают подозрения, а потому лучше соблюдать ритуал.

• Если вышло не слишком удачно, ничего не говори, потому что завтра может быть лучше. В конце концов, мы женаты, и у нас впереди – целая совместная жизнь.

• Никаких поисков нового и внезапных открытий – мы пытаемся извлечь привычное наслаждение из привычных ситуаций. А это не то ли самое, что каждый день есть шоколад одного и того же сорта и вкуса: жертва, конечно, невелика, но неужели не существует ничего иного?

Да нет же, разумеется, существует: есть игрушки, продающиеся в секс-шопах, есть клубы свингеров, можно устроить «любовь втроем», можно отважиться на рискованные вечеринки у друзей, не признающих ханжеские условности.

Но для меня все это чересчур рискованно. Мы не можем предугадать последствий, а потому не лучше ли все оставить как есть?

И так проходят дни за днями. Из разговоров с друзьями узнаем, что одновременный

оргазм – когда оба возбуждаются вместе, лаская друг друга и стеная в унисон – не более чем миф. Как я могу получить наслаждение, если должна внимательно следить за тем, что делаю? Куда естественней было бы – ласкай меня, доведи меня до исступления, а потом сделай то же самое с самим собой.

Но чаще всего так не бывает. Причащение должно быть «совершенным». Или никаким. И поосторожнее со стонами – чтобы не разбудить детей.

Ах, как хорошо, что уже все, я так устал(а), сам(а) не знаю, как смог(ла). А все ты!

Спокойной ночи.

Так продолжается до тех пор, пока супруги не уразумеют наконец, что пора как-то разбить эту рутину. Но вместо того, чтобы пойти в клуб свингеров, в секс-шоп, где столько всяких приспособлений – не сразу сообразишь, для чего и как ими пользоваться, – в гости к сумасбродным друзьям, неустанно ищущим что-то новенькое, мы решаем… провести время без детей.

Планируем романтическое путешествие. Без малейших неожиданностей. Такое, где все будет спланировано и организовано.

И еще считаем, что это прекрасная идея.

Создала фальшивый адрес электронной почты. Итак, у меня есть наркотик, должным образом опробованный (за пробой последовали клятвы никогда больше не делать этого, потому что ощущения были превосходные).

Знаю, как незаметно проникнуть в университет и оставить улику в столе Марианны. Осталось выяснить, какой ящик она не откроет – и это, пожалуй, самая рискованная часть моего плана. Но именно это посоветовал мне наркодилер, а мнение специалиста следует учитывать.

Помощи ни у кого из студентов попросить не могу, все придется делать самой. И мне теперь больше нечего делать, кроме как подпитывать «романтическую мечту» мужа да беспрестанно посылать Якобу смски с клятвами в любви и с надеждой на встречу.

Разговор с дилером натолкнул меня на счастливую мысль, и я немедленно стала проводить ее в жизнь – каждый день посылать признания в любви. Это может сработать двояко: во-первых, Якоб уверится, что чувства мои остались прежними и я нисколечко не обескуражена нашей встречей в Гольф-клубе. Во-вторых, расчет на то, что мадам Кёниг когда-нибудь все же поинтересуется, какие сообщения приходят на телефон ее мужа.