Научное освещение проблемы множественности интерпретаций

Конфликт интерпретаций законодателя и правоприменителя состоит в том, что законодатель изначально стремится к максимальной однозначности текста, правоприменитель же может усмотреть несколько достаточно обоснованных вариантов толкования. Одной из причин неоднозначности толкования права, по мнению Суслова В.А., является «предположение о двусмысленности (многосмысленности) любого, в том числе и правового, текста как знакового ряда» [Суслов, 2001, с. 7]. С этим связана проблема нетождественности образа и его символа, где «образ − это та правовая идея, то правило, которое имел в виду законодатель при написании правовой нормы, а символ − это текст, который читается правоприменителем в процессе реализации правовой нормы» [там же].

Применительно к рассматриваемой проблеме понимания закона это означает, что законодательные положения фиксируются в форме текста, т.е. посредством знакового ряда, который впоследствии дешифруется правоприменителем и применяются на практике.

Множественность смыслов однозначного по замыслу законодателя текста является подтверждением философской трактовки символизма. Так, о неоднозначности текста, о множественности интерпретаций говорит один из основоположников философской герменевтики, немецкий философ, Гадамер Г.Г. в своей работе «Актуальность прекрасного»: «… понимание может выходить за пределы субъективного замысла автора, более того, она всегда и неизбежно выходит за эти рамки…» [Гадамер, 1991, с. 19]. Далее говорится об отказе «от ложного идеала однозначности знака» [Гадамер, 1991, с. 61] и отмечается, что «…основу языка образует способность слов, вопреки определенности своих значений, быть неоднозначными, то есть способность слова располагать гибким веером значений…» [Гадамер, 1991, с. 58]. Таким образом, неоднозначность признается неотъемлемым свойством языка. Данная посылка является одной из теоретических установок нашего исследования.

Множественность интерпретаций как онтологическое свойство языкового знака многими нелингвистами отвергается. Так, стремление к однозначности толкования текстов нормативных правовых актов характерно для Васьковского Е.В., который разработал целый свод правил по преодолению неизбежной двусмысленности правовых норм, причем все способы устранения двусмысленности имеют экстралингвистический характер.

По нашему мнению, точки зрения таких исследователей не совсем обоснованы, т.к., стремясь к объективности в понимании законов, они используют довольно субъективные категории («справедливость», «целесообразность», «милостивость нормы») [Васьковский, 1997].

Следует отметить, что сторонники однозначного толкования текста закона ориентированы прежде всего на законодателя, на установление его воли, оформленной посредством текста правового акта. Исследователи говорят о том, каким должен быть язык текста закона, но мало кто обращается к реальному функционированию этого языка.

В данном исследовании будем ориентироваться в первую очередь на рядовых носителей языка и реальное функционирование языка правовых актов.