Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






О собственности и экономике






В коллегиальном общественном устройстве исключается спекулятивный сектор экономики (в частности, ссудный процент), а также не разрешается свободный рыночный оборот базовых активов, чтобы не допускать маргинальной сверх-централизации капитала и проникновение через него нечеловечного центра. У собственников возникают естественные обязанности перед обществом и в целом меняется отношение к собственности: она становится семейной. Например, когда нанимают постоянного работника, то с ним строятся отношения, как с членом семьи, а не так, что: «Получил свои деньги? Теперь гуляй - твоя жизнь меня не касается». Из-за присутствия демоничного центра в советской автократии были уничтожены кулаки. Но что происходит, когда у человека забирают землю, и вообще - его долю в экономическом пространстве? Появляется коллективное бессознательное: «Раз общее – значит не мое». Наоборот, в коллегиальной культуре каждый должен обрести свою сферу ответственности, где он хозяин-слуга, который учится сотрудничать с другими и заботиться не только о себе, своей семье, но и об обществе. Государство, принимающее коллегиальную идеологию должно бесплатно выделять каждой семье (в соответствии с определенными критериями) в бессрочное пользование и без права продажи (но с правом передачи по наследству) участок земли и объем леса, достаточный для строительства дома по размеру семьи с учетом планируемого ее расширения. И обеспечить развитие инфраструктуры для реализации социальных нужд и сбыта продукции таких родовых поместий. Именно для решения таких системных задач и существует централизованное управление. Это решение одним махом устранит большинство экономических и демографических проблем России, с ее необъятными земельными ресурсами.

Каждый, кто искушен в вопросах экономики знает, что без соблюдения нравственного кодекса экономика не работает. В демократическом строе эту роль исполняет закон-договор, в котором прописывается баланс интересов. Индивидуалист исполняет законы, потому что в противном случае пострадают его интересы. На этом, на законе взаимной выгоды, - и строится западный мир, его экономика. В автократическом обществе движущей силой экономики является невозможность отказаться от предписанных извне обязанностей (что влечет за собой вывод о нелояльности и всеобщее порицание). Поскольку страх - более сильная эмоциональная энергия, чем жадность, то теоретически автократия способна побеждать демократию в экономическом состязании (что и доказал в свое время Советский Союз). Но тут есть нюанс… Когда человек сам верит в то что делает, то его страх не делать то, что он обязан – это страх потерять самого себя, свою Совесть. В Советском Союзе было не мало таких людей, и на наш взгляд именно они определили прорывное развитие экономики страны. Именно «прожилки коллегиальности» – лучшее, что было в Союзе, да и в целом - в культуре и истории цивилизации. Обычный страх - сковывает человека, не позволяя проявлять творчество и инициативу, а значит и эффективность. В Союзе было много также и таких людей, - инертных, исполняющих «обязанности» под нажимом комсомола и партии, не верящих в идею, которые посматривали на запад с его «тряпками» с завистью. Эти люди не понимали что предали свою общность и скоро потеряют ее.

В родовой экономике все держится на уважении к старшим, вызванном их заботой и мудростью. Именно старшие вовлекают всех в созидательный труд, и они же справедливо распределяют результаты труда в соответствии с тем, кому что нужно. Это очень хорошая экономика, но ее возможности ограничены размерами небольшой родственной общности.

Что же определяет экономическую эффективность коллегиального строя, какой моральный кодекс? В отличии от автократии, в которой подразумевается принятие всеми идейного авторитета, в коллегиальной культуре ценится проявление Истины в сердце самого человека. Сила этой культуры в том, что люди не позволяют друг другу сидеть в бессознательном болоте, но, наоборот, «заставляют» смотреть внутрь себя и решать: что они там видят и что будут с этим делать. В результате открытых обсуждений и собственных размышлений, когда Всевышний через разум и сердце открывает нечто важное, каждый должен отдавать отчет себе и коллективу в следующем: а) во что он действительно верит, какова его внутренняя динамика; б) что он собирается делать в связи с этим в плане исполнения своих обязанностей (чего следует ждать коллективу от него, а чего нет); в) согласны ли окружающие с предложенным им уровнем обязательств (то есть не маловато ли будет? Или наоборот: нет ли перебора в обязательствах чтобы угодить коллективу?); г) какие последствия для себя готов принять, если не сделает того что обещал; и д) на какую поддержку и помощь со стороны коллег рассчитывает. И вот на основании такого осознанного вклада каждого в общее дело и строится вся социально-экономическая жизнь. В этом случае экономическое развитие способствует пробуждению и становлению Человека.

Как видим, в коллегиальной духовной культуре присутствует синтез «свободы человека», которую декларирует демократия и «жизни ради идеалов общества», на чем настаивает автократия. Так сверх-общественная идеология позволяет не просто объединить всех вокруг высокой идеи (даже если это идея Всевышнего), а как бы «впустить живого Бога» внутрь общества, во все взаимоотношения в нем. Сверх-общественный центр опирается на теизм, но не религиозный теизм, а этический.

Все понимают, что «экономика есть экономика», т.е. на сантиментах ее не построишь. В материалистической экономике человек работает за плату; в «духовной экономике» труд человека тоже вознаграждается, так что внешне разницы никакой нет. Разница только в мотивах: во втором случае – плата отсутствует по сути, ибо происходит обмен служением. Здесь и возникают совсем иные отношения, а также возникает иной, - творческий труд, гораздо более качественный. И это - реальный экономический фактор. Например, любой мастер может подтвердить, что самые большие деньги он получал за те свои творения, которые делал просто «для души», не рассчитывая, что за них кто-то заплатит.

В русском языке есть такая точная поговорка: «Не ставь телегу впереди лошади!». Лошадь – живая, она символизирует отношения и человеческий фактор; а материальный прогресс и вещи - это телега, которая сама за ней следует: ведь здоровые отношения включают в себя обмен ценностями, т.е. экономику. Если поставить лошадь позади телеги, то мы далеко не уедем - телега свалится на первом же повороте в канаву, а лошадь сломает хребет, что мы и видим: мы уже разрушаем свое близкое будущее, общество балансирует на грани социальных, экономических, политических катастроф. Изменив критерии развития общества, можно точно оценивать работу госорганов в нужном направлении, опираясь на точные статистические данныео: количестве браков и разводов, абортов и брошенных детей, бездомных и безработных, уровне и структуре преступности, в том числе бытового насилия, коррупции и ее структуре, социальных конфликтов, психических заболеваний, самоубийств. Лишь только по этим, а не каким-то другим цифрам можно судить о реальном положении дел на уровне биологического центра.

 

10. Родина – она для всех или только для «своих»?

Три типа общественного устройства из пяти (семейность, автократия и коллегиальность) являются человеческими, т.е. предназначены для того, чтобы мы жили не сами по себе, а для других. Именно в них формируется человек, или даже Человек. Демократия внешне тоже является общностью, но по сути ее нет: вместе людей держит выгода, при этом каждый в душе остается сам по себе. Что касается технократии, то там люди вместе составляют могущественную структуру, и им именно это нужно друг от друга, а не личная выгода. Им важно слиться в такой «семейной» структуре, «ощутить себя Богом». Несмотря на человечность семейного уклада и автократии в них еще есть, однако, «свои» и «чужие» (в первом случае по родовому признаку, а во втором – по идейному). Для нечеловечной «семьи» общество разделяется на «посвященных и быдло». А в духовно-коллегиальной культуре пространство отношений распространяется уже на всех, как на неотъемлемых членов семьи Бога, хотя и без наивности - неспособности различать коды влияния. Коллегиальный уклад – это широкая семья, община.

Для формирования общинного уклада самоуправления нужно распространять среди людей духовное знание, с помощью которого они взращивают в себе личную осознанность, и как следствие – способность к разумному диалогу. А для установления в обществе отчужденной от людей власти, людей учат слепо верить в свои представления, что делает их уязвимыми и зависимыми, а значит неспособными к такому диалогу. Именно по этому критерию можно понять, какой из двух идеологических центров действует в данном общественном институте, в частности в религии.

В религиозных писаниях есть такие заповеди, как: «Не лги», «Не укради», «Не убий», «Не возжелай жены другого», «Возлюби ближнего своего», и т.д. Все они даны Творцом для защиты сотворенной им природы, т.е. пространства отношений: ложь - разрушает отношения, воровство - делает то же самое, супружеские измены - ведут к разрушению семьи, отношений. Ну и, конечно, убийство – это акт полного прекращения самой возможности отношений… Однако религиозный код ограничивает эти заповеди, лишает их универсального Смысла. То есть, например, «Не убий» - будет означать не убивать только людей (или даже только «своих» людей, единоверцев). Животные также являются частью мира отношений (это может подтвердить любой, у кого они живут), но мы без зазрения совести жестоко убиваем их сотнями тысяч на бойнях (спокойно оплачивая эту работу, покупая их трупы в магазинах). Человек, покушающийся на семью Бога и не чувствующий боли других живых существ обычно использует в свое оправдание границы религиозного понимания, но если он не идет дальше, к Человеческому, сверх-общественному мышлению, то значит в его разуме сидит еще нечеловечный вирус. Л.Н. Толстой объяснял постоянную склонность человека к войнам именно поеданием животных. Так природа – мать мстит за своих детей: животные подобны детям - они полностью зависят от человека и служат ему как могут (особенно бесценное служение мы получаем от коров[6]). Таким образом, одним из признаков перехода к Человеческому типу психики является переход на естественное питание - тем, что природа дает сама, без насилия: она дает чудесные фрукты, овощи, орехи и злаки. Корова дает гораздо больше молока, чем нужно ее теленку: это молоко предназначено именно человеку, чтобы он мог приготавливать из него творог, сметану, масло и т.п. Соединяя вместе дары природы, можно получать сотни прекрасных блюд. Вегетарианство само по себе – не духовность, однако духовность естественным образом подразумевает вегетарианство.

Все метафизические учения так или иначе убеждают нас в том, что мы не от мира сего, что наша изначальная Родина – Духовный Мир, обитель Всевышнего. И цель жизни в том чтобы вернуться Домой, исполнив свое предназначение здесь – сделав нашу земную Родину хотя бы немного похожей на Изначальную Родину, и так помочь многим людям встать на духовный путь. Почему люди пробуждаются духовно в служении Родине? Потому что она в их подсознании напоминает тот Изначальный Дом, откуда мы все родом. Но напоминает она далеко не всегда: для этого в обществе должны присутствовать духовные ценности и справедливость. Если же в нем правят бессовестные маргиналы и демоны, то чувство Родины угасает, и патриотические лозунги не могут ничего тут исправить. В тех же сообществах, в которых люди (особенно лидеры) утверждаются в духовной идеологии, сразу пробуждается дух патриотизма и самопожертвования, такой естественный для любящей души.

Доказательством того, что мы не от мира сего (если кому-то оно нужно), и что настоящие ценности жизни - выше тела, является смерть. Тем самым Господь веско намекает всем нам без исключения на то, что при жизни нужно построить такие отношения, которые выше смерти. С настоящим Человеком отношения продолжаются и после его ухода, потому что нас с ним продолжает связывать нечто очень и очень важное. Тот, кто стал Человеком – больше не боится смерти, и поэтому его невозможно сбить с истинного пути: он знает что настоящая жизнь непрерывна. Впрочем, дураки тоже не боятся смерти - настолько тошно им жить.

 

11. Возможно ли «помирить» веру со знанием?

При переходе к коллегиальному жизнеустройству религия сохранит свою роль, но перестанет ограничивать человека условием слепой веры. Верующий более осознанно сможет задавать себе и другим вопросы, устранять в разуме те или иные логические противоречия в догматах, и с интересом заходить на территорию иных учений, не теряя связи со своим. Так устранится брешь между верой и знанием, между религией и наукой. Современный институт религии довольно четко выводит вопрос истинности веры за пределы разумной обоснованности. Вопросы по сути со стороны тех немногих развитых людей, кто ищет духовное знание часто не приветствуются религиозным начальством. Такая позиция говорит о влиянии нечеловечного кода, ведь слепая вера делает людей боязливыми и разделяет общество. Конечно, эту позицию всегда можно объяснить заботой о неокрепшей вере неофитов, которую нужно защищать от внутренних и внешних врагов-сомнений. Как временная наставническая тактика это бывает оправдано, но мы сейчас говорим о другом, о идеологической парадигме института религии.

Наука не сможет никогда заменить религию: в последней содержатся элементы откровения, когда Всевышний сообщает нам о Творении и о Себе то, что мы не способны узнать самостоятельно ни на каком уровне своего научного развития - ни через эксперимент, ни посредством умозаключений (из-за ограничений в природе человека[7]). Однако, чтобы перевести откровение в практическую сферу, мы должны обосновать его с помощью нашего разума и опыта, которые тоже даны нам Творцом для познания. Такой подход вполне соответствует научному методу, в котором присутствуют три составляющие: аксиома – теория – эксперимент. Если в качестве ключевых аксиом брать не только произвольные предположения ума, но и откровение, то тогда появятся новые перспективы в познании, которые открывает синтез науки и религии. Маленький пример: не так давно один японский ученый М. Эмото решил проверить, как сила молитв и благостных пожеланий влияет на материю. Он решил замораживать воду во время этих действий и обнаружил, что лед приобретает принципиально разную структуру от бранных, грубых слов и от молитв, и добрых пожеланий: в первом случае появлялись безобразные хаотические структуры, а во втором – изумительные по красоте кристаллы. Подобные исследования могут влиять на материалистичных людей даже более действенно, чем усилия религиозных проповедников.

Если читатель следит за логикой материала, то может уже догадаться, что наука как явление строго отделенное от религии - создана в структуре второго кода. Именно поэтому акцент на этот тип науки возник в эпоху Возрождения, одновременно с распространением демократии – «Все для человека, его удобств и прихотей». Так был начат глобальный проект технократизации общества. А отделение веры от знания, т.е. лишение религии универсальности, а значит способности к духовному диалогу – это отсечение через четвертый центр влияния пятого центра, который способен предложить иной, альтернативный техногенному, духовный проект объединения общества.

 






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.