Ж*г .'-Л

- --Yi •■ r'lj "»

Г > -i

S

Рис. 15. Орангутан разглядывает свое отражение в стекле вольера

В многочисленных исследованиях установлено, что высшие обезьяны широко используют подражание (как непосредствен­ное, так и отсроченное) в освоении не только действий с объек­тами, но и в использовании средств общения, в том числе и искусственных. В настоящее время известно, что самки шимпан­зе и орангутанов показывают детенышам и поправляют их дей­ствия с объектами (например, разбивание орехов) и даже обу­чают их использованию знаков Амслена (Р. Фоутс). Обученные искусственным языкам-посредникам понгиды способны воспри­нимать информацию без наличия реальных объектов, правильно ее потом использовать и даже передавать другим обезьянам (так­же владеющим этими знаковыми средствами) (Р. Савидж-Рум-бо, Р. Фоутс и др.).

Все эти данные говорят о том, что необходимы тщательные экспериментальные исследования и их подробный анализ для выявления качественных отличий в освоении опыта высшими животными и ребенком человека. В настоящее время достаточно ясно то, что человеческий ребенок очень рано, еще на ранних этапах развития сенсомоторного интеллекта, включает взрослого и об­разцы его действия в освоение мира и в дальнейшем полностью переходит на усвоение готовых способов действия и знаний, исполь­зуя для этого не демонстрацию самого действия, а отчужденную и представленную в речевой форме операцию (а затем и знания вооб­ще). В отечественной психологии развития, основанной Л. С. Вы­готским, эта линия онтогенеза ребенка хорошо изучена и теоре­тически обоснована.

7.5. Изучение развития психики в антропогенезе (палеопсихология)

Данная область сравнительно-психологических исследований в настоящее время находится в начальной стадии своего станов­ления. Истоки ее локализуются в трех направлениях: в сравни­тельной психологии, антропологии и этнографии.

В психологии обращение к становлению сознания человека в антропогенезе базируется на интерпретации данных антрополо­гии и изучения психики аборигенных племен, находящихся на стадиях культуры, которые оцениваются как исторически началь­ные в развитии человеческой культуры, цивилизации и самого сознания. Разумеется, эти племена прошли столь же долгий путь, преобразований, что все остальное человечество. Большой про­блемой является оценка уровня их культурного развития и сфор­мированное™ сознания. Исследования уровня развития психи­ческих процессов и структуры сознания представителей этих пле­мен говорят о том, что различие есть именно в уровне с ф о р-мированности сознания и его включения в регуляцию взаимодействия субъектов с миром. Все, что касается развития отдельных психических процессов (восприятия, внимания, па­мяти и т.д.), а также сенсомоторного интеллекта, не только не хуже, а нередко и лучше сформировано у аборигенных народно­стей по сравнению с «цивилизованной» частью человечества (ставшие классическими исследования М.Мид, Э.Эриксона и др.). Различие есть в осознании себя и сущностных, объективных закономерностей мира. Л.Леви-Брюль, объясняя особенности «примитивного» сознания, говорил о «коллективных» представ­лениях, в которых слиты образ объекта и эмоционально-мотор­ные элементы переживания опыта, связанного с восприятием данного объекта. Развитие сознания, как показывают исследова­ния психологов, социологов, философов, является эволюцией совокупного сознания человечества, и каждый субъект получает модель подобного строения и содержания сознания в уже готовом виде, которую он присваивает в онтогенезе в процессе активного взаимодействия с этой моделью, привнося в нее свою долю преобра­зования.

Не менее важные сведения для изучения становления созна­ния в антропогенезе содержатся в исследованиях двух направле­ний, которые сформировались в рамках антропологии в середине и во второй половине XX в.: в палеоневрологии и палеоконститу-ционологии. Палеоневрология изучает строение мозга вымерших предков человека по особенностям эндокранов (внутренней по­верхности черепной коробки). Основательница этой науки — известный отечественный ученый В. И. Кочеткова — разработала методы реконструкции структуры и функциональных систем го-

1 7 Филиппова 513

ловного мозга, которые позволяют представить нейропсихология ческие возможности мозга предков человека и его функционирсй вания. Палеоконституционология занимается изучением конститу! ции ископаемых предков современного человека, что позволяет не только уточнить происхождение расовых типов, пролить CBeif на генетические механизмы образования конституциональных ти* пов, но и вносит вклад в представления о психических особенно­стях вымерших гоминид, а также самих механизмах «соединения» \ различных факторов строения и функционирования организма че- \ ловека в определенное типическое сочетание, которое и дает в итоге тип конституции.

Обобщая представления ученых, занимающихся проблемами i антропогенеза сознания, можно сказать, что интерпретация со-' держания и уровня развития сознания на разных эволюционных j стадиях его становления (что и составляет предмет палеопсихо-* логии), должна основываться на сравнительном изучении про*; дуктов деятельности субъектов и особенностях строения и функ­ционирования их головного мозга, представляющих пять вари­антов развития: современные понгиды; вымершие ранние гоми-ниды (в том числе и ранние этапы развития современного под­вида человека); аборигенные племена, находящиеся на разных стадиях развития сознания; ребенок на разных онтогенетических стадиях развития сознания; люди с разными формами наруше­ний психики (патология умственного и эмоционального разви­тия). Классические исследования такого плана (разные варианты сравнения) были сделаны Л. С. Выготским (в работах «Мышле­ние и речь», совместно с А. Р. Лурия «Этюды по истории поведе­ния: Обезьяна. Примитив. Ребенок»), Л.Леви-Брюлем («Перво­бытное мышления.», 1930 г.) и К.Леви-Строссом («Первобыт­ное мышление», содержание книги составили работы автора, написанные в 1960—1980-е годы); Э.Тайлором («Первобытная культура», написанная в 1871 г.) и другими. В дальнейшем в оте­чественной психологии этими проблемами занимались А. Н. Ле­онтьев (проблема происхождения сознания в антропогенезе); А.А.Леонтьев (происхождение речи); С.Л.Новоселова (сравни­тельное изучение мышления на разных генетических стадиях); В.С.Мухина (изучение рисования у высших приматов, детей, представителей некоторых народностей и при нарушении ум­ственного развития) и другие.

В антропологии и этнографии большой интерес представляют исследования рисунков и других видов искусства, ритуалов и куль­тов, одежды и жилищ по материалам палеонтологии в сравнении с современными аборигенными племенами экваториальной Аф­рики, Азии, Океании и Америки, а также североазиатскими и североамериканскими аборигенами. Например, изучение прими­тивных орнаментов привело ученых к выводу о том, что они пред-

ставляют собой «проматематические» представления (зачатки сче­та): орнаменты состоят из двух элементов (прототип двоичной системы), которые чередуются в определенных ритмах, кратных пяти, десяти и семи. Пять и десять соответствуют пальцам на ру­ках (общепринятый способ счета до появления численности), а семь — четверть лунного цикла, который в древних культурах ис­пользовался для исчисления основных фаз человеческой жизни (лунный менструальный цикл, фазы пренатального развития, а также лунный календарь плодородия и т.п.). Не менее интересны сопоставления рисунков (пространственное расположение, сим­волы, структура рисунка и т.п.), способы изготовления и приме­нения орудий, мифологические и тотемические представления и т. п. Большой интерес представляют сравнительные исследова­ния вербальных продуктов деятельности (мифология, устное на­родное творчество, развитие речи ребенка, этнические особенно­сти языка и, несомненно, овладение искусственными средствами коммуникации у понгид).

В целом, видимо, палеопсихология становится необыкновенно перспективной и интересной областью, в которой существует ог­ромное поле проблем и фактического материала, а кроме того, возможностей экспериментального моделирования и применения психологических способов анализа (особенно это касается про­дуктов деятельности как невербальных, так и вербальных) как на палеонтологическом и историческом материале, так и на совре­менном (различные культуры, онтогенез ребенка, психическая патология, высшие обезьяны).

ВЫВОДЫ

Сравнительная психология является системной отраслью психологии, объединяющей исследования, проводимые в самых разных направлениях. Предметом сравнительной психологии является сравнительное изучение психики на разных уровнях ее развития. Сравнению могут подвергаться:

- разные уровни развития одной и той же системы;

- отдельные элементы и составляющие психики на разных уровнях раз­
вития;

- закономерности преобразования межсистемных связей, ведущих к из­
менению иерархии систем.

В сравнительной психологии традиционным и наиболее значимым яв­ляется сравнительное изучение психики человека и других животных. В этой области существует два крайних подхода к интерпретации сходства и раз­личия в психике человека и других животных: «размывание грани между психикой человека и других животных» и «углубление пропасти между пси­хикой человека и других животных».

Сравнительные исследования психики человека и других животных осу­ществляются в рамках общей психологии, психологии развития, присутству-

ют во многих частных психологических подходах (в психоанализе, теории! объектных отношений, теории привязанности, гештальтпсихологии, когни-j тивной психологии, психофизиологии и т.д.). Специальной отраслью психо-! логии, в которой сравнение психики человека и других животных является самостоятельным предметом исследования, является зоопсихология и срав­нительная психология.

Экспериментальные сравнительно-психологические исследования осу­ществляются в следующих направлениях:

- сравнительное изучение отдельных психических процессов на разных
уровнях эволюционного развития;

- сравнительные исследования онтогенеза человека и высших живот­
ных (филогенез онтогенеза);

- сравнительные исследования антропогенетически значимых особен­
ностей психики на разных эволюционных уровнях;

- палеопсихология (изучение развития психики в антропогенезе).

Вопросы для обсуждения

1. Что является предметом изучения в сравнительной психологии?

2. В каких областях психологии предпринимается сравнение психики
человека и других животных и с какими целями?

3. Какие требования предъявляются к целостному анализу развития
психики в эволюции и происхождения психики человека?

4. Какие основные направления экспериментальных исследований
существуют в сравнительной психологии?

Рекомендуемая литература

Боулби Дж. Привязанность. — М., 2003.

Дарвин Ч. Сочинения. — М., 1953.

Дьюсбери Д. Поведение животных. — М., 1981.

Ждан А. Н. История психологии: от античности до современности. — М., 1997.

Зорина З.А., Полетаева И. И. Зоопсихология. Элементарное мышле­ние животных. — М., 2001.

Кёлвр В., Коффка К, Гештальтпсихология. — М., 1998.

Ладыгина-Коте Н.Н. Развитие психики в процессе эволюции орга­низмов. — М., 1958.

Мак-Фарленд Д. Поведение животных: Психобиология, этология, эво­люция. — М., 1988.

Новоселова С. Л. Развитие интеллектуальной основы деятельности при­матов. — М.; Воронеж, 2001.

Тих Н.А. Предыстория общества. — Л., 1970.

Фабри К. Э. Основы зоопсихологии. — М., 1993.

Философская энциклопедия. — М., 1962—1970.

Фирсов Л. А. Память у антропоидов. — Л., 1972.

Шовен Р. Поведение животных. — М., 1972.

Энгельс Ф. Диалектика природы. — М., 1969.

■ 1

ГЛАВА 8

ПРИКЛАДНЫЕ АСПЕКТЫ ЗООПСИХОЛОГИИ И СРАВНИТЕЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ

8.1. Использование знаний о психике и поведении

животных в хозяйственной деятельности человека,

основанных на житейском опыте

Человек начал взаимодействовать с животными с самого нача­ла своего эволюционного развития. Две взаимосвязанные задачи встали перед ранними гоминидами при освоении новой экологи­ческой ниши — саванны: прямохождение и переход на питание мясом других животных. Вторая задача требовала учета особенно­стей поведения животных, с которыми теперь имели дело гоми-ниды: конкурентов в охоте (крупные хищники саванны, которые одновременно представляли опасность для самих гоминид) и объектов охоты. Изучая продукты деятельности непосредственных передков современного человека (человека неандертальского типа) и самых ранних представителей нашего подвида — свидетельства тотемических культов и охотничьих ритуалов, а также искусство раннего неоантропа (человека современного типа), мы обнару­живаем, что познание психики животных происходило через опредмечивание знаний, представлений и переживаний, полу­ченных в процессе наблюдений и взаимодействий с этими живот­ными (наскальная живопись и графика, скульптура больших и малых форм), и через процесс инициации — отождествления себя с животными (это касалось больше тотемических культов и охот­ничьих ритуалов).

Первый способ— опредмечивание своего субъективного опы­та — позволял древнему человеку сделать свое внутреннее состо­яние, образы памяти, впечатления от встречи и взаимодействия с животными предметом познания. В рисунках и графике древних людей поражают точность изображения, внимание к динамичес­ким характеристикам образа животных. Обычно изображались сце­ны охоты, а также взаимодействия животных друг с другом и с человеком. При этом по сравнению с ювелирной точностью и не­обыкновенной выразительностью изображения животных удив­ляет весьма схематичное изображение людей, фигурами которых обозначено только место и роль последних в общей картине. Су­ществуют даже настоящие «учебные пособия», где; на рисунках животных отмечены место удара при охоте, внутренние органы животного и т. п. В современной педагогической психологии и пси­хологии познавательных процессов вынесение образа во внешний

план используется именно с целью его более детальной прора­ботки и углубления познания данного объекта. В более поздние периоды развития культуры (до появления технических средств фиксации — фото- и видеоаппаратуры) изображению животных, их строения и особенностей поведения придавалось большое зна­чение в науке. Еще один аспект в изображении животных связан с изживанием страхов и тревоги, которые в свою очередь основаны на недостатке информации и ее пугающем характере. В этих случа­ях рисование, изготовление фигурок животных решают несколь­ко задач (психотерапевтических по отношению к человеку): в про­цессе прорисовки и изготовления скульптурного «портрета» жи­вотного познаются его особенности (снимается недостаток ин­формации, что понижает тревогу), в процессе ритуального взаи­модействия с этим изображением (изменение его внешнего вида, разыгрывание действий, помогающих преодолеть и преобразовать отношение к данному животному) изживаются и преобразуются отрицательные эмоции, формируется новое, конструктивное от­ношение к его образу. До сих пор подобные техники применяются в шаманских практиках и в профессиональной психотерапии.

Второй способ познания требовал «вживания» в образ жи­вотного, непосредственного «проживания» его состояний в дви­жении, звуках, с помощью атрибутики, имитирующей внешний вид животного, в ритуальных действиях (которые сейчас бы мы назвали «ролевыми играми» или «элементами психодрамы»). Мно­гочисленные свидетельства такого познания с помощью приня­тия на себя образа животного мы обнаруживаем не только в древ­них предметах человеческой культуры, обрядах и обычаях, но и в дошедших до нас шаманских практиках, ритуальных действиях некоторых восточных единоборств и, конечно же, в театральных и карнавальных приемах. В этих случаях выделяется качество жи­вотного, соответствующее определенной черте психики челове­ка, которую надо развить (храбрость, сила, ловкость, терпение, мудрость и т.п.) или использовать в качестве «помощника» себе (мудрость тотемического предка, его поддержку, понимание и т. п.). Это качество либо обнаруживается и культивируется в себе (с помощью отождествления себя с животным — носителем этого качества), либо используется как опора и поддержка (при этом нередко используются передача и постоянное хранение символи­ческого изображения этого качества в виде амулета, оберега и т.п., который становится как бы частью себя).

Все это говорит о том, что человек познавал особенности жи­вотных в первую очередь на основе понимания их психического со­стояния, что- соответствовало самой структуре «эмоционально -интуитивной!» мышления древнего человека, прекрасно охарак­теризованного еще в начале XX в. Л. Леви-Брюлем. И только вто­рично человек перешел к объективному описанию поведения жи-

вотных, которое, собственно, и надо учитывать в целях пользова­ния животными (в хозяйственной и промысловой деятельности). Более того, познание психики животных на основе отождествле­ния себя с их субъективным состоянием мешало утилитарному использованию этих животных. Такая позиция человека отрази­лась в его представлениях о себе как о высшем существе, «царе природы», и одновременно в своеобразной защите от необходи­мости понимания страданий и переживаний животных (один из вариантов — антропопсихизм). Одним из проявлений такой защи­ты является традиция называть каждое домашнее животное, ко­торое подлежит дальнейшему использованию в пищу, всегда оди­наковой кличкой (например, все поросята — Дюши, все телята — Кудряши), в отличие от «своих», которые используются как по­мощники в течение многих лет (коровы, лошади, собаки). С пер­выми нельзя устанавливать «личностных», эмоциональных отно­шений (хотя свиньи, например, прекрасно дрессируются и при­вязываются к человеку не менее тесно, чем собаки или лошади). Со вторыми, напротив, устанавливаются тесные взаимосвязи, основанные на эмоциональных отношениях, взаимопонимании в совместной деятельности и т. п. Наряду с этим хорошо известно, что во многих культурах мира остается принятое в глубокой древ­ности уважительное отношение к «пользовательным» животным (коровам и слонам в Индии, кошкам в Египте и т.п.). Возможно, жертвоприношение животных было своеобразным приемом пере­хода от поклонения им к использованию в пищу. Известно, что культовое жертвоприношение всегда сопровождалось поеданием (усвоением плоти и души своего тотемического объекта) частей жертвы и разделением его с духами и богами (например, в древ­нерусских поселениях во дворе каждого дома было капище, куда обязательно помещалась дань духу — часть любого добытого и про­изведенного продукта).

Таким образом, мы видим, что с самых древних времен и до наших дней в бытовом сознании человека знания о психике жи­вотных служили двум основным задачам: пользовательной (учет особенностей животных для лучшего их использования) и тера­певтической (понимание особенностей животных для познания соб­ственной психики и взаимодействия с собственными психологи­ческими проблемами). И то и другое в конце концов потребовало научного осмысления и научного обоснования использования этих знаний. Наряду с этим бытовое знание остается и продолжает иг­рать большую роль во взаимодействии человека с живбтными. Зна­ние и понимание психических особенностей животных и умение использовать их в практической деятельности человека широко применяется в домашнем хозяйстве и промысловой Деятельности. Например, отъем козлят от матери сразу после рождения на один-два часа полностью купирует возможность раннего постнатально-

го запечатления у матери и детеныша, и впоследствии коза не подпустит козленка к соскам, а детеныш будет сосать только ис­кусственный рожок, что очень удобно при их совместном содер­жании в домашнем подворье и необходимости получать от козы молоко для человека. Разумеется, тонкое знание и понимание зверя охотником также необходимо для успешной охоты, равно как и налаживание взаимодействия с охотничьей собакой. По­добные знания нередко становятся отличительным качеством целых династий и передаются из поколения в поколение в про­цессе раннего научения, приобщения детей к взаимодействию с животными и передаче им необходимых приемов непосредственно в совместной деятельности (например, династии коневодов, за­водчиков охотничьих и пастушьих собак, цирковых дрессиров­щиков).

8.2. Использование зоопсихологических знаний в деятельности человека

8.2.1. Использование зоопсихологических знаний в хозяйственной и промысловой деятельности человека

В настоящее время зоопсихология имеет реальное прикладное значение (прикладные аспекты зоопсихологии и сравнительной психологии охарактеризованы во введении). Следует отметить, что в этой области нет смысла жестко разделять этологическое, физио­логическое и зоопсихологическое направления. Такое разделение делается в науке, где выделяется конкретный предмет и констру­ируется методология его исследования, но не в практике, где дол­жен быть синтез всех знаний и способов, необходимых для эф­фективного решения практических задач.

Теоретической основой прикладной зоопсихологии является изу­чение видотипичных особенностей психики животных, особенностей их адаптации к новым условиям и в первую очередь к условиям ант­ропогенной (созданной человеком) среды. Эта среда отличается от естественной, к которой происходило приспособление психики и поведения этих животных в эволюции, по трем основным пара­метрам. ['

1. Созданные человеком условия жизни животных не всегда совпа­дают с естественными. Они могут отличаться по многим каче­ствам. Сами [объекты не такие, как в природе, что может в той или иной меф затруднять жизнедеятельность животных. Соотно­шение жизненного пространства и количества особей могут су­щественно отличаться от необходимого для животных, что ведет к увеличению стрессовых воздействий, изменению взаимоотно­шений в грущге, между родителями и детенышами и т.п. Особен-

ности питания (количество и качество корма), а также дневные и сезонные ритмы могут быть изменены.

2. Темпы изменений в антропогенной среде не сравнимы с таковы­
ми в естественной среде. Человек привносит в среду различные
изменения, руководствуясь своими знаниями и последовательно­
стью их освоения, новыми достижениями в данной области. Жи­
вотные далеко не всегда могут адаптироваться к темпу этих изме­
нений. Это касается условий содержания, кормления и т. п. Каж­
дый раз животное стоит перед необходимостью психической адап­
тации, что само по себе требует большого количества психичес­
ких и физических ресурсов.

3. Изменены динамика и содержание деятельности по удовлетво­
рению потребностей. Это один из существеннейших факторов, вли­
яющих на психику животных. В условиях содержания в неволе и
использования в хозяйственной деятельности человека животных
изменяется динамика деятельности по удовлетворению потреб­
ностей. Часто отсутствует необходимость самосохранения, пост­
ройки убежищ, самостоятельного добывания корма. Это создает
вакуум активности, сенсорной стимуляции, уровня эмоциональ­
ного насыщения. Кроме того, во многом изменяется содержание
деятельности по удовлетворению потребностей: сами корма ста­
новятся другими, их не надо обрабатывать и т.п., нередко изме­
няются половое поведение и уход за потомством. В целом у боль­
шинства сельскохозяйственных животных наблюдаются негатив­
ные эффекты домистикации (одомашнивания): уменьшается объем
головного мозга (например, у стадных: овец, коз, птиц и др.),
существенно упрощается поведение. У тех животных, с которыми
человек разделяет деятельность (собаки, лошади, слоны и т.п.),
наблюдается другой эффект: одни стороны психики у них явно
усиливаются и усложняются (интеллект, способность к общению),
а другие могут деградировать (системы размножения, ухода за
потомством, видотипичные способы комфортной и пищевой де­
ятельности).

Все это в большей степени касается тех животных, которые
непосредственно живут в условиях, созданных человеком, и в
меньшей степени тех, кто остается в естественной среде. Однако
даже последние частично подвергаются действию указанных фак­
торов, существенно изменяющих их жизнедеятельность. Напри­
мер, при освоении новых пространств, прокладывании дорог и
линий коммуникаций человек нарушает естественнее пути миг­
раций, маршруты передвижений по территории, условия мест
гнездования и т. п. I

Приложение зоопсихологических знаний в хозяйственной дея­
тельности человека имеет несколько направлений.' Можно ус­
ловно определить цель данной области взаимодействия человека
с животными так: животное для человека. '