Малахит

Малахит это минерал класса карбонатов. Название его происходит от греческого слова «молохе» - мальва, по цвету, или «молокес» - мягкий. Термин «малахит» предложен шведским минералогом Валлериусом в 1747 году при разработке классификации минералов, который взял за основу древнее название камня, у Плиния (77 г.) он упоминается как молохитес. В Средневековой Европе и Древней Руси латинское «малахитес» имело синоним – «муррин» и описывался так: «…тот камень мелахилес собою зелен, но потемнее измарагду, собою он велми мякок. Тот же камень носящего его сохраняет от прилучающихся недугов, тако же малых отроков в зыпках…».

По составу малахит представляет собой водную углекислую соль меди. Оксида меди в малахите до 72%. Окраска ярко-зеленая до темно-зеленой и зависит от особенностей строения. Медь в составе малахита выступает как хромофор. В малахите природа проявила щедрость, граничащую с расточительством, особенно в рисунке камня – его ассоциативности. В нем можно увидеть и домыслить самое невероятное. И чем шире опыт и богаче фантазия и воображение, тем щедрее раскрывается уникальный камень, обязанный своей живописности и декоративности, прежде всего своему цвету.

Так Плиний, например, сообщал, что греки ценили выше всего тот малахит, цвет которого напоминал зеленеющую ниву. Но краскам малахита нет аналогов в мире живой природы. Зелень природы рождена солнечным теплом, успокаивающим глаз цвет же малахита имеет ту остроту и силу, которую нигде более не наблюдаешь. Эта зелень тяжела и холодна, как тяжел и холоден камень по своей природе. В ней «слышишь» и ощущаешь металл – не потому ли так органичен металл рядом с малахитом?

Физические свойства малахита таковы. Это его твердость по шкале Мооса: 3, 5-4. Плотность 3, 8-4, 0. Блеск малахита стеклянный, в агрегатах шелковистый. Минерал хрупкий.

Малахит является одним из наиболее популярных само­цветов. Он обычно представлен массивными почковидными агрегатами радиально-лучистого и концентрически-скорлуповатого строения. Эти особенности строения малахита проявляют в приполированном виде раз­нообразие его узоров. Обычно малахит непрозрачный, иногда просвечивает в краях. Окраска ярко-зелёная до тёмно-зелёной, зависит от особенностей строения. Малахит – один из красивейших минералов. По выражению А.Е. Ферсмана, это «камень яркой, сочной, жизнерадостной и вместе с тем шелковисто – нежной зелени».

Поделочная ценность малахита зависит, в основном, от декоративности ри­сунка. Дефектами малахита являются каверны, пористость и трещиноватость. Тёмно-зелёные параллельно-полосчатые агрегаты корпусного малахита имеют переходы к голубовато-зелёному полосчатому бирюзово­му малахиту. Волокнистые агрегаты атласного малахита обладают шел­ковистым отливом. Разновидность с крупным концентрическим рисунком известна как глазчатый малахит, а с мелким - павлиний глаз, в США такой малахит называют - пикокский камень. Палитра малахитовых агрегатов в значительной степени обогащается за счёт различно окрашенных минераль­ных включений, представленных азуритом - в азур-малахите, а также аурикальцитом, купритом, планшеитом, псевдомалахитом, хризоколлой, шаттукитом. С античного времени на Ближнем Вос­токе известен медистый песчаник - элатский камень, содержащий примеси малахита, хризоколлы и бирюзы. Иногда его некорректно называ­ют азур-малахитом.

Образуется малахит в зонах окисления медноруд­ных месторождений. Однако лишь в немногих из них в значительных объёмах добыва­лось сырьё ювелирного качества. В древности такое месторождение было на острове Кипр, в Средиземном море (отсюда кипрский смарагд). С античного времени известны находки малахита в медистых песчаниках вблизи горы Элат, на Синайском полуострове. Насыщенный малахитом элатский песчаник используется как поделочный камень, а порода с включениями малахита используется как малахитовая матка.

Первое месторождения малахита в России был открыто в 1702 году на Среднем Урале. К юго-западу от города Екатеринбурга и назвали его Гумешевский рудник. В 1814 году у города Нижнего Тагила обнаружили новое месторождение и назвали его «Меднорудянским». При их разработке извлекались достаточно крупные блоки ювелирно-поде­лочного сырья. На Гумешевском руднике в 1775 году добыли глыбу массой 1504 килограмма, размером 1 на 2 метра, которая хранится ныне в Горном музее Горного института в Петербурге. Так на Меднорудянском руднике в 1835 году была вскрыта глыба малахита массой около 322 тонн, из которой извлекли блок поделочного качества мас­сой 40 тонн. Эти месторождения к настоящему времени полностью выработаны на глубину до 200 метров. В небольших коли­чествах малахит находили на Северном Урале - в Турьинском руднике, вблизи города Серова; на Алтае - в Березовском, Верхне-Лазаревском и других рудниках.

В залах Эрмитажа и перед колоннами Исаакиевского собора об этом не задумываешься. Но, имея перед глазами цифры, невольно начинаешь сопоставлять: на изготовление самой крупной малахитовой вазы Эрмитажа, например, затрачено всего 18 пудов; на Ма­лахитовую гостиную Зимнего дворца - 200 пудов; на колонны и пилястры „Исаакия" - 900 пудов. Даже если принять за высокосортный поделочный малахит треть всего добытого, то это составит сырьевую базу в размере 18 000 пудов.

А это или тысяча огромнейших ваз, или девяносто гостиных, или два десятка Исаакиев - целый малахитовый Парфенон. Девять десятых добытого малахита растворились в вечности мелочевки. Но могло бы быть и по-другому, если бы русский камень принадлежал Рос­сии, если бы он был собственностью нации, а не пред­принимателей, какими были, прежде всего, его распорядители. Мы ведем речь о знаменитом промышленнике Демидове.

Отнюдь не щедр оказался вклад малахито­вых королей России в русскую культуру. От огромно­го богатства Демидовы отскребли своему отечеству лишь крохи. Огромное количество малахита было вывезено за рубеж, продано, раздарено, обменено. Не было силы, которая могла бы распорядиться по-другому судьбой этого русского камня. Как мы говорили, малахит извлекался попутно при добыче медных и медно-железных руд, сам был такой же ру­дой. На него не распространялись ни монополия государства, ни права императорских камнерезных фа­брик (в России эти фабрики были главными распоря­дителями месторождений ценных камней). Даже та­рифная пошлина при вывозе малахита за границу не могла превышать пошлины, установленной на вывоз сырой руды. Попытки взять добычу малахита под го­сударственный контроль, подчинить ее казне, имели место, но не имели успеха.

Да и прими дело иной оборот - весь камень ушел бы в плавильные печи. Так малахит был принесен в жертву прибыли. Уверенность в неисчерпаемости рудника, которой могли тешить себя заводовладельцы, не оправдалась. Словно по воле «Хозяйки медной горы», добыча малахита рез­ко пошла на убыль, а вскоре и вовсе прекратилась.

В настоящее время крупнейшие месторождения малахита имеются в Африке. Они концентрируются в «Медном поясе», протянувшем­ся от Конго (Киншаса), с месторождением Колвези в провинции Шаба; до Замбии - с месторождением Бвана-Мкубва. Наибольшие обособления чистого малахита здесь имеют размер 3, 5 на 2, 6 метра, а сталактиты 0, 5 на 2 метра. Самая большая глыба массой 5 тонн, добытая в 1972 году, находится в резиденции президента республики Конго в Киншасе.

В Намибии на месторождении Цумеб встречаются великолепные кристаллы малахита, из которых удавалось получать огранённые камни для коллекци­онных целей массой до 2 карат.

В небольших количествах ювелирного качества малахит еще добывается в США - на руднике Бисби в штате Аризона; на месторождении Дёктаун, штат Теннесси; а также в штате Нью-Мексико и Юта. Известны его находки в Бразилии, Мекси­ке, Чили и Кубе. В Австралии малахит попутно добывается на руднике Бурро-Бурро в штате Квинсленд; и месторождении Брокен-Хил, штата Новый Южный Уэльс.

В Европе проявления малахита отмечены в Англии на руднике Роутон-Джилл, графство Камберленд; во Франции - месторождение Шесси, близ города Лиона; в Румынии - месторождение Баната. Появились сведения о месторождениях малахита в Китае - Шилу в провинции Лу-андун и в провинции Шаньси; а также в Индии и Никарагуа.

Первые опыты использования малахита как поделоч­ного камня относятся к неолиту. На территории Северного Ирана в могильнике (8 500 г. до н.э.) была найдена малахитовая подвеска. Другая находка в виде бус обнаружена в захоронении у Иерехона (7 000 г. до н.э.), дошедших от эпохи докерамического неолита. 8000 лет бусам хассунской культуры, оставленными племенами, обитавшими на севере Месопотамии. Они сделаны из кусочков малахита, обработанных простейшими приемами сверления и точения.

В Древнем Египте малахит был известен в 3 тысячелетии до н.э., его называли мафек, а позже шесмет. В Греции и Риме малахит уже был достаточно популярен и называл­ся молохитес. Из него делали амулеты, печатки, бусы, камеи (например, гемма с головкой богини Исиды), а также пиг­мент для краски. Модницы Древнего Египта, Греции и Рима использовали малахит в виде порошка для подведения глаз. Египетские модницы ценили малахит за живость цвета, привлекательная зеленая тень малахитового коля вокруг глаз, подчеркивала их живой блеск, глаза казались особенно большими. С примесью малахита делалось зелёное стекло, синяя глазурь, цветная стеклянная масса - фритта для изделий мелкой пласти­ки, причем надо заметить, что искусственные материалы, дешевые с нашей современной точки зрения, для египтян были очень дороги. Стекла и краски из фритты в цене не уступали золоту и серебру.

Надо заметить, что музеи мира бедны древними изделиями из малахита. Даже на родине древнейших малахитовых технологий в Египте их единицы: несколько больших грубо выделанных бус, возраст которых около пяти тысяч лет, два маленьких скорпиона, вырезанных для накладного орнамента 3000 годов до нашей эры. Есть еще несколько предметов из гробницы Тутанхамона: бусины и амулеты.

Археология и история горного дела свидетельствуют о грандиозных масштабах горнорудных работ человека древнего мира на месторождениях малахита, а имеющиеся артефакты, как они не скромны, могут все же свидетельствовать в пользу камня как поделочного материала. Очевидно, малахит тогда был важнее для производства меди.

Малахит часто упоминает в своей книге «Естествознание» Плиний Старший (24 – 79 г.г.) и пишет о нем следующее: «…Малахитес непрозрачный, зеленый цвет его более светлый и густой, чем у изумруда, называется по цвету мальвы (цветка с бархатистыми зелеными листьями); печать из него дает хороший оттиск; служит также детским амулетом, ибо имеет врожденное свойство излечивать болезни. Рождается в Аравии…». В Малой Азии в античном храме Артемиды (Дианы) в городе Эфесе колонны по пре­данию были облицованы малахитом. Предполагается, что позже их перенесли в Константинополь в главный храм Византии - Святую Софию, возведённый императором Юстинианом в 532—537 годах (ныне мечеть Аня-София в Стамбуле). Есть мнение, что расцвет железного века с его новыми технологиями, новым сырьем пробудил интерес к малахиту, переместив его на более высокую ступень в иерархии античных ценностей. Малахит стал желанен и редок.

В Китае малахит называли каменной зеленью и широко применяли для камнерезных работ в VII - IX веках.

Средневековье продолжило традиции технологического малахита. Поделочные сорта камня, будучи очень редкими, перешли в разряд престижных, что позволило включать изделия из него в число посольских даров. Это были столики, блюда и многое другое. С девятого века связь ремесел с малахитом прерывается повсеместно. Малахит переходит в статус минералогического раритета.

В Европе позднего средневековья мы можем увидеть малахит в мозаичном убранстве Тронного зала Тырновского дворца в Болгарии, где он применен наряду со стенописью, розовым и белым мрамором и египетским порфиром.

В Индии известен пример применения малахита в отделке знаменитого Тадж-Махала (1630-1652) – мавзолея жены Шах-Джахана, в котором позже был похоронен и шах.

Восемнадцатый век хорошо знал малахит и ценил его как амулет и талисман. Об этом свидетельствует книга «Сочинения о драгоценных камнях», где разъясняется, что «малахит гранят обыкновенно так, чтобы его удобно можно было носить на теле, как то в виде сердечек, круглые, с изображением солнца и прочего, или таким образом, чтобы нитками на руках носить его можно было, ибо ему весьма многия баснословные действия приписывают, как то например: безопасность от громового удара, морового поветрия, очарования, ядовитых животных и от многих других припадков».

Техника инкрустации мала­хитом начала применялась ещё в древности, но настоящего расцвета она до­стигла после открытия месторождений малахита в России.

Все известные изделия из малахита, от шкатулок до ваз и колонн, сделаны не из монолитного камня, а тщательно подобраны из тонких небольших плиток. Тысячи пудов камня прошли через руки камнерезов, прежде чем разрозненные плитки слились в великолепный ковер.

В ходе работы с малахитом было выработано несколько технологических видов мозаики.

Выделим пять таких основных типов.

Первый – простейший, когда поле выложено многоугольными прямосторонними плитками, не подогнанными ни по рисунку, ни по размеру.

Второй отличается от первого лишь тем, что одна – две стороны каждой плитки скруглены.

Третий – самый исключительный тип малахитовой мозаики. Края плотных крупных плиток здесь обработаны на специальных приспособлениях, где им придан вторящий рисунку малахита волнистый профиль.

В основе четвертого типа мозаики лежит уже не столько камень, сколько специальная мастика. Ею сплошь покрывают декорируемое поле, а затем утапливают в нее мелкие бесформенные обломки с рваными краями или изрезанными самой природой.

Пятый отличается от четвертого только тем, что в бесформенные плитки, утопленные в мастику, и в саму мастику врезают небольшие в диаметре круглые кусочки малахита высокого сорта, имитируя глазчатые сорта камня.

Конечно, малахитчики не просто выклеивали мозаики, – они давали новую жизнь этому камню, жизнь, которую нельзя разбить по типам. Что не мозаика, то новый мир.

При всей изысканности, кажущейся сложности мала­хитовые мозаики привлекают строгостью и ясностью ком­позиционных решений. Построены они, как правило, по очень простым схемам - осевым, лучевым (число лучей и порядок их размещения могут быть какими угодно), звез­дчатым. Остальное восполняется красотой камня.

В малахитовом деле давно различают два основных поделочных вида камня - радиально-лучистый и плот­ный. Первый за сходство с некогда распространенным хлопчатобумажным бархатом - плисом - назвали плисовым. Второй за кажущуюся однородность и холодный, чуть с синевой, зеленый цвет - бирюзовым. Более декора­тивную его разновидность выделили как узорчатый.

Бытует представление, что деление это появилось чуть ли не на заре русского малахитного дела и отражает опыт мастеров, заметивших разницу в обработке: счита­лось, что плисовый менее податлив при полировке и ему предпочитали бирюзовый.

В XVIII веке наш плисовый малахит именовали лу­чистым, а его противоположность - струйчатым. В первой половине XIX века - атласным, лучистым, во второй - плотным, сплошным. Со второй половины ве­ка - лучисто-волокнистым, лучисто-жилковатым; плотный же оставался прежним. Понятия „бирюзовый", „узорчатый бытовали лишь в Нижнем Тагиле в сороко­вых годах XIX века. Плисовый - приобретение кустар­ной обработки малахита конца XIX - начала XX века. В профессиональное знание он вошел вместе с бирюзовым только в двадцатом веке, и видеть в нем традиционный тер­мин русского малахитного дела не следует. Также неверно говорить о пренебрежении радиально-лучистым малахи­том. Весь опыт, все наследие свидетельствуют в пользу равенства этих материалов в технологическом отношении. Различались они в другом - по степени декоративности, по выразительным возможностям, в чем и отразился, пре­жде всего, эстетический опыт русских малахитчиков.

Можно различать несколько типов строения малахита, которые требуют различных приемов набора. При употреблении темного лучистого камня рисунок не играет большой роли, мозаика дает мелкий ковер пятен (натеков) с шелковистым отливом. В крупных натечных глыбах получается полосатый рисунок, с малой кривизной изгиба, или даже прямолинейный, требующий тщательного подбора. Некоторые глыбы малахита имели характерный звездчатый рисунок.

Выбор камня зависит от композиционной задачи. Для пышного коврового рисунка больших столеш­ниц, где преобладали бы графика, равновесие, единство ко­лорита, где вся организация декоративного пространства была бы основана на принципе равенства, более всего уместен плотный малахит. Он графичен, что позволяет выстраивать самые причудливые орнаментальные компо­зиции. А уравновешенность плиток по цветосиле дает воз­можность выкладывать спокойные по тону и выдержан­ные по колориту декоративные плоскости. Пространство такой мозаики всегда сложно и неоднозначно. Ведь каж­дая плитка информационна. Опытный глаз распознает в ней верх, низ, плоскость, от которой пошла архитектура малахита. Генетическая, по сути, информационность кам­ня - это выразительный язык, средство организации де­коративного пространства. Раскладывая плитки в определенном порядке относительно их верха и низа, мастер формирует это пространство. В его силах сделать его замкнутым, раскрытым - со всех сторон или чуть приот­крытым в какой-то одной части; предоставить глазу пол­ную свободу перемещения в поле мозаики или регламен­тировать это перемещение сложными мозаичными лабиринтами.

Сочетая графику узорчатых плиток плотного с веерообразной структурой радиально-лучистого малахита. Этот последний вносит в мозаику помимо своего особого темно-зеленого, почти черного цвета свет, вернее, шелко­вистые отливы света, играющие на веерах-кристаллах и придающие особую живость и глубину декоративному пространству.

Там же, где на мозаику возлагалась особая конструктив­ная роль - на плинтах, пьедесталах, тумбах, иначе гово­ря, на „рабочих", несущих частях, - предпочтение неред­ко отдавалось радиально-лучистому малахиту. Причина тому - особая его выразительность. Это способность цвета ассоциировать­ся с тяжестью, устойчивостью, плотностью. Среди красок малахита наиболее тектонична темно-зеленая, до черного, окраска радиально-лучистого камня. Мозаичному набору из него присуща особая плотность и устойчивость, особен­но заметная в несущих частях декоративного объема (ваз, чаш) и там, где мозаике приходится нести на себе тяжесть накладного металла - черной или золоченой бронзы, чугуна.

В сравнении с двумя первыми видами мозаики в этой нет живописных контрастов, свойственных смешан­ному типу, нет и равенства, знакомого по мозаикам из од­ного только плотного малахита. Она основана на принци­пе нюанса: внешняя разница между веерами радиально-лучистого малахита в мозаичном наборе настолько тонка, что не сразу улавливается глазом

Это способствует ощу­щению монолитности мозаичного покрова, даже, несмотря на значительное место, занимаемое в нем мастикой. Разбросанные по полю в разных направлениях от своих цен­тров веера слагают сложную по рисунку поверхность, напоминающую срезы пород спутанно-волокнистой структу­ры, для которых характерны большая вязкость и плотно­сть (образцовый пример - нефрит). Вольному размещению вееров эта мозаика обязана еще и прихотливой игрой шелковистого блеска. Непрестанно меняющийся вокруг нее поток света, изменяя свето- и цветосилу волокон-кри­сталликов, превращает мозаичную поверхность в мерцаю­щий шелковистым отливом темно-зеленый бархатистый ковер – «рытый бархат».

Исключительная мода на малахит возникла в конце XVIII века после того как заводчик Демидов продал несколько пудов малахита-сырца во Францию, где из него парижские мастера сделали несколько сотен произведений искусства: столы, камины, вазы, часы, украшенные золоченой бронзой, наступило время исключительного интереса к этому минералу.

Обработка малахита переместилась в Россию, и иметь вещи из малахита стало правилом хорошего тона по всей Европе. Растущий спрос привел к расширению императорских «шлифовален» и созданию новых мастерских. В эти же годы сложилось принципиальное отличие русского малахитового дела от европейских мозаичистов: не ведая недостатка в сырье, оно полностью встало на путь использования малахита в масштабных и крупных произведениях, явив образцы неподражаемого трудолюбия и мастерства.

Малахитовая комната и малахитовые колонн Исаакиевского собора, лучшие примеры этого ошеломляющего искусства. Этот век был триумфом малахита и вместе с тем последним этапом его длинной истории. Несмотря на постоянный интерес к этому камню, достижения прошлого до сих пор недосягаемы.

В художественной технике «русская мозаика» малахит использовали при облицовке и других крупных изделий: ваз, столешниц и даже колонн. Для этого малахит распускали на тонкие малахитовые пластинки, которые тщательно подбирали по рисунку и наклеивали на основу. Ма­лахит был использован для облицовки колонн и камина в Малахитовом зале особняка уральского заводчика П.Н. Демидова в Петербурге. Позже архитектор О. Монферран повторил это в Зимнем дворце, где была создана знаменитая «Малахитовая гостиная», о которой мы еще поведем речь.

Будет ошибкой думать, что закат малахитового дела в последней четверти девятнадцатого века вызван оскудением кладовой Урала.

Историческая хроника взаимоотношений человека с малахитом началась в седой древности. Можно говорить о трех уровнях видения малахита: научном; технологическом; художественном. Первое, научное, наиболее полное. Оно располагает точным знанием свойств, скрытых в малахите природой, способно объяснить их и взглянуть на камень как на удивительный феномен минерального царства.

Технологическому видению важнее круг так называемых диагностических признаков, когда камень превращен в порошок, употребляемый для технических целей.

Однако когда речь заходит о художественном видении малахита как материала камнерезного искусства, по существу он может рассматривается только с точки зрения изобразительных и пластических начал – поэтики камня.

Самое совершенное, что только было создано в малахите в мировой художественной культуре, самое грандиозное принадлежит России. Именно русские мастера запечатлели в своих произведениях самые яркие особенности малахита.

Есть сведения о получении искусственного малахита. Такая технология низкотемпературного синтеза малахита впервые была разработана Т.Г. Петровым в Ленинградском университете и внедрена в произ­водство в 1984 году. Полученный материал имеет различные текстурные разно­видности, отличающиеся от природного малахита только некоторым однообразием.

Поэтому ныне син­тетический малахит находитширокое применение в качестве имитации. Кроме того, для имитаций применяют фосфат бария со связующими компонентами, а такжестекло, керамику и пластмассу.

Вспомните Данилу-мастера, героя сказов уральского писателя Павла Бажова. Ведь Данила это не просто камнерез, он малахитчик. Для нас он остается символом преданности камню и бескорыстного творческого служения искусству. Помните, как он в стремлении постичь высшие секреты малахитового дела порывает с миром людей и отдается во власть «Хозяйки Медной горы.

Красота малахита преломлялась для человека через нравственные и эстетические нормы. Малахит ура­льского камнереза-художника не имел ничего общего с репрезентативным дворцовым камнем, вознесшимся когда-то знаком богатства, роскоши, удовлетворенного тщеславия. Отвоеванная у недр его красота воспринималась в камнерезной среде платой за труд, знаком доброты и щедрости приро­ды и ее тайных сил, наградой за верность „горе" и труду.

В духовно богатой, талантливой среде взаимоотношения художника и камня были выше рыночных мерок. Пример тому исто­рия из жизни малахитчика Евлахи Железко, героя сказа П.П. Бажова „Железковы покрышки", списанного с реаль­ного сысертского мастера Евлампия Петровича Медведе­ва. Первоклассный малахитчик и человек твердых нравственных принципов, он выше всяких денег ценил мастерство и горячо верил в неисчерпаемые силы своего искусства, говоря: „Рабочие руки - они все могут".

Мотивы своих мозаик он черпал в родной природе: «Я из окошечка вон на ту полянку гляжу. Она мне и цвет и узор кажет. Под солнышком одно видишь, под дождиком другое. Весной так, летом иначе, осенью по-своему, а все красота». До­брой красотой отзывался малахит в сердце старого масте­ра: «Радостный камень и широкой силы: самому вислоносому дураку покажи, и тому весело станет».

По преда­нию, услуги Медведева понадобились поставщикам императорского двора. Сделал он по их заказу великолепные малахитовые „покрышки" - крышки для альбома. Принятые с восторгом, они вызвали интерес иноземного охот­ника за секретами уральских малахитчиков. Пытаясь ку­пить мастера, он выложил ему в задаток две ассигнации по пятьсот рублей. „Хорош государь был, - ответил Евлампий, глядя на изображение Петра I на ассигнации. - Не чета протчим. А только он тому не учил, чтоб мы нутром своим торговали. Бери-ко, барин, свои деньги да сту­пай откуда пришел".

Для старого мастера искусство уральских малахит­чиков было достоянием родного отечества. Он был горд уникальным ремеслом мозаичиста, унаследованным от де­дов и прадедов, верил, что дело это рано или поздно при­годится по самому большому счету.

«Не то что покрышки на царский альбом, а такую красоту сделаем, - говорил он, - что со всего свету съезжаться будут, чтобы хоть глазком поглядеть. И будет это наша работа! Вот такими же руками делана!».

В настоящее время, возрождая традиции русской мозаики, возникли компании, включающие в ассортимент своей продукции создание малахитовых изделий, а заирские камнерезы лихо вытачивают из малахита забавные фигурки животных, изготавливают различные шкатулки, чаши, пасхальные яйца, а также мелкие кабинетные украшения – подсвечники, часы, пепельницы.

До сих пор высоко ценятся броши, перстни и бусы из малахита, которые пользуются большим спросом и стоимость которых сопоставима со стоимостью драгоценного камня.