Житие и чудеса мичуринской старицы схимонахини Серафимы 5 страница

Отец Макарий собирался к матушке Серафиме и меня позвал с собой. Моей сестре, с которой мы жили под одной крышей, тоже захотелось поехать, но кто-то из нас должен был остаться. Сестра придумала причину, по которой ей необходимо было ехать, я же решила смириться и остаться. Пошла провожать сестру и батюшку к поезду и тут, буквально в последнюю минуту, отец Макарий втолкнул меня в вагон, со словами: «Едем с нами, а то матушка будет о тебе спрашивать».

Приехали втроем. Сестра чувствовала себя очень неловко и старалась не попадаться матушке на глаза. «Почему это так дует, кто не затворил форточку? – вдруг спросила она. Все стали искать открытую форточку, но не нашли, а старица не переставала повторять: «Откуда так дует?» Тогда сестра поняла, что речь идет о ней, точнее о придуманном поводе для приезда, и во всем повинилась матушке».

Инокиня Н. вспоминает:

«Моя сестра инокиня Минодора (в миру Елена) была художницей и писала иконы. Она была слаба здоровьем: болела белокровием. Незадолго до смерти сестра получила посылку из Мичуринска от отца Макария (в то время еще отца Власия). В ней были свечи, апостольник и письмо, в котором отец Макарий просил: «Леночка, когда поправишься, напиши картину «Переход евреев в Обетованную землю»». Сестра задумалась: «Тяжело ее будет написать». И решила: «Когда начну работать, сокращу количество лиц на картине».

Но и этому ее замыслу уже не суждено было осуществиться, так как вскоре она умерла. Тогда-то и стало ясно, к чему ей говорилось о переходе в Богом Обетованную землю.

В то время мы жили с матушкой Архелаей (впоследствии схимонахиней Митрофанией) на Кубани.

После сороковин (через 40 дней после смерти моей сестры) мы с матерью Архелаей собирались ехать в Воронеж к батюшке Макарию, служившему тогда в Задонске. В Воронеже у нас состоялся следующий разговор. Отец Макарий сел рядом с нами, и, глядя в окно, указал на противоположную сторону улицы и сказал: «Вот тут вы будете жить». Его слова нас очень удивили, ведь мы не собирались переезжать. То, что мы переедем в Воронеж, чуть позже подтвердила и матушка Серафима. Батюшка обратился к келейнице Ксении: «Поедете в Сергиев Посад, а оттуда заедете в Мичуринск к матушке». По дороге в Сергиев Посад, в поезде мне приснилось, что с неба ко мне в неземном сиянии нисходила Матерь Божия, отчего я в благоговейном страхе опустилась на колени и стала молиться, взывая: «Величит душа моя Господа...». Когда я проснулась, на меня напал трепет перед предстоящей встречей с матушкой Серафимой, я остро переживала свое недостоинство.

Приехали в Мичуринск, нашли нужный дом. Матушка была в своей келье. «Я вас уже три дня жду», – такими словами встретила она нас и назвала по именам. Потом обратилась ко мне: «Нина, иди, садись ко мне поближе». Пораженная тем, что услышала, я в страхе ответила: «Матушка, я великая грешница, как же я могу сесть около вас?» Она успокоила: «Ну, какая же ты великая грешница? Немножечко напылила. Ведь ты будешь жить в Воронеже, петь в Никольском храме, а это мой храм. Я там трудилась с 44-го по 46-ой годы. Была ктитором, восстанавливала этот храм. Там сейчас висит моя келейная икона Божией Матери «Взыскание погибших». «Тебя в храме будут недолюбливать», – продолжала она. «А за что ее будут недолюбливать?» – спросила матушка Е. из Грязей. – «За то, что она будет петь ради Бога, а не ради денег», – сказала матушка. И, действительно, впоследствии, я стала петь в Никольском храме, и меня упрекали: «Ты как монашка», – несмотря на то, что деньги я все-таки получала.

Божиим промыслом в Воронеж мы переехали через полгода, а уже через два месяца выехали в Мичуринск на похороны матушки Серафимы».

По воспоминаниям Л.П. перед кончиной у матушки наступило сужение пищевода. Терпеливо перенося его мучительные последствия, старица просила: «Господи, накажи меня, только помилуй мир». И говоря о характере своих страданий, поясняла: «Лежу, как на костре, живот опух, хоть бы каплю воды пропустить». В ответ на наши вопросы о будущем мира она говорила: «Если бы вы знали, что всех ожидает, ваше сердце бы не выдержало. Золото будет валяться, а воды не будет. Люди будут думать, что блестит вода, а это раскаленная смола». Так что слова старицы Серафимы о ее страданиях относились и ко всем людям, которые доживут до предсказанного страшного времени.

Еще она предрекала: «Наступят такие времена, когда люди будут от голода ходить как скелеты и падать, а хоронить их будет некому. Соберется семья сварит одну картофелину со слезами. Шелк и золото будут валяться, а не будет ни капли воды».

Перед своей кончиной матушка всех утешала, говоря: «И после смерти я буду с вами. Приходите ко мне на могилку, как к живой». И еще пророчествовала: «Я в Мичуринске долго лежать не буду, а буду в Богородице-Знаменском Сухотинском женском монастыре… Монастырь там будет славный, не работный, а молитвенный…».

Особое отношение старицы к этой обители связано с одним чудесным событием из ее жизни. Схимонахиня Питирима вспоминает, что матушка Серафима ей рассказывала, как однажды, когда сильно заболела ее совсем еще маленькая дочь Ольга: не спала ночами и даже не могла разговаривать и свободно дышать из-за ангины, она решилась отправиться с ней из Козлова в Тамбов к мощам святителя Питирима. Приехала, а народу столько, что и в храм не войти. И вот стояла она у входа с плачущей дочерью на руках, как вдруг из храма вышел Старец, взял матушку под руку и беспрепятственно провел внутрь церкви к самой раке Святителя.

Он приложил девочку к мощам, помазал маслицем ее горлышко, и она тут же успокоилась. Потом вывел их из храма и долго вел, пока не привел в Знаменский монастырь в Сухотинке. Старец постучал. Ему открыла монахиня, и Он ей сказал: «Примите вот эту матушку с ребенком и уложите ее на самые белые постели. Пусть она тут побудет».

– Хорошо, хорошо, – с готовностью ответила Ему монахиня.

Матушка с благодарностью поклонилась Старцу в ноги, а когда поднялась, Его уже не было. Это был сам святитель Питирим.

Преставилась матушка в среду 5 октября 1966 года в 13 часов. В самый момент ее упокоения некоторые из находившихся на улице людей видели необыкновенный огненный столп, исходящий из дома старицы, и даже подумали, что у Журавлевых (фамилия матушкиной дочери в замужестве) случился пожар. Но это Господь показал, что праведная душа схимонахини Серафимы, всегда стремившаяся к Богу, вознеслась к своему Творцу. В самой же келье при старице находился лишь горячо молящийся о ней схиархимандрит Макарий.

До самого ее погребения руки усопшей были мягкими и теплыми, а лицо, по словам очевидцев, сияло.

Старица-схимонахиня Серафима почила о Господе, немного не дожив до 76 лет.

После ее погребения духовный сын старицы иеросхимонах Нектарий (Овчинников) сказал следующее надгробное слово:

«День 5 октября будет памятен вечно. Вечная память сохранится в наших сердцах о дорогой, всеми любимой матушке Серафиме.

Уже глубокая ночь, все уставшие, но никто не хочет отойти от гроба, всем дорогого. Много нас собралось здесь, все мы хотим провести последние часы возле дорогой матушки, попрощаться с ней. Нас привела сюда ее великая любовь ко всем нам. Невольно вспоминается евангельский факт, когда по преставлении Царицы Небесной было сретение Апостолов на воздушных облацех.

Достоверно и вполне верно то, что и мы слетелись ко гробу матушки на облацех любви. Это великая ее любовь к людям привела нас сюда. Она служила нам примером. Вся ее жизнь переплетена делами любви. Свою беседу с людьми она наполняла словами любви и мира. Это – все любящее сердце. Многому она научилась у оптинских старцев, с которыми вела беседы, потом – подражала их жизни. Ее духовным отцом был великий оптинский старец Анатолий. Семена, взятые ею из бесед с ним, не погибали, а сеялись и прорастали. Она сеяла их на почве любви. Много она потрудилась: сеяла семена везде, они возрастали и давали хорошие плоды. Она была женою, матерью, другом, наставницей. Как мать, она простирала свою любовь не только к духовным чадам, но и ко всему миру. За всех плакала, плакала непрестанно, молясь за весь мир. Матушка была великой постницей, постилась много, может быть даже в ущерб своему здоровью.

Как нам не плакать у ее гроба, когда она вела такие подвиги ради нас. Она наставляла своих чад любить друг друга. Ее последними словами были – мир и любовь. Всех кто здесь и тех, кого нет по какой-либо причине, объемлет ее великая любовь. Это сердце любви лежит во гробе. Все мы плачем сейчас и рыдаем, ибо знаем, что не будет больше у нас такой матери. Какая это была мать! Трудно ей было жить в миру. Ведь раньше люди искали уединенные уголки в пустынях, горах, чтобы избежать суеты мира и вполне предаться служению Богу, ныне же нет таких мест, где не ступала нога человека.

Но наша матушка и здесь находила уголки пустынные, она была великой старицей. По обстоятельствам времени нелегко ей было, не все люди благоприятствуют верующему человеку. Однако она всем сердцем служила Богу и Пречистой Матери Божией.

Любила она образы Божией Матери «Взыскание погибших», «Тихвинской», всегда молилась и просила помощи Царицы Небесной.

Теперь Матерь Божия будет ей Спутницей ко Престолу Божию.

Будем и мы молиться за нашу матушку. Все мы сейчас стояли на коленях и со слезами молились во время пения «Богородицу и Матерь Света...» О чем мы молились? О чем плакали? О том, чтобы Матерь Божия не оставила нас сиротами. А теперь, последнее слово к матушке: «Прости нас!».

Прости нас, дорогая матушка, ты ведь нас слышишь. Мы верим, что ты нас слышишь. Прости нас! Прости, ибо мы многим обязаны тебе. Много мы должны сделать, но не сделали и сотой доли того. Все мы обращаемся к тебе и просим: «Прости нас». Ты нас никогда не оставляла. Живя в миру, всем подавала совет, помощь. Мы надеемся, что ты нас не оставишь. По времени, мы не могли тебя часто посещать, но ко гробу твоему прилетели и просим тебя – наша мать и любовь: не оставь нас во святых своих молитвах, если будешь иметь дерзновение ко Господу! Прости».