Неадекватность привычного суждения о человеческой природе

Уже общепризнано, что суждение о человеческой при­роде исключительно на языке межличностных взаимоотношений не является удовлетворительным, даже если учитывается роль разработки поведения в воображении и принимается во внима­ние фантазия во всей целостности: как сознательная, так и бес­сознательная, включая и вытесненную бессознательную. Суще­ствует другой путь описания человека, который обнаруживает­ся в исследованиях двух последних десятилетий. Про каждого индивидуума, достигшего той стадии существования, когда вне­шняя и внутренняя части разграничиваются, можно говорить о существовании внутренней реальности, внутреннего мира, ко­торый может быть богатым или бедным, находиться в мире или в состоянии войны. Это помогает, но в достаточной ли степени? Я считаю, что если есть необходимость в констатации такой двойственности, то есть необходимость и в констатации трой-

³ Здесь и далее под первичным творчеством (primary creativity — сози-дательность, креативность в философском значении термина) младен­ца автор подразумевает исходную способность ребенка к формирова­нию субъективных представлений, предшествующую восприятию вне­шних объектов.

ственности: третья часть жизни человеческого существа, часть, которой мы не можем пренебречь, — это промежуточная область переживания, в которую вносят вклад как внутренняя реальность, так и внешняя жизнь. Это область, которая не подвергается про­верке (is not challenged), поскольку про нее невозможно сделать никакого позитивного утверждения, за исключением того, что она должна существовать как пристанище для человека, вов­леченного в вечную задачу по поддержанию внешнего и внут­реннего мира отделенными, хотя и взаимосвязанными.

Обычно пользуются понятием «тестирование реальности» и проводят четкое различение между апперцепцией и перцепци­ей⁴. Я сейчас отграничиваю область промежуточного состояния между неспособностью и растущей способностью младенца рас­познавать и принимать реальность. Таким образом, я изучаю сущность иллюзии, возможность которой предоставляется ребен­ку родителями и которая во взрослой жизни присуща искусству и религии, но становится печатью сумасшествия, когда взрос­лый предъявляет слишком сильные требования к доверчивости других, принуждая их признать, что они разделяют с ним ил­люзию, которая не является их собственной. Другие могут раз­делять наше почитание иллюзорного опыта, и если мы захотим, мы можем собраться и сформировать группу на основе сход­ства наших илДюзорных переживаний. Это естественный спо­соб группирования человеческих существ.

Я надеюсь, что будет понятно, что я не говорю о собственно плюшевом мишке маленького ребенка или о первом использо­вании младенцем своих рук (своих пальцев). Я не изучаю спе­циально первый объект объектных отношений. Я занят первым обладанием и промежуточной областью между субъективным и тем, что объективно воспринимается.