Картина пятая

Шхуна капитана Вуда. Идет уборка. Парень возится с ведрами и шваброй. Из кубрика выходит заспанный Поэт.

ПОЭТ (ощупывая одежду, радостно): Высохло!

ШПАНА: Положь.

ПОЭТ: Не положь, а положи.

ШПАНА (добродушно): Положи, а то получишь в глаз. Понял?

ПОЭТ: Понял, трудновоспитуемый.

На это Шпана обижается и хочет дать Поэту подзатыльник. Поэт убегает.

ШПАНА: … ладно-ладно! (Передразнивая): Отложь!

КАПИТАН ВУД: Эй, морские волки! Бинокль своему капитану!

Шпана быстро спускается в кубрик и поднимается на мостик с биноклем.

ШПАНА: Вот, мой капитан!

КАПИТАН ВУД: Из тебя выйдет матрос!

Смотрит в море.

ШПАНА: А можно мне?

КАПИТАН ВУД: Держи!

ПОЭТ (драит палубу): Я влюблен… в объем корыта! Медный таз мне тоже дорог! Суша подлая забыта! Скучных дел бездарный ворох… (Подумав): Нет, не то.

ШПАНА (повернув бинокль к берегу, панически): Атас! Сюда идет Вася.

ПОЭТ: Какой еще Вася?

Входит полицейский Вася.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ: Мне нужен капитан Вуд.

КАПИТАН ВУД (грозно): Эй, матросы, драить палубу! Чтоб морские ведьмы не могли придраться! (К полицейскому): Я вас слушаю, сержант.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ: Я уже майор.

КАПИТАН ВУД: Но я вас знал, когда вы были еще сержантом.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ: Время идет, капитан Вуд!

КАПИТАН ВУД: Наверно, вы пришли не за тем, чтобы сказать мне это.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ: Да. Вы, капитан, скрываете на судне опасного государственного преступника, и я пришел его арестовать.

КАПИТАН ВУД: Один? Опасного преступника?

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ: Мне, владеющему в совершенстве приемами каратэ, дзюдо, джиу-джитсу, умеющему стрелять без промаха из любых положений, любой преступник не страшен. Раз – и все. Я как этот, ну этот из... вчера показывали...

КАПИТАН ВУД (осматривая толстяка): Да, пожалуй. Зная вашу силу, трудно найти вам соперника, но… кажется, вы устали стоять. (Шпане): Одноглазый, принеси складной стульчик нашему гостю.

Шпана приносит стул.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ: Благодарю. Ночь дежурил – не сомкнул глаз. Поймал трех убийц и одного контрабандиста.

КАПИТАН ВУД: Тяжелая у вас работа. Вы даже похудели.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ: Да? Может быть, самую малость. Моя жена говорит… Ладно, к делу. Неделю назад на Портовой улице были сорваны все замки с дверей и гаражей.

КАПИТАН ВУД (спокойно): Я знаю.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ: Тем лучше. Это сделал вот тот ваш матрос. Все сходится по приметам: у него перевязан один глаз, хотя он видит! (Обращаясь к Шпане): Ну-ка, иди ко мне!

КАПИТАН ВУД (Шпане): Постой! (Полицейскому): Я вам уже сказал, что слышал о случившемся. И не буду отрицать, что это сделал один из моих матросов, но не он. Самое главное – как он это сделал!

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ: Да, как? И зачем?

КАПИТАН ВУД: Все просто. У меня есть один матрос, от которого я и сам не знаю, как избавиться. У него, сержант…

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ: … майор.

КАПИТАН ВУД: Но я вас знал, когда вы были еще сержантом. (Продолжает): У меня есть один матрос, который страшно ненавидит полицейских. Когда он выходит в каком-нибудь порту, я его прошу, умоляю, чтобы он обходил их стороной и вообще оставил в покое. Но он отвечает мне: встречу первого попавшегося полицейского и отвинчу ему голову.

Полицейский Вася ерзает на стуле.

КАПИТАН ВУД: Да. Так и говорит: первому встречному полицейскому отвинчу голову.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ: За что же он их так?

КАПИТАН ВУД: За что он вас? Точно не знаю, но, кажется, у него в стране - а он не нашенский - у власти всегда были полицейские...

ПОЭТ: Можно добавить, капитан? Он мне сказал, что у него было тяжелое детство.

КАПИТАН ВУД: Вот видите. Тяжелое детство – это уважительная причина. (Шпане): Я правильно говорю, парень?

ШПАНА: Очень правильно. Это серьезная причина.

КАПИТАН ВУД: Так и в тот раз, неделю назад, он сошел на берег и сказал: как мне хочется сегодня открутить хоть одну пустую полицейскую башку! Извините, он так сказал. Я ему говорю: зачем, они хорошие ребята, они столпы нашего общества, оно только на них и держится. Так что вы думаете? Он набросился на меня с криком: «Кто скажет еще хоть одно хорошее слово о полицейском, я и тому откручу голову!» И мне ничего не оставалось, как сказать, что полицейские – тупицы, трусы, что они любят драть глотку, чтобы показать свою власть. Только потому, что я это сказал, я теперь перед вами.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ (трусливо): И что дальше?

ПОЭТ: Можно, я расскажу?

ШПАНА: Можно, я расскажу?

КАПИТАН ВУД: Кто вам позволил перебивать капитана? Построиться на палубе всей команде!

Поэт и Шпана строятся.

КАПИТАН ВУД: И дальше было самое страшное. Он пошел в город и… не встретил ни одного полицейского! Злость его была так велика, что, возвращаясь по Портовой улице, он оборвал все замки, какие встретились на его пути… руками! Вы только подумайте – руками! Он рвал их руками – такова его злость на полицейских! Майор, сейчас я вам его выдам. И, наконец, избавлюсь от него. (К Поэту и Шпане): Команда, стройся!

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ: Мне сказали, что у него нет одного глаза.

КАПИТАН ВУД: Это часто бывает в нашем деле. Мой матрос тоже не имеет одного глаза. Где остальные морские волки? Где Джон? Где Билл? Почему я не вижу Огненную Гиену? Куда девался Эмонсон Сорви Голова?

ПОЭТ и ШПАНА (растерянно): Мы-ы…

КАПИТАН ВУД: Они в кубрике?

ПОЭТ и ШПАНА: Да!

КАПИТАН ВУД (Поэту): Ну-ка сходи за ними!

Поэт быстро спускается в кубрик. Слышны голоса, стук мебели. Немного погодя Поэт выходит.

КАПИТАН ВУД: Ну как?

ПОЭТ: Они не могут.

КАПИТАН ВУД: Чем они там занимаются?

ПОЭТ (не сразу может придумать): … перетягиванием каната.

КАПИТАН ВУД: В кубрике?

ПОЭТ: Да. Перетягиванием каната. Они взяли небольшой такой канатик (показывает), нет, чуть меньше, и тащат. С одной стороны Эмонсон Сорви Голова, а с другой - Джон, Бил, Огненная Гиена и Сопливый Таракан. Вы забыли о нём, мой капитан. И они все вместе - не могут перетянуть его одного! Тянут потянут, а вытянуть не могут, то есть перетянуть.

КАПИТАН ВУД: Ты сказал, чтобы они все поднимались на палубу?

ПОЭТ: Да, капитан. Но Эмонсон Сорви Голова сказал, чтоб я катился к чертовой матери, не то он меня задушит… в дружеских объятиях.

КАПИТАН ВУД (полицейскому): Видите, с какими людьми мне приходится иметь дело!

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ (заикаясь от страха): Почему они не выполняют ваших приказаний?

КАПИТАН ВУД: Зато этот Эмонсон, когда у нас ломается мотор и нет попутного ветра, может плыть впереди шхуны и тащить ее на канате. Правда, недалеко. Не более десяти-пятнадцати миль. Эй! (обращаясь к Шпане): Сходи за ними еще раз, скажи, что капитан очень просит построиться всю команду. Только не говори Эмонсону, что его ждет полицейский!

Шпана быстро спускается в кубрик. Слышны дикие крики, удары, грохот.

ПОЭТ: Пойти помочь ему?

КАПИТАН ВУД: Не надо. Он сам справится.

Шпана вываливается из кубрика и падает. Тяжело дышит.

ШПАНА: Я ему говорю: «Чего ты, Эмонсон, выпендриваешься? Тебя капитан зовет». Хватит, говорю, тянуть резину. Сопливый Таракан отвечает – может, действительно, поднимемся на палубу? А Эмонсон, который срывает головы полицейским, ну и эти замки, он говорит: «Если хоть один кашалот отцепится от каната, который я тяну, то я его так разделаю, что даже акулам не придется жевать». А мне как даст пинка – хорошо, руки у него были заняты. Иди, говорит, Шпана, а то, говорит, обижусь, хотя тебя и люблю. Вот так.

КАПИТАН ВУД: Да-а. Придется вам, сержант, попробовать самому спуститься в кубрик. Правда, я готов вас пустить только в том случае, если вы дадите расписку, что пошли туда по доброй воле, и с меня снимается вся ответственность.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ: Так этот Эмонсон занят! Хотя я знаю приемы каратэ, дзюдо и джиу-джитсу, но, думаю, надо сходить за полицейскими нашего участка. Не все же должен делать я один. Я и так поймал за ночь трех убийц и одного контрабандиста. Моя норма выполнена...

КАПИТАН ВУД: Боюсь, что и силами вашего участка вам не удастся справиться с Эмонсоном.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ: Иногда я думаю (глубокомысленно), а стоит ли сажать за решетку всех преступников, ведь они только от этого звереют?

КАПИТАН ВУД: Вы их ловите, а их не становится меньше.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ: А может быть, этот, как его…пошутил?

ШПАНА: Шутка!

ПОЭТ: Шутка!

КАПИТАН ВУД: Сорвать все замки на Портовой улице – это не шутка. Я давно считаю, что по Эмонсону плачет тюрьма. Его место там.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ: Но вы говорили, капитан, что он может взять на буксир вашу шхуну в безветренную погоду.

КАПИТАН ВУД: И проплыть пятнадцать миль. Но я боюсь, а что если он начнет откручивать головы не только полицейским? Согласитесь, это очень неудобно – ходить с открученной головой.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ (трет шею): Пожалуй!

КАПИТАН ВУД (Шпане): Эй, принеси-ка замок, который сорвал Эмонсон Сорви Голова на прошлой неделе.

Шпана спускается в кубрик. Дикий крик. Затем Шпана выходит. Приносит разломанный замок. Полицейский в ужасе рассматривает его.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ: Вместе с дружками!

ШПАНА: Эмонсон сказал, что скоро выйдет. И еще он сказал…

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ: Что?

ШПАНА (медля): Он сказал, что давно не откручивал голову полицейским. И еще он сказал…

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ: Что?

ШПАНА: Он сказал, что у него чешутся руки…

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ (спешно): Ну, я пошел, пусть он еще поработает у вас буксиром.

Убегает.

КАПИТАН ВУД: Когда у Эмонсона чешутся руки… их надо засунуть в карманы.

Капитан бьет по плечу Шпану, тот прячет руки в карманы, и все начинают смеяться. Звучит музыка.

ПОЭТ (кричит): Эй, Бил, Джон, Огненная Гиена, Сопливый Таракан – выходите! Эмонсон будет откручивать ваши пустые головы!

Все смеются.

ШПАНА: Вася – так звали нашего кота.

Новый взрыв смеха.

ПОЭТ (сходу сочинил эпиграмму):

Он очень толст и очень строг:

«Пересажаю всех в острог!»

Ох, до чего же он не прост,

Когда он занимает пост.

Команда не замечает, что на складном стульчике осталась лежать полицейская фуражка, забытая Васей. Полицейский появляется неожиданно и понимает, что его обманули. Он достает пистолет.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ: Капитан, вы думали меня провести?! Я арестовываю вашу дырявую посудину. Арестовываю!

КАПИТАН ВУД: Ну что ж, остается повесить на якорь наручники.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ (Поэту): Это ты думал меня провести? (Шпане): А ты, голубчик, сейчас окажешься там, где по тебе давно скучают: «посягательство на собственность» – от трех до пяти, «обман полицейского» – от трех до пяти, «сопротивление полицейскому» – от трех до пяти, «попытка бегства» – смертная казнь! Стреляю без предупреждения!

Шпана, хотевший бежать, замирает на месте.

КАПИТАН ВУД: (становясь между полицейским и Шпаной): Парень действительно сорвал замки, но он же ничего не взял. И потом, с кем не бывает в молодости…

ПОЭТ (загораживая Капитана): Стреляй!

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ: «За укрывательство опасного преступника…»

КАПИТАН ВУД: От трех до пяти!

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ: Да! От трех до пяти! Но вам дадут больше! Шпана портовая, иди сюда! Не то я вас всех перестреляю!

КАПИТАН (Шпане): Стой!

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ: Иди!

КАПИТАН ВУД: Стой! (Полицейскому): Сержант!

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ: Майор.

КАПИТАН: Сержант…

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ: Я сказал, что я майор!

КАПИТАН ВУД: Сержант, Эмонсон, откручивающий головы полицейским, сейчас заболел, и мне ничего не остается, как самому взяться за это неблагодарное занятие.

ПОЭТ: У полицейского случайно голова не вырастает снова после того, как ее открутили?

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ: Стреляю! Раз! Два! Два с половиной! Два с четвертью! …

КАПИТАН ВУД (бьет полицейского по руке и выбивает пистолет): Три!

Поэт подхватывает пистолет.

ПОЭТ: Раз, два, три – это, верно, будешь ты!

КАПИТАН ВУД (строго): Дай сюда! Сержант, я видел, как ты шел берегом моря и (швыряет за борт пистолет) обронил в воду пистолет.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВАСЯ: Ах, так! Вы все равно от меня не уйдете! И тобой, капитан Вуд, я тоже займусь! Надо еще выяснить, кто ты такой, откуда ты такой взялся!