христианский и нехристианский экуменизм

" Христианский" экуменизм в своем наилучшем варианте представляет собой искреннее и понятное заблуждение протестантов и католиков, — заблуждение, которое заключается в том, что они не умеют понять, что видимая Церковь Христова уже существует и что они находятся вне ее. " Диалог с нехристианскими религиями", однако, это нечто совсем иное, он представляет собой скорее сознательное отрицание даже этой части христианской веры и самосознания, которую еще сохраняют некоторые католики и протестанты. Это продукт не просто человеческой " доброй воли", а скорее дьявольского " наваждения", которое может покорить только тех, кто уже настолько удалился от христианства, что стал по сути дела язычником, поклоняющимся богу века сего, сатане (2 Кор. IV, 4), и бегущим за любой новой модой, которую способен внушить этот сильный бог.

" Христианский" экуменизм опирается на неопределенное, но тем не менее вполне реальное ощущение " общего христианства", разделяемого многими, кто не особенно глубоко размышляет о Церкви и не особенно горячо к ней относится, и целью его является " создание" церкви, объединяющей всех таких равнодушных " христиан". Но на какие общие основы может рассчитывать " диалог с нехристианами"? Как он может найти почву для какого бы то ни было единства, как бы оно ни было расплывчато, между христианами и теми, кто не только не знает Христа, но — как все сегодняшние представители нехристианских религий, входящие в контакт с христианством, — решительно отвергает Христа? С теми, кто, подобно митрополиту Георгию Кодре, возглавляет авангард христианских отступников (имя, вполне заслуженное теми, кто бесповоротно " отпадает" от полной христианской традиции) и говорит о " духовных богатствах" и " истинной духовной жизни" нехристианских религий; но лишь грубо искажая смысл слов и вкладывая свои измышления в опыт других людей, он мог дойти до утверждения, что язычники находят в своих писаниях " Христа" и " благодать" или что " всякий мученик за правду, всякий человек, гонимый за то, что он считает истинным, умирает в единении с Христом" [1]. Разумеется, сами эти люди (будь то буддист, предающийся самосожжению, или коммунист, умирающий за " правое дело", или кто угодно) никогда не скажут, что они принимают Христа или умирают за Христа, и идея бессознательного исповедания или принятия Христа идет вразрез с самой природой христианства. Если какой-нибудь нехристианин в исключительном случае и утверждает, что познал " Христа", то разве что в том смысле, который вкладывает в свои слова Свами Вивекананда: " Мы, индуисты, не просто терпим, мы отождествляем себя с любой религией, молясь в мечети с мусульманином, поклоняясь огню с зороастрийцем и преклоняя колени перед крестом с христианином" — то есть считая это только одним из многих равноценных духовных опытов.

Нет, " Христос" в каком бы то ни было переосмыслении или перетолковании не может стать общим знаменателем в " диалоге с нехристианскими религиями", но в лучшем случае может быть добавлен как запоздалое примечание к единству, которое основано на чем-то другом. Единственный возможный общий знаменатель для всех религий — это совершенно неопределенное понятие " духовного", которое поистине открывает религиозным " либералам" почти неограниченные возможности туманного богословствования.

Обращение митрополита Георгия Кодре к собранию Центрального комитета ВСЦ в Аддис-Абебе в январе 1971 года можно считать одной из первых экспериментальных попыток выдвинуть такую " духовную" геологическую основу " диалога с нехристианскими религиями" [2]. Ставя вопрос о том, " вправду ли христианство так исключительно обособлено от всех остальных религий, как это провозглашалось до сих пор", митрополит, не говоря о немногих довольно нелепых его " проекциях Христа" в нехристианские религии, подчеркивает одну основную мысль: " Святой Дух", воспринимаемый совершенно независимо от Христа и Его Церкви — вот что в действительности является общим знаменателем всех религий мира. Приводя пророчество: излию от Духа Моего на всякую плоть (Иоил. II, 28), митрополит утверждает: " Это должно быть истолковано как Пятидесятница, изначально всемирная... Пришествие Духа в мир не подначально Сыну... Дух действует и прилагает Свою энергетику в соответствии со Своей собственной экономией, и с этой точки зрения мы можем рассматривать нехристианские религии как точки приложения Его вдохновения" (стр. 172). И нам следует, как он считает, " разработать экклезиологию и миссиологию, в которой Святой Дух занимал бы наивысшее место" (стр. 166). Все это, разумеется, представляет собой ересь, отвергающую само существо Святой Троицы, и у нее нет иной цели, кроме подрыва и уничтожения всей идеи и существования Церкви Христовой. Действительно, почему Христос должен считаться основателем Церкви, если Святой Дух действует совершенно независимо не только от Церкви, но и от Самого Христа? Однако эта ересь здесь пока еще выдвигается осторожно, как бы для пробы, явно с целью проверить реакцию остальных православных " богословов", прежде чем предпринять решительные действия.

На самом же деле " экклезиология Святого Духа" уже была написана, и притом " православным" мыслителем, одним из признанных " пророков" " духовного" движения наших дней. Давайте же исследуем его идеи более широкого " духовного" движения, в котором занимает свое место и " диалог с нехристианскими религиями".