Млекопитающие. Представители класса млекопитающих продемонстрировали широкий спектр изменчивости уровня рассудочной деятельности

Представители класса млекопитающих продемонстрировали широкий спектр изменчивости уровня рассудочной деятельности. Сравнительный анализ показал, что по результатам предлагавшихся задач исследованных млекопитающих можно разбить на следующие группы, достоверно отличающиеся друг от друга.

1. Не человекообразные обезьяны, дельфины и бурые медведи. Виды, отнесенные к данной группе, показали высокую способность к оперированию эмпирической размерностью фигур. Тест на экстраполяцию направления движения не составлял для них никакой задачи.

2. Представители семейства собачьих: волки, шакалы, красные лисицы, собаки, корсаки и енотовидные собаки. Представители этой группы продемонстрировали высочайший уровень способности к экстраполяции направления движения пищевого раздражителя. Они успешно справлялись с самыми сложными вариантами этого теста. Однако тест на " способность к оперированию эмпирической размерностью фигур" оказался для этих видов слишком трудным.

3. Серебристо-черные лисицы и песцы, принадлежащие к популяциям, разводимым в течение многих поколений на зверофермах. Эти животные продемонстрировали достаточно высокий уровень способности к экстраполяции направления движения пищевого раздражителя, однако самые сложные варианты теста решались далеко не всеми особями.

4. Домашние кошки. Эти животные показали достаточно хорошо выраженную способность к экстраполяции. Однако в целом этот тест они решают несколько хуже, чем представители семейства собачьих. Тем не менее, кошки, несомненно, могут быть оценены как животные, обладающие развитой рассудочной деятельностью.

5. Грызуны и зайцеобразные: крысы, мыши, полевки, кролики, бобры. Способность к экстраполяции у этой группы выражена значительно слабее, чем у кошек и сильно варьирует. Лабораторные крысы и мыши практически не решают задачу экстренно, но способны обучиться решению после довольно большого числа ее предъявлений. Бобры и кролики способны к экстраполяции, однако правильные решения задачи у этих животных лишь незначительно превышают случайный уровень. Несколько лучше решают тест на экстраполяцию крысы-пасюки, но, в отличие от всех хищных им доступны только самые простые варианты теста. В целом грызуны обладают значительно более низким уровнем рассудочной деятельности, чем хищные. Наиболее высокий уровень отмечен у крыс-пасюков, что вполне коррелирует с высочайшей пластичностью поведения данного вида.

Птицы.

Исследованные в лаборатории Л.В. Крушинского птицы также продемонстрировали широкую изменчивость по уровню рассудочной деятельности. Среди изученных видов птиц удалось выделить три группы, достоверно различающихся по степени развития рассудочной деятельности.

1. Врановые птицы. Исследованные виды: вороны, серые вороны, сороки, грачи галки показали высокую способность к экстраполяции направления движения пищевого раздражителя. Более того, примерно 60% ворон оказались способны к решению теста на оперирование эмпирической размерностью фигур. Врановые птицы обладают высоко развитой рассудочной деятельностью. По уровню ее развития они сравнимы с хищными млекопитающими из семейства собачьих.

2. Дневные хищные птицы (канюки, коршуны, осоеды, степные орлы), домашние утки и куры. В целом эти птицы плохо решали экстраполяционную задачу при первых ее предъявлениях, однако обучались ее решению при многократных. По уровню своей рассудочной деятельности эти птицы приблизительно соответствуют крысам и кроликам.

3. Голуби. Эти птицы практически не способны к экстраполяции, и после большого числа предъявлений задачи обучаются решать лишь самые простые тесты. Уровень развития рассудочной деятельности этих птиц сопоставим с уровнем лабораторных мышей и крыс.

Приведенная градация животных по уровню развития их рассудочной деятельности достаточно приблизительна. Однако она, несомненно, отражает общую тенденцию в развитии рассудочной деятельности у исследованных таксономических групп позвоночных.

Интересно отметить параллелизм в развитии рассудочной деятельности у млекопитающих, птиц, и, частично рептилий, что очевидно, связано с разными путями эволюции головного мозга. В сравнительно физиологическом ряду животных наблюдается последовательное усложнение в строении отдельных нейронов и увеличение числа синаптических связей между нейронами, а также соответственное возрастание относительного веса мозга. Основной причиной видовых различий в рассудочной деятельности изученных видов является разный уровень организации их головного мозга.

Раздел VII
СРАВНИТЕЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ

Тема 18
СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ПСИХИКИ ЧЕЛОВЕКА
И ВЫСШИХ АНТРОПОИДОВ

18.1. ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ СХОДСТВА
И РАЗЛИЧИЯ МОРФОЛОГИИ ЧЕЛОВЕКА И АНТРОПОИДОВ

Многочисленные опыты доказывают, что между психическими способностями низших и человекообразных обезьян нет того разрыва, который отмечен рядом исследователей, и что низшие обезьяны по своей психике приближаются к человекообразным точно так, как последние родственны в этом отношении человеку. В свете этих данных науки заполняется та пропасть, которую усматривали между обезьяной и человеком в области психологии.

Новейшие исследования над человекообразными обезьянами – шимпанзе – доказывают, что они решают сложные задачи, свойственные им в их обычной обстановке, и не всегда справляются с легкими, но чуждыми им задачами. Современные обезьяны, хотя и происходят от общего с человеком предка, но они прошли также сложный путь эволюции и приспособились к лесной жизни.

Поэтому вместе со сходными чертами в развитии психики человека и обезьяны выявляются и их существенные различия.

Человек – социальное существо, создавшее величественную цивилизацию. Человека отличают от всех животных постоянное прямохождение, относительно крупный мозг, членораздельная речь, необыкновенная способность к абстракции, рождающей сознание, систематический труд и общественная жизнь. Эти фундаментальные отличия определяют и многие другие. Поэтому нельзя допускать встречающихся порой благостных рассуждений о «равенстве» животных с человеком и даже об их «превосходстве» и тем более искать природу социальных конфликтов у людей в стадной жизни приматов, равно как и рассматривать явления общественного характера, исходя из биологии обезьян.

Решительный шаг для перехода от обезьяны к человеку был сделан в связи с переходом наших древнейших предков от хождения на четвереньках и лазания к прямой походке. Новый способ передвижения раскрепостил руки, которые стали совершенствоваться в манипулировании. Большие отличия обезьян от человека обусловлены приспособлением первых к жизни на деревьях. Эта особенность, в свою очередь, ведет к многим другим.

В связи с этим возникает вопрос: каков биологический уровень существующих отличий? Как их классифицировать с точки зрения зоологической таксономии?

В 1929 г. английский анатом Артур Кейз определил у человека 1065 признаков, из которых 312 свойственны только человеку, 396 – человеку и шимпанзе, 385 – человеку и горилле, 354 – человеку и орангутангу, 117 – человеку и гиббону, 113 – человеку и другим низшим обезьянам, 17 – человеку и полуобезьянам. Из приведенной градации видно в принципе, каково сходство строения тела у высших приматов, т.е. обезьян и человека.

В отличие от всех других животных обезьяны располагают очень развитой мускулатурой лица, что позволяет им, подобно человеку, широко использовать мимику. Сходны у них с человеком и другие мышцы: грудная, плечелучевая, живота. Удивительна подвижность губ обезьян; у карликового шимпанзе они красные...

Парадоксально, что именно головной мозг, наиболее отличающийся среди всех органов у человека и антропоидов, по объему и весу, обнаруживает, максимальное сходство в строении.

И все-таки, по какому бы принципу нейроанатомы ни классифицировали головной мозг в животном мире, человек именно вместе с обезьянами всегда оказывается на высшей ступени развития. У приматов значительно увеличена новая кора по сравнению с древней причем самые новые структуры этой коры, лобная и височная области, как показал в 1937 г. профессор Г. И. Поляков, закладываются у плода человека очень рано, раньше как ни странно, чем «старые» образования, и это, пишет другой советский исследователь, является как раз общеприматной характеристикой, ибо свойственно и мозгу обезьян но не других существ.

Особую близость человек обнаруживает с африканскими антропоидами. Весьма осторожная в отношении сопоставлений мозга человека и обезьян профессор Ю. Г. Шевченко пишет: «Современные анатомы свидетельствуют, что головной мозг гориллы и шимпанзе сходен с человеческим не только по общему виду и расположению борозд и извилин, но также и по расположению архитектонических систем коры большого полушария... и по системам проводящих путей».

Современные нейроморфологи вполне поддерживают выводы о большом сходстве анатомии мозга человека и высших обезьян (конечно, при количественных отличиях в целом и отдельных структур мозга), о большем сходстве между ними, чем между человекообразными и низшими обезьянами и даже гиббонами.. Получается, что нет «пропасти» между анатомией мозга человека и обезьяны, как нет и качественного отличия в строении мозга человека и антропоида. Остается сделать единственно верное заключение: отличие здесь только количественное, хотя функционирование, разумеется, во многом различно. В то же время, между человеком и обезьянами, с одной стороны, и всеми остальными животными на Земле – с другой, наблюдаются весьма значительные различия.

Разумеется, существуют и важные различия головного мозга человека и даже высших обезьян. Так, при почти одинаковой клеточной организации гомологичных участков шимпанзе вместе с тем обладает структурой волокон, обеспечивающих связи коры, значительно более тонкой, чем у человека, и это резкое отличие системы корковых связей отражает более низкий уровень функциональных возможностей, иначе говоря, умственной деятельности антропоидов в сравнении с людьми. Именно те участки коры, которые связаны с членораздельной речью у человека, имеют наибольшие отличия по сравнению с другими структурами у обезьян, включая высших.

В 60-х гг. установлено большое сходство кариотипов человека и многих видов низших обезьян. При изучении филогении хромосом 60 видов приматов от мышиного микроцебуса до человека французский генетик Б. Дютрилдо (1979) установил полную аналогию. Доказательством близкого сходства и родства являются также «человеческие» генетические болезни у обезьян: синдром Дауна, алкаптонурия, аномалии развития. Комплекс гистосовместимости (сродства тканей, необходимого при пересадке органов) локализован в аналогичных локусах гомологичных хромосом шимпанзе, гориллы, орангутана и макака резуса и человека.

Наибольшее сходство хромосом установлено у человека с шимпанзе – оно доходит до 90–98% (по разным авторам).

В то же время, совершенно парадоксальным представляется невероятный разрыв между столь высоким сходством человека и шимпанзе в физиологии внутренних органов и обменных процессов, и таким разительным отличием интеллекта.

Увеличение мозга от размеров его у австралопитека до величины у человека разумного в эволюции произошло достаточно быстро, всего за 3–5 млн. лет против 65 млн. лет эволюции приматов. Это увеличение шло прежде всего за счет неокортекса, или новой коры.. По данным К. Н. Филимонова (1949 г.), площадь древней коры у макака – 93, 8 мм², у шимпанзе – 324, 8 мм², у человека – 480 мм². Разница между двумя последними, как видим, не так уж велика. Зато новая кора резко нарастает даже в ряду приматов: у макака – 6, 456 мм, у шимпанзе – 22, 730 мм², а у человека –80, 202 мм². При этом, важно, что у животных до приматов соотношение новой и древней коры значительно более примитивно, чем у макака.

Старые же элементы мозга, а именно они преимущественно управляют «внутренней» жизнью организма, изменялись не столь быстро, не столь «принципиально».

Итак, наиболее резко на пути к человеку менялся мозг, его новые формации, которые и регулируют «новейшие», высшие функции. Самым ярким выражением этих функций у животных является поведение. Мы уже о нем говорили, касаясь приматов в. целом. Рассмотрим его же теперь специально у высших и низших обезьян.

18.2. СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ПОВЕДЕНИЯ

Научное изучение интеллекта, обезьян началось, с Ч. Дарвина. Ему принадлежит книга, которая и в наши дни остается классической в своей области, – «О выражении ощущений у человека и животных» (1872 г.). В ней, в частности, показано, что мимика обезьян сходна с человеческой. Дарвин считал это следствием сходства мускулатуры лица у приматов. Он же определил, что мимика, выражение эмоций являются, как мы бы сегодня сказали, средством коммуникации. Дарвин заявил и о такой подробности: антропоид способен мимически выражать почти все человеческие эмоции, кроме изумления, удивления и отвращения. Некоторые нынешние авторы склонны подтвердить это мнение, но наша замечательная исследовательница Н. Н. Ладыгина-Коте изобразила в своей классической книге «Дитя шимпанзе и дитя человека» и эти выражения у шимпанзе. Дарвин считал, что интеллект человекообразной обезьяны отличается от человеческого только количественно, но не по качеству.

А дальше судьба науки о поведении обезьян сложилась противоречиво. Одни авторы, как правило, сами работавшие с шимпанзе, восхищались интеллектом высших обезьян, говорили о необыкновенном сходстве его с человеком, другие отрицали это сходство. С 10-х гг. XX в. от бихевиористов распространилась традиция считать, что у всех животных поведение «одинаково животное». Эта традиция дает себя знать до наших дней, правда, во все меньшей степени.

О высоком уровне интеллектуальных способностей антропоидов говорили Р. Йеркс, В. Келлер, Н. Н. Ладыгина-Коте, И.П. Павлов, а в наше время все, кто систематически изучает высших обезьян в природе или в неволе. Противоречивым оказалось в отечественной науке толкование наследия в этой области Ивана Петровича Павлова. Великий физиолог относился отрицательно к некоторым интерпретациям наблюдаемых фактов зарубежными зоопсихологами. Но после того как он сам лично приступил к изучению поведения шимпанзе, И.П. Павлов не один раз говорил о необыкновенно высоком уровне поведения человекообразных обезьян. Ему принадлежат слова о наличии у обезьян, подобно человеку, собственного внутреннего мира, об особом исследовательском интересе у них, приближающем их в этом к человеку, о необыкновенной любознательности шимпанзе и ее генетической связи с любознательностью человека. Это И.П. Павлов поражался тому, «каким манером» человек ухитрился вырыть столь глубокую яму между собой и животными... Наконец, ему, творцу учения об условных рефлексах, принадлежит мнение, высказанное дважды, поразившее его учеников и вызывающее споры в наши дни:

«Когда обезьяна строит свою вышку, чтобы достать плод, это «условным рефлексом» назвать нельзя. Это есть случай образования знания, уловление нормальной связи вещей. Это – другой случай. Тут нужно сказать, что это _есть начало образования знания, улавливания постоянной связи между вещами – то, что лежит в основе всей научной деятельности, законов причинности и т.д.».

Это высказывание, сделанное за три месяца до смерти «старейшины физиологов мира» совершенно недвусмысленно отражает его оценку обезьян.

В 70-е годы М.А. Дерягина (1986) начала цикл сравнительных исследований манипуляционной активности приматов. Разработанный ею метод количественного анализа этой важнейшей формы поведения, которая составляет основу пишедобывательного, гнездостроительного, орудийного и других видов поведения, был основан на иерархической модели поведенческого акта (по Н. Тинбергену). Позднее М.А. Дерягина обратилась к сравнительному анализу разных видов коммуникации у приматов, сочетая наблюдения за животными в вольерах (зоопарки), а также в полу естественных условиях Сухумского питомника. Использованные ею методы объективной количественной регистрации поведения можно рассматривать как непосредственное продолжение и развитие этологических методов.

М. А. Дерягина трактует, технические особенности манипуляционной деятельности человекообразных обезьян как предпосылку к использованию орудий и к возникновению трудовой деятельности человека. Она перечисляет следующие их особенности:

· наличие у обезьян руки с высокоразвитой хватательной функцией,

· независимые действия передних конечностей,

· изолированные действия пальцев,

· способность к тонким, дифференцированным операциям,

· разнообразие приемов фиксации объектов,

· возможность опосредованных действий с объектом и т.д.

Главное же, что выделяет Дерягина, – высокая способность высших обезьян производить не только сами действия, но цепи действий – именно они, по мнению автора, составляют качественно иной характер поведения антропоидов в сравнении со всеми другими животными Земли. Перечисленные особенности недоступны другим животным.

Эмоции обезьян (не обязательно высших, но и низших!) не просто сходны с человеческими. Они нередко «по-человечески» и проявляются, иногда без параллелизма между тем, что внешне можно заметить в поведении примата, и тем, что происходит в его вегетативной нервной системе, «внутри»: сердце у раздраженного павиана готово выскочить из груди (тахикардия), но он скрывает свое возмущение от других, «спокоен», заторможен, и, наоборот, животное недвусмысленно угрожает противнику, демонстрирует грозные клыки и резко поднимает брови, а изменения в вегетативных функциях отсутствуют. (Можно отметить что и артериальное давление, и электрокардиограмма, частота сердцебиений у обезьян такие же, как и у человека).

Высшие обезьяны поддаются гипнозу, который можно у них вызвать обычными методами. Недавно показано, что гориллы преимущественно используют правую руку, а это говорит об асимметрии мозга у обезьян, аналогичной ассиметрии мозга человека.