Наболело

Полночь…

не хочется спать,

Дождь тарабанит в окно,

Я никогда не устану

ждать,

Люблю тебя всё равно…

Ночами не могу

уснуть,

Об одном только мечтаю,

В глазах

твоих утонуть,

Но конечно, все

понимаю…

Это все лишь пустые мечты,

Между нами стена,

пойми

Я могу лишь мечтать,

а ты,

Ты пример

внеземной красоты.

Ночь… рвется сердце мое

на куски,

Лишь от мысли, что ты

где-то рядом.

Душу давят с силой тиски,

И кровь наполняется

ядом…

О, как немыслимо сложно держать

Внутри сердца

чувство мое,

От него ведь не убежать,

Это сердце теперь

твое.

Я сижу в темноте,

один…

Каждый сердца удар

слышу,

Лишь образ твой

вечно любим,

Лишь образ твой

сносит

крышу.

Настроение (по-новому)

Снова не выйти на улицу –

дождь намочил страницы

из книг,

Я скрутил новый сюжет

и скурил его весь,

в миг,

Крыше моей срочно нужна

новая жесть,

Иначе можно поставить на мыслях

крест.

Перекрыть её, перелопатить,

до боли бить…

Крошки в кровати нашел,

им теперь там не быть,

И статейка эта совсем

не в газету

«Весть».

Я опрокинул стул, в очередной раз

захотел сесть,

Уничтожил все книги, а потом

искал, что б читать,

Ну вот как меня, такого Шалтая,

такого Болтая,

собрать?

Свернул всем былым дорогам своим

шею,

Я на бритой своей

повешу себе

хореем,

Лозунги, все мои бывшие лозунги –

из семян,

Что бы на горле шарфом они,

словно пахучий шафран

Затянулись на шее петлей, пока я

не докурил.

И подумал, а что тут, собственно,

дождь лил,

Такого весомого этой холодной

осенью,

Что бы я смог поставить ему

оценку посноснее.

Ничего, ничего, просто курил

и пил,

По головам да по плечам

никудышных

бил,

Пылью закусывал дешевеньких

лобстерОв,

Весь зарос густой плесенью

на манер дорогих сыров.

А я возьму у ребенка краски,

раскрашу серую сценку,

И наконец можно будет хорошую дать

оценку…

Всё, пора, я зашторил шорами

пару своих

глаз,

Это всё, настроение «осень»

в последний раз.

Не было мне

Мне не было всё равно,

не было никогда,

Даже если плевали в душу

и раскурочивали

мой дух

Так, что жил и дышал

на ладан,

Я не потух, не умер,

не потерял голос и слух...

Расправлял свои руки для

человеческих игл,

Даже когда человечество пробивало

очередное дно,

А мир окончательно

не помутнел

и сгнил,

Я не закрыл глаза, мне не было

всё равно.

Подставлял плече не смотря на боль,

И без устали рвал себя,

но помогал ближним,

А взамен получал чуть больше,

чем ноль,

Мне не было всё равно,

не было, хоть тресни ты

трижды...

Теперь же стержень обратными полюсами,

Не я от себя, а жизнь от таких как я,

скорее всего устала,

Говорят, что во всем виноваты

мы сами,

Только мне уже всё равно...

всё равно

стало.