Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
|
Глава lvii
Еще одна свадьба Мистер Саундс, бидл, и миссис Миф, прислужница, рано заняли свои постыв нарядной церкви, где был заключен брак мистера Домби. Сегодня утромжелтолицый старый джентльмен из Индии намерен сочетаться браком смолоденькой особой; ожидаются шесть карет с гостями, и миссис Миф уведомленао том, что желтолицый старый джентльмен может вымостить дорогу до церквибриллиантами и вряд ли его состоянию будет нанесен большой ущерб. Бракосочетание будет в высшей степени торжественное - обряд совершитсам его преподобие настоятель, а посаженым отцом, передающим невесту, словнодрагоценный подарок, будет некое лицо из Главного штаба, прибывшееспециально для этой цели. Сегодня миссис Миф относится к простому люду еще более нетерпимо, чемобычно, а на этот счет у нее всегда были строгие правила, так как делокасается бесплатных мест. Миссис Миф отнюдь не знаток политической экономии(она полагает, что эта наука имеет отношение к сектантам: " к баптистам илиметодистам", - говорит она), но она никак не может понять, зачем это простойлюд тоже женится. - Ах, чтоб тебе! - говорит миссис Миф. - Читают над ними то же самое, что и над другими, а вместо соверенов получают шестипенсовики! Мистер Саундс, бидл, более либерален, но ведь он не состоит прискамьях. - Это наш долг, сударыня, - говорит он. - Мы должны их женить. Мыдолжны пополнять наши народные школы и должны иметь армию. Мы должны ихженить, сударыня, - говорит мистер Саундс, - чтобы страна процветала. Мистер Саундс сидит на ступенях, а миссис Миф обметает пыль, когдапоявляется скромно одетая молодая пара. Увядший чепец миссис Миф резкоповорачивается к этой паре, ибо такой ранний визит внушает ей мысль, чтодело идет о вступлении в брак потихоньку от родных. Но молодые люди ненамерены сочетаться браком: " Мы хотим только осмотреть церковь", - говоритджентльмен. И так как он сует в руку миссис Миф щедрую мзду, кислая еефизиономия проясняется, а увядший чепец и худая, высохшая фигура с шуршаньемприседают. Миссис Миф снова принимается обметать пыль и взбивать подушки говорят, у желтолицего старого джентльмена нежные колени, - но ее тусклые глаза, привыкшие следить за платными местами, не отрываются от молодой пары, которая бродит по церкви. - Кхм! - покашливает миссис Миф; кашель у нее такой же сухой, как сенов подушках, которые предназначены для коленопреклонения и поручены еезаботам. - Я не ошибусь, если скажу, что в один из ближайших дней вы ещепридете к нам, дорогие мои! Они смотрят на табличку, вделанную в стену в память об умершем. Онистоят далеко от миссис Миф, но миссис Миф видит уголком глаза, что девушкаопирается на руку джентльмена, а тот наклоняется к ней. - Ну-ну, - говорит миссис Миф, - могло быть и хуже. Из вас выйдетславная парочка! Сердечное чувство не сквозит в замечании миссис Миф. Она говоритисключительно с деловой точки зрения. Вряд ли она интересуется парочкамибольше, чем гробами. Она такая тощая, прямая, высохшая старая леди, -скамья, а не женщина, - что легче встретить сочувствие у какой-нибудь щепки, чем у нее. Но мистер Саундс, дородный и облеченный в сюртук с алой обшивкой, отличается другим темпераментом. Пока они стоят на ступенях и смотрят вследмолодой паре, он говорит, что у девушки красивая фигура - не правда ли? - и, насколько он мог разглядеть (из церкви она вышла с опущенной головой), прехорошенькое личико. - Право же, миссис Миф, - с удовольствием говорит мистер Саундс, - ееможно назвать настоящим розаном. Миссис Миф в знак согласия лишний раз кивает своим увядшим чепцом, но вглубине души она отнюдь не одобряет этих слов и принимает решение невыходить замуж за мистера Саундса, какие бы деньги он ей ни сулил, хотя он ибидл. А о чем говорит молодая пара, выйдя из церкви и направляясь к воротам? - Дорогой Уолтер! Как я тебе благодарна! Теперь я уеду счастливая. - А когда мы вернемся, Флоренс, мы придем сюда и опять навестим егомогилу. Флоренс смотрит сверкающими от слез глазами на его ласковое лицо исвободной рукой сжимает другую маленькую ручку, робко опирающуюся на егоруку. - Сейчас очень рано, Уолтер, и на улицах почти нет народу. Пойдемпешком. - Ты устанешь, дорогая. - О нет! Я очень устала в тот раз, когда мы впервые шли вместе, носегодня я не устану. И вот не очень изменившиеся - она такая же невинная и чистосердечная, он такой же честный, такой же бодрый, но еще больше гордящийся ею, - Флоренси Уолтер в день своей свадьбы вместе идут по улицам. Даже во время той детской прогулки много лет назад не были они такдалеки от всего окружающего, как в этот день. Много лет назад детские ногине ступали по такой волшебной земле, по какой они ступают теперь. Детскоедоверие и любовь могут быть обращены ко многим; но женское сердце Флоренс сего нетронутыми сокровищами может быть отдано только один раз, и от обидыили измены оно зачахнет и умрет. Они выбирают самые тихие улицы и держатся вдали от той, где находитсяпрежний ее дом. Утро ясное, теплое, летнее, и солнце светит, когда они идутпо направлению к Сити, над которым нависла сероватая дымка. В магазинахвыставляют дорогие товары; драгоценные камни, золото и серебро сверкают всолнечных витринах ювелиров, а высокие дома отбрасывают величественную теньна проходящих Флоренс и Уолтера. Но и в солнечном свете и в тени они идут, согретые любовью, не видя окружающего, не помышляя о богатстве ивеликолепных домах теперь, когда они все обрели друг в друге. Наконец они сворачивают в более тесные и узкие улицы, где солнце - тожелтое, то красное, - проглядывающее сквозь туман, можно увидеть только науглу или на маленьких площадях, на которых растет дерево, или высится однаиз бесчисленных церквей, или начинается мощеный проход, или какая-нибудьлестница, или разбит забавный маленький садик, или находится кладбище снемногими склепами и могильными плитами, почерневшими от времени. По всемэтим тесным дворам, переулкам и мрачным улицам Флоренс, опираясь на егоруку, идет, любящая и доверчивая, чтобы стать его женой. Сердце ее начинает биться быстрее, когда Уолтер говорит ей, что ихцерковь совсем близко. Они проходят мимо больших торговых складов, где удверей стоят подводы, а суетливые возчики загораживают им дорогу, но Флоренсне видит их и не слышит. И вот наступает тишина, дневной свет меркнет, идрожащая Флоренс стоит в церкви, где какой-то странный запах напоминает опогребе. Бедно одетый старичок, тот, который заунывно звонил в колокол, положилсвою шляпу в купель; он пономарь и здесь - как у себя дома. Он ведет их встарую, обшитую коричневой панелью пыльную ризницу, напоминающую посудныйшкаф, откуда вынуты полки. Там изъеденные червями книги распространяютслабый запах нюхательного табаку, который заставляет расчихаться плачущуюНипер. Какой юной и какой прекрасной кажется молодая невеста в этой старойпыльной церкви, где нет ничего и никого ей под стать, кроме ее жениха! Вотпропыленный, старый клерк, который держит нечто вроде лавочки устарелыхновостей в подворотне напротив церкви за целой изгородью из столбов. Вотпропыленная, старая прислужница, которая заботится только о самой себе исчитает, что этого вполне достаточно. Вот пропыленный, старый бидл (этогобидла и эту прислужницу видел мистер Тутс в прошлое воскресенье), которыйимеет какое-то отношение к Благочестивому обществу, снимающему в соседнемдворе молитвенный зал с витражем; второго такого витража ни один из смертныхникогда еще не видывал. Вот пропыленные деревянные выступы и карнизы надалтарем, над перегородкой, вокруг галереи и над словами надписи, возвещающейо том, что было сделано главою и попечителями Благочестивого общества втысяча шестьсот девяносто четвертом году. Вот пропыленные, старые резонаторынад кафедрой и пюпитром, похожие на колпаки, которыми можно прикрытьсовершающих богослужение священников в случае, если те оскорбят паству. Вотвсяческие устройства для накопления пыли - везде, кроме церковного двора, где такого рода возможности весьма ограничены. Появляются капитан, дядя Соль и мистер Тутс; священник надевает вризнице стихарь, а клерк бродит вокруг, сдувая пыль. И вот жених и невестастоят перед алтарем. Нет ни одной подружки, если не считать Сьюзен Нипер; нет посаженого отца, кроме капитана Катля. Нищий с деревянной ногой и ссиним мешком в руках, уплетая гнилое яблоко, входит в церковь посмотреть, что там делается, но, не найдя ничего интересного, ковыляет к выходу истучит своей деревяшкой, пробуждая эхо. Ни один милостивый луч не падает на Флоренс, опустившуюся на коленипред алтарем и робко склонившую голову. Солнце заслонено домами и здесь несветит. За окном - чахлое дерево, на нем тихо чирикают воробьи; на чердаке украсильщика, где прыгают солнечные зайчики, - черный дрозд, который громкосвистит, пока совершается служба; и человек на деревяшке ковыляет к выходу.Амини пропыленного клерка словно застревают у него в горле, как у Макбета, *но капитан Катль приходит ему на помощь и делает это с такой охотою, чтотрижды вставляет аминь там, где это слово произносить при богослужении неполагается. Они повенчаны, они расписались в одной из старых книг, запах которыхщекочет ноздри, стихарь священника снова спрятан в пыльное местечко, исвященник ушел домой. В темном углу темной церкви Флоренс поворачивается кСьюзен Нипер и плачет в ее объятиях. У мистера Тутса красные глаза. Капитанполирует себе нос. Дядя Соль спустил очки со лба на нос и пошел к дверям. - Да благословит вас бог, Сьюзен, дорогая моя Сьюзен! Если когда-нибудьвам случится рассказать другим о моей любви к Уолтеру и о том, почему я немогла его не полюбить, сделайте это ради него! Прощайте! Прощайте! Было решено не возвращаться к Мичману, а расстаться здесь. Карета ждетпоблизости. Мисс Нипер не может вымолвить ни слова; она только всхлипывает, задыхается и обнимает свою хозяйку. Подходит мистер Тутс, утешает ее, ободряет и берет на свое попечение. Флоренс протягивает ему руку, от полнотысердца подставляет ему губы, целует дядю Соля и капитана Катля, и молодоймуж уводит ее. Но Сьюзен не может допустить, чтобы у Флоренс осталось такое печальноевоспоминание о ней. Она намеревалась вести себя совсем иначе и теперь горькоупрекает себя. Твердо решив сделать последнюю попытку и исправить положение, она покидает мистера Тутса и бежит за каретой, чтобы на прощание появиться сулыбающимся лицом. Капитан, угадав ее намерение, бросается вслед за нею, ибоон почитает своим долгом проводить новобрачных веселыми возгласами. ДядяСоль и мистер Тутс остаются сзади и ждут перед церковью. Карета отъехала, но улица, узкая, запруженная экипажами, круто идет подгору, и Сьюзен не сомневается в том, что видит карету, остановившуюся нанекотором расстоянии. Капитан следует за Сьюзен и размахивает глянцевитойшляпой, подавая сигнал, который может быть замечен, а может и не бытьзамечен надлежащей каретой. Сьюзен оставляет позади капитана и подбегает к карете. Она заглядываетв окно, видит Уолтера, а подле него кроткое лицо Флоренс и хлопает в ладоши, и восклицает: - Мисс Флой, милочка! Посмотрите на меня! Теперь мы все так счастливы, дорогая! Еще раз до свидания, моя ненаглядная, до свидания! Как ухитряется это сделать Сьюзен, она и сама не знает, но онапросовывает голову в окно, целует Флоренс и обнимает ее за шею: - Теперь мы все так... так счастливы, дорогая моя мисс Флой! - говоритСьюзен, у которой подозрительно прерывается голос. - Теперь вы не будете наменя сердиться. Не будете? - Сердиться, Сьюзен? - Нет! Знаю, что не будете. Я и говорю, что не будете, милая моя, дорогая! - восклицает Сьюзен. - А вот и капитан... ваш друг капитан... онтоже хочет еще раз попрощаться! - Ура, Отрада моего Сердца! - кричит во все горло капитан, чье лицовыражает глубокое волнение. - Ура, Уольр, мой мальчик! Ура! Ура! Молодой муж высовывается из одного окна, молодая жена - из другого, капитан висит на одной дверце, Сьюзен Нипер цепляется за другую, карета, хочет она того или не хочет, принуждена подвигаться вперед: все прочиекареты и подводы негодуют, потому что она останавливает движение, и никогдаеще не бывало такой суматохи на четырех колесах. Но Сьюзен Нипер доблестнодоводит дело до конца. Она улыбается своей хозяйке, улыбается сквозь слезыдо последней минуты. Когда же Сьюзен остается, наконец, позади, капитан, укоторого концы воротничка неистово развеваются, продолжает то появляться, тоисчезать в окне, восклицая: " Ура, мой мальчик! Ура, Отрада Сердца! " - покапопытка угнаться за каретой не становится безнадежной. Наконец каретауезжает, Сьюзен Нипер, к которой присоединяется капитан, падает в обморок, иее уносят в булочную, где приводят в чувство. На церковном дворе дядя Соль и мистер Тутс, присев на каменныйфундамент ограды, терпеливо ждут возвращения капитана Катля и Сьюзен. Таккак никому не хочется говорить или выслушивать чужие речи, то они составляютпревосходную компанию и очень довольны друг другом. Когда они все вместевозвращаются к Маленькому Мичману и садятся завтракать, никто не можетпроглотить ни кусочка. Капитан Катль с притворной жадностью набрасывается нагренок, но затем отказывается обманывать других. После завтрака мистер Тутсговорит, что придет вечером, и целый день бродит по городу, чувствуя себятак, как будто две недели не ложился спать. Странные чары спускаются на дом и комнату, где они, бывало, сидели всевместе и которая так опустела. Это усиливает и в то же время смягчает горечьразлуки. Вернувшись вечером, мистер Тутс сообщает Сьюзен Нипер, что никогдаеще ему не бывало так грустно и, однако, в этом есть что-то приятное. Онпроникается к ней доверием и, оставшись с нею наедине, рассказывает, каковобыло у него на душе, когда она откровенно высказала ему свое мнение о том, может ли мисс Домби когда-нибудь его полюбить. В порыве доверия, рожденногоэтими воспоминаниями и слезами, мистер Тутс предлагает выйти вместе и купитьчего-нибудь к ужину. Мисс Нипер соглашается, они покупают много вкусныхвещей и с помощью миссис Ричардс сервируют прекрасный ужин к тому времени, когда старый Соль и капитан возвращаются домой. Капитан и старый Соль побывали на борту корабля, отвели туда Ди иприсмотрели за погрузкой сундуков. У них есть что порассказать о популярности Уолтера, о том, как удобноон устроился на корабле, и о том, как обнаружилось, что он все времяпотихоньку трудился, чтобы сделать свою каюту " картинкой", по выражениюкапитана, и удивить свою маленькую жену. - Заметьте, - говорит капитан, - даже адмиральскую каюту нельзя убратьнаряднее. Но больше всего радуется капитан тому, что большие часы, щипцы длясахара и чайные ложки находятся, как ему известно, на борту корабля, и он тои дело бормочет себе под нос: - Эдуард Катль, приятель, тебе никогда еще не случалось взять болееправильный курс, чем в тот день, когда ты передал это маленькое имущество всовместное владение. Эдуард, уж ты-то знаешь, где берег, и это делает тебечесть, приятель! Старый мастер судовых инструментов озабочен и рассеян больше, чем когдабы то ни было, и очень близко к сердцу принимает свадьбу и разлуку. Новеликое утешение ему доставляет присутствие старого его приятеля Нэда Катля, и он с признательным и довольным видом садится за ужин. - Мой мальчик остался жив и преуспевает, - говорит старый Соль Джилс, потирая руки. - Имею ли я право не быть благодарным и счастливым? Беспокойный капитан, который еще не сел к столу и только теперь подошелк своему стулу, нерешительно смотрит на мистера Джилса и говорит: - Соль! Там внизу лежит последняя бутылка старой мадеры. Не хотите липринести ее, старый приятель, оттуда и распить за здоровье Уольра и егожены? Мастер судовых инструментов, задумчиво глядя на капитана, опускает рукув боковой карман сюртука кофейного цвета, достает бумажник и вынимает оттудаписьмо. - Мистеру Домби, - говорит старик. - От Уолтера. Послать через тринедели. - Я прочту его. - " Сэр! Я женился на вашей дочери. Она отправилась со мною в дальнееплавание. Быть преданным ей - значит не предъявлять никаких требований ни кней, ни к вам, и богу известно, что я ей предан. Почему, любя ее больше всего на свете, я тем не менее без всякихугрызений совести связал ее жизнь с моею, полной невзгод и опасностей, - обэтом я не хочу вам говорить. Вы знаете почему, и вы ее отец. Не упрекайте ее. Она никогда не упрекала вас. Я не думаю и не надеюсь, что вы когда-нибудь меня простите. Меньшевсего я на это рассчитываю. Но если настанет час, когда для вас утешительнобудет знать, что подле Флоренс есть человек, главная цель жизни коего -стереть ее воспоминания о былой скорби, тогда (торжественно заверяю вас) выможете быть твердо в этом уверены". Соломон заботливо прячет письмо в бумажник, а бумажник прячет в кармансюртука. - Нэд, сегодня мы еще не разопьем последнюю бутылку старой мадеры, -задумчиво говорит старик. - Рано. - Рано еще, - соглашается капитан. - Да. Рано еще. Сьюзен и мистер Тутс разделяют это мнение. Помолчав, все садятсяужинать и пьют другое вино за здоровье новобрачных; а последняя бутылкастарой мадеры, покрытая пылью и заросшая паутиной, остается непотревоженной. Прошло несколько дней, и величавый корабль плывет в открытом море, подставляя белые свои крылья попутному ветру. На палубе - Флоренс, которая для самых грубых людей на борту являетсявоплощением грации, красоты и невинности и чье присутствие на корабледоставляет радость и сулит благополучное плавание. Ночь, и они с Уолтеромсидят вдвоем, следя за блестящей полосой света на море между ними и месяцем. Но она уже не может разглядеть ее отчетливо, потому что слезы застилаютей глаза, и тогда она кладет голову ему на грудь, обнимает его за шею иговорит: - О Уолтер, любимый, я так счастлива! Муж прижимает ее к сердцу, и онисидят очень тихо, а величавый корабль безмятежно продолжает свой путь. - Когда я слушаю море, - говорит Флоренс, - когда я смотрю на него, онопробуждает столько воспоминаний. Оно заставляет меня думать о... - Поле, дорогая моя. Я это знаю. О Поле и Уолтере. И голоса в неумолчно журчащих волнах всегданашептывают Флоренс о любви - о любви вечной и безграничной, внепространства и вне времени, уводящей за пределы моря, за пределы неба, вдалекую, невидимую страну.
Данная страница нарушает авторские права?