Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
|
Глава xXXVih
Мисс Токс возобновляет старое знакомстве Удрученная мисс Токс, покинутая своим другом Луизой Чик и лишеннаясчастья лицезреть мистера Домби - ибо две изящные свадебные карточки, соединенные серебряной нитью, не украшали ни зеркала над камином на площадиПринцессы, ни клавикордов, ни тех полочек с безделушками, которыми Лукрециязанималась по праздникам, - впала в уныние и очень страдала от меланхолии. Втечение некоторого времени на площади Принцессы не слышно было " Птичьеговальса", цветы оставались без ухода и пыль собиралась на миниатюрномпортрете предка мисс Токс с напудренной головой и косичкой. Однако мисс Токс и по возрасту ее и по характеру несвойственно былодолго предаваться тщетным сожалениям. Только две клавиши на клавикордахонемели от долгого молчания, когда в темной гостиной снова раздался щебет итрели " Птичьего вальса"; только одна веточка герани пала жертвой плохогоухода, прежде чем мисс Токс снова начала аккуратно каждое утро заниматьсясвоими цветами в зеленых корзинках; предок с напудренной головой оставалсязатуманенным пылью не больше шести недель, после чего мисс Токс подышала наего добродушное лицо и протерла его куском замши. Тем не менее мисс Токс чувствовала себя одинокой и растерянной. Еепреданность, как бы смешно она ни проявлялась, была искренней и глубокой; имисс Токс, по ее собственному выражению, была " крайне уязвлена незаслуженнымоскорблением, нанесенным ей Луизой". Но натуре мисс Токс чувство гнева былочуждо. Если она семенила по жизни, говоря сладкие речи и не имеясобственного мнения, то до сей поры она по крайней мере не изведала жестокихстрастей. Однажды на улице при одном виде Луизы Чик, показавшейся назначительном расстоянии, хрупкий ее организм испытал такое потрясение, чтоей пришлось немедленно искать пристанища в кофейне, и там, в затхлоймаленькой задней комнате, где обычно пахло супом из бычачьего хвоста, онаоблегчила свою душу горькими слезами. На мистера Домби, как полагала мисс Токс, у нее вряд ли быликакие-нибудь основания жаловаться. Ее представление о великолепии этогоджентльмена было таково, что теперь, когда ее удалили от него, оначувствовала, будто расстояние между ними всегда было бесконечно велико ибудто он оказывал ей огромное снисхождение, терпя ее присутствие. Поискреннему убеждению мисс Токс, никакая жена не могла быть слишком красивойили слишком величественной для него. Казалось естественным, что, намереваясьжениться, он искал себе жену в высших кругах. Мисс Токс со слезами пришла ктакому заключению и по двадцать раз в день признавала его справедливость.Она никогда не вспоминала о том высокомерии, с каким мистер Домби заставилее служить его интересам и капризам и милостиво разрешил ей быть одной изнянек при его маленьком сыне. Она думала только о том, что, выражаясь ее жесловами, " она провела в этом доме много счастливых часов, о которых должнавечно вспоминать с благодарностью, и что мистера Домби она всегда будетсчитать одним из удивительнейших и достойнейших людей". Но, отвергнутая неумолимой Луизой и избегая майора (которому она теперьне очень доверяла), мисс Токс начала тосковать, не зная ровно ничего о том, что происходит в доме мистера Домби. А так как она всерьез привыкла считатьДомби и Сына тою осью, вокруг которой вращается весь мир, то и решила дляполучения сведений, столь сильно ее интересовавших, возобновить староезнакомство с миссис Ричардс, зная, что та со времени своего последнегопамятного появления пред лицом мистера Домби поддерживает сношения с егослугами. Быть может, отыскивая семейство Тудлей, мисс Токс руководствоваласьтайным желанием найти кого-нибудь, с кем можно было бы поговорить о мистереДомби, хотя бы этот " кто-то" и занимал самое скромное положение. Как бы там ни было, однажды вечером мисс Токс направила свои стопы кжилищу Тудлей в тот час, когда мистер Тудль, черный и покрытый золой, подкреплялся чаем в лоне семьи. Мистер Тудль знал только три стадиисуществования. Он или подкреплялся в вышеупомянутом лоне, или мчался постране со скоростью от двадцати пяти до пятидесяти миль в час, или спалпосле трудов своих. Вокруг него всегда был либо вихрь, либо штиль, но и втом и в другом случае мистер Тудль оставался миролюбивым, нетребовательным, покладистым человеком. Казалось, он передал всю унаследованную имспособность раздражаться и кипятиться паровозам, с которыми имел дело, и онипыхтели, хрипели, горячились и изнашивались с удивительной быстротой, в товремя как мистер Тудль жил тихой и размеренной жизнью. - Полли, моя женушка, - начал мистер Тудль, держа на каждом колене поюному Тудлю, тогда как другие двое готовили ему чай и еще целая кучавозилась вокруг (у мистера Тудля никогда не было недостатка в детях, и онвсегда имел под рукой большой запас), - ты давно не видела нашего Байлера? - Давно, - ответила Полли, - но сегодня его свободный вечер, а онникогда не пропускает этого дня. Наверное, он скоро придет. - Мне кажется, - сказал мистер Тудль, наслаждаясь своим чаем, - теперьнаш Байлер ведет себя хорошо, насколько это возможно для мальчика. Не такли, Полли? - О, он ведет себя прекрасно! - откликнулась Полли. - Он ничего не утаивает, не так ли, Полли? - осведомился мистер Тудль. - Ничего! - решительно сказала Полли. - Я рад, что он ничего не утаивает, Полли, - заметил мистер Тудльраздумчиво и неторопливо, складным ножом запихивая в рот хлеб с маслом, словно уголь в топку, - потому что не годится это делать. Верно, Полли? - Конечно, не годится. Есть о чем спрашивать! - Слушайте, мои мальчики и девочки, - сказал мистер Тудль, созерцаясвое семейство, - если вы занимаетесь каким-нибудь честным делом, - лучшевсего, по моему мнению, заниматься им открыто. Если случится вам попасть вущелье или туннель, не вздумайте прятаться и хитрить. Давайте свистки, ипусть все знают, где вы находитесь. Подрастающие Тудли испустили пронзительный крик, выражая намерениевоспользоваться отцовским советом. - Но почему тебе пришло в голову говорить это о Робе? - с беспокойствомспросила жена. - Полли, старушка, - ответил мистер Тудль, - право же, я не знаю, говорил ли я это о Робе. Я отправляюсь в путь с одним Робом; добираюсь доразъезда; забираю то, что там нахожу, и целый поезд мыслей прицепляется кнему, прежде чем я успею сообразить, где я или откуда они взялись. Честноеслово, мысли человека - настоящий железнодорожный узел! - сказал мистерТудль. Это глубокомысленное соображение мистер Тудль запил кружкой чаю, вмещающей целую пинту, и начал подкрепляться огромными ломтями хлеба смаслом, наказывая в то же время своим юным дочерям вскипятить побольше водыв котелке, ибо у него совсем пересохло в горле и придется ему выпить" великое множество кружек", прежде чем он утолит жажду. Услаждая себя, мистер Тудль не забывал и о юных отпрысках, егоокружавших, которые уже поужинали, но все-таки ждали лишних кусочков, точнолакомства. Эти кусочки он то и дело раздавал собравшимся в кружок юнымТудлям, протягивая огромный ломоть хлеба с маслом, от которого должны былиоткусывать по очереди все члены семейства, и таким же образом угощая ихмаленькими порциями чая с -ложки. Эта легкая закуска показалась юным Тудлямтакой вкусной, что они восторженно пустились в пляс, вертелись на однойножке и выражали свою радость всевозможными прыжками. Дав исход своемувозбуждению, они снова окружили кольцом мистера Тудля и пристально следили, как он продолжает истреблять хлеб с маслом и чай, но притворялись, будтоничего уже не ждут для себя от этих яств, беседовали на посторонние темы иперешептывались между собой. Мистер Тудль, находясь в центре семейной группы и - что касаетсяаппетита - подавая своим детям устрашающий пример, держал на коленях двухюных Тудлей, вез их экстренным поездом в Бирмингем и подумывал об остановкеу шлагбаума из хлеба с маслом, когда явился Роб Точильщик в своей зюйдвесткеи траурных штанах и был атакован братьями и сестрами. - Как поживаете, матушка? - спросил Роб, почтительно целуя ее. - Вот и мой мальчик! - воскликнула Полли, обнимая его и похлопывая поспине. - Утаивает! Господь с тобой, уж он-то ничего не утаивает! Это былосказано в назидание мистеру Тудлю, но Роб Точильщик, который не былнечувствителен к хуле, тотчас подхватил: - Как! Значит, отец опять за что-то меня бранил! - воскликнул невиннооскорбленный. - Ох, тяжело приходится парню, если он когда-то сбился с пути, а родной отец вечно бросает ему в лицо упреки за его спиной! Право же, -продолжал Роб, в отчаянии прибегая к обшлагу своей куртки, - этогодостаточно, чтобы парень пошел да и выкинул какую-нибудь штуку со злости! - Бедный мой мальчик! - вскричала Полли. - Отец ничего такого не думал. - Если отец ничего такого не думал, - захныкал оскорбленный Точильщик, - так зачем же он говорил, матушка? Никому я не казался таким скверным, какродному отцу. На что это похоже! Хотел бы я, чтобы кто-нибудь взял да иотрубил мне голову. Я думаю, отец не прочь это сделать, и уж пусть лучше этосделает он, чем кто-нибудь другой. Услыхав такие отчаянные слова, все юные Тудли завизжали, что вызвалопатетический эффект, а Точильщик ему способствовал, иронически упрашивал ихне оплакивать его, так как они должны его ненавидеть - должны, если онихорошие мальчики и девочки! И это так повлияло на предпоследнего Тудля, которого нетрудно было растрогать, - повлияло не только на егочувствительность, но и на дыхательные органы, - что он побагровел, и мистерТудль в ужасе потащил его к бочке с водой и сунул бы его под кран, если бытот не оправился при виде этого инструмента. При таком положении дел мистер Тудль дал объяснения, и когдадобродетельные чувства его сына были ублаготворены, они пожали друг другуруку, и снова воцарился мир. - Не хочешь ли последовать моему примеру, Байлер, мой мальчик? -осведомился отец, с сугубым усердием возвращаясь к своему чаю. - Нет, спасибо, отец. Я уже пил чаи с моим с хозяином. - Ну, а как он поживает, Роб? - спросила Полли. - Право, не знаю, матушка. Похвастаться нечем. Понимаете ли, торговлиникакой нет. Он, капитан, ничего в этом деле не смыслит. Как раз сегоднязашел в лавку какой-то человек и говорит: " Мне, говорит, нужна такая-товещь", и сказал какое-то мудреное слово. " Что? " - спрашивает капитан." Такая-то вещь", - говорит человек. " Братец, - говорит капитан, - не хотители хорошенько осмотреть лавку? " - " Да ведь я, - говорит человек, - уже так исделал". - " Вы видите то, что вам нужно? " - спрашивает капитан. " Нет, невижу", - говорит человек. " А вы эту вещь узнаете, если ее увидите? " -спрашивает капитан. " Нет, не узнаю", - говорит человек. " Ну, так вот что явам скажу, приятель, - говорит капитан, - вы бы лучше вернулись и спросили, какой у нее вид, потому что и я ее не узнаю! " - Да ведь этак денег не наживешь, правда? - сказала Полли. - Денег, матушка? Никогда не нажить ему денег! Такой повадки, как унего, я еще никогда не видывал! Но все-таки я должен сказать, что он неплохой хозяин. Однако для меня это неважно, потому что я не собираюсьоставаться у него надолго. - Не собираешься остаться на этом месте, Роб? - воскликнула мать, амистер Тудль широко раскрыл глаза. - На этом месте, пожалуй, не собираюсь, - подмигнув, ответил Точильщик.- Я бы не удивился... понимаете ли, придворные связи... но сейчас вы об этомне думайте, матушка; со мной все обстоит благополучно, и конец делу. Эти намеки и таинственный вид Точильщика, служа неоспоримымдоказательством того, что он повинен в грехе, приписанном ему мистеромТудлем, могли бы повести к нанесению ему новых обид и к семейномупереполоху, если бы не явилась весьма кстати гостья, которая, показавшись вдверях, к великому изумлению Полли, покровительственно и дружелюбноулыбнулась всем присутствующим. - Как поживаете, миссис Ричардс? - осведомилась мисс Токс. - Я пришлавас навестить. Можно войти? Веселое лицо миссис Ричардс озарилось гостеприимной улыбкой, и миссТокс, садясь на предложенный ей стул и по пути к нему грациозно кивнувмистеру Тудлю, развязала ленты шляпки и сказала, что прежде всего ей быхотелось, чтобы милые детки, все до одного, подошли и поцеловали ее. Злополучный предпоследний Тудль, родившийся, если судить по количествуего злоключений в домашнем кругу, под несчастливой звездой, не могучаствовать в этих всеобщих приветствиях, ибо напялил себе на головузюйдвестку (с которой перед этим забавлялся) задом наперед и не в состояниибыл ее снять, каковое обстоятельство, сулившее его устрашенному воображениюмрачную перспективу провести остаток дней во тьме и быть навеки отторгнутымот друзей и семьи, побуждало его бороться с великой энергией и испускатьзаглушенные вопли. Когда его освободили, лицо у него было оченьразгоряченное, красное и потное, и мисс Токс посадила его, совершенноизмученного, к себе на колени. - Мне кажется, вы меня почти забыли, сэр! - сказала мисс Токс мистеруТудлю. - Нет, сударыня, нет, - ответил Тудль. - Но с той поры мы все немножкопостарели. - А как вы себя чувствуете, сэр? - кротко осведомилась мисс Токс. - Прекрасно, сударыня, благодарю вас, - ответил Тудль. - Как вы себячувствуете, сударыня? Ревматизм вам еще не очень докучает, сударыня? Всемнам приходится привыкать к нему с годами. - Благодарю вас, - сказала мисс Токс. - Меня этот недуг еще не посещал. - Вам очень повезло, сударыня, - ответил мистер Тудль. - В ваши годымногие жестоко им страдают. Вот, к примеру, у моей матери... Но, поймав взгляд жены, мистер Тудль благоразумно похоронил конец фразыв новой кружке чаю. - Миссис Ричардс, - воскликнула мисс Токс, глядя на Роба, - да неужелиэто ваш... - Мой старший, сударыня, - сказала Полли. - Да, это он и есть. Тотсамый мальчуган, сударыня, который без вины стал причиною таких событий. - Это он, сударыня, тот самый, с короткими ногами... они были наредкость коротки для кожаных штанишек, - сказал мистер Тудль мечтательнымголосом, - когда мистер Домби сделал из него Милосердного Точильщика. Это напоминание едва не сломило силы мисс Токс. Оно имелонепосредственное отношение к интересовавшему ее предмету. Она предложилаРобу пожать ей руку и расхвалила его матери открытое, честное лицо сына.Роб, подслушав эти слова, постарался придать своей физиономии выражение, оправдывающее похвалу, но вряд ли это ему удалось. - А теперь, миссис Ричардс, - сказала мисс Токс, - а также и вы, сэр, -обратилась она к Тудлю, - я вам скажу просто и откровенно, почему я пришласюда. Быть может, вам известно, миссис Ричардс, и, может быть, известнотакже и вам, сэр, что некоторое охлаждение произошло между мною и кое-кем измоих друзей и что там, где я бывала часто, теперь я не бываю совсем. Полли, которая, с женским тактом, сразу поняла ее, выразила это однимвзглядом. Мистер Тудль, который понятия не имел, о чем говорит мисс Токс, выразил свое недоумение, выпучив глаза. - Конечно, - продолжала мисс Токс, - вопрос о том, как возникла этамаленькая размолвка, не имеет никакого значения, и обсуждать его не стоит.Достаточно будет сказать, что я питаю величайшее уважение к мистеру Домби, -голос мисс Токс дрогнул, - и всему, что его касается. Мистер Тудль, кое-что уразумев, покачал головой и сказал, будто он и отлюдей слыхал и сам считает, что с мистером Домби трудно иметь дело. - Прошу вас, будьте добры, не говорите этого, сэр, - возразила миссТокс. - Умоляю вас не говорить этого, сэр! Ни сейчас, ни когда бы то нибыло! Подобные замечания крайне мучительны для меня и отнюдь не могутдоставить удовольствие джентльмену с таким складом ума, каким вы обладаете, по моему мнению. Мистер Тудль, нимало не сомневавшийся в том, что произнесенная им фразазаслужит одобрение, пришел в крайнее замешательство. - Я только хочу сказать, миссис Ричардс, - продолжала мисс Токс, - яобращаюсь также и к вам, сэр, - хочу сказать, что любые сведения об образежизни этого семейства, о благополучии семейства, о здоровье семейства, какиедойдут до вас, будут для меня всегда в высшей степени любопытны. Я всегдарада буду поболтать с миссис Ричардс об этом семействе и о прежних временах.А так как у меня с миссис Ричардс никогда не было ни малейших недоразумений(и я лишь сожалею, что мы с ней не познакомились ближе, но в этом виновата яодна), я надеюсь, она согласится, чтобы впредь мы были наилучшими друзьями ичтобы я приходила сюда и уходила, когда мне вздумается, как свой человек.Право же, я надеюсь, миссис Ричардс, - с большою серьезностью сказала миссТокс, - что вы поймете это так, как мне бы хотелось, потому что вы всегдабыли добрейшим существом. Полли была польщена и не скрывала этого. Мистер Тудль не знал, польщенон или нет, и сохранял невозмутимое спокойствие. - Вы понимаете, миссис Ричардс, - сказала мисс Токс, - надеюсь, и выпонимаете, сэр, что я могу быть вам полезной в тысяче мелочей, если вы небудете меня чуждаться, и это мне доставит величайшее удовольствие. Так, например, я могу обучать чему-нибудь ваших детей. Если вы разрешите, япринесу несколько книжек и рукоделие, и иной раз, по вечерам, они будутучиться... ах, боже мой, я уверена, что они многому научатся и сделают честьсвоей учительнице. Мистер Тудль, питавший величайшее уважение к науке, одобрительно кивнулжене и - в предвкушении блестящего будущего - удовлетворенно потер руки. - Тогда, не будучи чужим человеком, я никому не помешаю, - сказала миссТокс, - и все будет идти так, как будто меня здесь нет. Миссис Ричардс будетзаниматься починкой, гладить или нянчиться с детьми, что бы там нипонадобилось, не обращая на меня внимания. А вы, сэр, если пожелаете, закурите свою трубку, не так ли? - Благодарю вас, сударыня, - сказал мистер Тудль. - Да, я побалуюсьтабачком. - С вашей стороны это очень любезно, сэр, - отозвалась мисс Токс, - и, право же, я вас искренне уверяю, что для меня это будет великим утешением, иесли мне посчастливится принести пользу вашим детям, вы мне отплатите за этос лихвой, если мы заключим наш маленький договор тихо, мирно и без лишнихслов. Договор был тут же скреплен, и мисс Токс до такой степени почувствоваласебя совсем как дома, что незамедлительно подвергла предварительному опросувсех детей, чем привела в восхищение мистера Тудля, и отметила на клочкебумаги их возраст, имена и познания. Эта церемония и сопутствующая ейболтовня продолжались вплоть до того часа, когда семейство укладывалосьспать, и задержали мисс Токс у очага Тудлей, так что было уже слишком поздновозвращаться одной. Однако галантный Точильщик, который был еще здесь, учтиво предложил проводить ее до дому; а так как для мисс Токс имелонекоторое значение идти домой с юношей, которого мистер Домби первый облек вте принадлежности мужского туалета, называть каковые не принято, она оченьохотно приняла его предложение. Итак, пожав руку мистеру Тудлю и Полли и перецеловав всех детей, миссТокс, завоевавшая всеобщую любовь, покинула этот дом с таким легким сердцем, что миссис Чик почла бы себя оскорбленной, если бы эта славная леди имелавозможность его взвесить. Роб Точильщик по скромности своей хотел идти сзади, но мисс Токс, намереваясь побеседовать, пожелала идти рядом с ним и, как сообщила онапозднее его матери, " вытянуть из него что-нибудь дорогой". Он позволил из себя вытягивать столь храбро и с такой готовностью, чтомисс Токс была очарована. Чем больше мисс Токс из него вытягивала, темтоньше он становился - подобно проволоке. Не бывало на свете лучшего илиболее многообещающего юноши, более любящего, положительного, благоразумного, степенного, честного, смиренного, искреннего молодого человека, чем Роб, изкоторого в тот вечер что-то вытягивали. - Право же, я очень рада, - сказала мисс Токс, подойдя к двери своегодома, - что познакомилась с вами. Надеюсь, вы будете считать меня своимдругом и навещав меня, когда вам заблагорассудится. У вас есть копилка? - Да, сударыня, - ответил Роб, - я коплю деньги, чтобы со временемположить их в банк, сударыня. - Очень похвально, - сказала мисс Токс. - Рада это слышать. Будьтедобры, положите в копилку эту полукрону. - О, благодарю вас, сударыня, - отозвался Роб, - но, право же, я немогу лишать вас этих денег. - Мне нравится ваш независимый дух. - сказала мисс Токс, - но, уверяювас, для меня это не лишение. Я буду обижена, если вы их не примете как знакмоего расположения к вам. Спокойной ночи, Робин. - Спокойной ночи, сударыня, - сказал Роб, - благодарю вас! И, хихикая, побежал разменять монету и проиграл деньги пирожнику ворлянку. Но честность не преподавалась в школе Точильщиков; напротив, господствовавшая там система способствовала зарождению лицемерия до такойстепени, что многие из друзей и учителей бывших Точильщиков говаривали: " Если к этому приводит образование простого народа, не нужно никакогообразования". Другие говорили более разумно: " Нужно лучшее". Но заправилыТочильщиков всегда готовы были дать им ответ, выбрав несколько мальчиков, которые вышли на хорошую дорогу, вопреки системе, и решительно заявив, чтоте могли выйти на хорошую дорогу только благодаря системе. Это сразузаставляло умолкнуть хулителей и упрочивало славу Общества Точильщиков.
Данная страница нарушает авторские права?