Глава 27. — Сара, ты наверху? — услышала Сара голос Сета.

— Сара, ты наверху? — услышала Сара голос Сета.

— Да, я здесь. Я здесь! — отозвалась она, перегибаясь через перила дома на дереве и увидев Сета, который поднимался по тропинке к дому на дереве.

«Похоже, что-то случилось», — подумала она про себя. По голосу Сета она слышала, что что-то произошло, и немного напряглась, не уверенная, что хотела знать, в чем дело.

Она постаралась собраться с мыслями и удержаться в том месте хороших чувств, которое разделяла с Соломоном всего несколько мгновений назад, но все равно ощутила, как ее легкие, счастливые чувства тают.

— Сара, мне кажется, происходит кое-что плохое, но я не хочу, чтобы ты расстраивалась.

— Что случилось?

— Я видел большой кран на мосту Мэйн-стрит.

Сара не понимала, о чем Сет говорит. Она представить не могла, почему он считал, будто это должно ее расстроить.

— Сара, я думаю, они выпрямляют твое гнездышко. По-моему, они ставят на мосту новую ограду, с цепочками.

— Ох, — сказала Сара.

Настроение у нее переменилось так резко, что даже закружилась голова. Оставив куртку и учебники там, где они были, Сара торопливо спустилась с лестницы.

— Сара, мне кажется, не стоит этого делать. Они все перегородили.

— Я должна пойти, — ответила Сара. — Ты со мной? Сет увидел на лице Сары решительное выражение и знал, что бессмысленно ее останавливать.

— Да, я иду, — сказал он и тоже спустился с дерева. Сара бежала быстро, и Сету пришлось догонять ее тоже бегом.

На мосту стояло много рабочих, а поперек дороги были расставлены ярко-оранжевые конусы, не дававшие проехать машинам. Огромный кран стоял прямо посреди моста, а мистер Томпсон, шериф, управлял движением.

— Эй, ребята, сегодня вам не стоит здесь переходить. Придется обойти квартал. Не хочу, чтобы вас переехало или возникли неприятности.

Сара остановилась как вкопанная. Ей хотелось закричать ему в ответ: «Это вы тут создаете неприятности».

— Ну почему, — жалобно сказала она, — почему они не могут оставить все как было?

Она чувствовала себя ужасно. Вообще-то она не могла вспомнить, когда в последний раз ей было так плохо. Особенно плохо было потому, что всего несколько минут назад ей было очень хорошо. Но нелегко было чувствовать себя хорошо, когда нечто действительно для тебя важное уничтожали у тебя на глазах.

— Пойдем, Сара, вернемся в дом на дереве. Давай поговорим с Соломоном. Может быть, он сумеет помочь.

Сара пошла следом за Сетом в дом на дереве. Ее тело казалось таким тяжелым, что она едва тащилась по тропинке. Ее эмоции скакали от ощущения такой злости, что ей хотелось сбросить шерифа в реку своими руками, до абсолютной беспомощности от невозможности что-нибудь сделать. И ей было стыдно, она сердилась на себя за то, что за всего несколько коротких минут перешла от самого счастливого чувства, которое испытывала в своей жизни, до самого плохого.

— Здравствуйте, мои бескрылые друзья, — сказал Соломон шутливо, сев на платформу. — Налет немного затуманил твой ясный взгляд, Сара?

Сет выглядел недоумевающим. Он не понимал, о чем говорит Соломон.

— Почему бы тебе не объяснить Сету, что я имею ввиду?

Сара не подняла глаз. Меньше всего ей сейчас хотелось рассказывать Сету о ясных и чистых аквамаринах.

Соломон сидел молча, ожидая, когда Сара заговорит. Сет тоже молчал.

Сара нахмурилась. Она не могла найти, с чего начать.

— Может быть, Сара, лучше всего будет начать с того, что рассказать Сету всю историю об аквамаринах. Расскажи ему, как ты чувствовала себя, а потом перескажи разговор об аквамаринах.

— Ладно, — медленно начала Сара. — Я пришла сюда сегодня рано и поэтому некоторое время сидела одна. И чем дольше я так сидела, тем лучше себя чувствовала. Как будто у меня не было никаких забот, и все в моем мире было просто прекрасно. Я чувствовала себя так хорошо, что мне хотелось встать и закричать об этом вслух, и я почти так и сделала. А потом я захотела, чтобы все смогли почувствовать себя так же. Я хотела всегда чувствовать себя так.

А потом Соломон рассказал мне, что все мы чувствовали бы себя так же, если бы не искали разные поводы думать и чувствовать себя плохо. Он сказал, что все мы подобны прекрасным чистым драгоценным камням. Чистые, яркие и прекрасные, но потом, со временем, когда мы находим то, что нам не нравится, нас постепенно, слой за слоем, покрывает налет. Но как только мы захотим, мы можем стереть его и вернуться к чистому состоянию, хорошему месту чувства.

Сара посмотрела на Соломона:

— Так и происходит, правильно, Соломон? Что-то происходит. Что-то, с чем мы ничего не можем поделать. И мы видим, как это происходит. И от этого чувствуем себя плохо. И на нас попадает налет, и меняет нас. Поэтому, когда люди становятся старше, они чувствуют себя менее счастливыми, да? Они все покрыты налетом.

— Так все и происходит, Сара. Понемногу люди находят поводы для тревог и чувствуют себя все менее и менее радостно, потому что поводов для тревог становится все больше и больше. Но знаешь что, Сара? Так не обязательно должно происходить. Не обязательно, чтобы налет накапливался на тебе, замутняя твою ясность и твою радость. Если ты будешь понемногу полировать свой камень день за днем, то останешься яркой и чистой. Каждый может отполировать себя в любое время, коснувшись тех мыслей, которые вызывают хорошие ощущения. Не нужно думать о том, что вызывает у тебя плохие чувства, Сара. Достаточно других мыслей.

— Я знаю, Соломон, но, по-моему, это ужасно — что они убирают мое гнездышко.

— Что ж, Сара, ты можешь думать об этом, несомненно, ты имеешь на это право, потому что это правда. Это твое гнездышко. И ты обожала в нем сидеть. А они его убирают. Но вопрос, который ты должна задать себе, такой: как я себя чувствую, когда об этом думаю? И если ответ: «Я чувствую себя нехорошо», то выбери другую мысль и не накапливай налет.

— Например?

— Например, ты можешь подумать о том, что у тебя есть такое прекрасное дерево, которое дает тебе гораздо больше, чем гнездышко. Ты можешь подумать о том, что можешь приходить сюда, когда захочешь. Подумать о канате, или о своих друзьях, Сете и Аннет, или обо мне, твоем дорогом, милом, мертвом (но, как выяснилось, не мертвом) крылатом друге.

Сара засмеялась, и Сет вместе с ней.

— Подумай о том, что река течет по-прежнему, и что солнце светит, как раньше, и что пшеница растет, и луна поднимается, и дом на дереве стоит на месте. Подумай о многих миллионах прекрасных вещей, которые, если ты задумаешься о них, заставят тебя почувствовать себя хорошо, потому что они именно такие, какие тебе нравятся. И тогда неприятные ощущения тебя покинут, оставив тебя яркой и чистой и с естественными хорошими чувствами. Ты такая и есть, Сара. Ничто другое для тебя не подходит.

А со временем ты найдешь место, где ничто не будет значить больше, чем то, что ты чувствуешь себя хорошо. Рассмотрение фактов или указание на истину будет со всем не так важно, как поиск хороших мыслей.

Сара молчала. Она чувствовала себя лучше, это точно, но что-то все равно ее тревожило. Соломон помогал Саре и Сету почувствовать себя лучше столько раз, и каждый раз, когда они начинали чувствовать себя лучше, все менялось, и проблема решалась. Она вспомнила, как мистер Вильзенхольм собирался срубить большое дерево, на котором был построен дом, и как Сара и Сет изо всех сил старались создать лучшее место чувства — и как потом все изменилось, и дерево не было срублено. Им даже разрешили на нем играть. Она вспомнила, как отец Сета собирался увезти всю семью из города, и как Сара и Сет сосредоточили свои чистые мысли из хорошего места чувства, и как потом произошли чудеса, которые позволили семье Сета остаться в городе. Список был очень длинным. Наконец, Сара сформулировала вопрос:

— Соломон, ты всегда помогаешь нам почувствовать себя лучше, и тогда все меняется. Ты помогал нам исправить столько всего. Но как получается, что этого мы изменить не можем?

Соломон улыбнулся.

— Сара, я не учил тебя ничего исправлять. Я учил вас обоих ставить себя в такое положение, вибрационную позицию, чтобы позволить естественному Благополучию прийти к вам.

— Но ведь они собираются разрушить мое гнездышко. Мое любимое место. Они его разрушат.

— Сара, как бы ты себя почувствовала, если бы другие дети города обнаружили твое гнездышко и стали каждый день туда ходить?

Сара нахмурилась.

— Мне бы это не понравилось.

— Но если бы им там действительно правилось? Если бы твое гнездышко стало и их любимым местом.?

— А, я поняла, Соломон, ты считаешь, что я должна быть готова делиться. Я знаю, что должна быть, но…

— Ты попробовала бы устроить так, чтобы все смогли получить место по очереди? Стала бы ты устанавливать правила, требующие быть определенного возраста или размера, чтобы сидеть в гнездышке?

Сара продолжала хмуриться.

— Соломон, я не понимаю, о чем ты говоришь. Все это звучит слишком сложно. Наверное, я просто пошла бы в другое место, но…

— Ты совершенно права, Сара. Было бы слишком сложно организовать все так, чтобы всем угодить. Не думаю, что тебе это удалось бы, даже если бы ты пыталась в течение ста лет. Но есть то, что ты можешь сделать, и это совсем несложно: ты можешь перенести свое внимание с того, что тебя беспокоит, на то, что доставляет приятные чувства. Это требует некоторых усилий, особенно поначалу, но со временем ты научишься переключать внимание на то, что ощущается хорошо. И сама не заметишь, что чувствуешь себя хорошо.

— Но у меня все равно не останется моего гнездышка.

— Но разве оно нужно тебе не для того, чтобы чувствовать себя хорошо!

— Для этого.

— А если ты чувствуешь себя хорошо, разве это не так же хорошо?

Сара помолчала. Она видела, что Соломон прав.

— Но я думала, что ты учишь нас, как добиваться того, чтобы все было, как мы хотим.

— Я учу вас этому, Сара. Но сделать так, чтобы было, как ты хочешь, не значит бороться с другими, которые видят все иначе. Сделать, чтобы было, как ты хочешь, — значит найти мысли, которые ощущаются хорошо, и принять, или впустить, то, что ты хочешь.

Все всегда оказывается к лучшему. Так и должно быть. Но если ты борешься с чем-то, чего не хочешь, ты не позволяешь всему закончиться к лучшему.

— Ты хочешь сказать, что если я найду мысли, которые ощущаются хорошо, они не сломают мое гнездышко?

— Я хочу сказать, что если ты найдешь мысли, которые ощущаются хорошо, ты почувствуешь себя хорошо, и гнездышко перестанет быть проблемой.

— Но я не хочу, чтобы мое гнездышко ломали, — разволновалась Сара.

Соломон улыбнулся.

— Не лучше ли сделать главной задачей свое счастье? Единственной задачей? «Нет ничего важнее, чтобы мне было хорошо».

— А что будет с моим гнездышком?

— Что бы с ним ни случилось, тебя это не будет волновать.

— Почему?

— Потому что ты все равно счастлива.

Сара начала смеяться. Она уже понимала, что Соломона в этом не переспорить.

— Сара, — продолжил Соломон, — люди часто считают, что вокруг них должны быть определенные обстоятельства, чтобы они почувствовали себя хорошо. А потом, когда они обнаруживают, что у них нет сил, или голосов, или власти организовать все так, как им нужно, они обрекают себя на несчастливую, бессильную жизнь.

Я хочу, чтобы ты поняла, что вся твоя сила заключается в способности видеть все так, чтобы чувствовать себя хорошо. А когда ты сможешь это сделать, у тебя будет сила добиться всего, что ты пожелаешь.

Все, чего ты желаешь, пытается добраться до тебя, но тебе нужно найти способ впустить это. А ты не можешь впустить желаемое, если не чувствуешь себя хорошо. Только чувствуя себя хорошо, ты можешь впустить то, что желаешь.

Сара снова затихла. Она начинала понимать, что имеет в виду Соломон.

— Ты живешь в большом мире, Сара, где множество людей, которые хотят, чтобы вещи обстояли не так, как хочешь ты. Ты. не можешь убедить их соглашаться с тобой, и ты не можешь заставить их согласиться с тобой, и ты не можешь уничтожить всех тех, кто с тобой не согласен. Единственный доступный тебе путь к радостной, полной силы жизни — решить раз и навсегда, что ты собираешься чувствовать себя хорошо, что бы ни случилось. А когда ты учишься обращать свои мысли к тому, что ощущается хорошо, — ты открываешь тайну жизни.

— Спасибо, Соломон. Мне кажется, я поняла. По крайней мере, пока.

— Всегда пожалуйста, моя милая, всегда пожалуйста.