Международная правосубъектность

Общая теория права связывает определение субъекта права с констатацией наличия у соответствующего лица субъективного права на участие в отношениях, регулируемых юридическими нормами. Другими словами субъект права с общеправовой точки зрения – лицо, на которое распространяется действие его норм, или лицо – имеющее права и обязанности, установленные нормами права.

Однако, специфика МП как самостоятельной системы права и его преимущественно межгосударственный характер привели к широкому распространению в международно-правовой доктрине концепции особого статуса и квалификационных признаков его субъектов. В соответствии с ней основным свойством субъекта МП признавалась его юридическая способность к осуществлению самостоятельных международный действий, включая создание самих норм международного права, а также к независимому осуществлению им прав и обязанностей, установленных такими нормами. Другими словами, субъекты МП не должны находиться под чьей-нибудь властью и юрисдикцией и занимать независимое друг по отношению к другу положение.

Считалось, что субъекты, отвечающие таким признакам, обладают «международной правосубъектностью», т.е. способностью быть субъектом МП. В доктрине до сих пор не выработано общепризнанное понимание содержание категории «международной правосубъектности», но достаточно широкое распространение получила точка зрения о том, что любой субъект МП должен обладать:

1. правоспособностью – способностью иметь субъективные права и юридические обязанности по МП;

2. дееспособностью – способностью самостоятельно и осознанно осуществлять эти права и обязанности;

3. деликтоспособностью – способностью нести юридическую ответственность за совершенные правонарушения.

Исходя из этого видно, что категория «международная правосубъектность» объединяет в себе качественную меру характеристики лица, необходимую для обретения им статуса субъекта МП. Правосубъектность воплощается в совокупности и прав и обязанностей, которыми обладает конкретный субъект. Она, в свою очередь, представляет собой количественную меру характеристики данного субъекта МП. Качественные и количественные составляющие характеристики субъекта в своей совокупности образуют понятие правового статуса данного актора международных отношений.

Здесь также очень важно сказать, что права и обязанности субъектов неоднородны и подразделяются на три основные группы.

Первую из них составляют основные общесубъектные права и обязанности, т.е. права и обязанности, присущие всем категориям субъектов МП: 1) право участия в отношениях, регулируемых МП; 2) право реализации в их рамках своих субъективных прав и обязанностей; право защиты своих прав надлежащими юридическими средствами; 3) обязанность уважения статуса других субъектов; 4) обязанность добросовестного соблюдения международно-правовых принципов и норм и др.

Вторая группа охватывает основные субъектно-видовые права и обязанности, характерные для определенной категории субъектов МП. В их числе, применительно, например, к такой категории субъектов, как государства, можно отнести, в частности: 1) право на участие в создании норм МП, прежде всего путем заключения международных договоров; 2) право поддерживать дипломатические и консульские отношения с другими государствами; 3) право быть членом международных организаций; 4) право на защиту своей правосубъектности, включая право на индивидуальную и коллективную самооборону; 5) обязанность воздерживаться от угрозы силой или ее применения в отношениях с другими государствами и т.п.

Третья группа включает индивидуальные права и обязанности конкретных субъектов МП, содержание и перечень которых определяется, главным образом, соглашениями, заключенными ими с другими субъектами.

Классической доктрине особого статуса субъектов МП корреспондировало их подразделение на две основные категории – основных (первичных, суверенных) и производных (вторичных, несуверенных) субъектов.

Первичными субъектами МП являются, прежде всего и главным образом, государства. В основе их международной правосубъектности лежит государственный суверенитет, который определяет их независимость от других субъектов и делает возможным их самостоятельное участие в международных отношениях. К этой же категории относятся нации и народы, борющиеся за независимость и создание самостоятельного государства против колониализма или иностранного господства. В основе их правосубъектности лежит национальный суверенитет. Качество суверенитета, присущее первичным субъектам, определяет то обстоятельство, что их правосубъектность носит объективный характер, а объем их субъектно-видовых прав и обязанностей гораздо шире, чем у других участников международных отношений.

Отличительной чертой международной правосубъектности несуверенных субъектов международного права – международных межправительственных организаций (ММПО) и государствоподобных образований – является то, что в ее основе, как правило, лежит волеизъявление субъектов суверенных, зафиксированное в определенном правовом документе (уставе, декларации т т.п.). Именно поэтому их правосубъектность носит производный, вторичный характер, а содержание и объем их правового статуса носит ограниченный характер, так как он определяется индивидуальными целями создания и деятельности вновь образуемых структур.

Несмотря на различия, характерные для первичных и вторичных субъектов МП, они в целом отвечают «классической» концепции правосубъектности, существующей в международно-правовой доктрине. И те и другие самостоятельны, независимы на международной арене и имеют право в тех или иных формах и объемах заниматься правотворчеством. Более того, все они соответствуют межгосударственному характеру МП. Так, нации и народы, борющиеся за независимость могут быть квалифицированы как государства в процессе становления, государствоподобные образования, как квазигосударства, а ММПО являются инструментами повышения эффективности межгосударственного сотрудничества в различных областях, создаваемыми на основе и в рамках достигнутого согласования позиций государств.

Однако насколько указанная двухуровневая классификация субъектов МП отвечает современным реалиям? Целый ряд исследователей полагают, что действующие международно-правовые акты и реальное состояние международных правовых отношений обусловливают потребность нового подхода к оценке понятия и видов субъектов МП, его большей унификации с общетеоретическим понятием субъекта права (обладание юридическими правами и обязанностями и участие в отношениях, регулируемых международно-правовыми нормами).

Они призывают «освободить понимание субъекта международного права от чрезмерных условий, выраженных в требовании особого, полностью самостоятельного международно-правового статуса и способности к равноправному участию в создании норм и к независимому, свободному от чьей-либо юрисдикции их осуществлению»[12]. Справедливость и своевременность этого утверждения определяется, в частности, тем обстоятельствам, что в последние десятилетия в рамках ООН, Совета Европы и других региональных международных организаций было принято значительное количество соглашений о правах человека, наделивших физические лица целым рядом конкретных прав международно-правового характера, неопровержимо свидетельствует о тенденции расширения традиционного круга субъектов международного права. Ибо трудно представить себе лицо, обладающее определенным перечнем прав и обязанностей, зафиксированных в международно-правовых соглашениях, но при этом не являющихся субъектами права, источниками которого эти соглашения являются.

Безусловно, индивид и государство ¾ явления не однопорядковые. Лишь благодаря нормотворческим усилиям вторых первые способны приобретать тот или иной международно-правовой статус. Физическое лицо не в состоянии создавать своими действиями нормы международного права. Однако адресатом таких норм, а следовательно, и субъектом международных правоотношений оно, несомненно, является. Отсутствие при этом у индивида нормообразующих функций свидетельствует лишь о его специфичности как субъекта права, а не о том, что у него нет, и не может быть международной правосубъектности. «У науки международного права, ¾ совершенно справедливо отмечает Н.В.Захарова, ¾ нет оснований отказываться от общепринятого определения категории “субъект права”, служащей для обозначения тех, к кому обращено право, на кого распространяются его нормы»[13]. Следует признать правильным также то ее замечание, что «качество правосубъектности лицо приобретает вне зависимости от величины круга правоотношений, в которых оно участвует или может участвовать. Достаточно наличия одного такого правоотношения, чтобы приобрести качество правосубъектности»[14].

Учитывая эти обстоятельства более близким к действительности представляется определение субъекта международного права как участника международных отношений, обладающего правами и обязанностями, непосредственно предоставляемыми или возлагаемыми на него международно-правовыми нормами. При этом традиционное подразделение субъектов на первичные и производные необходимо дополнить их разграничением на субъекты, наделенные нормотворческой функцией (правообразующие), и субъекты, ею не обладающие (неправообразующие, дестинаторы). Подобное положение существует и во внутригосударственном праве.

К последней разновидности субъектов международного права могут быть отнесены:

· физические лица (индивиды);

· международные неправительственные организации (МНО);

· международные хозяйственные объединения;

· юридические лица отдельных государств (включая транснациональные корпорации),

которым международно-правовыми нормами предоставлены определенные права или на которые возложены обязанности, имеющие юридически значимое содержание. При этом, признавая за этими лицами и структурами статус субъектов международного права, необходимо специально подчеркнуть, что они обладают им лишь постольку и в тех пределах, поскольку это санкционировано и определено нормами межгосударственных соглашений, непосредственно предоставляющих физическим им такие права или возлагающих на них обязанности^[15].

При такой постановке вопроса высказываемые в научной литературе опасения об изменении природы международного права, которое неизбежно должно последовать вслед за приобретением международной правосубъектности индивидами, лишаются всякого основания. Речь в данном случае идет не об изменении межгосударственного характера международного права, а о появлении в его рамках новой разновидности субъектов, которые выступают в качестве «адресатов» международно-правовых норм, не обладая при этом нормотворческими функциями.