Глава 21. Сара всю ночь думала о веревке, которая висела в сарае Вильзенхольмов, и ей не терпелось потренироваться на ней

Сара всю ночь думала о веревке, которая висела в сарае Вильзенхольмов, и ей не терпелось потренироваться на ней. Сначала единственным, что ей нравилось, была мысль о том, чтобы лететь по воздуху вверх ногами, протянув руки перед собой, как делала Аннет; но эти мысли Сара оставила позади, и теперь только и думала о том, чтобы попасть в сарай Вильзенхольмов и научиться всем трюкам, которые Аннет была готова им показать, «освоить основы», как назвала это Аннет.

На следующий день после уроков Аннет и Сара пошли в дом на дереве, и почти сразу же, как только девочки сели на платформу, к ним слетел Соломон.

— Здравствуйте, мои птенчики. Я вижу, что у вас вылупилось новое, свежее желание.

Сара и Аннет засмеялись.

— Мы так рады тебя видеть, Соломон! — начала Аннет. — Новое желание вылупилось, но теперь мы не знаем, как сделать так, чтобы оно исполнилось.

— Это не ваша задача, Аннет. Мне кажется, что всю необходимую работу вы уже выполнили: вы породили новое желание.

— Но мы ведь ничего не делали, Соломон! Нам еще столько всего нужно сделать, прежде чем…

— Аннет, я согласен, что осталось еще много того, чему предстоит раскрыться, но самое важное уже произошло. Вы породили четко сфокусированное желание. Теперь вам остается только принять его.

— Когда ты так говоришь, Соломон, все звучит очень просто. «Только принять его, только впустить его» — но разве мы не должны что-то сделать?

— После того как ваше желание вылупилось, самое важное, что вы можете сделать, — принять его. И вы поймете, что принимаете свое желание, когда вам будет приятно о нем думать. И конечно, вы можете принять что-то, если вообще не будете об этом думать. На самом деле единственный случай, когда вы не принимаете хорошее, — это когда вы чувствуете себя плохо.

Если бы я был на вашем физическом месте, я делал бы все, что только смог бы придумать, что заставляет меня чувствовать себя хорошо, когда я это делаю.

— Значит, ты не стал бы бегать по городу и искать канат, на котором можно висеть?

— Ну, я мог бы это делать, если бы это было весело. Но если это не весело, я занялся бы чем-нибудь другим. Я заметил, что после того, как запускаешь свое желание, если ты счастлив, кусочки сами ложатся на свои места. Ты на них едва не наступаешь. И путь постоянно разворачивается перед тобой. Насколько я помню, Сара сама была раз или два этому свидетелем.

Услышав свое имя, Сара подскочила. Пока Соломон говорил, она погрузилась в размышления о кажущихся чудесными событиях, которые происходили с ней и Сетом. Так часто хорошо заканчивалось то, что казалось безвыходным, только благодаря тому, что они искали поводы для хороших чувств и не пытались заставить все происходить, как им хотелось. Но эти проблемы были гораздо серьезнее, чем поиск каната, на котором можно висеть.

— Соломон, — сказала Сара, — может быть, все работает лучше, если цель действительно очень важная?

— Вообще то это работает всегда, велико ли твое желание или мало. Но я обратил внимание, что чем больше твое желание, тем больше ты работаешь над тем, чтобы почувствовать себя лучше. И чем лучше ты себя чувствуешь, тем быстрее все работает, — потому что чем лучше ты себя чувствуешь, тем больше ты принимаешь ответ на свое желание..

Размышления о том, чего ты хочешь, — и почему ты этого хочешь, — обычно оказываются хорошим инструментом для того, чтобы быстро попасть в место принятия.

Аннет заговорила очень медленно, осторожно выбирая слова.

— Мы хотим найти крепкий, толстый, подвешенный на чем-нибудь канат, потому что я хочу показать Саре, как висеть на нем вниз головой.

— Очень хорошо, Аннет, — с улыбкой сказал Соломон.

— А я хочу найти крепкий, толстый, надежный, подвешенный на чем-нибудь канат, потому что я хочу научиться качаться на нем, как Аннет, — сказала Сара с энтузиазмом.

— И потому что на канате можно делать столько всего веселого, чего я давно не делала, — добавила Аннет.

— И потому что я хочу научиться проделывать все веселые трюки, и потому что я хочу уметь их делать, когда Сет вернется.

Аннет и Сара широко улыбались, у них едва не перехватывало дыхание от всплеска энтузиазма. Соломон улыбнулся.

— Что ж, девочки, вы сейчас по-настоящему тренировались в Искусстве позволения. И вы заметили, насколько хорошо это ощущается — просто думать о том, что вам хочется, и что вам не нужно делать это прямо сейчас, чтобы испытать хорошие эмоции?

— Да, Соломон, это очень весело. А делать это будет по-настоящему весело!

— Несомненно, будет, Сара. И это весело сейчас. А теперь мне пора насладиться вечерним небом. Было очень приятно поговорить с вами, мои дорогие бескрылые друзья.

Сара и Аннет поочередно покатались на канате. Сара была первой и аккуратно приземлилась на берег реки, а потом встала к дереву, наблюдая за полетом Аннет и внимательно подмечая каждую деталь ее совершенной техники. На мгновение она ощутила, что в ней растет нетерпение. Она не могла дождаться своей очереди летать вверх ногами. «Ох, нет, — подумала она, — я не впускаю желание». Она чувствовала, что нетерпение — не слишком приятное ощущение.

— Но ведь скоро я тоже буду так летать? — сказала Сара вслух, и неприятное чувство ослабло. — А она такая красивая. Как здорово, что она хочет научить меня всему этому. — С этими словами неприятное чувство совсем покинуло ее. Сара чувствовала себя прекрасно!

Аннет приземлилась, как всегда, идеально, а потом девочки собрали вещи и пошли по тропинке обратно. От дома на дереве до мощеной улицы было на самом деле не так уж далеко, но тропинка то и дело сворачивала в разные стороны, поэтому дорога всегда казалась увлекательным приключением. Они шли и радостно болтали по пути, зная каждое бревно, через которое нужно было перепрыгнуть, и каждый куст, под которым нужно было пригнуться, на этой густо заросшей тенистой тропинке.

Они вышли из тени на обочину дороги, и Сара зажмурилась, потому что в глаза им ударил яркий свет.

— Осторожно! — крикнула Аннет, и они обе резко остановились, едва не наткнувшись на кого-то, скорчившегося на обочине, прямо перед входом на их тропинку.

— Миссис Вильзенхольм! — воскликнула Сара. — С вами все в порядке?

— Ох, да, Сара, — засмеялась миссис Вильзенхольм. — Со мной все хорошо. Сегодня прекрасный день, поэтому я решила прогуляться на рынок. Но я всегда покупаю больше, чем собиралась, и у моей сумки порвалось дно. Посмотри, как все рассыпалось!

Сара и Аннет собрали рассыпавшиеся банки, бутылки и апельсины. Неудивительно, что тонкая сумка порвалась.

— Мы можем сложить все в наши сумки, — предложила Сара. — Если положить в каждую понемногу, для всего хватит места.

— Отличная идея, — подтвердила Аннет. Миссис Вильзенхольм проследила, как девочки аккуратно разложили ее покупки по своим сумкам.

— Вы, девочки, меня сегодня просто спасли. Сара, похоже, ты регулярно приходишь мне на помощь. А с твоей подругой я, кажется, незнакома.

— Ой, извините, — сказала Сара. — Миссис Вильзенхольм, это моя подруга Аннет. Аннет, это миссис Вильзенхольм.

Аннет вежливо улыбнулась и посмотрела на Сару. Обе девочки умудрялись выглядеть сдержанными и вежливыми, но внутри обе прыгали от нетерпения. Соломон только что рассказывал им, что кусочки головоломки появятся сами — что иногда на них просто наступаешь, — но это было слишком!

Девочки закинули сумки на спину, и они втроем пошли по деревенской дороге. Сара улыбнулась, представив, какой странной должна показаться их троица проходящим мимо, но никто не попался им навстречу.

— Какие замечательные у вас сумки, — сказала миссис Вильзенхольм. — Какое прекрасное изобретение. Когда я была девочкой, таких не было — хотя, с другой стороны, нам не нужно было носить столько книг. Но, наверное, ваши сумки ужасно тяжелые. Мне так жаль, что я вас затрудняю.

— Ну что вы, миссис Вильзенхольм, они совсем не тяжелые. Рюкзаки для того и придумали, чтобы носить тяжести. Мы рады вам помочь.

— Какое прекрасное место, — сказала Аннет, когда миссис Вильзенхольм открыла ворота и странная троица пошла по дорожке к дому. — Здесь так красиво! — повторила она. — Как в парке. Так красиво! — Аннет не понимала, как ей не хватает ухоженных газонов и цветочных клумб из ее прежней городской жизни. Люди в городке Сары подходили к жизни практично. Большинство следили за тем, чтобы лужайки не зарастали, выкашивая их время от времени или выпуская коз попастись, но подстриженный газон был редкостью. И большую часть времени единственными цветами были полевые, которые росли то тут, то там, и на них никто не обращал внимания. Взгляд Аннет скользил по прекрасному саду миссис Вильзенхольм, улавливая каждую деталь. Она чувствовала себя так, словно не могла разглядеть все достаточно быстро. Миссис Вильзенхольм широко улыбнулась. Она очень гордилась своими садами и газонами, и ей очень нравился искренний восторг Аннет.

— Я рада, что мой сад тебе нравится, Аннет. Большинство здешних жителей не особенно ими интересуется. Но с другой стороны, наверное, я и не для них его сажаю, правда? Оставьте сумки на крыльце и пойдемте со мной. Я устрою вам экскурсию.

Сара улыбнулась про себя. «Аннет и миссис Вильзенхольм нашли друг друга», — подумала она.

— Пойдемте на задний двор, девочки. Я покажу вам свой пруд с лилиями и сад трав.

«Хм-м, — подумала Сара. — Я не знала, что у нее есть пруд с лилиями и сад трав». Она ощутила укол грусти, потому что поняла, что не обращала особенного внимания на прекрасные сады миссис Вильзенхольм. Глядя, какое счастье доставляет миссис Вильзенхольм интерес Аннет, Сара пожалела, что не была более внимательной.

Аннет ходила, слушала и показывала то на одно, то на другое, и восклицала при виде то одной, то другой красивой картины. Сара шла следом: ее растения практически не интересовали, но зато доставляло удовольствие то, как наслаждались ими остальные двое.

— А что там происходит? — спросила Аннет, указывая куда-то в дальний край участка.

— Я наконец-то уговорила мужа построить плавательный бассейн, — сказала миссис Вильзенхольм. — Я много лет его хотела. Нет ничего лучше для тела, чем расслабленное движение в воде. Земное притяжение сказывается на старых костях, знаете ли. Хотя вы, наверное, еще не знаете. Но оно сказывается. Зато в воде вы почти ничего не весите. Знаете, в вашем возрасте я была отличной пловчихой.

— Вы участвовали в соревнованиях? — заинтересованно спросила Аннет.

— О да, — ответила миссис Вильзенхольм.

— Как здорово. И у вас есть награды?

— Есть, и даже немало. Правда, не знаю, куда положила их в последний раз. Но где-то у меня лежит целая коробка. Последний раз она попадалась мне на глаза на чердаке в сарае. А ты участвуешь в соревнованиях по плаванию, Аннет?

— Нет, мэм, не по плаванию. По акробатике. Я занимаюсь ею с детства. Но мне бы хотелось заниматься и плаванием!

«Сарай! — мысленно закричала Сара. — Где сарай?» Пока Аннет и миссис Вильзенхольм вежливо болтали о плавании, Сара ощутила приступ паники, потому что поняла, что сарая больше нет.

— Миссис Вильзенхольм! — перебила она. — Куда делся ваш сарай?

— А, эта развалюха. Мистер Вильзенхольм его снес, Сара. На его месте будет бассейн.

Сара и Аннет переглянулись. Они обе чувствовали себя так, словно перед ними захлопнули тяжелую дверь.

— О, — тихо сказала Сара.

— Ну, нам, наверное, нужно идти, — сказала Аннет. — Огромное вам спасибо за прогулку, миссис Вильзенхольм. У вас очень красивый сад. Мне очень понравилось.

— Приходи в любое время, Аннет. И ты тоже, Сара. Вам в моем саду всегда рады.

— Спасибо, — ответила Аннет.

Сара улыбнулась и кивнула. Огорчение было таким сильным, что она ничего не смогла сказать. Девочки прошли по дорожке и вышли за большие ворота.

— На этом, видимо, все, — сказала Сара.

— Увидимся завтра в доме на дереве? — спросила Аннет.

— Да, пока.