Глава 2. Когда настанет день Судьбы, кто знает?

Когда настанет день Судьбы, кто знает?

Пройдёт зима, и снег в горах растает,

Дни тёплые в пучине моря канут

И осень месяцы уныло отсчитает…

Когда настанет день Судьбы, кто знает?

Хранитель бронзовый небес,

С ним – спутница златая,

Взмывайте к солнцу высоко,

Тела переплетая.

Вершите таинство любви,

Мощь Перна умножая…

В небе – блеск серебра.

Зреет быстро семя.

Перн опаляет жара.

Стрелой пролетает время.

– Не понимаю, зачем ты велел Ф'нору привезти из Исты эту рухлядь, – раздражённо воскликнула Лесса. – Здесь же нет ничего, кроме скучных записей о количестве мер зёрна, израсходованного на выпечку хлеба за день.

Ф'лар оторвался от старой летописи и посмотрел на неё. Затем, глубоко вздохнув, откинулся в кресле и потянулся так, что захрустели кости.

– А я-то думала, – уныло сказала Лесса, – что священные хроники – кладезь человеческой мудрости, вершина знаний о драконах. Во всяком случае, меня учили в это верить, – ядовито добавила она.

– Правильно, – усмехнулся Ф'лар. – Только нужные знания нам предстоит откопать.

Лесса сморщила нос.

– Фу… Они пахнут так, словно кожа выделана в наши времена… полсотни Оборотов назад… Думаю, лучше всего закопать их поглубже и никогда не доставать.

– А это ещё один вопрос, который я надеюсь выяснить.. старый метод предохранения пергамента от тления.

– Глупо использовать пергамент для записей. Должно же быть что-то получше… Мы становимся, мой дорогой Предводитель Вейра… слишком привязанными к кожам и шкурам.

Ф'лар расхохотался, но девушка смотрела на него серьёзно. Вдруг она вскочила, озарённая новой идеей.

– Знаешь, ты ничего тут не найдёшь. Ты зря тратишь время. Я ведь догадываюсь, что ты хочешь найти… но этого в записях просто нет!

– Пожалуйста, объясни.

– Лучше смириться с неприятной правдой!

– С какой же?

Она отмахнулась от его вопроса и возбуждённо продолжала:

– Мы оба решили, что Алая Звезда предвещает угрозу и вскоре появятся Нити. Но на чем держится такое предположение? На нашем тщеславии и жажде власти! Потом мы отправились в более ранние времена, в самые критические моменты твоей жизни и моей… и невольно убедили в этом самих себя. Ты, например, внушил подростку Ф'лару, что ему судьбой назначено стать Предводителем Вейра, – в словах Лессы прозвучала явная насмешка. – Возможно, – после паузы продолжала она, – наш осторожный Р'гул прав в своих сомнениях, и никаких Нитей больше не существует. Вот почему драконов осталось так мало.. они просто чувствуют, что больше не нужны Перну. Как и мы – они пережиток древности… паразиты. Ф'лар не мог сказать, сколько времени длилось молчание, пока он собирался с мыслями и размышлял над ответом.

– Все возможно, Госпожа Вейра, – раздался, наконец, его спокойный голос. – Даже то, что маленькая, напуганная до смерти девочка сумела составить план мести убийце, уничтожившему её семью, и в конце концов осуществить такой план. Хотя надежды на это не было никакой…

Лесса, поражённая его словами, невольно подалась вперёд.

– Мне хотелось бы верить, – твёрдо продолжал всадник, – что в жизни есть более важные вещи, чем выращивание драконов и участие в весенних играх. Мне этого мало. И я заставил других взглянуть дальше… дальше сегодняшнего дня, сиюминутных интересов и мелких проблем. Я дал людям цель, дело. Надеюсь, это пошло им на пользу – и всадникам, и жителям холдов. Ф'лар положил ладонь на кипу громоздившихся на столе старых пергаментов. Лицо его было спокойно и задумчиво.

– Я не ищу в летописях оправдания своим действиям. Мне нужны факты. Там написано, что были длинные Интервалы, во время которых Вейры приходили в упадок… что Алая Звезда подойдёт близко и Перну и сбросит Нити, если в день зимнего солнцестояния её будет видно сквозь отверстие в Глаз-камне… Эти факты – наше древнее знание, и я верю в них… верю, что Перн действительно в опасности. Это моя уверенность.. моя, а не того юнца, которым я был пятнадцать Оборотов назад. Я, Ф'лар, бронзовый всадник, Предводитель Вейра, уверен в этом!

Он почувствовал, что Лесса ещё сомневается, но мало-помалу его доводы начинают убеждать Повелительницу Вейра.

– Однажды ты поверила мне, – мягко произнёс он, – когда я пообещал, что ты станешь Госпожой Вейра. Ты поверила – и теперь… – он жестом обвёл зал летописей.

На губах Лессы мелькнула слабая улыбка.

– Я пошла за тобой потому, что не знала, как жить дальше… не знала, что мне делать после того, как я увижу Фэкса, лежащего мёртвым у моих ног. Быть госпожой Вейра – прекрасно. Но этого мало. Потому-то я и стала учиться летать.

Ф'лар отодвинул в сторону толстую летопись и, облокотившись о стол, подался к девушке. Глаза его сверкнули.

– Верь мне, Лесса, – пока действительность не подтвердила моих опасений, я могу взывать только к вере. Я понимаю твои сомнения, и в них нет ничего плохого. Сомнения иногда ведут к ещё большей вере. Подожди до весны. И если до тех пор не упадут Нити… – Он пожал плечами.

Лесса долго смотрела на всадника, потом, в знак согласия, медленно склонила голову. Ф'лар постарался скрыть вздох облегчения. Лесса была безжалостным противником. Но она могла стать и мудрым союзником.

– А теперь вернёмся к нашим скучным записям. – Он улыбнулся девушке. – Они, знаешь ли, многое говорят мне – о месте, времени и длительности атак Нитей.

– Но ты же искал записи о сроках, когда начнётся их падение…

– Во всяком случае, это произойдёт не сейчас. Когда стоит такой холод, Нити становятся ломкими и превращаются в пыль, которую разносит ветер. Пыль безвредна. Однако в теплом воздухе они жизнеспособны и смертельно опасны. Посмотри. – Ф'лар, сжав кулаки, развёл их в стороны. – Моя правая рука – Алая Звезда, левая – Перн. Алая Звезда вращается не как Перн – в обратную сторону и значительно быстрее… – Покрутив кулаком, он приподнял его, изображая движение планеты.

– Откуда ты это знаешь?

– Из схемы, вырубленной на скалах Форт Вейра. Вспомни, Форт – самый первый Вейр.

Лесса кивнула.

– Итак, Звезда проходит около Перна, и Нити срываются вниз волнами, которые длятся шесть часов и следуют друг за другом через четырнадцать часов. – Атаки продолжаются по шесть часов?

– Да, – кивнул Ф'лар, – когда Алая Звезда ближе всего к нам.

Он порылся в пергаментах, и какой-то предмет с металлическим звоном упал со стола на каменный пол.

Лесса с любопытством потянулась за ним и увидела, что это – тонкая блестящая пластинка.

– Что это? – Она провела пальцем по чёткому рисунку на одной стороне пластины.

– Не знаю. Ф'нор привёз это из Форта. Пластинка была прибита к крышке сундука с летописями. Ф'нор подумал, что на ней может оказаться что-то важное, и прихватил с собой. Он сказал, что такая же пластинка врезана в каменную стену под изображением Алой Звезды.

Лесса некоторое время вертела пластинку в руках, пытаясь разобрать древние письмена.

– Начало тут вполне понятное: «Отец отца матери, который навечно отбыл в Промежуток, сказал, что знает ключ к тайне. Мысль явилась к нему в час сьесты – и он произнёс то, что произнёс: АРРЕНИУС? ЭВРИКА! МИКОРИЗА…» Да тут – полная бессмыслица, – фыркнула Лесса. – Сьеста и эти три последних слова… таких ведь нет в перинитском языке!

– Я думал над этим текстом, – сказал Ф'лар и посмотрел на пластинку, словно пытался ещё раз убедиться в правильности своих выводов. – Навечно отбыть в Промежуток – значит, умереть, так? Люди не улетают туда навсегда по своей воле. Значит, перед нами предсмертные слова, послушно записанные правнуком… который, к тому же, плохо владел стилом. Написать «в час сьесты» вместо «в час смерти»… – Он снисходительно улыбнулся. – Что касается остальной части надписи, которая идёт после этой нелепицы, то она, как всякий предсмертный бред, раскрывает тайны, нам хорошо известные. Читай дальше.

– «Извергающие пламя огненные ящерицы способны уничтожать споры. Итак – quod erat demonstrandum, что и требовалось доказать!» Что это? – Трудно сказать. Возможно, наивная радость древнего человека, впервые открывшего для себя способности драконов. Но он даже не знает названия для Нитей. – Ф'лар пожал плечами.

Лесса внимательно рассматривала пластинку. Блестящий гладкий металл, если бы его не покрывали строки текста и нанесённые ниже рисунки, вполне мог заменить зеркало. Смочив кончик пальца, она попыталась стереть надпись. Однако буквы оставались чёткими.

– Возможно, они были наивными, но их способ записи превосходит все, что я видела. Текст отлично сохранился, – пробормотала девушка.

– Отлично сохранившийся бред, – прокомментировал Ф'лар, возвращаясь к своим пергаментам.

– Может быть, это отрывки старой баллады, – предположила Лесса и, отложив пластинку, вздохнула. – Тут ещё какой-то рисунок… непонятный и не очень чёткий.

Ф'лар расстелил на столе карту, изображавшую северный континент Перна, исчёрканный горизонтальными стрелками.

– Посмотри, – сказал он, – здесь нанесены направления атак, а на этой карте, – он вытащил второй лист, на котором континент пересекали вертикальные линии, – нарисованы часовые пояса. Ты можешь убедиться, что только определённые районы Перна подвергаются нападениям с четырнадцатичасовым перерывом. На основе этой схемы были размещены Вейры.

– Шесть Вейров, – пробормотала Лесса, – две-три тысячи драконов…

– Я знаю, – подтвердил Ф'лар бесстрастно. – И любой из Вейров мог отбить самую свирепую атаку. Но это не значит, что нам не справиться без двух тысяч зверей. Имея эти графики, мы сможем продержаться, пока не повзрослеют первые выводки Рамоты.

Лесса недоуменно взглянула на него.

– Не слишком ли ты рассчитываешь на её возможности?

– Я больше рассчитываю на факты, которые нашёл в этих летописях! – нетерпеливо отмахнулся Ф'лар, – Речь, разумеется, не о количестве мер зёрна, пошедшего на выпечку хлеба. Тут есть и другое. Время, когда Крылья вылетали на патрулирование, длительность полётов, количество раненых всадников… Скорость размножения животных в период Прохождения, который длится почти пятьдесят Оборотов, и темпы их воспроизводства в Интервалах… Да, здесь все сказано. Из того, что я вычитал, – всадник с силой хлопнул ладонью по стопке пыльных пергаментов, – следует, что Неморта в течение последних десяти Оборотов должна была спариваться в два раза чаще. И даже если бы она приносила каждый раз свою дюжину яиц, к настоящему времени мы имели бы на двести сорок животных больше… Однако Госпожой Вейра у нас была Йора, а Предводителем – Р'гул, и за время долгого Интервала мы впали в немилость у всей планеты… – Ф'лар сделал паузу, затем махнул в сторону коридора, что вёл в королевский вейр. – Но теперь есть Рамота – и она принесёт не какую-нибудь жалкую дюжину, она отложит Золотое Яйцо, попомни мои слова! Она будет часто подниматься в брачный полет и давать обильное потомство. Когда Алая Звезда подойдёт к нам так близко, что с неё хлынет поток Нитей, мы будем готовы!

Лесса уставилась на всадника, её глаза недоверчиво сузились.

– Благодаря Рамоте?

– Рамоте и королевам из её выводков. Не веришь? Тогда прочитай в летописях о Фарант, приносившей по шестьдесят яиц за раз, и среди них – несколько королевских!

Изумлённая Лесса медленно покачала головой.

– Вспомни: «В небе блеск серебра, зреет быстро семя, Перн опаляет жара, стрелой пролетает время», – нараспев продекламировал Ф'лар.

– Но до кладки ещё много недель, а потом яйца должны созреть.

– Ты навещала в последние дни площадку рождений? Советую надеть сапоги. Сквозь подошву сандалий песок обожжёт тебе ноги.

Всадник откинулся в кресло, забавляясь её озадаченным видом. Лесса покачала головой.

– Но тебе ещё нужно провести Запечатление и подождать, пока подрастут всадники…

– А как ты думаешь, почему я стараюсь найти мальчиков постарше? Драконы взрослеют намного раньше своих всадников. – Но ты нарушаешь традиции…

Ф'лар, играя стилом, прищурил глаза.

– Эти традиции возникли много поколений назад… Но приходит время, когда человек становится слишком привержен к традициям, слишком – как ты сказала? – слишком привязан к шкурам. Да, древние законы велят использовать детей Вейра – потому, что это удобнее. Способности к общению с драконами усиливаются, если отец и мать выросли в Вейре. Но не всегда воспитанник Вейра – лучший. Ты, например…

– В жилах властителей Руата течёт вейрская кровь, – гордо сказала Лесса.

– Разумеется. Но посмотри на молодого Натона – он вырос в мастерских Набола и все же, как говорил мне Ф'нор, понимает Канта.

– О, это совсем нетрудно, – перебила Лесса и тут же прикусила язык.

– Что ты имеешь в виду? – Ф'лар удивлённо поднял брови. – Неужели… Его перебил пронзительный трубный рёв. Всадник напряжённо прислушался, затем улыбнулся и пожал плечами.

– Опять гоняются за какой-то зеленой…

– Ещё один вопрос, на который твои летописи не дают ответа. Почему только золотой дракон способен к размножению?

– Ну, во-первых, огненный камень подавляет у самок способность к воспроизводству, – ответил Ф'лар. – Если бы зеленые не жевали камень, они тоже могли бы откладывать яйца. Но их приплод слишком мелкий, а нам нужны крупные животные. А во-вторых, – продолжил всадник с озорной улыбкой, – если бы зеленые могли размножаться, то, учитывая их количество и любвеобильность, мы мигом бы оказались по уши в драконах. К трубному реву первого дракона присоединился другой, затем – третий, четвёртый, пока голоса не слились в громоподобный гул, который, казалось, порождали сами скалы Вейра. Удивление на лице Ф'лара сменилось торжеством. Он вскочил и бросился к проходу на карниз.

– В чем дело? – закричала Лесса, подбирая длинный подол накидки и устремляясь следом за ним. – Что происходит?

В вейре королевы гул, многократно отражённый от стен, был оглушающим. Лесса увидела, что каменное ложе Рамоты пусто. Рёв превращался в вой – высокий, почти на грани слышимости. У Лессы заломило в висках. Обеспокоенная и испуганная, она побежала искать Ф'лара.

Когда она очутилась на карнизе, вся чаша гудела от шума крыльев драконов, устремившихся к верхнему входу в Пещеру Запечатления. К украшенному аркой нижнему входу сбегались возбуждённые, галдящие обитатели Вейра – всадники, женщины, дети. Лесса заметила, как Ф'лар пробирается сквозь толпу, и крикнула, чтобы он подождал её, но голос её потонул в наполнявшем пещеру хаосе звуков. Лесса торопливо направилась к лестнице. Она была в ярости: ей пришлось спуститься вниз, к площадке для кормления, а затем снова подняться по каменным ступеням, что вели к коридору в Пещеру Запечатления. Взбираясь по лестнице, Лесса сообразила, что она, Госпожа Вейра, прибудет в пещеру одной из последних. Почему же Рамота не сообщила, что её время подошло? Неужели она не хотела видеть Лессу в такой момент?

«Дракон знает, что надо делать», – достигла её сознания спокойная мысль Рамоты. «Ты могла хотя бы сказать мне!» – чуть не крикнула Лесса; она чувствовала себя обиженной. Ф'лар рассказывает ей сказки о легендарных королевах древности и их огромном потомстве – а в это время её Рамота откладывает первое яйцо!

Тут Лесса вспомнила замечание Ф'лара о песчаной площадке в Пещере Запечатления. Она вступила в огромный каменный зал и сквозь подошвы сандалий сразу же почувствовала жар. Люди, переминаясь с ноги на ногу, широким полукругом толпились в дальнем конце пещеры. Лесса испугалась, что она вообще ничего не увидит – шеренги рослых всадников отгораживали от неё Рамоту.

– Пропустите меня! – громко закричала она, колотя маленькими кулачками в широкие спины мужчин.

Всадники расступились, и Лесса добралась, наконец, до площадки рождений. Сердитая и взъерошенная, она даже не смотрела по сторонам. Горячий песок заставлял торопливо переступать, и Лессе казалось, что в такой важный момент она выглядит ужасно нелепо.

Внезапно, поражённая, Лесса забыла про горячий песок и остановилась, как вкопанная: Рамота – милая, чудесная Рамота – лежала на площадке, свернувшись золотистым кольцом вокруг блестящих яиц.

Она выглядела довольной и, одновременно, встревоженной. Её огромное крыло непрерывно двигалось, то открывая, то снова прикрывая яйца, так, что их было трудно сосчитать.

«Никто их не тронет, глупышка! Не беспокойся», – передала Лесса. Рамота послушно сложила крылья, шумный вздох, словно порыв ветра, пронёсся под сводами каменного зала. Однако её материнское беспокойство, по-видимому, требовало выхода: вытянув шею, она оглядывала пещеру и время от времени выбрасывала длинный, раздвоенный язык. Среди множества пёстрых лиц лежало одно – огромное, сияющее ярким золотом королевское Яйцо!

Кто-то от избытка чувств схватил Лессу за плечи, горячие губы прижались к её щеке и, не успела она коснуться земли, как опять попала в чьи-то объятия – как ей показалось, Маноры. Лессу поздравляли, подбрасывали на руках, обнимали, толкали – пока она, измученная этим гамом, суетой и горячим песком, не начала энергично пробираться вперёд, к Рамоте.

Наконец Лесса вырвалась из ликующей толпы. Она перебежала через площадку и, радостная, склонилась над яйцами. У неё перехватило дыхание – скорлупа яиц, казалось, была мягкой! Полные невидимой ещё жизни, они еле заметно пульсировали. Лесса могла поклясться, что в день Запечатления Рамоты скорлупа яиц была твёрдой. Ей хотелось коснуться их, убедиться, что глаза её не обманывают, но она не осмеливалась.

«Можешь потрогать», – снисходительно разрешила Рамота и ласково коснулась языком плеча девушки.

На ощупь яйцо действительно было мягким и, опасаясь его повредить, Лесса отдёрнула руку.

«От тепла они скоро затвердеют», – сообщила Рамота.

– Я так горжусь тобой, – полушёпотом выдохнула Лесса и, восхищённо вглядываясь в огромные, сияющие глаза своей подруги, добавила: – Ты самая замечательная из всех королев! Ты сможешь опять населить драконами пустые Вейры – я уверена!

Рамота царственно склонила голову, затем, изогнув гибкую шею, удовлетворённо оглядела свои сокровища. Вдруг она громко зашипела, приподнялась, захлопала крыльями, и к сверкающей груде добавилось ещё одно яйцо.

Песок жёг ноги, и обитатели Вейра, выразив почтение королеве, начали расходиться. Рамоте требовалось несколько дней, чтобы закончить кладку, и ждать не было смысла, Рядом с золотым уже лежали семь яиц, что предвещало солидный итог. Пока всадники заключали пари, Рамота отложила девятое пёстрое яйцо.

– Как я и предполагал, королевское Яйцо! – услышала Лесса над ухом голос Ф'лара. – Готов спорить, что будет не меньше десятка бронзовых! Лесса заглянула в сверкающие торжеством глаза всадника. Сейчас её наполнял такой же восторг. Она повернула голову и увидела Мнемента, гордо восседавшего на скальном уступе. Почти машинально Лесса накрыла своей ладонью большую руку Ф'лара.

– Я верю в тебя, верю, – шепнула девушка.

– Только теперь? – насмешливо спросил Ф'лар, но глаза его вспыхнули, и широкая мальчишеская улыбка расплылась на лице.