Алистер. 8 страница

Когда солнце начало садиться, я поднялся, в доме стало прохладнее и темнее. Паркетный пол был холодным, и я с удовольствием прошел по нему по дороге в кухню, голова пульсировала, и я начал рыскать по ящикам в поисках алкоголя. Я ничего не нашел и разозлился, со злостью захлопывая дверцу бара, а потом пошел к лестнице.

- Б…ь, мне нужно нажраться, - бормотал я, потирая шею и пытаясь ослабить мышечное напряжение.

Когда я начал взбираться по ступенькам, раздался мягкий стук в дверь, удары были нерешительными, как будто посетитель офигенно сомневался, а стоит ли это делать. Вздохнув, я развернулся и пошел к двери, как раз когда постучали снова. Схватив ручку, я резко открыл и застыл, стоящий на пороге человек шокировал меня.

Джессика Стэнли.

В шоке я несколько раз моргнул, на миг задумавшись, а не является ли это долбаным глюком.

- Ну что ж, у Господа еще осталось чувство юмора.

- Эй? – спросила она, нахмурившись от удивления.

Я покачал головой.

- Ничего. Ты последняя, кого я, на хер, ожидал увидеть на своем крыльце.

- Оу, - просто сказала она, нерешительно глядя на меня.

Я стоял на месте, в воздухе зависла странная тишина, которая действовала мне на нервы.

- Тебе что-то нужно? Как ты узнала, где я живу? И вообще, б…ь, что ты тут делаешь?

Она улыбнулась.

– Я же говорила тебе, что собираюсь учиться в Нотр-Даме?

Я пожал плечами, смутно припоминая что-то такое, но этот факт был для меня столь незначительным, что в памяти почти ничего не сохранилось.

- В любом случае, в мой первый семестр мы с Розали посещали один курс и начали общаться.

- Подожди-ка, а теперь подробнее. Вы с Роуз подруги? – недоверчиво спросил я, вспоминая, как Розали презирала ее в Форксе.

Она не раз нападала на меня из-за того, что я путался с Джессикой из-за ее доступности.

- Да, можно сказать и так, - заявила она. – Я получила приглашение на свадьбу, но не смогла приехать. Я как раз вернулась из Форкса – провела там неделю, и остановилась неподалеку, чтобы поздравить их. Я, э-э… я спросила их, чем ты занимаешься, и они дали мне твой адрес. Надеюсь, ты не против. Я просто хотела поздороваться.

- О, нет. Не бери в голову, - сказал я, пожимая плечами. – Хочешь войти?

Она снова улыбнулась и кивнула.

– Конечно, - сказала она, заходя в дом.

Она застыла посреди холла, и я сказал ей чувствовать себя как дома, а потом пошел наверх в свой кабинет, чтобы достать из нижнего ящика стола водку. В холодильнике я взял содовую и уже по дороге в гостиную запнулся, услышав, как кто-то нажимает на клавиши фортепиано. Это взбесило меня, и я застонал, качая головой, пока несся в комнату.

- Пальцы подальше, б…ь, от инструмента, - сказал я, не желая, чтобы она, на хер, касалась его. – Я принес тебе содовую.

Она невинно улыбнулась и отошла от фортепиано, беря у меня из рук напиток, а потом села на диван.

- Спасибо. Думаю, ты впервые мне что-то дал.

- Я давал тебе оргазмы, - пробормотал я, слова вылетели прежде, чем я, б…ь, понял, что мелю.

Она засмеялась, дискомфорт и напряжение между нами возрастали.

- Да, это так. И не раз, - сказала она. – Ты хорошо выглядишь, кстати.

- Спасибо, - пробормотал я, открывая водку.

- Что, не будет саркастичных замечаний по поводу моего комплимента? Что произошло с Задирой Калленом?

Я сухо засмеялся, делая глоток.

– Думаю, он остался в Форксе.

- Какой стыд, - проговорила она, открывая напиток. – А он мне так нравился.

- Нет, неправда, - сказал я, качая головой. – Никому не нравился тот мудак. Он был полным придурком.

- Правда, иногда был, - сказала она. – Но у него было и хорошие черты, особенно когда он не отталкивал людей и не избивал кого-то вроде Джейкоба Блэка.

Я напрягся, когда она упомянула Джейкоба.

– Это когда я не отталкивал людей и не бил никого?

Она пожала плечами, не отвечая на вопрос, зависло молчание.

- Знаешь, никто из нас по-прежнему ничего от него не слышал.

- От кого? – спросил я, предчувствуя, о ком пойдет речь.

- От Джейкоба Блэка, - ответила она. – По стране все еще развешены листовки; на прошлой неделе в Форксе я видела несколько. Очень грустно. Я часто думаю, что с ним случилось.

- Не знаю, - пробормотал я, тема приносила мне неудобства. – Значит, о Джейкобе ничего не известно. А как все остальные из Форкса?

Она пожала плечами.

– Я больше не общаюсь с Таней и Лорен. Они обе остались в Вашингтоне, поехали в колледж в Сиэттле, но Таня вылетела в первом же семестре. Она работает в бакалее в Форксе.

Я хихикнул, этот факт показался мне забавным.

– Я не удивлен.

- Я тоже. А ты говорил с кем-то из школы? И что произошло с твоей девушкой, Изабеллой?

От упоминания ее имени боль в груди усилилась, я сделал еще глоток водки, стараясь успокоиться.

– Мы расстались.

- Это грустно, вам было хорошо вместе, - ответила она. – По крайней мере, по стороны.

- Так и есть. А что насчет Майка? Вы еще общаетесь?

Она передернула плечами, рассказывая, что они пытались, но нелегко поддерживать отношения на таком расстоянии. Он играет в футбол в Сиэттле, как и Тайлер Кроули. Меня пронзила вспышка зависти, и я сжал руку в кулак, чтобы сдержаться, - это я должен был играть в колледже. Она еще немного поговорила о знакомых, а потом разговор затих и она нервно прочистила горло.

– Знаешь, я никогда не верила сплетням.

- Сплетням?

- Да, в Форксе. Сплетням, которые утверждали, что твоя семья… вовлечена в эти дела. Я всегда думала, что это выдумки. Сумасшествие. И я крайне удивилась, когда увидела, как твоего отца арестовали за то, что он босс мафии, или как-то так. Для меня он с самой младшей школы был моим доктором.

Я кивнул, не отвечая, потому что тут нечего было сказать. Она с любопытством наблюдала за мной, надеясь на продолжение, но она, б…ь, ничего не получит.

Какое-то время мы молчали, а потом она вздохнула и поднялась, пересекая комнату. Она застыла возле фортепиано и посмотрела на рисунок на стене.

– Красиво. Кто художник?

- Э-э, не знаю. Это подарок. Художник, наверное, подписал работу, - сказал я, пожав плечами.

Я знал, что она ни хера не понимает в рисовании и просто пытается найти тему для беседы, чтобы избавиться от этого чертового напряжения.

Она смотрела на картину с минуту, а потом вздохнула.

– Нет имени, только инициалы, - сказала она. – В любом случае, мне пора. Уже поздно. Было приятно увидеть тебя.

- Да, и мне тоже, Джессика, - сказал я и проводил ее к выходу, наблюдая, как она направилась к дому Эсме, где, похоже, припарковалась.

Я вернулся в гостиную и взял водку, делая большой глоток. Я подошел к картине и внимательно рассмотрел ее, на уголке полотна я заметил одинокие инициалы. И.С.

Я смотрел на них пару секунд, а потом неожиданная догадка пронзила мозг.

– Быть того не может, - сказал я, качая головой.

Я вылетел из комнаты и поскакал наверх по ступенькам. Я вихрем ворвался в свою комнату и начал раскидывать всякое дерьмо, доставая вещи из корзины для мусора в поисках упаковки от подарка. Наконец, я нашел его и достал, сердце бешено забилось, когда я увидел обратный адрес.

Агенты & Консультанты Томсона

Торговая Художественная Галерея 17В.

Сан-Франциско, бульвар №3, Калифорния 94108.

- Вашу мать, - выплюнул я, доставая из кармана мобильный.

Я набрал номер дома Эсме, хаотично кружа по комнате.

- Да, Эдвард? – раздался спокойный и тихий голос Алека.

Я хотел говорить отнюдь не с ним, но и он сойдет.

- Где Эсме взяла этот рисунок?

- Рисунок? – нерешительно уточнил он, его тон подсказал мне, что он ни черта не знает.

- Да, она послала мне рисунок на день рождения. Где она? Мне нужно с ней поговорить.

- Откуда он прибыл? – спросил он, игнорируя мой вопрос.

- Я, на хер, не знаю, поэтому и спрашиваю у тебя.

- Откуда его прислали? – нетерпеливо переспросил он.

- Из галереи в Сан-Франциско.

Я услышал, как он тихо выругался, и уже это подсказало мне все, что нужно.

– Это она, да? Это гребаный подарок от Изабеллы?

- Изабелла? С чего ты взял?

- Потому что на этой хрени были инициалы И.С., - объяснил я. – Это не может быть совпадением, учитывая, что картину прислали из Калифорнии, а она, б…ь, там.

- Кто сказал тебе, что она в Калифорнии? – потребовал он ответа.

Я замер в нерешительности, понимая, что, черт побери, должен был попридержать язык, а Алек тем временем застонал от раздражения.

– Это моя жена? Потому что, если она предала мое доверие…

- Нет, она не говорила мне это дерьмо. Я сам понял, где она, - солгал я, не желая вовлекать в это Эсме, потому что она не при чем, но я и не хотел выдавать отца. У него уже офигенно много неприятностей, зачем ему еще.

- Ты просто понял, - повторил он, и по его голосу я догадался, что он ни на йоту не поверил этой хрени.

- Да, - сказал я. – Я прав? Она, черт возьми, это сделала?

- Я ничего не знаю о рисунке, - ответил он. – И думаю, я уже выразился четко, чтобы ты оставил ситуацию с Изабеллой в покое. Прекрати расспрашивать о ней, прекрати копать в поисках информации, и, во имя Спасителя, хватит вмешиваться в дела других людей! Ты не извлек выводов из смерти своей матери?

- Э-э, - запнулся я, его вопрос застал меня врасплох.

- Насколько я знаю, есть более насущные дела, чем возня с этой абсурдной конспирацией – кто рисовал или не рисовал картину. Прямо сейчас у меня нет времени и терпения для твоих маниакальных идей. Сделай нам всем одолжение и прекращай свое эгоистичное поведение, лучше сфокусируйся на более важных вопросах… например, жизнь твоего отца.

Но прежде чем я смог ответить, раздался щелчок и разговор прервался. Я раздраженно застонал и отключился, направляясь вниз в гостиную, тихо ругаясь. Я устроился на диване, не включая свет, пил водку и не сводил глаз с рисунка на стене, пока из-за темноты не перестал его видеть, а потом просто напился до потери сознания.

Я находился в запое еще несколько дней, отдавшись во власть чувств, которые, подобно волнам, бились о скалы, мучая меня. Я не выходил из дома, не отвечал на телефон и не подходил к двери. Алек не звонил. Как и Аро. И я был благодарен, что они оставили меня в покое, у меня появилось время разобраться со всем дерьмом. Происходящее казалось мне чертовски нереальным, я с трудом верил, что это происходит наяву.

Но так и есть… и мне не скрыться.

Я несколько раз в день звонил отцу по телефону, и каждый раз попадал прямиком на его автоответчик. Я не оставлял сообщения, я даже не знал, что изначально ожидал от звонков. Я понимал, что он не ответит, он слишком разумен для этого дерьма, и даже если бы он ответил, что, б…ь, мне говорить? Эй, пап, привет. Ты можешь заскочить, когда будет возможность? Мне нужно убить тебя, и это причиняет мне гребаные неудобства. Надеюсь, ты не против.

Неделю спустя я продолжал звонить, наверное, уже в сотый проклятый раз, но теперь вместо автоответчика раздавался механический голос, сообщающий, что номер больше не обслуживается. Прекратили его действие… как и моего отца. Он в бегах. И я все равно звонил каждый сраный день, хотя и не знал, зачем.

Честно, я все еще, б…ь, ждал, что проснусь, я хватался за надежду, что открою глаза и окажусь в Форксе, буду лежать в своей теплой безопасной кровати, рядом будет моя Bella Ragazza. И хоть я понимал, что это абсурд, но мне так хотелось, чтобы это стало реальностью. Я бы продал душу дьяволу и провел вечность в муках, если бы смог ненадолго вернуть это, но пути назад нет, я уже продал душу кое-кому другому. Кому-то похуже, чем дьявол.

Возможно, это глупо, но спустя неделю пристального разглядывания чертового рисунка, я не мог игнорировать голос подсознания. Было ясно, что это ее рук дело, и это, на хер, впечатляло. Я всегда знал, что она талантлива и сможет воплотить в жизнь что угодно, но я никогда не думал, что она создаст подобную вещь. Я часами смотрел на картину, размышляя, о чем она думала во время работы, и знает ли она, б…ь, что рисунок у меня. Создавала ли она его для меня, или Эсме малодушно прибрала к рукам вещь Изабеллы, никому не говоря? Я знал, что она может ненавидеть меня за все, что я с ней сделал, особенно после того, как я пообещал никогда не оставлять ее, а потом тупо сбежал посреди ночи. На ее месте, я бы больше не подошел ко мне и близко. Я отказался от нее, нарушив свою клятву. Аро был прав – кое-кто из Калленов просто трус и заслуживает позора.

Не знаю, зачем я сделал это. Может, потому что знал, что Алек убьет меня, если обнаружит, а я хотел смерти. Однажды в полдень я посмотрел на рисунок и набрал номер галереи, которая прислала его. Я сказал ответившему мне мужчине, что получил подарок через их компанию и хочу знать имя художника и как мне с ним связаться. Я сто раз повторил им свои данные и каждый раз меня целую вечность держали на линии, а потом заявили, что знают о художнике не больше моего. Они сказали, что они просто посредники и обеспечивают приватность сделок, все держится в секрете по требованию продавца. Какое-то время я засыпал их аргументами, настаивая, что у них остались записи и копия договора, но они ответили, что у них есть лишь квитанция с именем Эсме. Художник настоял, чтобы выручка была отправлена на благотворительные цели, и деньги отдали какому-то гребаному дому культуры в центре Окленда.

Я рискнул и набрал дом культуры, но там мне заявили, что они понятия ни о чем не имеют. Я попытался описать ее, не зная, осталась ли она прежней, но мужчина на линии потерял терпение и сказал, что я перечисляю черты половины популяции. Меня это взбесило – в Изабелле не было ничего, на хер, простого, а сравнение ее со сраным десятицентовиком довело меня до исступления. Я начал ругаться, говоря ему, что он просто тупоголовый придурок, что эффективно завершило разговор.

Я начал обзванивать все гребаные колледжи в округе, вспоминая из сообщения Алека, что она учится в школе, но там мне отвечали, что не предоставляют информацию о студентах, сколько бы я ни молил. Я рылся в Гугле в поисках местных галерей и имен тамошних художников, но ее нигде не было. Повсюду я попадал в тупик, и через несколько дней мне больше некому было звонить. В полупьяном состоянии я обыскивал телефонный справочник и звонил выборочным людям, зная, что это бессмыслица – поиски иголки в стоге сена.

Из отчаяния я даже позвонил Эсме, и умолял ее дать мне больше информации, но она не удивилась моему звонку и ответила, что ей нечего добавить. Она не отрицала, что картина принадлежит кисти Изабеллы, но заявила, что у нее нет ни ее телефонного номера, ни адреса, только общее понимание месторасположения, как и у меня. Она сказала, что Изабелла всегда сама выходила на контакт, а в остальных случаях с ней связывался Алек. Не знаю, правда ли это, но я не хотел доставлять Эсме неприятности.

У меня закончились идеи, поэтому я поступил как любой логически думающий и благоразумный мудак… я поехал в аэропорт.

Ладно, может это и неблагоразумно, и лишено логики, но я дошел до ручки и не мог ясно мыслить. Я позвонил Аро и сказал ему, что уеду из города на несколько дней, чтобы проветрить башку, и доложил, что не обнаружил месторасположение отца. Он колебался, но потом ответил, что все в порядке и попросил вернуться как можно скорее и доложить Алеку об отъезде. Я поблагодарил его и бросил трубку… б…ь, я никак не могу сказать Алеку.

Четвертого августа, ровно за две недели до официального начала суда над моим отцом, я приземлился в Калифорнии. Все гребаное время полета я была на иголках, я еле вынес столько часов без спиртного, нервы расшатались. Странно было находиться без оружия – я привык постоянно носить его, без пушки я чувствовал себя охеренно уязвимым. Каждый раз, когда кто-то смотрел на меня дольше, чем несколько секунд, я начинал паниковать, моя паранойя в незнакомом окружении только возросла. Когда мы приземлились в Сан-Франциско, я вздохнул с облегчением. В четыре часа дня я вышел из здания аэропорта и взял напрокат машину, а потом покружил по округе в поисках приличного на вид отеля, который мог себе позволить. Тот, в котором не будет камер в номерах.

Я не знал, что будет отправной точкой, и как я надеялся это провернуть. Я даже не знал, что, б…ь, скажу ей, когда найду ее – если найду. Не знал, что ждать, чего я хочу от нее. Я не знал, как она отреагирует на меня, будет ли рада меня видеть, или охеренно разозлится за то, что я нарушил обещание – можете быть уверены, не в последний раз в своей жалкой жизни. Я не знаю, что, черт возьми, теперь делаю… Единственное, в чем я был уверен – мне нужно видеть ее, собственными гребаными глазами. И именно это я намеревался совершить.

Следующие три дня, от заката до рассвета, я рыскал по всем галереям и музеям в городе. У меня была ее фотография, и я показывал снимок людям в надежде, что найдется кто-то, кто ее опознает. Я посетил все ближайшие школы, очаровывая, а иногда и, на хер, подкупая работников в административных офисах, чтобы они проверили свои записи. Несколько раз мне казалось, что я нашел ту самую сраную зацепку, но каждый раз надежды были ложными. Не та Изабелла, не похожа на нее, другой возраст… ничего, б…ь, не подходило. Я не знал, какую историю она рассказала окружающим, возможно, она теперь даже носит другое имя. И меня это пипец как пугало – я мог никогда не найти ее.

Во время поездки в Окленд я обнаружил дом культуры и заметил там небольшую художественную студию в виде пристройки. Здание была старым, а студия закрыта, но тут учились бедные студенты младшей школы. Я зашел туда и спросил, знают ли они Изабеллу Свон, но это тоже оказалось безрезультатно, как и по телефону… Никто, б…ь, не хотел помочь мне.

Уже на выходе, чертовски раздраженный, я услышал детский голос. Я остановился.

- Ты знаешь Иззи-беву? – спросил маленький мальчик, глядя на меня.

Я неуверенно кивнул.

- Да, я знаю девушку по имени Изабелла, - ответил я. – А ты?

- Да, - сказал он, улыбаясь, и обнажая дырку на месте выпавших передних зубов. – Она хорошенькая.

- Моя Изабелла тоже красавица, - с ухмылкой ответил я.

Я залез в карман и достал ее фотографию, чувствуя себя полным придурком – я завел разговор с пятилетним ребенком, но ему единственному было интересно, чем, б…ь, я занимаюсь, так что я не зря тратил время. Он глянул на снимок, а потом его лицо осветила широченная улыбка.

- Это Иззи-бева! – заявил он.

Я застыл, уставившись на него.

- Это твоя Изабелла? – нерешительно уточнил я, он кивнул. – Б…ь, ты уверен?

Его глаза расширились от шока, и на лице появилось озадаченное выражение. Я понял, что только что выругался при ребенке.

– Дерьмо, прости.

- О-о, - сказал он, снова улыбнувшись и хихикнув. – Ты сказал еще одно слово!

- Я знаю, плохая привычка, - промямлил я, нервно взъерошивая волосы.

Не могу вспомнить, когда еще я говорил с ребенком… понятное дело, что Эмметт переживал, каким, на хер, дядей я буду.

– Ты уверен, что это она?

- Да, - ответил он, еще раз кивая. – Она моя учительница.

- Учительница? – недоверчиво переспросил я.

- Она учила меня рисовать, – подтвердил он.

- Здесь?

- Да. Она ходит в колледж искусств. И она была милой. Я скучаю по ней.

Я стоял на месте с минуту, пытаясь, б…ь, осмыслить его слова, но тут мальчика кто-то позвал. Он развернулся и побежал, не говоря ни слова, а я вздохнул, глядя на фотографию в руке. Потом я положил снимок в карман.

– Я тоже скучаю по ней, - прошептал я.

Следующим утром я во второй раз помчался в Калифорнийский колледж искусств, где попал в студенческий городок выпускников Сан-Франциско. И хотя она, будучи студенткой, преподавала в Окленде, с ее именем никого не нашли и даже прочитали мне лекцию о приватности учащихся. Я начал шататься по окрестностям, расспрашивая людей о ней, но никто не узнавал ее или не признавался в этом. Я уже хотел сдаться и свалить оттуда, как вдруг прошел мимо открытого кабинета и увидел сидящего за столом мужчину. Я нерешительно замер, а потом постучался и зашел внутрь.

- Простите меня, сэр, - сказал я.

- Профессор, - поправил он, даже не глядя на меня.

Я тут же понял, что он надменный урод и посмотрел на табличку с именем на столе. Квил Атеара – профессор анимации. Я осмотрелся, замечая на стенах разные наброски, и закатил глаза. Этот ублюдок рисовал карикатуры, чтобы заработать на жизнь.

– Что я могу для вас сделать?

- Э-э, я просто подумал, что вы можете знать эту девушку, - спросил я, показывая ему фотографию. – Ее зовут Изабелла. Она художница.

Он на секунду поднял на меня глаза и покачал головой, а потом снова вернулся к бумагам на столе.

– Простите, нет. Художественная галерея рядом. Поищите там.

- Спасибо, - пробормотал я, засовывая фотографию назад в карман.

На выходе из кабинета я едва не врезался в темноволосую девушку, она удивленно посмотрела на меня, на ее губах мелькнула улыбка.

- Эй, привет, - сказала она.

- Привет, - ответил я, едва глянув на нее, а потом просто прошел мимо, покидая здание.

- Кто это был? – услышал я, как она спрашивает этого чокнутого профессора, но ответа уже не услышал.

Наверное, он меня и не слушал в достаточной мере, чтобы ответить ей.

Я обследовал художественную галерею, меня охеренно мучило чувство провала. Внутри была женщина, но она была занята – говорила с кем-то другим, так что я начал просто прогуливаться внутри, ожидая, пока она освободится. Я рассматривал рисунки на стенах и завернул за угол, вдруг мой взгляд упал на табличку с именем. У меня перехватило дыхание.

Художник: Изабелла С.

- Вашу мать, - тут же пробормотал я, застыв на месте.

Я не мог оторваться и сделал несколько шагов поближе, замечая в углу два инициала – точь-в-точь похожие на те, что были на картине в моем доме.

- Ты знаешь Изабеллу? – раздался позади меня голос, застав меня врасплох.

Я быстро обернулся и нахмурился, узнав девушку, в которую едва не врезался несколько минут назад.

- Да, - ответил я, снова отворачиваясь к картине. – По крайней мере, я так думаю.

- Да, и со мной так же, - проговорила она, подходя ко мне ближе. – Я думала, что знаю ее. А теперь так не считаю. Могу я увидеть фотографию, которую ты показывал профессору Атеара?

- Да, - сказал я, давая ей снимок.

Она взяла его и едва глянув, вздохнула.

- Правильно, это Изабелла, - проговорила она, возвращая мне фото.

- Так ты знаешь ее? – спросил я, в груди вспыхнула надежда, едва не свалив меня с ног.

- Как я уже сказала, думала, что знаю, - ответила она, пожимая плечами. – Изабелла – это ее настоящее имя?

- Да, - сказал я, вопрос меня озадачил. – А почему бы и нет?

- Не знаю. Я уже не понимаю, где настоящее, - промямлила она, глядя на меня. – Я Эмили, кстати.

- Эдвард, - ответил я.

Имя ее удивило, и она несколько раз моргнула, не сводя с меня глаз.

- Вау. Ты хотя бы реальный, - с улыбкой сказала она. – Я много о тебе слышала.

- Разве? – пораженно спросил я.

Сердце бешено забилось, и надежда вспыхнула с новой силой, я больше не мог сдерживаться.

- Да. Изабелла говорила о тебе, - сказала она. – Она, правда, не упоминала, что ты чертовски привлекательный. Не удивительно, что она ни на одном парне не задерживала взгляд. Испей я такого, как ты, ни один другой ублюдок не утолил бы мою жажду.

- Значит, она ни с кем не встречалась? – спросил я, меня подташнивало.

Я чувствовал себя тупым влюбленным подростком, но если она ни с кем не встречалась, это давало надежду, что она не ненавидит меня.

- Не, не особо. Похоже, у нее уже был главный приз, – она снова оглядела меня и засмеялась, бормоча под нос, что некоторым девушкам везет.

- Так как хорошо ты знаешь Изабеллу? – быстро уточнил я, игнорируя ее пожирающие взгляды.

- До последних нескольких недель я думала, что знаю ее офигенно неплохо, - ответила она. – Виделись постоянно, говорили каждый день.

- А что случилось несколько недель назад? – сконфуженно спросил я.

Она с мгновение внимательно наблюдала за мной, раздумывая.

- Чем ты зарабатываешь на жизнь? – спросила она, вопрос застал меня врасплох.

- Э-э, я студент, - ответил я. – Музыка.

- А где ты живешь?

- В Чикаго.

- Твоя фамилия?

- Ты что, гребаная полиция? – скептически спросил я.

Она вздохнула, качая головой.

- Нет. Мне просто интересно, а не один ли ты из них.

- Из них?

- Ну да. Мафия, – я впился в нее взглядом, понимаю, что она имела в виду под событиями прошлой недели, после чего она задумалась, знала ли она Изабеллу… Алек.

- А с чего ты взяла, что я в мафии? – спросил я.

- Потому что остальные парни были, - ответила она. – Алек Эвансон.

- А почему ты думаешь, что мой дядя Алек - мафиози?

- Твой дядя? – спросила она. – Иисусе, да у тебя первоклассная семья. Он похож на гангстера, или как их там называют в наши дни. Помню, в новостях показывали, когда его арестовали.

- Ты видела это в новостях? – спросил я, не покупаясь на это дерьмо.

Я знал, что был репортаж об их аресте, но там сказали всего пару предложений, и вряд ли рядовой студент из колледжа искусств в другом штате запомнил бы это событие.

- Да.

- Как ты на самом деле это узнала? – тихо спросил я. – Потому что это были не новости.

Она не отвечала с минуту, а потом вздохнула.

– Мой друг сказал мне. Твой дядя напал на него, угрожал убить, если он еще раз приблизится к Изабелле.

- У твоего друга есть имя?

- Сет, - сказала она. – Сет Клируотер. Он позвонил мне сразу после этого происшествия и рассказал о случившемся. Твой дядя сам признался, кто он, пытаясь запугать. Похоже, сработало, потому что я больше о нем не слышала. Он исчез на следующий день. Тюфяк.

Я стоял на месте, не ожидая от нее таких слов. Я знал, что он не добровольно испарился, особенно, если здесь замешан Алек.

– Почему ты солгала о том, откуда это узнала?

- Потому что ты охеренно пугаешь, и я не хотела, чтобы мафиози подумал, что какая-то простая горожанка оговаривает его.

- Ты не выглядишь напуганной, - заявил я.

- Так и есть, - сказала она. – Я думаю, что я в безопасности. Мой отец могущественный человек. Он не даст никому обидеть меня.