Год, 5 месяцев, 25 дней, 5 часов, 39 минут и 24 гребаные секунды спустя.

Не то чтобы я считал…

Я потянулся в кресле и уставился на стоящий передо мной ноутбук. Голова безумно болела, глаза резало и жгло, и мне казалось, что они вот-вот, на хер, взорвутся в гребаном черепе. Толстые шторы на окнах блокировали свет, в комнате царил полумрак, несмотря на то, что был полдень. Кондиционер работал на полную мощность, но я все равно чертовски потел, кожа пылала.

Я выругался, раздраженно протирая лицо руками. Слепо моргая, я пытался прогнать туман перед глазами, чтобы иметь возможность сфокусироваться на гребаном мониторе, но ни черта не помогало. Слова сливались в сплошное пятно, я не мог прочитать ни строчки, и понял, что лишь теряю время и энергию, занимаясь этим. Я застонал и с силой закрыл компьютер, а потом положил голову на стол, признавая поражение. Наступили минуты блаженной тишины, мне хотелось просто, на хер, заснуть, чтобы обо все забыть хоть ненадолго. И у меня почти получилось, я был истощен, а звук дующего воздуха убаюкивал меня. Но прежде чем я окончательно провалился в дрему, мой покой нарушили.

- Ты в порядке?

Я подскочил, неожиданный голос застал меня врасплох, и я прищурился, поворачиваясь в сторону шума.

– Нехорошо следить за людьми, - выплюнул я, глядя на силуэт в дверном проеме.

По какой-то непонятной мне херовой причине она засмеялась, а потом потянулась к стене и щелкнула выключателем. Я вздрогнул, когда от яркого света острая боль пронзила голову, я поднял руки, пытаясь прикрыть глаза.

– Иисусе, зачем, б…ь, было это делать?

- Не похоже, что тебе жарко, детка, - сказала она, игнорируя мой вопрос, пока приближалась ко мне.

- Все наоборот, Эсме, у меня самый настоящий жар, как будто кто-то поджаривает мою противную задницу на костре, - пробормотал я, взъерошивая руками волосы.

Я щурился, пытаясь приспособиться к яркому свету.

– Как будто из меня выбили все дерьмо, а потом сбросили с крыши двенадцатиэтажного здания.

- Так плохо? – спросила она, отодвигая компьютер в сторону и садясь на край стола.

- Да, так плохо, - прорычал я. – Если бы не было так больно, я бы задумался, а не подох ли я. Но, к сожалению, жизнь продолжается, а впереди меня ждет долгая дорога в пекло. Меня не удивит, если это все – гребаная игра дьявола, если он просто издевается надо мной за все то глупое дерьмо, которое я натворил.

- Твой оптимизм изумляет, - сказала она с мягкой улыбкой. – И я очень даже уверена, что ты еще жив.

- Che peccato, - пробормотал я, качая головой.

Она хихикнула и взяла мой подбородок, приподнимая его вверх, чтобы я посмотрел на нее.

- Ты ведешь себя так, будто у тебя никогда раньше не было похмелья, Эдвард, - сказала она, рассматривая мое лицо. – Сколько ты выпил прошлой ночью?

- Похоже, недостаточно, если я еще жив, - заявил я.

Она закатила глаза и отпустила меня, скрестив руки на груди.

- Ты же больше ничего не делал, да? – спросила она.

- Б…ь, нет, - сказал я, качая головой. – Я завязал со всем этим.

- Хорошо, - сказала она. – Сам понимаешь, раньше ты вел себя так из-за Молли…

- Я знаю, - раздраженно оборвал я ее. – Как я уже сказал, я завязал, Эсме. И я бы очень хотел, чтобы ты прекратила швырять дерьмо мне в лицо.

- Отлично, - серьезно ответила она. – Я больше не буду это упоминать. Но ты действительно должен прекратить курить. Я услышала запах, как только вошла в дом.

- Иисусе, ты, б…ь, издеваешься надо мной? – недоверчиво спросил я. – Вы меня закопаете, если я не захочу бросать? Отшлепаете меня? Изолируете, пока я не начну слушать вас?

- Не соблазняй меня вариантами, - сказала она, улыбка вернулась на ее лицо. – Я позвоню твоему отцу.

- Оу, так ты собираешься, б…ь, настучать на меня, да? – с сарказмом спросил я, поднимаясь и смеясь. – Мне крайне жаль разрушать твои планы, но он уже знает, чем я занимаюсь, так что говори ты ему, или нет, одна хрень. И я сомневаюсь, что Алек обрадуется, когда ты станешь крысой.

- Как ты только что назвал меня? – спросила она, когда я проходил мимо, босыми ногами ощущая деревянный пол.

- Ты слышала, - выкрикнул я, выходя из комнаты и спускаясь по ступенькам.

Я шел на кухню. Эсме пошла за мной, лишь на миг задержавшись в кабинете. Кафельный пол был влажным и холодным, похоже, его только что помыли, но я забил на это дерьмо. Я начал рыться по ящикам в поисках каких-нибудь сраных обезболивающих для своей башки, и вскоре нашел в столе пачку таблеток. Я открыл холодильник, достал бутылку " Серого Гуся", открыл и сделал большой глоток. Потом я кинул две пилюли в рот, запивая их водкой.

- С этим тебе тоже стоит сделать перерыв. Слишком рано, чтобы пить, - прокомментировала Эсме, глядя на часы.

Я закатил глаза и сделал еще глоток. Водка обжигала горло, грудь онемела, по телу распространялось покалывание.

- Я где-то слышал, что лучший способ избавиться от похмелья – это снова напиться. Плюс, как там говориться? Бутылка в день – и доктор не нужен (1)? – спросил я, поднимая бутылку и делая еще глоток. – Выглядит, как план, который я должен выполнять.

Она засмеялась, качая головой.

– Все не так, и ты это знаешь, - сказала она. – И я не откажусь от своих слов, Эдвард. Ты уничтожишь свою печень еще до двадцать первого дня рождения.

- Какая разница, - пробормотал я, меня раздражал ее наставительный тон. – С каждым разом, как я тебя вижу, ты все больше начинаешь походить на моего гребаного отца. Ты за этим сюда пришла, Эсме – брюзжать? Если да, то, серьезно, у меня, б…ь, нет для этого настроения, особенно сегодня, так что не время читать мне сраные лекции.

- Нет, я пришла не для этого, - ответила она. – Я пришла, чтобы проверить, как ты.

- Ну да, отлично, мы уже установили, что я, по ходу, еще жив; что еще я могу для тебя сделать? – спросил я. – У меня чертовски много дерьма, с которым нужно за день разобраться. И как, на хер, ты сюда пробралась? Я не слышал звонка.

- Леа меня впустила, - сказала она.

- Замечательно, - пробормотал я, делая еще глоток водки. – Напомни мне, чтобы я от нее избавился.

- Ой, не будь смешным. Ты от нее не избавишься, - со смехом сказала она. – Она знает, что делает, и ты бы, наверное, был по уши в грязи, если бы не она. Плюс, моя компания так уж плоха? Ты живешь меньше чем в миле от меня, а я так редко тебя вижу. Ты слишком крут, чтобы проводить время со своей любимой тетей?

- Ты моя единственная тетя, Эсме, и насчет " любимая" еще можно поспорить, - шутливо сказал я. – И нет, я не слишком крут для тебя. Я просто… занят.

- Занят, - она попробовала слово на вкус.

Тут ее взгляд стал напряженным, словно она смотрела сквозь меня.

– В вольном переводе " я тебя избегаю", да? Как дела в школе?

- Продвигаются, - ответил я, пожимая плечами.

Она не сводила с меня глаз, очевидно, ожидая лучшего ответа, но, б…ь, я не знаю, что она хочет услышать. Я только закончил свой первый семестр в Чикагском колледже, и поступил на курс музыки в Ассоциации Изобразительных Искусств. Это была только одна из многих вещей, которые меня интересовали, но при этом не забирали столько времени, чтобы я не мог заниматься другими своими обязанностями. Но все равно, это дерьмо оказалось тяжелее, чем я рассчитывал. Мои оценки были весьма посредственными, мне было тяжело на чем-то сфокусироваться, и я знал, что если не соберусь, то никогда не смогу перевестись в университет с четырьмя годами обучения. Летом я поступил на несколько подготовительных курсов, которые начались неделю назад, и я пипец как старался найти для этого время, но пока положение дел было херовым.

- Может, если бы ты столько не пил… - начала она, но я поднял руки, останавливая ее, прежде чем взорвусь.

- Хватит, - жестко сказал я. – Я знаю, что ты хочешь мне добра, но, Иисусе, хватит! Меня уже тошнит от того, что все указывают, как поступать со своей жизнью. Я делаю то, что приказывает мне Аро, я держусь подальше от Молли, я даже поступил в школу и никого не достаю. Так чего еще люди ждут от меня? Я стараюсь изо всех сил.

- Я знаю, что ты стараешься, - промямлила она. – И я знаю, что ты этого не видишь, но я горжусь тобой, детка. Я просто переживаю, что ты тут совсем один.

- Я не один, Эсме. У меня есть Леа, которая натирает полы, и это, чтобы я не замерз ночью, - сказал я, поднимая повыше бутылку с водкой. – Что еще мне нужно?

Она просто стояла и смотрела на меня, и выражение ее лица говорило лучше всяких гребаных слов. Мы оба знали, что мне нужно, но это - единственное, чего у меня никогда больше не будет. Мне было мучительно трудно думать об этом, боль в груди была все так же сильна, как и тем декабрьским утром.