Веймарская Россия?

После поражения Германии в первой мировой войне там возникла Веймарская республика — обнищавшее и слабое государство, раздираемое политическими распрями и насквозь пронизанное коррупцией. В этом государстве резко обострилось социальное неравенство, свирепствовали инфляция, безработица, а средний уровень жизни был, пожалуй, не выше, чем ныне в нашей стране. Миллионы людей искали отдохновения от уродств повседневного быта в сексе, мистике и, разумеется, в политике. Голодные толпы, затаив дыхание, внимали речам разного рода пророков и народный витий. То и дело на городских площадях собирались многотысячные митинги. Люди орали, вопили, размахивали транспарантами и флагами, а мимо них в шикарных автомобилях проносились самодовольные хозяева новой жизни — быстро разбогатевшие выскочки, продажные политиканы, иностранцы, пользующиеся громадным преимуществом доллара и других западных валют перед немецкой маркой. С утра до вечера дорожал даже трамвайный билет. В продовольственных магазинах не помещались очереди за хлебом, мясом, молоком. Резко возросла смертность, в особенности детская. Жесток был тот мир. Невероятно усилились хулиганство и преступность, пьянство и наркомания.

Чего доброго читатель удивится: - Полноте, уж не о теперешней ли России речь?

Нет, ей-Богу же, о тогдашней Германии. Страна проиграла тяжелую многолетнюю войну, к которой готовилась многие десятки лет. Победители заставили новое немецкое правительство подписать грабительский Версальский мир. Выплачивались репарации. Некоторые промышленные области были оккупированы французами. Колонии были потеряны.

Через несколько месяцев после капитуляции Германии один безвестный капрал, чуть не потерявший зрение от горчичного газа, кавалер двух железных крестов писал: Итак, все напрасно. Впустую жертвы и лишения, голод и жажда; бесконечные часы, когда мы, подавив трепет сердца, выполняли наши обязанности; напрасной оказалась и смерть двух миллионов… Во имя чего… А что сказать о тех, кто был там, в тылу? Ничтожные выродки и преступники… В те ночи ненависть душила меня, ненависть ко всем, кто ответственен за происшедшее. Вскоре я понял свое предназначение в мире.

Капрала звали Адольф Гитлер.

Сколько наших соотечественников испытывают в данный момент те же чувства? Правда, напрасных жертв у нас намного больше. И срок испытаний куда длиннее — семьдесят лет. Громадная волна возмущения поднимается в душах и ищет выхода. Кто виноват? Где те «ничтожные выродки и преступники», которые свершив это, остались безнаказанными и благоденствуют? Как найти их и покарать? Таковы, несомненно, настроения миллионов, но пока их все-таки меньшинство. И у них нет талантливого, волевого вождя гитлеровского типа. А если появится? Что в таком случае ждет Россию?

В нашей стране уже создана и легально существует нацистская партия со своими периодическими изданиями, украшенными свастикой. У этой партии, как и у немецких наци в конце двадцатых-начале тридцатых годов, имеются свои штурмовые отряды во многих городах. У штурмовиков черная униформа — копия гитлеровской. Они проводят занятия по боевой подготовке и хорошо вооружены. Массовым тиражом издаются труды Гитлера и других «классиков национал-социализма».

В ряде домов столичной интеллигенции все больше входит в моду хвалить Адольфа Гитлера. — Он, говорят, поднял на небывалую высоту свой народ и боролся за интересы всех арийских наций Европы, включая славян. Возражать бесполезно, если тридцать миллионов соотечественников и десять миллионов немцев, погибших в годы второй мировой — не аргумент. В нацистской прессе открыто восхваляются лагеря смерти и газовые камеры.

Историк-эмигрант В. Пруссаков — пожалуй первый отечественный автор, попытавшийся беспристрастно (если не с сочувствием) осветить идеологию немецких нацистов. (В. Пруссаков. «Оккультный мессия и его рейх» М. Молодая гвардия. 1992) пишет:.

Вряд ли кто-нибудь будет отрицать тот факт, что нацистская партия без особого труда нашла путь к умам и сердцам очень многих немцев. Чувство ненависти, затаившееся в их подсознании искало выхода наружу, и Гитлер вполне умело направил его по вполне определенному пути. Будучи прирожденным психологом, он отлично понимал, что ненависть — лучший цемент для объединения и сплочения масс. Люди склонны более четко определять неприятное им, вызывающее злобу и раздражение, чем то, что нравится, что настраивает на положительные эмоции…

А нацисты вне всякого сомнения могли точно сформулировать то, что ненавидят. Они упорно отказывались смириться с военным поражением Германии в первой мировой войне и утверждали, что в падении империи повинны евреи, нанесшие удар в спину. Они ненавидели веймарский договор… Веймарскую республику…. скуку гражданской жизни… интеллектуализм и материализм коммунистов. Но больше всего они ненавидели евреев, считая, что те виноваты во всех несчастьях, обрушившихся на Германию. Как случалось и раньше со многими народами, оказавшимися в тяжелых условиях, немцы мечтали о чудесном избавлении, ждали спасителя…

С помощью магии разговорного слова, которой он владел в совершенстве, Гитлер сумел выразить чувство ненависти, переполнявшее сердца его соотечественников. Он сумел выразить их затаенные желания и надежды. Фюрер отлично знал, кому и что следует обещать…

По его собственным словам, он явился в мир, чтобы освободить арийцев от «грязной и дегенеративной химеры, называемой совестью и моралью; от нелепых требований свободы и личной независимости, переносить которые могут лишь считанные единицы.

Судя по популярности Гитлера, немецкий народ, издерганный экономическими неурядицами и " разгулом демократии" в Веймарской республике, с чувством громадного облегчения и восторга воспринял приход новой цивилизации, избавляющей простого человека от неприятного чувства ответственности за собственную судьбу. Люди, еще вчера погруженные в мелкие личные заботы, сегодня ощущали себя участниками великих дел и свершений».

Житейские неудачи не только побуждают человека к поиску врагов, но и усиливают в нем мистическое чувство (смотри 8.1). Нацисты, в отличие от большевиков, очень умело играли именно на этом чувстве. Они внушали немецкому народу, что Гитлер мессия, ниспослан свыше и одарен сверхчеловеческой интуицией. Они вбивали в головы своим соотечественникам, что расовому врагу германской нации приспешничают духи тьмы, страшные демонические силы. На вооружение были взяты оккультные науки: черная и белая магия, астрология. При гитлеровской верхушке подвизались экстрасенсы, ясновидцы и колдуны.

Коричневая пропаганда вполне целенаправленно стремилась воздействовать на подсознательные сферы человеческой психики. С успехом будили свойственный человеку инстинкт следования за марширующей толпой, врожденное чувство этнической вражды, заложенное в генной памяти людей (смотри 9.1) отвращение к темноте, подполью, крысам, паукам и змеям, завораживающее действие на толпу маршевой музыки и огня — костров, факелов.

Был снят и непрерывно демонстрировался фильм «Крысы». В нем кадры, изображающие этих мерзких человеку тварей, умело перемежались с показом внешне отталкивающих представителей «низших рас», специально подобранных для этой цели в лагерях смерти. Широко использовали мультипликацию и комбинированную съемку. Немцев уверяли, что их национальный враг — вовсе не люди, а существа какого-то иного биологического вида, гораздо дальше отстоящие от человека в психологическом отношении, чем обезьяна, лошадь или собака.

В то же время всей немецкой нации старались привить комплекс «осажденной крепости». На каждом шагу висел плакат: «Тсс! Враг подслушивает!» Внушалось и ощущение безнаказанности. Дескать, убивайте, убивайте как можно больше — фюрер берет всю полноту ответственности на себя!

Вот они причины, почему гитлеровцы с таким надменным хладнокровием истребляли миллионы ни в чем не повинных мирных людей и в том числе детей. Палачам ведь мнилось, что их жертвы и не люди вовсе, а вредная нечисть вроде крыс или тараканов.

Вместе с тем, у солдат воспитывали языческий культ героической смерти на поле боя.

Какие перспективы ожидали покоренные народы в случае победы гитлеризма? Для славян, которых не намеревались поголовно истребить, — самый примитивный жизненный стандарт, статут государственных крепостных и обучение в объеме только начальной школы. Гитлер рекомендовал транслировать им на рабочие места «веселую музыку, ибо она помогает работе».

Причины озверения значительной части немецкого народа в Третьем рейхе — психологическая проблема, очень актуальная везде, где будущее неопределенно, то есть… повсеместно в нынешнее время.

Наш век — ядерный. Мы, в отличие от Германии тридцатых годов, исчерпали значительную часть природных ресурсов и стоим на пороге экологической катастрофы. Страна наша испокон веков — полиэтническая. Уже по одним этим причинам воцарение нацистов у нас повлечет за собой, неизбежно, не только террор и геноцид, но и войну, сперва — гражданскую, а затем — и мировую в крайне невыгодных нам исходных условиях. Конечным результатом может стать только полный разгром.

Гитлер оставил завещание, в котором не только призвал европейские народы блюсти расовую чистоту, но и дал исторический прогноз, на грядущие десятилетия. Подъем национально-освободительного движения, холодная война Востока с Западом — это уже сбылось. Еще предрекалось, что если Россия под влиянием обстоятельств отречется от марксизма, то только лишь для того, чтобы в ней возобладал «панславизм в самом свирепом и ненасытном виде».

Неужели, сбудется?

Одному из авторов этой книги недавно довелось побывать в Кельне. Там он заметил на книжной полке семнадцатилетней дочери профессора Кельнского университета множество книг о нацистских зверствах и ужасах Второй мировой войны.

— Зачем вы, такая юная, читаете о страшных вещах? Что вам это дает?

— Мой дед был дважды ранен на Восточном фронте, многие родственники погибли от бомбежек. Наш национальный долг — помнить, чтобы не повторить ошибки старшего поколения.

Нашу молодежь, как и восточно-немецкую, воспитывали иначе. Она не помнит ничего…

На этой фразе можно бы и кончить разговор о нацизме, но не позволяет тема книги. Что представляет собой нацизм с этологической точки зрения?

На наш взгляд, жестко-иерархическое общество, в котором раскрепощена агрессия в одной, вполне определенной форме этнической вражды. Этническая вражда стабилизирует такое тоталитарное общество до тех пор, пока окончательно не уничтожен ее объект. Если бы нацистам удалось достигнуть своей цели: добиться мирового господства, оно бы рано или поздно утратило стабильность, так как цементирующим фактором была ненависть к общему врагу. Как и у нас после смерти Сталина, неизбежно начался бы процесс деидеологизации и распада.

Скорее всего, первым толчками послужило бы развенчание культа личности Гитлера вскоре после его смерти новым, по всей вероятности, коллективным (см. 10.2.) руководством. Далее последовал бы столь хорошо знакомый нам период гниения, застоя и коррупции. Гитлеровская империя, созданная ценой громадных жертв, вскоре развалилась бы на дерущиеся между собой куски. Пангерманский нацизм сменили бы региональные шовинизмы баварцев, пруссаков, саксонцев и так далее или же еще вдруг возобладал бы воскресший большевизм.

Почему именно он? Да потому, что «свято место пусто не бывает»: в условиях экономического кризиса на смену одной агрессивной идеологии обычно приходит другая, также воинствующая, но еще не успевшая себя осрамить.

В любом обществе всегда есть какой-то процент сверхагрессивных параноидальных маргиналов. Им органически необходим предлог для коллективной агрессии, общий враг. В обществе расовой ненависти, очистившемся от «низших рас», таким предлогом вполне могла бы стать классовая борьба.

Таким образом, немецкий народ, чего доброго, угодил бы «из огня да в полымя». Именно такая опасность грозит сейчас нам. Причем вполне понятно, почему, на сей раз, сердца многих воспламеняют уже не идеи Маркса-Ленина-Сталина, а расовое учение Гитлера.

9.9. Не кричи: «Волки!»

Уважаемый читатель! Этот текст, чистая публицистика уже почти без этологии. Он был написан весной 1993, когда газеты каждый день стращали грядущим военно-фашистским переворотом и авторы, что уж греха таить, заразились паническими настроениями.

Ныне, в начале 1994 года, после трагических событий у Белого дома и провала демократов на декабрьских выборах в Государственную думу, картина стала еще более неутешительной, но страху, как ни странно, поубавилось: так уж устроен человек. Ко всему мы привыкаем, кроме перемен. Опасность в этом отношении не составляет исключения. В результате, возникло сомнение: не стоит ли выкинуть сей параграф из книги? Посомневавшись, мы решили все-таки его оставить. Ведь совершенно не ясно, что ожидает нашу страну и весь мир в ближайшие годы, учитывая развивающийся повсюду и свирепствующий у нас экономический и духовный кризис.

Итак, пожалуй ни одна перемена настроений масс в годы революций не поражает так как эта. Чисто ребяческий восторг и стремление собираться громадными толпами по любому поводу через несколько месяцев или лет сменяют поразительное равнодушие к общественной жизни, полная апатия.

В 1814 году союзников, вступивших в Париж, поразила такая апатия французов. Людям, перебесившимся в годы революции, а затем отученным от собственной инициативы в годы железной наполеоновской диктатуры, было все равно, кто ими правит. Возмущался наш поэт и партизан Денис Давыдов. Зло иронизировал Байрон: У них теперь войдет в традицию сдавать город, будут это делать ежегодно… Лермонтов позже писал об отношении французов к Наполеону:

Как рабы ему вы изменили,

Как женщина вы предали его…

Перед окончательным разгромом гитлеровской Германии победителей точно так же удивляло поведение мирного немецкого населения. Все всячески изъявляли покорность, вывешивали на окнах белые флаги, каждый думал только о личном спасении, женщины безропотно отдавались иностранным оккупантам. Ни о каких партизанах и речи не было. И это «белокурые бестии»? И это «раса господ»?

Похоже, удивляться не следовало. Проявилась общая закономерность. Вполне можно себе представить и такой ход событий.

В столице переворот. К власти пришли тираны-заговорщики, готовые вешать людей тысячами на балконных перилах собственных квартир, сотни и сотни тысяч вот-вот безропотно побредут в ГУЛАГи или к ближайшим рвам. На столичных площадях установлены виселицы… А народ в провинции или на столичных окраинах еще живет при прежней власти. И ему абсолютно все равно. Пусть все эти ужасные сцены показывает телевизор. Пускай с его экрана еще звучат отчаянные призывы к населению: «Очнитесь, вспомните, что вы — люди, гибнет Родина!» Папаша — отец семейства с двумя великовозрастными сынками кривится на экран: «Как, еще не надоело? Гибнет? Ну, и … с ней». А ведь еще несколько месяцев (лет?) назад этих троих мужчин было не узнать! Вскипали революционным энтузиазмом из-за совершеннейших пустяков! Носились как угорелые с митинга на митинг, надрывались: «свобода!» Куда все это делось? Устали, надоело, ушло в песок.

К сожалению, революционная толпа подобна разбрыкавшемуся коню. Узду сняли — конь с непривычки какое-то время пребывает в состоянии повышенной возбудимости, а потом безропотно дает себя опять взнуздать.

Жалкая кучка людей, еще сохранивших способность жить не только своими личными интересами, тщетно взывают к массам. Бессмысленны человеческие слова. Ни на кого не действуют реальные, трезвые предупреждения. Телезрители выключают «политику», зевают от нее, переключаются на развлекательные программы. А еще не поздно спасти страну. Массовые протесты, забастовки еще могут предотвратить катастрофу. Армия под их впечатлением еще может перейти на сторону народа. Проходит несколько суток и поздно.

Тирания и мракобесие воцаряются окончательно и бесповоротно, страна упустила свой последний и единственный шанс встать с колен. Впереди миллионы мученических смертей, уничтожение всех основ нормальной человеческой жизни и национальной культуры, пропаганда, ведущая к одичанию, и, наконец, все то, чем обычно кончает фашизм: бойня, длительная и бессмысленная. Война с соседями, типа идущей сейчас в Югославии. Межэтнические войны и геноцид, наконец, тотальная война и полный, ужасающий разгром. Гибель нации.

О ком этот реквием? Конечно же, о нас. Вот оно то, что ожидает нас, если мы будем небдительны и пассивны. Снова повторится национальная катастрофа, однажды уже разразившаяся и предсказанная, как водится у нас на Руси, поэтами, в том числе Максимилианом Волошиным:

…Поддалась лихому подговору,

Отдалась разбойнику и вору,

Подожгла посады и хлеба,

Разорила древнее жилище

И пошла поруганной и нищей,

И рабой последнего раба… («Святая Русь»)

Разве я плачу о тех, кто умер?

Плачу о тех, кому долго жить… («Бойня»)

Ощущение усталости и безразличия масс ясно отразилось в стихах Раисы Идельсон (1894–1972), написанных в Петрограде всего через несколько дней после Октябрьской революции.

В дни жуткие осенних похорон

В полях туман крадется из оврагов,

А в небе, как обрывки черных флагов,

Кружатся стаи вещие ворон.

К нам смерти весть спешит

Со всех сторон

Ее косы бесшумной вижу взлеты

В сырых, тоской изъеденных ночах,

В людских чертах, погашенных заботой

И в опадающих листах,

Покрытых ржавой позолотой.

И знаю я, что больше нет весне

В истлевший мир возврата.

Все то, что пело и цвело когда-то,

НАВЕК застынет в непробудном сне.

Нам о последней не забыть весне.

В огне знамен, своих сестер победней,

Для нас она была последней

Так флаги черные вещают в вышине.

Как все повторяется! Точно такое же давящее ощущение безысходности испытывают многие люди ныне, зимой 1993–1994 года.

Что такое деполитизация масс вскоре после революции? Результат привыкания к повторяющимся без всякого толка взрывам политических страстей. Как в притче про пастушка, кричавшего: «Волки!». Несколько раз люди прибежали на помощь зря: слух о волках был ложный. В конце концов, волки появляются именно тогда, когда уже все перестали верить в их существование.

И, главное, не разбогатев сразу же после революции, а, наоборот, ощутив ухудшение своей жизни, люди уже не боятся волков. Никто не может взять в толк, что лучше уж терпеть мерзость экономической разрухи и всеобщей коррупции, чем допустить к власти тиранов типа Гитлера, Иди Амина или Полпота. Все перестают верить в реальность существования рвущихся к власти извергов и убийц.