Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Джейкоб Блэк. 1 страница






 

Я легко могу вспомнить, как впервые встретил его много лет назад в местной начальной школе. Эдварду тогда как раз исполнилось десять, и я впервые пришел на его футбольный матч, потому что раньше другие дела постоянно вставали на пути. Я разрывался между работой в госпитале и делами в Borgata, и очень мало времени оставалось для собственных детей. И это причиняло мне боль, я чувствовал, что будто бы пренебрегаю ими, но я делал все, чтобы дать им то, чего они заслуживают. Жизнь, приближенную к нормальной, несмотря на обстановку, в которой они родились. Жизнь, где они будут в безопасности, будут ограждены от жестокости мира, к которому я принадлежал. И для этого благополучия мне многим пришлось пожертвовать, но я точно знал, что будет с моими детьми, если они останутся в Чикаго под присмотром бдительного ока Borgata, и верил, что оно того стоит. И не имеет значения, сколько сложностей мне это добавляло, сколько дополнительной работы, сколько футбольных игр я пропускал, или про сколько танцев я просто забывал… зато им был дан шанс на нормальную жизнь, даже если я почти не участвовал в их жизни.

 

Но в тот день я рано выскользнул из госпиталя, чтобы посмотреть. Их игра была больше для развлечения, учитывая возраст, но, несмотря на пренебрежение правилами, я уже тогда мог сказать, что мой сын талантлив. Он волновал меня больше других; мой ребенок, который был настолько похож на мать, что иногда мне было тяжело даже просто смотреть на него. Он был сломлен, и я знал, что постоянный дефицит внимания не помогает ему исцелиться. Официально я был гребаным доктором, моей работой было лечение людей, но собрать своего сына воедино я был не способен. Я поклялся себе, что попытаюсь, и именно поэтому я оказался в полдень на том поле.

 

Половина игры уже была позади, когда костлявый смуглый мальчик, принимая плохую подачу, получил по лицу удар, на его щеке остался порез. Я предложил быстро проверить ребенка и, сказав, что рана поверхностная, взял из машины чемоданчик первой помощи, чтобы обработать ссадину.

 

– Спасибо, док, - вежливо сказал он, когда я наложил повязку. – Оу, точно, я вспомнил! Что сказал доктор, когда человек-невидимка назначил встречу?

 

- Не уверен. А что сказал доктор? – с любопытством спросил я.

 

- Извините, но я не смогу увидеться с вами завтра, - ответил он, громко смеясь над собственной шуткой. – Поняли? Не могу увидеться? Ну, знаете, он же человек-невидимка!

 

Я тихо засмеялся и сказал ему, что шутка получилась хорошей, а потом закончил с его раной. Эдвард подбежал к тому месту, где мы сидели, его лицо светилось от счастья, а искорки горели в ярко-зеленых глазах, которые я так обожал в его матери.

 

- Отец! – возбужденно сказал он. – Ты пришел! Ты, действительно, пришел, чтобы посмотреть, как я играю!

 

Чувство вины, ударившее меня в тот момент, было сильным, я ощущал себя худшим отцом на земле, недостойным того обожания и любви, которую он, очевидно, ко мне чувствовал.

 

– Пришел, - тихо ответил я.

 

Эдвард ослепительно улыбнулся и забросил руку мальчику на плечо.

 

– Это Джейкоб Блэк, - сказал он. – Он мой лучший друг.

 

Его слова застали меня врасплох – я не знал, что Эдвард уже с кем-то подружился. Все его учителя повторяли одно и то же – он был закрытым и отстраненным, как будто не присутствовал там, где находится. У него были приличные отметки, но больше ни в чем он не принимал участия, если только его не заставляли. Ну, ладно, ни в чем, за исключением футбола. Он даже мало общался с братьями, он всегда держался на расстоянии и скрывал свои чувства от остальных. Из всех, кого я видел, в наибольшей мере он открывался Элис, но даже ее он не до конца впускал в свой мир, так что меня поразило, что он был таким расслабленным с другим человеком.

 

И как раз тогда зазвонил мой пейджер, как только раздался звонок, момент был потерян. Мой сын сразу понял, что я должен идти, и искорки в его глазах тут же потухли, и без единого слова вернулся прежний Эдвард, которого я видел постоянно после смерти матери. Он отвернулся и пошел прочь, а Джейкоб поплелся за ним следом, по дороге к полю они игриво дрались и хохотали, прежде чем началась вторая половина матча. Я постоял еще с минуту, просто наблюдая, и вид их двоих смог немного рассеять мое волнение.

 

Не вся надежда потеряна - тогда я это понял… у Эдварда был кто-то. Кто-то, кому он верил, кто-то, с кем он мог просто быть собой. На своих плечах он нес ношу целого мира – он столько перенес и выстрадал, и теперь я видел, что он, наконец-то, нашел родственную душу. Кого-то, с кем он просто мог быть Эдвардом – маленьким невинным мальчиком, которого преследовали демоны, невидимые для посторонних.

 

Спустя годы мне стало очевидно, что Джейкоб попадал в неприятности не реже Эдварда - тогда я не в последний раз его лечил. Эти двое постоянно встревали в передряги, они создавали хаос и рисковали так, что я содрогался, узнавая об их проделках. Они приходили ко мне за помощью чаще, чем можно было сосчитать, и я мог вылечить их физические раны, но не знал, что делать с душевными. Я находил успокоение в том, что они есть друг у друга. У них было хотя бы это.

 

После их разрыва я наблюдал, как мой сын сорвался с катушек. Я еще никогда так не переживал за него, но прошло слишком много времени, и я боялся, что уже ничего не могу поделать, не смогу помочь. Та любовь и обожание, которые он ощущал ко мне мальчиком, медленно умирали все эти годы, а наши отношения стали напряженными. Я знал, что это моя вина, я так отчаянно пытался уберечь его от моей судьбы, что даже не думал, что сделает с ним мое пренебрежение. Его душа измучилась, эмоционально он вышел из-под контроля, и все дальше и дальше ступал на тот путь, единственный путь, от которого я так старался держать его подальше.

 

Путь, который вел его прямиком в Чикаго.

 

Я надеялся, что строгие правила в речной школе, в которую я послал его, немного помогут ему научиться сдерживать свою импульсивность, но когда он вернулся, я понял, что это не сработало. Он был зол – охеренно зол – и я знал, что это из-за дефицита общения с внешним миром. Он чувствовал себя одиноким в целом мире и держал оборону, срываясь на каждого, кто встречался на пути. Было больно видеть, как он ломается на моих глазах, и я уже начал было думать, что путь, к которому он приближался, был неизбежен. Возможно, так было суждено с того самого дня, когда в Чикаго мою Элизабет забрали у него на глазах. Мафия ворвалась в его мир, и я не знал, возможно ли вернуть все назад.

 

Но потом случилась она.

 

Изабелла Свон пришла в мой дом и сделала ту единственную вещь, на которую никто не был способен – она сломала его стены. Она вытащила Эдварда с этого пути и показала ему, насколько иным он может быть. В этом даже есть ирония, что девочка, которая не смогла бы выжить сама, учила моего сына, у ног которого лежал весь мир, что значить ЖИТЬ. Но если вспомнить его мать и меня…

 

Как сказала бы Элизабет, это судьба.

 

Не могу сказать, что был абсолютно счастлив от их связи, она навлекала на них слишком много неприятностей, но я видел и хорошее. В глазах Эдварда снова появились искорки, когда он нашел любовь и надежду, и, хотя я знал, что он уже никогда не будет цельным, пустота в нем как будто заполнилась. Он нашел того, кто понимал его, и он больше не был одинок.

 

А Джейкоб, напротив, был.

 

Изабелла смогла вытащить моего сына с пути разрушения, но я знал, что Джейкоб Блэк все еще на нем стоит. Я никогда не забывал ту его шутку в первый день, иногда она случайно приходила на ум, когда я думал о нем. Джейкоб был очень похож на человека-невидимку, он плыл по жизни, и большинство его совершенно не замечало. И, хотя я не мог помочь, я видел его горе.

 

И вот теперь, стоя на краю обрыва в Ла Пуш в полной темноте, я страстно желал, чтобы я, на хер, сделал тогда хоть что-то. Я столько раз стоял в стороне и наблюдал, как люди страдают, и никогда не помогал им. Я убеждал себя, что ничего не могу сделать, а ведь правда в том, что я просто эгоистичный ублюдок, который даже не пытался. Я не только упустил собственного сына из-за своей слепоты, но и Изабеллу с Джейкобом. Кстати, именно это и я делал пожизненно. Я игнорировал муки людей, я стоял и смотрел, как их заставляют страдать и калечат во имя La Cosa Nostra, и теперь я устал, и меня от всего тошнило. Я никак не мог уйти от этой жестокости, что бы я ни делал; и мой единственный выбор, который я сделал, чтобы защитить, принес только новое кровопролитие.

 

Я перевез семью через полстраны, а она следовала за мной - опасность всегда таилась в тени. Зло контролировало мою жизнь, снедало меня, уничтожало мою человечность, и я не мог его остановить. Я так переживал, чтобы мой сын не превратился в меня, что позволил себе стать похожим на собственного отца. Я больше не был тем мужчиной, за которого вышла замуж Элизабет, и я знал, что, где бы она ни была, она смотрит на меня с отвращением. Она испытывает стыд, и я не могу ее винить. Я всегда хотел быть врачом, чтобы помогать людям, чтобы исцелять и нести добро в мир, а я так далеко отошел от собственных идеалов. Я больше не признавал их или уже даже не пытался помогать. И теперь было слишком поздно для Джейкоба, я больше не мог спасти его. Я столько раз лечил его за эти годы, а в тот раз, когда его жизнь, действительно, стояла на кону, я потерпел поражение.

 

Я знал, что мой сын будет винить себя в гибели Джейкоба, в этом натура Эдварда, но правда в том, что виноват только я. Я принял клятву много лет назад, чтобы дать безопасность людям, которых любил, но это лишь навлекло на них беды. Джейкоб мертв из-за меня, из-за моего образа жизни, так же, как и Элизабет… еще одна ноша, которую я буду нести до конца своей жизни.

 

Я смотрел вниз на беспокойную воду, глаза зафиксировались на точке, где минутой ранее исчезло тело Джейкоба. Я слышал, как волны бьются о скалу и знал, что начинается шторм, юго-восточные ветры набирали силу. Уже зажглись желтые огни, сигнализирующие жителям держаться подальше от реки квилетов там, где она протекает близи от острова Джеймса – эта область была особенно опасной. Я стоял там несколько минут, скрытый темнотой и совершенно один, ни один человек не решился бы прийти сюда в таких условиях, и пытался очистить голову. Я чувствовал отвращение к себе за то, что похоронил тело невинного мальчика таким способом, но не видел иного выхода. Я видел, как он вырос, и вот теперь я проводил его в последний путь, как многих своих врагов за эти годы – в водную могилу в океане. Тяжелые цепи вокруг ног не позволят ему всплыть на поверхность, а потом его тело присоединится к природе, исчезнет навсегда.

 

- Oggi a te, domani a me (1), - прошептал я, качая головой.

 

Если я продолжу в то же духе, будет только вопросом времени, когда я закончу так же. Я чувствовал, что должен отдать ему честь, но мне не хватало слов, и я знал, что меня ждут другие дела. Я не мог помочь Джейкобу, но я могу помочь Изабелле, и я знал, что ее спасение – единственное, что может спасти моего сына. Их судьбы переплелись так тесно, что потеря одного будет означать потерю и второго, а это я не мог принять без битвы.

 

Мой сын, который столько потерял в жизни, был опасно близко к тому, чтобы потерять единственное, что сохраняло его цельным.

 

Сказать, что я был зол на Эдварда – ничего не сказать. Я был взбешен и поражен тем, что ему хватило наглости сделать такое с чипом Изабеллы после всего, что произошло; его поведение только доказывает, что он глуп и непостоянен. Мне приходилось исправлять его ошибки, подчищать хвосты, но сейчас я могу и не суметь. Я боялся, что на этот раз он зашел слишком далеко, и нет возврата. Уже ничто не будет прежним.

 

Я направился к машине, спрятанной между деревьями под покровом тьмы, быстро забрался в нее и выехал. Я уже убрал возле дома, помыл подъездную аллею и выровнял гравий, чтобы скрыть следы происшествия, но остались и другие вопросы, которые следовало решить. Я достал телефон, который нашел у Джейкоба в кармане и открыл его, быстро пролистывая список контактов. Найдя его домашний номер, я нажал кнопку вызова и в тишине слушал гудки.

 

- Алло? Джейкоб? – раздался взволнованный голос Билли Блэка после четвертого гудка. – Где ты, сынок? Я переживал за тебя…

 

Я вздохнул и закончил звонок, прежде чем он завершил предложение, отключая телефон и пряча его в карман. Я быстро помчался к дому и припарковался, делая глубокий вдох, чтобы подготовиться. Мне нужно было успокоить эмоции, нужно убрать из мыслей Джейкоба и все остальное, что я не могу изменить. Я должен сфокусироваться на задаче: найти Изабеллу.

 

Я знал, что даже без чипа у меня достаточно источников, которые позволят обнаружить ее, но проблема заключалась в том, что я не знал, в каких обстоятельствах я ее найду. Джеймс безжалостен, у него нет ни уважения, ни сожаления, он думает лишь о себе. Он, не колеблясь, будет жесток с Изабеллой, если этого потребует его извращенное воображение, а предположения, с кем он работает, настораживали меня.

 

Я направился прямо на кухню и схватил бутылку с жидкостью, которую Эдвард хранил в холодильнике, я открыл ее и сделал глоток. Скривившись, когда водка обожгла горло, я с яростью поежился. Я мало пью, в частности, после того, как пил постоянно в течение года после смерти Элизабет. Но мне необходимо было что-то, что снимет напряжение до того, как я увижу его.

 

Я сделал еще глоток, прежде чем вернуть бутылку в холодильник, а потом достал из кармана ключи и направился к комнате под лестницей. Открыв дверь, я скользнул внутрь, закрывая за собой. Я пошел прямо к чулану, отбрасывая с дороги коврик и открывая дверцу в полу. Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы сконцентрироваться, я спустился вниз по лестнице, моргая, чтобы привыкнуть. Место было почти пустым, коробки с наркотиками и оружием были вынесены и спрятаны в безопасности, поэтому передвигаться в темноте было не тяжело. Я приблизился к огромному книжному шкафу около стены и сбоку от него открыл металлическую электрическую коробку, которая контролировала систему безопасности. В случае, если включится сигнал тревоги, или кто-то проникнет сюда без кода, дом будет автоматически заблокирован, а на мой телефон тут же поступит сообщение. В отличие от обычных сигнализаций, эта не была подключена к полиции, это только бы принесло больше проблем в мою жизнь, но за всеми, кто проникал без кода, наблюдали включавшиеся сенсоры и камеры, так что я мог поймать их в ловушку и смотреть, как они перемещаются по дому. Это не совершенная система, но лучше, чем ничего. Она гарантировала, что я буду знать, кто пришел и зачем.

 

Я открыл панель, обнажая маленькую клавиатуру, и быстро набрал номер 62373. Раздался громкий щелчок, когда я нажал клавишу ввода, и я закрыл панель, а затем и коробку, пока книжный шкаф приоткрылся. На самом деле, это была дверь, ведущая в тайную комнату, которую мой сын любил называть " подземной темницей". Это помещение, в двенадцать шагов в ширину и четырнадцать в длину, имело стены, покрытые пуленепробиваемым покрытием. С полной звукоизоляцией и вентиляцией, оснащенное системой коммуникации и всем, что может только понадобиться, оно могло послужить тому, кому необходимо было спрятаться.

 

Толкнув замаскированную дверь, я зашел внутрь, включая маленький выключатель на стене. Помещение тут же осветили люминесцентные лампы, и я поморщился от резкого света, поднося к глазам руку и прикрывая их, чтобы привыкнуть. Пройдя дальше, я услышал стоны и глянул в направлении шума. Лоран лежал на цементном полу в углу, там же, где я оставил его несколько часов назад. Это было моим первым действием после отъезда Алека с Эдвардом, я сделал достаточно, чтобы он выжил, а затем привязал его к ножкам столика. Я знал, что он не может двигать ногами, и все из-за пули, но лучше было перестраховаться. Он легко мог прийти в сознание, проползти через комнату к огромному ящику с моим оружием, а это я не мог допустить.

(1) Сегодня твой день, завтра – мой

 

 

- Добрый вечер, - сказал я ровным голосом, доставая с полки около стола бутылку воды.

 

Сделав несколько шагов к нему, я увидел, что он смотрит на меня, он снова застонал.

 

- Карлайл, - прошептал он, его голос был едва слышен и полон боли. – Пожалуйста. Помоги мне.

 

- Помогу, - ответил я. – Но сначала, Лоран, ты поможешь мне.

 

- Пожалуйста, - повторил он. – Я не могу двигаться. Я не чувствую… ног, Карлайл. Я не могу…

 

- Я знаю, - сказал я. – Пуля попала в спинной мозг.

 

- Что? – не понимая, повторил он. – Пуля?

 

- Да, - просто ответил я, откручивая крышку с бутылку и опускаясь на корточки.

 

Я приподнял голову Лорана и приложил воду к его губам, откидывая бутылку, чтобы он мог попить.

 

- Я парализован? – спросил он, когда я убрал воду и встал. – О Господи, мои ноги!

 

Он издал всхлип, и я раздраженно вздохнул, качая головой.

 

– Соберись, Лоран, - резко сказал я, ставя воду на стол. – Возьми себя в руки.

 

- Что случилось? – спросил он, слезы застилали ему глаза, пока он пытался пошевелиться. – Господи Иисусе, мои гребаные ноги, Карлайл! Ты должен мне помочь!

 

- Что произошло? – спросил я, приподнимая бровь. – Несколько часов назад мне поступил звонок, что кто-то проник в мой дом. Так что я прибыл расследовать это, и нашел своего сына без сознания, его девушка исчезла, а невинный ребенок, который рос у меня на глазах, был серьезно ранен. Ты, Лоран. Присягнувший на верность человек чести, мой брат по жизни, получил повреждения там, где напали на мою семью. Так что насчет того, чтобы я вынул пулю, а ты рассказал мне, что произошло?

 

- Я, э-э, - запнулся он, качая головой и продолжая всхлипывать. – Я не знаю…

 

- Ты не знаешь? – скептически спросил я.

 

- Я не знаю, что случилось, клянусь! В меня стреляли, и я не знаю, как и кто, - с безумством в глазах ответил он.

 

- А я более чем уверен, что знаю, кто и как, - сказал я, облокачиваясь на стол и скрещивая руки на груди. - В тебя стрелял не профессионал, учитывая, что выстрел был не смертельным, а если принять во внимание тот факт, что мы нашли гильзу в машине, а пистолет моего сына исчез, я могу предположить, что это сделала Изабелла.

 

- Девчонка? – недоверчиво выкрикнул он. – Это она, б…ь, сделала со мной?!

 

- Да, - холодно ответил я. – А теперь ты просто должен мне сказать зачем, Лоран. Ты должен сказать мне, что ты делал в Форксе, и как оказался в этой ситуации. Я знаю, что ты был с Джеймсом, и я могу предположить, что он как-то заманил тебя, поделившись своими планами. Я разбираюсь в этой жизни, сам понимаешь. Все мы иногда попадем в ситуации, которые выходят из-под контроля, но еще не поздно исправить случившееся. Не поздно помочь нам остановить его. Ты должен сказать мне, что ему нужно от Изабеллы. Ты должен помочь мне найти ее, пока это еще возможно.

 

- Я не могу, - сказал он, качая головой, на его лице застыл страх.

 

Я видел панику в его глазах, когда он смотрел на меня, и изо всех сил оставался спокойным, чтобы не напугать его еще больше. Он еще никогда не вкушал мою жестокость, но достаточно слышал о том, каким я могу быть, и я знал, что он боится за свою жизнь. И дело в том, что он должен бояться. Он знал, что связался не с тем мудаком, и я понимал, что он боится это признавать, ведь признание будет равноценно взятию на себя вины. Наверное, ему казалось, что единственный способ остаться в живых, даже временно, - это полное отрицание, так что я должен доказать ему, что понимаю. Я должен убедить его, что все будет в порядке, если он скажет мне, что я могу пощадить его в обмен на помощь. Он должен поверить, что я позволю ему выжить, путь даже мы оба знаем, что он, на хер, умрет, как бы там ни было.

 

- Ты можешь, - тут же сказал я. – Я говорил: помоги мне, и я помогу тебе. Я знаю, что тебе больно, и твои раны нуждаются в обработке, прежде чем туда попадет инфекция. Я твой единственный выход, Лоран.

 

- Я не могу сказать тебе ничего, - пробормотал он. – Я ничего не знаю. Клянусь, не знаю. Я не знаю, что хотел Джеймс.

 

- Ты лжешь, - с силой сказал я. – Ты умный человек. Ты бы не пошел с ним, если бы не знал, что делаешь. Ты бы просто не явился сюда и не позволил этому случиться, если бы тебе не пообещали что-то взамен. Так зачем ты пришел, Лоран? Что ты хотел от нее? Куда ее забрали?

 

- Я не знаю, - сказал он. – Ты должен мне поверить, Карлайл. Прости, я не могу сказать тебе…

 

- Прекрати, - сорвался я, во мне вспыхнул гнев. – Ты можешь сказать. Ты просто не хочешь. Тут есть разница, Лоран, разница между жизнью и смертью.

 

- Пожалуйста, - молил он.

 

- Не смей умолять, - выплюнул я. – Это тебе не к лицу. Будь гребаным мужчиной и скажи то, что мне необходимо знать.

 

- Не могу, - повторил он, качая головой. – Ты должен понять…

 

- Нет, это ты должен понять, - резко оборвал я. – Они забрали у меня кое-что важное, и я должен это вернуть. И я не остановлюсь, пока не найду ее, так что твой единственный выход – помочь мне, если хочешь получить даже самый мизерный шанс выйти из этой комнаты живым.

 

- Они убьют меня, Карлайл, - всхлипнул он, страх в его чертах проступил сильнее.

 

Я видел, как тряслось его тело, но это было вызвано не повреждениями, а просто страхом.

 

– Если я скажу тебе хоть что-то, они меня убьют.

 

- Если ты мне не скажешь, я убью тебя, - вышел я из себя. – И заверяю тебя, Лоран, я тебя не пощажу, если ты не проявишь ко мне уважения. Каждую минуту, пока она вдали отсюда, ты будешь здесь, и твои страдания не прекратятся, пока она не вернется на свое место.

 

- Но… - начал он, от этого слова мое раздражение достигло небес.

 

- Нет никаких " но", - зарычал я, обрывая его. – Ты скажешь мне то, что я хочу знать, и этим все закончится. Я долго и тяжело боролся за эту девочку, и не позволю какой-то грязной крысе придти и забрать ее. Скажи мне, куда, б…ь, он ее увез. Что он хотел? На кого он работает?

 

- Какая тебе разница? – всхлипнул он. – Просто отпусти ее, сдайся! Ты не остановишь это, так спаси себя, пока можешь! Оно того не стоит, Карлайл! Она просто девчонка, она, на хер, подстрелила меня. Маленькая сучка подстрелила меня!

 

Все мое хладнокровие тут же испарилось, я замахнулся ногой и резко ударил его в бок, удар был такой силы, что у него сломались ребра. Он заорал от боли и жадно хватал ртом воздух, не в силах шелохнуться, чтобы защитить себя.

 

- Не называй ее так! – со злостью закричал я. – Для тебя это может быть просто игрой, но это моя жизнь, ты, кусок дерьма! Я найду ее, и клянусь, каждый, кто принимал в этом участие, заплатит за это жизнью. Моя семья многим пожертвовала ради Изабеллы Свон, и я не позволю, чтобы это было впустую. Может, она просто девчонка, но для моей жены она была намного большим. И это, Лоран, делает ее, б…ь, стоящей того.

 

Я развернулся и покинул комнату, оставляя его в углу, молящего о помощи. Я снова запер помещение и направился к выходу, руки тряслись от злости. Я вышел из комнаты и поднялся по лестнице, застывая, когда открылась входная дверь и вошли Эдвард с Алеком. Эдвард выглядел ужасно, его повреждения были очень заметны, но еще больше, чем физическая боль, была видна боль эмоциональная. Я знал, что он абсолютно сокрушен и больше всего на свете хотел проявить к нему сочувствие, повести себя как отец, но мой гнев затуманивал все. Все, что я чувствовал, это разочарование, граничащее с ненавистью. Я знал, что это не его вина, что мы оказались в этой ситуации – моей вины намного больше – но я почти ненавидел его за то, что он все так усложнил. Я никогда ничего не делал, чтобы вызвать у него доверие, я никогда не был с ним рядом, так что это все было глупо, но я не просто не мог принять факт, что он мне не верил. Он был так чертовски похож на меня и в этом вся проблема… он серьезно усложнил вещи.

 

Остаток ночи прошел незаметно. Я, наконец, смог дозвониться до Эмметта, и мой гнев стал еще сильнее, когда я узнал, что он не в городе – развлекается на вечеринке и понятия не имеет, что происходит. Я потерял всякое самообладание и наорал на него, когда он объяснил мне, что именно сделал с чипом, а потом пережил и схватку с Эдвардом по этому поводу. Как они могли делать это за моей спиной, их явное недоверие и ослиное поведение были за пределами моего понимания.

 

В какой-то момент Эдвард сорвался, его собственный стресс дошел до критической точки, и даже Алек утратил привычную холодность. Он всегда сохранял спокойствие, держал голову гордо поднятой, но неуважение Эдварда и его тупость стали последней каплей. Он бросил Эдварда на стену и пригрозил ему, и даже навел на меня пистолет, когда я приказал ему отступить. Я стоял неподвижно, пока он целился мне в голову, зная, что он без колебаний нажмет на курок, если только я шелохнусь или проявлю агрессию, так что я просто ждал, пока он возьмет себя в руки.

 

За ночь я сделал бесчисленное множество звонков, я связывался со всеми, у кого могла быть информация и кто мог помочь. Но все оказалось безрезультатным, все высказывали свои подозрения, но ни у кого не было доказательств против Джеймса. Несколько раз я говорил с Ройсом, он был крестным отцом и наставником Джеймса, так что, если бы у кого-то и была информация, так только у него, но он не имел ни малейшего понятия. И это злило меня, ведь это была его гребаная задача - знать, что делает этот урод, а он провалил ее. Я угрожал ему, говорил, что буду наблюдать, и если все пойдет не так, он передо мной ответит.

 

Я немного успокоился, когда, поднявшись на третий этаж, где прятался Эдвард, нашел его на краю кровати всхлипывающим. Я застыл от этого зрелища, ощущая странное чувство дежа вю. Оно напомнило мне о том, как чувствовал себя я после смерти Элизабет - зеркальное повторение безнадежности и боли. Я пытался убедить Эдварда остаться, когда мы ехали в Чикаго, зная, что он в смятении и не сможет думать рационально, чтобы помочь, но он настоял, что должен быть там. Я изо всех сил пытался ответить на его вопросы, но я сам не знал, что говорить, и что случится, ведь я лучше других знал, как все может обернуться. Вид моей жены, лежащей мертвой на аллее, навсегда въелся в мозг, и я не хотел, чтобы мой собственный сын прожил остаток жизни, страдая от подобных воспоминаний и был не в силах избавиться от них, если все пойдет не так.

 

В конце концов, я позвонил Джасперу и рассказал ему, что произошло; я приказал ему оставаться в Сиэттле и быть там с Элис так долго, как возможно. Он ничем не мог помочь нам, и я не хотел вовлекать их еще больше. Уже плохо, что Эмметт и Эдвард так замешаны в случившемся… если все три моих сына бросятся в одно место – это только вызовет ненужные подозрения.

 

Периодически я спускался в подвал и выжимал из Лорана информацию, но каждая следующая встреча была похожа на первую. Он молил о помощи и настаивал на том, что ничего не может сказать, от чего я только больше выходил из себя. Алек тоже пытался убедить его, но безрезультатно, и я даже вколол ему тиопентал натрия (2), но он все равно не раскололся. Мое терпение подходило к концу, я знал, что Лоран слабеет, и с каждой секундой наши шансы ускользали.

 

Где-то после рассвета я стоял в убежище, глядя на Лорана, когда, наконец, Алек потерял самообладание. Я услышал, как он приближается, и глянул в его направлении, замечая, что лицо его ровное, но глаза горят гневом. Он выглядел как человек, выполняющий миссию, и я тут же вышел из комнаты, чтобы не мешать ему. Он бросил на меня взгляд, когда проходил мимо и вздохнул.

 

- Mi sono rotto il cazzo, - еле слышно бормотал он, говоря, что он сыт ситуацией по горло.

 

Я кивнул, беззвучно соглашаясь, и стоял в дверях, наблюдая, как он подошел к ящику. Он порылся в нем и достал нож и пару пинцетов.

 

– Пока ты еще жив, мы поиграем в маленькую игру " считалочка".

 

Я отвернулся и ушел, не имея ни малейшего желания видеть, что будет происходить, и услышал щелчок замка, за которым последовал громкий крик агонии Лорана, который слышался до самой лестницы. Я знал, что Лоран не выйдет из комнаты живым, и его последние часы пройдут в муках от рук самого страшного ублюдка, которого я только знал. Я пошел наверх и оставил Алека заниматься тем, что он делал лучше всего, сделал несколько звонков и подготовил вещи в Чикаго. Наконец, я вернулся в комнату после полудня, и как только спустился в подвал, столкнулся с Алеком, выходящим из тайной комнаты. Я с любопытством глянул на него, замечая, что он взмок и на его рубашке следы крови.






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.