Изабелла Свон. Как только я услышала хлопок скрипучей входной двери, мое тело мгновенно напряглось от ужаса

Как только я услышала хлопок скрипучей входной двери, мое тело мгновенно напряглось от ужаса. Мы с Эдвардом были на середине поцелуя, и он оторвался от моих губ, чтобы быстро взглянуть на крыльцо. Я не открывала глаза, мне не нужно было смотреть, чтобы узнать, кто это. Мое тело и разум настроились на происходящее, и я вспомнила все и звуки Финикса. Я всегда могла сказать, кто пришел, основываясь только на звуке открывающейся и закрывающейся двери, и по тому, что я слышала, я точно знала, кто сейчас стоит на крыльце, не глядя в этом направлении.

Эдвард не отпустил меня, но я ощутила, как его тело напряглось, а руки сжались в кулаки. Я неохотно открыла глаза, взглянув на него, и, заметив периферическим зрением фигуру на крыльце, задрожала сильнее. Эдвард повернул голову ко мне, и на его лице читалась злость, а в глазах – сильное беспокойство.

- Если это ад, значит, он - дьявол? – шепнул он, наклоняясь так, что его губы оказались над моим ухом.

Я вздохнула и кивнула. По спине пробежала дрожь, когда его дыхание коснулось меня.

- Можно сказать и так, - тихо ответила я дрожащим голосом.

Эдвард вздохнул и нежно погладил мою спину.

- Ну, тогда хорошо, что мы не боимся дьявола, правда? – уверенно сказал он, выпуская меня из объятий и беря за руку, сплетая наши пальцы.

Я, наконец, повернула голову и посмотрела на крыльцо, немедленно встречаясь со взглядом Чарли. Я уставилась на него, потрясенная тем, что он совсем не изменился. С тех пор, как я последний раз ступала ногой на его землю, прошел почти год, но вид Чарли, стоящего в брюках цвета хаки и характерной рубашке на пуговицах, вызвал у меня ощущение, что этого времени и не было. Он выглядел точно таким, каким я его запомнила.

Он явно удивился, и я продолжала изучать его, пытаясь узнать его настроение. Я всегда хорошо понимала, что чувствует Чарли, и в момент появления он был застигнут врасплох моим присутствием. Я немедленно задумалась, проинформировали ли его о том, что я здесь, и выражение его лица сказало, что, похоже, нет. На секунду он свел брови, и я заметила его смущение, когда он смотрел мне в глаза. Поначалу в этом не было смысла, потому что он выглядел так же, как и всегда, но, очевидно, вел себя по-другому. Я быстро поняла причину этого – я не была той же самой.

Чарли не выносил, когда мы смотрели на него. Мы были приучены опускать головы и смотреть в пол, когда это было возможно – взгляд на него Чарли воспринимал как неповиновение. Я целую вечность привыкала смотреть людям в глаза, когда начала жить с Калленами, но они уверяли меня, что в реальном мире это знак уважения. Меня бесчисленное количество раз наказывали и били как раз за то, что я делала сейчас, стоя на переднем дворе, но этот факт не напугал меня. Чем дольше я смотрела на него, тем быстрее исчезал страх. Он не может дотронуться до меня. Он больше не может причинить мне боль. У него нет, и никогда больше не будет власти надо мной.

Мы в напряженной тишине продолжали смотреть друг на друга, и разорвали контакт глаз только тогда, когда дверь за ним отворилась, и ему пришлось отойти в сторону. На крыльце появился Алек, и посмотрел на Эдварда и меня, приветственно кивнув головой.

- Эдвард, Изабелла, - сказал он. – Рад снова видеть вас.

- Дядя Алек, - ответил Эдвард ровным голосом, но я чувствовала напряжение его тела.

Он, очевидно, был расстроен, и старался удержать под контролем свой темперамент.

- Алек, сэр, - тихо сказала я.

- Вам понравилась поездка? – поинтересовался Алек, пристально разглядывая нас.

От безразличного тона, каким был задан вопрос, я нахмурилась. Эдвард кивнул.

- Думаю, да. Это была длинная долбаная поездка, но, в общем, все в порядке, - сказал Эдвард. – Ну, за исключением того факта, что в этом херовом месте горячо, как в аду. Я не понимаю, как, б…ь, ты справляешься с этим, еще и носишь в этой жаре чертов костюм. Боже, я чувствую, что меня варят живьем.

Я невольно улыбнулась его жалобам, и Алек тихо рассмеялся.

- Это не так невероятно. Если ты вырос в таких условиях, твое тело привыкает. Разве не так, Изабелла?

- Да, сэр, - мягко сказала я. – Жара – это не… - я намеревалась сказать, что это не так плохо, но прервалась, когда в доме раздался громкий звук шагов, и входная дверь с силой распахнулась.

- Где Клара? – выплюнула высоким писклявым голосом Джейн, вылетев наружу.

На ней было кроваво-красное платье и подходящие по цвету туфли на шпильках. Волосы были закручены в пучок, на лице сердитая гримаса.

– Я выбью зубы этой суке, – я инстинктивно передернулась, и от ее «гостеприимства» по мне пробежала волна ужаса.

Сердце заколотилось в груди, а она застыла на крыльце, и, когда она заметила меня, на ее лице сначала отразилось замешательство, а потом отвращение. Я с мрачным предчувствием смотрела на нее, а она сердито уставилась на меня, очевидно, недовольная моим присутствием.

- Какого хрена? – злобно выплюнула она.

Они, определенно, не предупредили ее заранее о моем приезде.

- Джейн, ты должна помнить Изабеллу, - спокойно сказал Алек, поворачиваясь к своей сестре. – И у тебя сейчас есть возможность поприветствовать моего племянника Эдварда, младшего сына Каллена.

Выражения лица Джейн мгновенно изменилось от ненавидящего до шокированного, ее глаза расширились, а на лице возникла тревога. Это насторожило меня, потому что я никогда не видела ее такой раньше. Она перевела взгляд на Эдварда и уставилась на него, открыв рот, и ее лицо побледнело. Она была в замешательстве и чрезвычайно ошеломлена, отказываясь отводить взгляд от Эдварда.

- Fantasma, - с паникой в голосе пробормотала она, поворачиваясь и убегая назад в дом.

Я нахмурилась, ошеломленная, потому что это явно был итальянский, но я никогда за все эти годы не слышала от нее ни одного слова на итальянском. Чарли, похоже, тоже был захвачен врасплох поведением своей жены, недоуменно глядя на дверь, за которой она растворилась. Я повернула голову к Эдварду, в процессе глянув на Алека. На его губах играла улыбка, и веселое выражение его лица намекало, что он, должно быть, не был так неосведомлен, как мы.

- Она только что, б…ь, назвала меня привидением? – в замешательстве спросил Эдвард.

- Да, но я уверен, ты понимаешь, что она здесь не самый здравомыслящий человек. Фактически, на самом деле она ненормальная, - сказал Алек. – Разве это не так, Изабелла?

Я застыла и уставилась на него, ошеломленная, что он спрашивает меня об этом, и еще больше шокированная, осознав, что он, действительно, ждет ответа. Он стоял, вопросительно глядя на меня, терпеливо ожидая.

- Э-э… да, сэр, - тихо сказала я, не уверенная, должна ли признавать правду или нет, потому что Алек заставлял меня нервничать.

Он кивнул и повернулся к Чарли, который с тревогой опять смотрел на Эдварда и меня.

- Ты собираешься пригласить детей внутрь, Свон, или ты намерен и дальше поджаривать моего племянника на солнце? – через секунду поинтересовался Алек. – Ты очень груб с моей семьей. Я пригласил их сюда, будучи уверен, что ты помнишь о гостеприимстве. – Чарли при этих словах быстро отвел от нас взгляд и с потрясенным выражением на лице кивнул.

- О, да! Простите за это! Конечно, входите, - предложил он, отходя в сторону и открывая дверь.

Эдвард вздохнул и направился к крыльцу. Пот, скопившийся на его коже, и пылающие щеки подсказали мне, что ему определенно необходимо охладиться в кондиционированном воздухе, но я ни при каких условиях не могла пока войти в этот дом.

Он почувствовал мое сопротивление и притормозил, вопросительно оглядываясь.

- Я… м-м… мне нужно время, - пробормотала я. – Всего несколько минут, если можно.

Он, колеблясь, кивнул.

- У тебя есть столько времени, сколько нужно. Это твое шоу, tesoro. Здесь командуешь ты. Если ты захочешь уйти, просто скажи мне, и мы уйдем.

Я мягко улыбнулась и покачала головой.

- Я не хочу уходить. Я просто не готова сейчас войти внутрь. Я… - я быстро оглядела окружающее пространство, сканируя его глазами. – Моя мама.

На его лице промелькнуло понимание, и он кивнул.

- Ты представляешь, где она может быть? – поинтересовался он, любознательно поднимая брови.

- Представляю. Полагаю, она не знает, что я здесь, как и все остальные не ожидали моего приезда, - сказала я, продолжая оглядываться.

Если, как я и ожидала, в резиденции Свонов ничего не изменилось, она, скорее всего, работает за домом, если ее нет в саду.

- Да, я заметил. Поверить не могу, что Алек, б…ь, не сказал им, - покачал он головой.

- Похоже, он наслаждается тем, что имеет здесь вес, - слегка улыбаясь, сказала я. – Обычно Чарли единственный, кто отдает людям распоряжения. Просто замечательно видеть обратное.

Эдвард хихикнул.

- Да, Алек – единственная семейная связь Чарли с Borgata, поскольку сам он не вступил в нее. Процветание его бизнеса целиком и полностью зависит от Алека. Плюс ты понимаешь, что в любом случае никто не будет достаточно глуп, чтобы докапываться до Алека. Он может быть страшным ублюдком.

- Да. Точно так же с ним обходится твой отец, - сказала я. – Я никогда не видела, чтобы Чарли кого-нибудь или чего-нибудь боялся до того дня, как за мной приехал доктор Каллен. Это было настолько неожиданно, что я даже не знала, что подумать о твоем отце. С одной стороны, я была счастлива, что Чарли хоть кого-то боится, но, с другой стороны, это пугало меня еще больше. Я не представляла, что за мужчина купил меня, если Чарли так испугался его.

- Да, но кто-то должен был поставить этого ублюдка на место, - сказал Эдвард, тряхнув головой и проводя руками по лицу.

Его лицо пылало, пот практически струями стекал с него.

– Он, возможно, боялся, что мой отец зажмет его, как он сделал со своим отцом.

От этого заявления я в замешательстве нахмурилась.

- Чьим отцом? – поинтересовалась я.

Эдвард удивленно посмотрел на меня.

- Что? – спросил он, очевидно, по какой-то причине захваченный моим вопросом врасплох.

- Чьего отца зажал доктор Каллен? – спросила я, не понимая, о чем вообще он говорит. – И что означает «зажал»?

Он с секунду смотрел на меня, прежде чем изогнуть уголки рта в маленькой улыбке.

- Это длинная история. Не беспокойся, - ответил Эдвард, покачав головой.

Он явно занервничал, и я быстро взглянула на него, не понимая, почему он так не хочет отвечать на мой вопрос. Я уже подумывала надавить на него, чтобы выяснить побольше, прикинув, что это должна быть какая-нибудь деликатная история, раз уж он так нервничает, но громкий металлический лязг, раздавшийся где-то поблизости, остановил меня, прежде чем я вымолвила хоть слово. Я подпрыгнула и закричала, вздрогнув от испуга, и быстро повернулась.

Я застыла в то же мгновение, как только увидела этого человека. Мое сердце немедленно забилось в груди, а дыхание перехватило. Рядом, на углу дома, стояла моя мать, и около ее ног лежала груда железных ведер и инструментов, которые она, видимо, выронила на землю. Она недоверчиво уставилась на меня, открыв рот, и выражение ее лица было удивительно схоже с выражением Джейн несколько минут назад.

Она выглядела так, словно увидела привидение.

В отличие от Чарли, она выглядела совсем не так, как я помнила. В ее темных волосах появилось множество седых прядей, лицо было изрезано глубокими морщинами, которые делали ее значительно старше, чем реальные тридцать четыре года. На ней была надета грязная и мятая серая футболка, скрадывающая ее крошечную фигурку, и поношенные старые шорты, обнажающие ее потрясающе худые ноги. Моя мать всегда была худой из-за тяжелой жизни, но это было уже чересчур. Она была хрупкой и выглядела абсолютно больной, с тусклой, лишенной красок кожей. Под глазами были набухшие темные мешки, напомнившие мне о докторе Каллене. Я задумалась, а спит ли она вообще. Она казалась полностью износившейся, и все следы жизни, ранее присутствовавшей в ее глазах, сейчас пропали.

Она смотрела на меня, как на привидение, но и сама выглядела, как призрак.

- Изабелла? – с сомнением спросила она, и ее голос сломался, когда она произносила мое имя.

От звука ее голоса грудь прорезала сильная боль, такая интенсивная, что в глазах показались слезы. Из горла вырвалось рыдание, и я быстро вырвала у Эдварда руку, прикрывая рот. Она задохнулась, осознавая, что это действительно я, а не просто плод ее воображения – и сделала шаг вперед. Ее движение нарушило ступор, и ноги сами собой понесли меня к ней.

столкнулось с ней, что она отступила назад, теряя равновесие. Ее руки, несмотря на хрупкость, крепко обняли меня, когда она падала. Я упала на землю вместе с ней и начала рыдать, зарываясь лицом в ее шею.

- Изабелла, - истерически сказала она. – О боже, моя маленькая девочка.

Она тоже зарыдала, и ее руки неистово гладили мне спину и зарывались в волосы, пока я крепко цеплялась за нее.

- Мама, - высоким от переживания голосом выдохнула я.

Она громко всхлипнула и крепче прижала меня к себе.

- Это правда ты, - неверяще сказала она. – Ты правда здесь.

- Да, - выдохнула я. – Я здесь, мам.

Она отстранилась, чтобы взглянуть на меня расширенными глазами, из которых по лицу стекали слезы. Она выглядела абсолютно изумленной и неистово обшаривала меня взглядом, изучая мой внешний вид.

- Ты здесь, - повторила она. – О боже. Почему ты здесь? Тебя не должно здесь быть. Ты никогда не должна была возвращаться сюда! Почему они привезли тебя сюда?! Тебе нужно уходить! Ты подвергаешься опасности, Изабелла! – ее голос становился все более испуганным, в глазах появилась паника.

Она подняла руки и обхватила мои щеки, вглядываясь в лицо.

- Все хорошо, мам, - быстро сказала я, тряхнув головой, пытаясь сморгнуть слезы. – Все хорошо, клянусь. Я в безопасности. Никто не дотронется до меня и пальцем.

- Ты не можешь быть так уверена! – тревожно сказала она. – Джейн, Чарли... ты знаешь, какие они.

Я положила свои руки на ее, все еще лежащие на моих щеках, пытаясь улыбнуться сквозь слезы. Я не хотела, чтобы она волновалась, потому что для этого не было никакой причины. Эдвард защитит меня.

- Не волнуйся, они не дадут Джейн или Чарли причинить мне боль. Я клянусь, что все в порядке. Они привезли меня сюда, чтобы я повидалась с тобой, - сказала я, пытаясь объяснить все, чтобы она успокоилась.

Она удивленно посмотрела на меня, убирая руки с лица.

- Твой хозяин здесь по делам? – спросила она.

Я покачала головой.

- Нет, я же только что сказала тебе. Они привезли меня, потому что я хотела увидеть тебя.

- Ты здесь, чтобы встретиться со мной? – в шоке спросила она, ощупывая мое лицо руками и перебирая мои волосы, осматривая меня.

– Я не понимаю. Почему они это сделали? Это ловушка, ты уверена, что правильно поняла? Для хозяина нет смысла разрешать рабыне ездить в гости, дорогая.

Я мягко улыбнулась и начала говорить, желая объяснить, что Каллены не похожи на других, но она громко вздохнула и застыла, прежде чем я смогла произнести хоть слово. Потрясение охватило ее фигуру, и я в замешательстве нахмурилась, увидев, что ее лицо исказилось от страха и ужаса.

- О боже. О нет, детка. Нет, нет, нет, нет, нет… - бормотала она, начиная рыдать еще громче, и слезы сильнее заструились по лицу. – Как они могли сделать это с моей дочерью? Почему? Мне так жаль, Изабелла. Я не могу поверить, что они сделали это с тобой!

Я в шоке смотрела не нее, озадаченная ее бредом, пока она не положила руку мне на шею. Мои глаза в ужасе расширились. Я поняла, что она заметила метку Эдварда, случайно оставленную на моей коже, и, естественно, подумала худшее. Я видела такого рода метки на ней всю свою жизнь, отвратительно напоминающих о ночных наказаниях Чарли. Она начала вопить, и я, с усиленно забившимся сердцем, схватила ее за руку.

- Нет, мама. Это не то, клянусь. Они не причиняют мне боль! – быстро сказала я, слишком громко от паники.

Она нахмурилась от смущения, постоянно глядя то на мое лицо, то на метку на шее.

- Не ври мне, Изабелла Мари, - сказала она. – Я вижу это, и точно знаю, что это означает.

- Я знаю, что там, я тоже это видела. Но клянусь, это не то, что ты думаешь. Я говорила тебе, они не трогают меня. Они никогда никому не причинят вред таким образом, - сказала я. – Эдвард случайно оставил на мне метку, он не имел в виду того, о чем ты думаешь.

Она нахмурилась.

- Кто такой Эдвард? – только и спросила она.

- Он сын доктора Каллена, - ответила я.

- И он сделал это с тобой? Сын твоего хозяина? О боже, Изабелла, - заплакала она.

- Нет, мама, Эдвард никогда не причинит мне боль! Я знаю, что он оставил на мне метку, но это совсем не то, я же говорю тебе. Я люблю его, мам, - сказала я.

Она застыла и уставилась на меня, слепо смаргивая слезы со своих глаз.

- Ты его любишь? О нет, это еще хуже. Детка, это опасно. Ты не можешь влюбиться в сына своего хозяина. Если он узнает про это, тебе будет плохо. Ты должна сделать так, чтобы он не узнал про это, слышишь меня?!

- Стой, мама, - жестко сказала я.

Ее паника только подхлестывала мою собственную тревогу. Мои глаза жгло от слез, и я потянулась протереть их.

– Он уже и так все знает. Он тоже любит меня.

Она выглядела абсолютно потрясенной.

- Он любит тебя? – недоверчиво спросила она.

- Да, любит. Он, правда, любит меня, мам. Он удивительный, намного лучше, чем я даже могла представить. Он тот, кто привез меня сюда, чтобы я повидалась с тобой, - быстро сказала я, поворачивая голову и оглядываясь.

Я посмотрела на машину, задумываясь, куда он делся, если только недавно стоял там со мной.

- Как? – спросила она, качая головой. – Как это возможно? То есть, Изабелла, он…

- Он потрясающий, - прервала я ее, не уверенная, что именно она хотела сказать, но это не имело значения, потому что она была неправа в любом случае. – Он заботится обо мне и обращается со мной, как с сокровищем. Он делает для меня больше, чем я могу представить. Он, правда, любит меня, мам, и он дал мне жизнь. Настоящую жизнь.

Она тихо смотрела на меня, обдумывая мои слова.

- Жизнь? – сомневаясь, спросила она, вытирая слезы.

- Да, - ответила я. – Настоящую жизнь. Ту жизнь, которую ты хотела для меня всегда, мам. Эдвард дал ее мне.

- Свободу? – тихо спросила она.

Я кивнула в ответ.

- Свободу, - эхом отозвалась я.

Мы сидели на земле еще несколько минут, не говоря после того, что только что было озвучено. Это было простое слово, но его смысл оставил нас обеих охваченных благоговением. Ее паника уменьшилась, и взгляд, который я видела, пока росла, но пропустила, когда уехала, начал превращаться… в надежду.

В конце концов, я встала с земли и подала руку маме, чтобы помочь ей.

- Это красивая одежда, - тихо сказала она, оглядывая меня. – Я надеюсь, они не сильно разозлятся, что ты испачкала ее. Можешь свалить все на меня.

Я вздохнула и отвела ее руки, которые пытались стряхнуть с меня грязь, в сторону.

- Это неважно, - серьезно сказала я. – Я говорила тебе. Они другие.

От этого из ее глаз опять потекли слезы, мне показалось, что она собирается что-то сказать, но звук открывающейся и закрывающейся входной двери заставил ее замолчать, прежде чем она открыла рот. Я перевела взгляд и увидела стоящего на крыльце Чарли. Мое сердце при виде его заколотилось в груди. Краем глаза я заметила, что мать напряглась, когда Чарли шагнул вперед, сфокусировав взгляд прямо на нас.

- Рене, - сказал он, и мама вздрогнула при звуке его голоса.

Я вспомнила, что всегда делала то же самое, когда он называл мое имя, зная, что, когда хозяин зовет тебя, ничего хорошего ждать не приходится.

- Простите, сэр. Я знаю, что должна быть в саду. Я уже ухожу, - только и сказала она, наклоняясь и начиная собирать садовые принадлежности, которые уронила.

Чарли быстро поднял вверх руку, приказывая остановиться, и я инстинктивно передернулась от внезапного движения.

- Нет, я здесь не поэтому. Не прерывай меня, - сурово сказал он. – Иза…она приехала к тебе в гости, так что, если что-то не требует твоего присутствия, я уверен, что остальные могут справиться с твоей работой.

Она в замешательстве уставилась на него, а мои глаза расширились от шока, что он разрешает ей провести со мной время. Это было не похоже на Чарли, если только в его теле не появилась сострадательная косточка, но в этом выявился смысл, когда на крыльцо через секунду вышел Алек.

Он тихо говорил по сотовому и с улыбкой на губах смотрел на нас. Чарли повернулся к Алеку, вопросительно посмотревшему на него. Чарли кивнул, развернулся, и, что-то бормоча себе под нос, вернулся в дом. Алек покачал головой и, продолжая улыбаться, быстро взглянул на меня, закрывая сотовый.

- Эдвард просил сказать, что он будет внутри, если будет тебе нужен. Я заверил его, что ты прекрасно проведешь день наедине с мамой, но ты же знаешь, каким он может быть, - сообщил Алек.

Я кивнула.

- Да, сэр, - мягко улыбаясь, сказала я. – Спасибо, мистер Эвансон.

- Пожалуйста, Изабелла, - сказал он, удивленный, что я его поблагодарила.

Я осознала, что, действительно, до этого никогда не благодарила его, и ощутила вину, потому что он так много для меня сделал. Я захотела выразить ему всю мою благодарность, но часть меня боялась, что он откажет, сказав, что на самом деле он ничего для меня не сделал, и его совершенно не волнует, что со мной произойдет. Он с секунду смотрел на меня, переведя затем взгляд на мою маму.

- Рене, - он быстро кивнул, приветствуя ее, и вернулся в дом.

Посмотрев на маму, я увидела удивление на ее лице.

- Не могу поверить, что ты с ним говоришь, - сказала она, и в ее голосе явно слышался шок. – Он никогда не говорит с людьми. Вокруг него всегда все боятся, ты же знаешь.

- Знаю, - сказала я, вспоминая, как мы все старались убедиться, что не пересечем ему дорогу, когда он приезжал.

Я, на самом деле, никогда не сталкивалась с ним лицом к лицу за все время, которое провела в Финиксе, не считая тех случаев, когда меня вызывали для наказания в его присутствии.

– Но он не так плох, как мы всегда думали. Он холоден, но на самом деле не такой. В действительности, он тот главный человек, который помог освободить меня.

Она с еще большим удивлением посмотрела на меня.

- Он? – спросила она.

Я кивнула.

- Да, он, - с улыбкой ответила я. – Он дядя Эдварда, знаешь ли.

Она с сомнением кивнула.

- Да, я помню, что его жена – сестра человека, который купил тебя.

- Эсме, - подтвердила я. – Она тоже прекрасный человек.

- Правда? – удивленно поинтересовалась мама. – Ты видишься со всеми ними?

- Нечасто, - пожала плечами я. – Эсме приезжала дважды, на Рождество и потом еще раз, два месяца назад, на день рождения Эдварда, когда Джаспер и Эмметт закончили старшую школу. В тот раз с ней приехал мистер Эвансон. Именно тогда он поручился за меня, потому что они не давали это сделать доктору Каллену.

Она нахмурилась.

- Что? – в замешательстве спросила она.

Я засмеялась и тряхнула головой.

- Думаю, я должна все объяснить тебе, так? – сказала я, понимая, что она не имеет представления, о чем я говорю.

Она кивнула.

- Можешь начинать, - сообщила она, изогнув кончики губ в улыбке.

Следующие несколько часов мы провели, гуляя по поместью, и я рассказывала ей о жизни в Вашингтоне. Она слушала, как я описывала ей Калленов, поясняя, что Джаспер и Эмметт стали для меня словно братья, и как я подружилась с Элис и Розали. Большая часть нашего разговора касалась Эдварда, так как я детально описала, как мы влюбились друг в друга, и насколько он для меня великолепен. Я рассказала ей все, что мы делали, и передала весь жизненный опыт, который получила от него, начиная от первого кусочка шоколада, который он дал мне во время нашей первой поездки в магазин, и заканчивая поездкой в Финикс, чтобы повидать ее.

Она выглядела восхищенной, когда я рассказала ей о праздновании Рождества, фейерверках и школьных танцах. И была полностью потрясена, когда я описала, как училась водить машину и сдала тест на GED. Она ловила каждое слово, которое я произносила, изредка комментируя что-нибудь, вместо того, чтобы внимательно слушать. Я опустила некоторые детали, вроде инцидента с наказанием от доктора Каллена и случая, когда меня пытался изнасиловать Джеймс, потому что не хотела ее волновать. Это все произошло, и это невозможно исправить, но я не позволю этому испортить все хорошее, что случилось со мной.

Я описала процесс поручительства Алека и то, что это означало, и она была потрясена точно так же, как в свое время это потрясло меня. Это означало, что я могу когда-нибудь свободно выйти в мир, и жить своей собственной жизнью. Это было все, о чем мечтала моя мама, и чем больше я говорила, тем больше она светлела. К ней возвращалась жизнь, когда я рассказывала о том, что Эдвард и я уедем куда-нибудь вместе и поступим в колледж, и о том, как я когда-нибудь смогу выйти замуж и создать семью, если захочу. Я рассказала ей, что это будет только мое решение, потому что Эдвард дает это мне. Он дает мне возможность выбрать будущее и обещает быть рядом со мной в каждом шаге на этом пути.

Мы стояли на краю сада, и она стряхивала со своих босых ног грязь, выдернув несколько сорняков. Моя мама не могла не работать, даже когда ей говорили не делать этого, что напомнило мне о том, как я вела себя, только попав к Калленам. Я практически умоляла их дать мне работу, не способная просто расслабиться. Поразительно, как я изменилась за такое короткое время, хотя по большей части я не понимала этого, пока не оказалась перед матерью.

- Эдвард Каллен, - тихо сказала моя мама через секунду, выдергивая еще один сорняк. – Это имя странно знакомо мне.

Я удивленно посмотрела на нее, и меня осенило.

- Слушай, он же был здесь раньше, - быстро сказала я, понимая, что пропустила эту часть. – Я не знаю, видела ли ты его или просто помнишь, потому что это было много лет назад. Мы оба были маленькими детьми.

Она быстро взглянула на меня, потом перевела взгляд за мое плечо и округлила глаза. Я развернулась и застыла, заметив приближающегося Эдварда.

- Заговори о дьяволе, - улыбаясь, произнесла я.

Он ухмыльнулся и покачал головой.

- Я думал, мы уже выяснили, какой ублюдок в этом доме является дьяволом, tesoro, - шутливо сказал он.

- Точно, - подтвердила я.

- Боже, он долбаный мудак. То есть я никогда и не сомневался в этом, но только дайте мне одну минуту наедине с ним и этой сукой – его женой, и я сделаю этот мир гораздо лучше, - тряхнул он головой. – Думаю, у Алека несколько раз возникало желание пнуть меня по гребаной заднице за то дерьмо, которое я ему сказал.

- И что ты ему сказал? – поинтересовалась я.

Он пожал плечами.

- Не знаю, Белла. Много чего. Я спросил, как ему понравится, если его пнут точно так же, как пинает людей он.

- И что он ответил?

- Ничего особенного, черт побери. Он типа порозовел, знаешь ли. Он докапывается до тех, кто слабее и не может стать ему равным, - он остановился, и на его лице проступило паническое выражение. – Б…ь, я не имел в виду этого. Боже, я не говорю, что вы, девушки, меньше значите, чем он, или что-то в этом роде, или что я лучше, чем вы, потому что я значу больше. Вы лучше, чем этот ублюдок. Черт, tesoro, ты лучше, чем я, и я говорю…

Я быстро прикрыла его рот рукой, чтобы он прекратил бормотать, точно так же, как он сделал в машине со мной, перед тем, как мы вышли, и услышала сдавленный вздох матери. Я повернула голову, чтобы взглянуть на нее, и поспешно рефлекторно убрала руку от рта Эдварда, но он обхватил меня руками, прежде чем я смогла отодвинуться.

- Думаю, тебе пора представить меня своей маме, и все такое дерьмо, tesoro, - сказал Эдвард, наклоняясь и нежно целуя мою шею.

Я улыбнулась и покраснела.

- Мама, это Эдвард. Эдвард, это моя мама, Рене, - сказала я, сияя.

- Рад, наконец, познакомиться с вами, - вежливо сказал Эдвард, протягивая ей руку.

Она задохнулась, но через секунду приняла ее, слегка пожав.

- Эдвард Каллен, - произнесла она, в шоке уставясь на него.

На ее лице было то же самое выражение, которое появилось, когда она впервые заметила меня. Она смотрела так, словно увидела призрака.

- Да, мэм, - сказал Эдвард.

От его вежливости ее глаза еще больше расширились. Я думаю, что ее никогда и никто за всю ее жизнь не называл " мэм". Она продолжала пристально смотреть на него, отпустив его руку. Тишина стала почти неловкой. Я прокашлялась и собралась было заговорить, как она нарушила тишину, произнеся слово, которое заставило напрячься и меня, и Эдварда.

- Элизабет, - тихо сказала она, продолжая смотреть на Эдварда.

Ее глаза наполнились слезами, и от этой реакции я нахмурилась.

- Это имя моей матери, - нерешительно сказал Эдвард.

Я слышала тревогу в его голосе.

- Я знаю, - ответила моя мать, стирая слезы с щеки. – Ты выглядишь в точности, как она. Я помню, что вы оба приезжали.

- Ты помнишь? - удивилась я. – Интересно, почему я не помню этого.

Эдвард напрягся еще больше, моя мать не отрывала от него глаз.

- Ты была маленькой, дорогая.

- Да, но я помню его маму, - нахмурясь, сказала я. - Во всяком случае, немного помню. Я помню, что она сделала для меня куклу, и я хотела быть с ней, но потом она просто исчезла. Я еще думала, почему у нее нет больше поводов приезжать в Финикс.

Моя мать закрыла глаза и покачала головой.

- Я не знаю, почему ты не помнишь, Изабелла. Это было много лет назад, как ты и сказала. Я просто помню, что она присматривала за тобой, чтобы я могла спокойно работать. Ты… ну, ты тогда создавала много проблем.

Она открыла глаза и мягко улыбнулась, но с грустным выражением лица.

- Она и сейчас создает проблемы, - подтвердил Эдвард. – Мне приходится все время быть начеку.

Я покраснела, а он хихикнул от моей реакции.

- Не удивляюсь, - сказала моя мама. – К ней вернулся ее дух, это заметно с первого взгляда.

Мой румянец усилился, и они оба засмеялись. Эдвард начал что-то говорить, но голос, раздавшийся за нашими спинами, остановил его. Мы, повернувшись, увидели Алека.

- Еда готова, - сообщил он. – Я подумал, вам захочется это узнать, учитывая, что, как только Эдвард вошел, то сразу сообщил, что умирает от голода.

Я закатила глаза, а Эдвард хихикнул.

- Что? Черт, я весь день не ел.

- Иди поешь, если ты такой голодный, Эдвард, - сказала я, покачав головой.

- А ты не собираешься? Тебе просто необходимо, б…ь, съесть что-нибудь. Ты тоже не ела весь день. Мы проснулись и сразу поехали сюда, - многозначительно произнес он.

Я уставилась на него и покачала головой.

- Я не буду есть. Нет, если она не может, - серьезно сказала я.

Он свел брови, и моя мать вздохнула.

- Иди поешь, Изабелла, - сказала она. – Я буду здесь, когда ты вернешься, милая.

Я опять покачала головой и, нахмурясь, посмотрела на нее.

- Нет, - сказала я.

- А она не может поесть? Почему? – в замешательстве поинтересовался Эдвард.

Я вздохнула, и мать пояснила:

- Мы не едим в течение дня, - тихо сказала она. – Хозяин Чарльз обычно кормит нас вечером, но никогда в течение дня, и уж, определенно, не вместе с ним.

- Б…ь, я забыл об этом, - сказал Эдвард. – Я забыл, что ты отказывалась есть с нами по этой причине. Это дерьмово. Ты должна, черт побери, иметь возможность поесть, если хочешь, б…ь, есть.

Я слышала злость в его голосе, и чувствовала его напряжение.

- Это нормально, - сказала моя мама, очевидно, тоже чувствуя напряжение.

- Нет, это ненормально, - сказал Эдвард, отпуская меня. Он повернулся и быстро направился к дому, пугая меня.

- Что ты делаешь? – заорала я.

- Жди здесь, - заявил он.

Я только нахмурилась, а он побежал к дому, поймав Алека на крыльце. Они оба остановились и обменялись парой слов, после чего рассмеялись и растворились внутри.

- Я не могу в это поверить, - сказала моя мама со слабой улыбкой на лице, тряхнув головой.

- Во что? – с любопытством спросила я, взглянув на нее.

- Я удивлена всем этим, - сказала она. – Из всех людей в мире ты, в конце концов, оказалась у них. Думаю, мне не стоит удивляться, но, тем не менее… Я никогда не знала фамилию Элизабет, и никогда не обращала внимание на то, кем был ее муж, так что не имела представления, в какую семью ты попала. Я бы меньше беспокоилась с тех пор, как ты уехала, если бы знала, что ты будешь в семье Элизабет.

Я кивнула.

- Она, похоже, была, правда, замечательной женщиной. Грустно, что она умерла, это сильно ранило их всех.

- Когда это произошло? – спросила она.

- Почти десять лет назад, - насупилась я. – Эдварду было восемь лет. Ее убили, стреляя и в него тоже, но, к счастью, он выжил.

Лицо моей матери при этих словах потеряло цвет.

- Ты знаешь, почему ее убили? Кто ее убил? – нерешительно спросила она.

Я пожала плечами.

- Если честно, нет. Доктор Каллен сказал, что она совала нос не в свои дела, пытаясь кому-то помочь, и, в конце концов, ее убили, чтобы не тревожиться об этом. Это все, что я знаю, на самом деле никто не любит об этом говорить.

Она кивнула.

- Это разрывает сердце.

- Точно, - подтвердила я.

Мы обе замолчали на секунду, пока не хлопнула входная дверь. Подняв голову, я увидела Эдварда, направляющегося к нам с двумя тарелками в руках. Я улыбнулась и покачала головой, когда он приблизился.

- Ты слишком хорош для меня, - тихо сказала я.

Он хихикнул.

- Это мои слова, tesoro. Хватит воровать мое дерьмо, - игриво сказал он, протягивая мне тарелку.

Другую тарелку он протянул моей матери, и она в шоке уставилась на нее. Она даже не сделала попытки взять ее, как это сделала я.

- Ты что, сам это сделал? – поинтересовалась я, разглядывая еду.

Я знала Клару, все еще работающую на кухне, которая никогда не набралась бы смелости соорудить сэндвич, похожий на тот, который лежал сейчас на тарелке. Хлеб был расплющен и разрезан посередине, а не по диагонали, как требовал Чарли.

- Да, - сказал он. – Ты знаешь, я могу сделать долбаный сэндвич. Я не хотел, чтобы к нему приложила руки женщина, работающая на кухне, это дерьмо было бы неправильно.

Я улыбнулась, тайно гордясь им. Конечно, для него это не было проблемой, всего лишь сэндвич, но это означало даже больше, чем он мог представить, потому что никогда не жил так, как жили мы.

- Ешь, мам, - прямо сказала я, протягивая ей тарелку.

Она в шоке посмотрела на меня и нерешительно взяла тарелку дрожащими руками. Из ее глаз заструились слезы. От этого зрелища мою грудь опять стало разрывать от боли. Это напомнило мне, что я чувствовала в свой первый день в Вашингтоне, когда Джаспер сделал мне сэндвич.

- Спасибо, - сказала она сквозь слезы.

- Пожалуйста. Это минимум того, что я могу сделать для женщины, которая создала это прекрасное творение, - сказал он, обхватывая мой подбородок рукой.

Он наклонился и нежно прижался к моим губам, ласково целуя меня.

– Без нее я бы потерялся в этом мире.

Я покраснела еще больше.

- Я чувствую то же самое по отношению к тебе, - тихо сказала я.

Он хихикнул, кивнув.

- Хорошо. А теперь вы двое садитесь и поешьте, - сказал он.

Я улыбнулась и хотела сесть прямо здесь, где была, но он схватил меня за руку, останавливая.

– Ты не могла бы сесть, б…ь, там, где менее грязно?

Я удивленно посмотрела на него.

- А что? Я уже грязная, - сказала я.

Моя мама закатилась в приступе истерического смеха. Мы оба смущенно посмотрели на нее, интересуясь, что такого смешного сказали.

- Ты сказал ей почти то же самое, когда вы впервые встретились. Ну, за исключением нецензурщины, - сказала она, тряхнув головой и весело улыбаясь.

Видеть ее счастливое лицо было поистине удивительно и трогательно.

– Изабелла хотела сесть в середине сада, и ты остановил ее, спросив, не может ли она найти менее грязное место.

- Я спросил? – ухмыльнулся Эдвард. – И что она ответила?

Моя мама засмеялась опять.

- Что она и так уже грязная, так что это не имеет значения.

Эдвард рассмеялся вместе с моей матерью, я улыбнулась.

- И это правда. Я уже и так грязная, так что еще немного грязи вреда не причинит, - я плюхнулась на землю, фыркнув.

Эдвард покачал головой.

- Знаешь, ты запачкаешь и меня, - сообщил он.

Я закатила глаза.

- Ты что, планируешь и постирать сам? – поинтересовалась я, глядя на него.

Он нерешительно покачал головой.

- Тогда все нормально. Я не понимаю, с чего тебе жаловаться.

Он хихикнул.

- Потому что, если я не буду жаловаться, это буду не я, - шутливо сказал он, приседая на корточки рядом со мной. – В любом случае, наслаждайся своим сэндвичем. Это лучшее, что я мог сделать. Ты знаешь, что я, б…ь, не умею готовить. Я люблю тебя.

- Я тоже люблю тебя, - улыбнувшись и покраснев, сказала я.

Он пригнулся и быстро поцеловал меня, прежде чем встать, и направиться к дому.

Мама села передо мной, и я взглянула на нее. На ее лице читалось удовлетворение. Хрупкость и истощение все еще присутствовали, но она выглядела почти успокоенной, и мне стало легче.

- Он, правда, любит тебя, - мягко сказала она, улыбаясь.

Я кивнула.

- Я знаю, - просто ответила я, поднимая сэндвич и кусая его. – И он не самый замечательный человек, но он, на самом деле, пытается, и это делает его для меня совершенным.

Мы съели сэндвичи и провели следующие несколько часов, разговаривая. Мы оставались одни до заката, когда появились Эдвард и Алек. Алек остался на крыльце, а Эдвард направился к нам. По выражению его лица я поняла, что время вышло, и нам пора уезжать, но мысль о том, что мне нужно уезжать от мамы, наполнила меня ужасом. В глазах появились слезы, и он остановился в нескольких футах, нахмурившись.

- Я дам тебе еще несколько минут, хорошо? – ласково сказал он. – Я буду в машине.

- Хорошо, спасибо, - тихо ответила я.

Он помахал мне.

- Не надо благодарить, tesoro, - сказал он, поворачиваясь к моей маме. – Приятно было познакомиться. Уверен, мы еще встретимся.

- Мне тоже было приятно увидеть вас, - ответила она.

Он повернулся и ушел, а я встала, отряхивая свою одежду. На самом деле, грязь на ней меня не волновала, но я нервничала и делала это инстинктивно.

Мама встала и обняла меня. Из ее глаз текли слезы, но на губах сияла ослепительная улыбка. Я начала рыдать, и она прижала меня к себе крепче.

- Ш-ш, милая, не плачь, - тихо сказала она. – Не грусти. Это был самый лучший день в моей жизни, кроме того дня, когда ты родилась, конечно. Ты даже не понимаешь, что означает для меня видеть тебя такой. Я счастлива от того, что вижу тебя такой счастливой. Вижу мою маленькую девочку, такую влюбленную, и держащую весь мир на кончиках пальцев. Это то, что я хотела для тебя каждый день твоей жизни, и знать, что ты нашла это, стоит всей боли и грусти.

- Я люблю тебя, мама, - прохрипела я сквозь слезы, теснее прижимаясь к ней.

- Я тоже люблю тебя, Изабелла. Я всегда любила тебя. Я люблю тебя больше всего в этом мире. Я хочу, чтобы ты уехала отсюда и жила своей жизнью, детка. Будь человеком, которым ты можешь быть, как я всегда говорила. Тебе предназначено быть великой, я подразумеваю именно это, - сказала она.

- Я так сильно скучаю по тебе, - заикаясь, выдохнула я, и грудь болела от необходимости покинуть ее опять.

- Я тоже скучаю, но я всегда буду с тобой. Я буду в твоем сердце, с каждым шагом, который ты сделаешь, милая. Мир станет лучше, когда ты там появишься, - сказала она, отстраняясь.

Она поцеловала меня в лоб и улыбнулась сквозь слезы.

- Теперь иди. Уходи отсюда. Я была очень счастлива повидать тебя, но буду еще счастливее, зная, что ты живешь не здесь.

Я кивнула и попыталась что-нибудь сказать, но слова застревали в горле, и вместо них вырывалось только рыдание. Она тоже всхлипнула и быстро прикрыла рот одной рукой, помахав мне другой.

- Иди, - сказала она опять. – Он ждет. Ты должна быть с ним, а не здесь. Не заставляй его ждать.

Я неистово закивала, прикрывая рот и продолжая плакать. Из глаз текли слезы, затуманивая зрение. Я слепо моргала, пытаясь разглядеть окружающее, и колебалась достаточно долго, чтобы она рявкнула: " Иди! ". Я отступила на несколько шагов назад, последний раз бросая на нее взгляд, потом повернулась и побежала к машине. Я даже не посмотрела на Эдварда, проскальзывая мимо него на пассажирское сиденье. Он захлопнул за мной дверь, обошел машину и сел на водительское место. Я сжалась в комочек и сползла на пол, скуля. Он наклонился, ласково потрепал меня по руке, но ничего не сказал, начиная отъезжать от дома.

Он молча приехал к отелю в центре Финикса и зарегистрировался там. Мы сразу прошли в номер, я стащила одежду, забралась на кровать и свернулась в комочек. Эдвард тоже разделся и лег рядом, обхватив меня руками и привлекая к себе.

- Tesoro? – в конце концов, спросил он.

- Да, Эдвард, - тихо ответила я, пытаясь приглушить рыдания.

- Я… знаешь, я не собирался пока ничего говорить тебе, но не могу, б…ь, просто лежать здесь, пока ты плачешь всю ночь, - сказал он.

Я повернулась к нему, и он стер мои слезы.

– Завтра утром мы встречаемся с Чарли и Алеком в офисе юриста, здесь, в Финиксе, чтобы подписать бумаги, делающие тебя гражданкой США, так что больше тебе не нужно симулировать это дерьмо. То есть мы, б…ь, соврем в некоторых деталях, но, в основном, все будет верно. Он – твой долбаный папаша, и он американец, что делает такой же и тебя. В любом случае, мы закончим со всем утром.

Я удивленно уставилась на него, и он еще раз вытер мои слезы.

- Это означает, что я буду настоящей? – недоверчиво спросила я.

Он засмеялся.

- Ты всегда была настоящей, tesoro. Но да, я понимаю, что ты имеешь в виду. Ты будешь легально существовать, получишь свидетельство о рождении, номер социальной страховки и прочее дерьмо, - ответил он.

- Вау, - восхищенно сказала я. – Это так легко?

Он опять рассмеялся.

- Это легко только в том случае, когда с тобой, б…ь, сотрудничают все. Проблема была в том, чтобы заставить их согласиться. Алек использовал весь свой вес, чтобы заставить гнилую задницу твоего папаши согласиться с этим.

- Ох, - сказала я, удивляясь, что Чарли вообще пошел на это. – Ты хочешь сказать, что он действительно признал, что сделал меня?

Он кивнул.

- Точно. В любом случае, как я и сказал, завтра мы покончим с этим. Но это не то, что я хотел тебе сказать.

Я мягко улыбнулась и кивнула, чтобы он продолжал.

– Ночью прилетает Эсме, и завтра она останется с тобой на весь день, пока Алек и я вернемся к Свонам.

Я нахмурилась от замешательства.

- Я тоже хочу поехать, - быстро сказала я, прерывая его.

Если он завтра вернется туда, я хочу видеть свою маму.

– Мама…

Он поднял руку и прикрыл ею мой рот. Я быстро заткнулась, и он хихикнул.

- Это уже становится привычкой, правда? – игриво спросил он. – Но, черт побери, успокойся, tesoro. Дай мне закончить, прежде чем сорвешься, б…ь, на меня. Мы возвращаемся, потому что Алек собирается забрать твою маму.

Мои глаза расширились от шока, и он убрал руку от моего рта.

- Что ты имеешь в виду, говоря " он собирается забрать ее"? – нервно спросила я.

- О’кей, может, это неправильное гребаное слово. Он собирается перевезти ее. Или, подожди, может, это опять неправильное слово. То есть он собирается, б…ь, заплатить за нее, потому что это то, что сделала бы, б…ь, ты – ты бы заплатила за нее – но он не примет отрицательного ответа, если ты понимаешь, что я хочу сказать. Точно так же, как мой отец не принял бы отрицательного ответа по отношению к тебе.

Я смущенно смотрела на него, осмысливая то, что он сказал.

- Что ты сказал? То есть, что будет с мамой? – спросила я, все еще не понимая до конца. Он вздохнул.

- Эсме и Алек заберут ее в Чикаго, жить с ними, - нерешительно сказал он. – Она, конечно, не будет свободной на самом деле, но ты видишь сама, через какое дерьмо надо проходить людям, чтобы стать свободными полностью. С ней там будет все хорошо. Они позаботятся о ней, и ее не будут силой принуждать к чему-нибудь дерьмовому. У нее будет хорошая жизнь.

Я пристально смотрела на него, ощутив, что слезы текут опять.

- Они заберут с собой маму? – спросила я, понимая, что он сказал именно это, но желая слышать это снова и снова, чтобы быть уверенной, что я поняла правильно.

Он кивнул.

- Да. И кстати, ты сможешь приезжать к ней в гости, и все такое прочее. Я знаю, что ты говорила что-то насчет колледжа в Калифорнии – и это клево – но я подумал, может, ты захочешь вместо этого переехать к ней поближе. Я не заберу тебя жить в Чикаго, но мы можем жить где-нибудь поблизости, как Эм и Роуз. Они живут в часе езды или около того, - сказал он.

От его слов меня ударила дюжина эмоций, все настолько интенсивные, что перехватило дыхание.

- Она сможет появляться в моей жизни? – спросила я, пытаясь бороться с возбуждением, которое угрожало взорвать меня.

Он мягко улыбнулся и кивнул.

- Если это то, чего ты хочешь, - мягко сказал он.

- Конечно да! – заорала я, хватаясь за него и зарываясь в его грудь.

Он хихикнул и обнял меня, крепко прижимая к себе. Я лежала в его объятиях и плакала при мысли о том, что мама, на самом деле, опять появится в моей жизни. Что у нее, действительно, будет возможность увидеть, как я живу, пронаблюдать, как сбываются все мечты, которые у нее были. Эдвард держал меня, пока я плакала, шепча на ухо сладкие словечки, пока я не уснула.

На следующее утро я проснулась от шепота Эдварда, открыла глаза и увидела, что он сидит на краю постели с телефоном, прижатым к уху. Он уже оделся, и его волосы были темнее, чем обычно, так что я могла сказать, что он принял душ.

- Да. Я не мог, б…ь, удержаться и сказал ей. Боже, и что такого? Он не сможет отрицать это, в любом случае. Я знаю, знаю. Все равно.

Он провел рукой по волосам и вздохнул.

- С моим отцом все в порядке? Я действительно гребано волнуюсь. Я пытался созвониться с ним, и он не ответил. Да, я знаю. Лучше быть в безопасности, чем сожалеть.

Он замолчал и выпрямил спину, слушая человека на другом конце линии, которого, основываясь на репликах Эдварда, я опознала как Алека.

- Они знают о враче? Боже, Алек. Они купились на это дерьмо? Да, это хреново. Они узнали, кто та крыса? Потому что мне не понравится, если в дверь постучит проклятая полиция. Хотя я рад, что они выяснили все это дерьмо. Мне, б…ь, будет легче дышать, зная, что я не живу над чертовым мафиозным складом. О’кей, о’кей. Я уже, б…ь, заткнулся. Я все понял. Занимаюсь собственными проклятыми делами.

Он изменил положение и взглянул не меня, замерев, когда увидел, что мои глаза открыты. На его губах появилась улыбка, и он наклонился, нежно целуя меня.

- Да, она уже проснулась. Мы будем готовы и встретимся с тобой через час.

Он закрыл телефон и вздохнул.

- Великий день, tesoro, - сказал он. – Нам надо собираться.

Я кивнула и села.

- Хорошо, - хриплым голосом ответила я и прокашлялась.

Я слезла с постели и направилась прямо в ванную, быстро принимая душ. После него я оделась, натянув джинсы и одну из футболок Эдварда. Он не очень хорошо умел собираться, и у меня уже кончилась чистая одежда, но я ничего не сказала, потому что не была такой уж полезной в этом.

- С доктором Калленом все в порядке? – спросила я, когда мы собирались выходить.

Он вздохнул и кивнул, проведя рукой по волосам.

- Думаю, да. То есть он не веселится или что-то в этом роде, в этом я, б…ь, убежден. У них куча проблем, и есть кто-то в департаменте юстиции, сообщивший, что там получили намек на наличие склада в нашем доме, так что это только вопрос времени, когда они нанесут нам визит. У них намечена оперативка, на которой попытаются быстро очистить дом от любых следов нелегальной деятельности, перевезя все куда-нибудь еще. Вот почему мы должны быть уверены, что покончим с нашим дерьмом сегодня же. Мы же не хотим, чтобы они возникли и задавали нам вопросы на тему, откуда, б…ь, ты взялась, понимаешь?

Я кивнула, не совсем понимая, что происходит, но достаточно твердо осознавая, что у них серьезные проблемы. Эдвард спросил, готова ли я, и я кивнула, беря его за руку и выходя из номера. Он не позаботился сдать номер, сказав, что мы останемся здесь еще как минимум на следующую ночь, прежде чем начнем даже думать о возвращении в Вашингтон. Мы сели в машину, и он поехал через город. Моя тревога увеличивалась с каждой секундой.

К тому времени, как он припарковался перед огромным зданием в середине Финикса, сердце неистово билось в груди, а тревога заставляла желудок переворачиваться. Эдвард заглушил мотор и вздохнул, поворачиваясь ко мне.

- Знаешь, мы вынуждены будем отказаться от твоей матери, - нахмурившись, сказал он. – Самым легким способом было сказать, что ты осталась сиротой в Италии. Мой отец получил несколько официальных документов от итальянского правительства, сделанных с помощью связей с тамошней мафией, которые подтверждают, что ты родилась и была брошена там, и мы сделали тест на ДНК, чтобы доказать, что ты биологическая дочь Чарли Свона. Он американец, так что ты получаешь гражданство по рождению, независимо от того, где ты родилась.

Я смотрела на него, обеспокоенная тем, что он сказал. Они идентифицируют меня, но в то же самое время рвут единственную связь, которая у меня была, отрицая существование матери. Я могла понять их логику, но, тем не менее, это было больно.

- Она все еще будет твоей матерью, - сказал он, когда я не ответила. – Она всегда будет твоей матерью, во всех возможных случаях. Мы просто… понимаешь, мы сделали все, что могли, чтобы справиться с этой дерьмовой задачей. Это, б…ь, хреново, но это жизнь.

Я кивнула.

- Хорошо, - тихо сказала я. – Я понимаю.

Он вздохнул и вылез из машины, обходя ее, чтобы помочь мне. Я взяла предложенную мне руку, и он продолжал держать меня, заводя в здание и проходя по коридору в помещение в самом конце. Дверь была уже открыта, и я напряглась, заглянув внутрь и увидев Чарли, сидящего за столом и пожилого мужчину перед ним. Алек стоял в стороне, скрестив руки на груди, внимательно изучая Чарли. Все посмотрели на нас, когда мы вошли, и Эдвард ободряюще сжал мою руку.

- Теперь, когда все собрались, можно и начинать, - сказал мужчина за столом, придвигая к себе стопку бумаг.

Эдвард кивком указал мне на стул рядом с Чарли, и я осторожно села, не желая устраивать сцены. Чарли слегка отодвинулся от меня и напрягся. В комнате воцарилась неловкая, неудобная тишина. Ясно, что ему не нравилась ситуация, и это, абсолютно точно, не было его собственным решением. По пристальному взгляду Алека и тому, как Чарли нервно посматривал на него, было очевидно, что, на самом деле, это было требование Алека.

Юрист начал говорить о законе об иммиграции, натурализации и разделе номер триста двадцать, касающегося гражданства детей, но в этом не было смысла, потому что я не могла сконцентрироваться на разговоре из-за Чарли, сидевшего так близко. Слава богу, когда юрист начал задавать вопросы, за меня отвечали все, потому что, боюсь, меня бы стошнило, если бы мне пришлось открыть рот для ответа.

Юрист протянул Чарли какие-то бумаги, которые тот неохотно подписал, бормоча что-то себе под нос, после чего передал их мне. Я чувствовала, как он смотрит на меня, протягивая ручку, и я осторожно взяла ее, не поднимая глаз. Я взглянула на бумаги, нашла место, где он подписал их, и заметила черту, предназначенную для моей подписи. Дрожащей рукой я расписалась в означенном месте и положила ручку сверху на стопку бумаг.

Они поговорили еще, и мы подписали еще больше бумаг, ни одну из которых я не поняла, но мысленно заметила себе, что надо попозже попросить Эдварда пояснить мне все это. Они поговорили о наследстве, и завещании, и праве по рождению, но ничего из этого, похоже, не имело ко мне отношения.

Примерно через тридцать минут юрист сказал, что мы закончили, и я быстро встала, вылетая из комнаты, так и не сказав ни единого слова. Эдвард поймал меня за руку в коридоре, силой притормаживая.

- Эй, tesoro, - ласково сказал он. – Мы закончили, можешь расслабиться.

Я вздохнула и кивнула, пытаясь взять нервы под контроль. Вышел Алек, серьезно и пристально глядя на нас.

- Эсме уже ждет в отеле, так что завози ее и направляйся прямо к Свонам, - сказал он, быстро уходя и не дав Эдварду возможности ответить.

Мы вышли из здания и стояли около машины Эдварда, пока он снимал ее с сигнализации, когда появился Чарли. Он остановился и уставился на Эдварда и меня, тряхнув головой.

- Я не могу поверить, что моя дочь с Калленами, - сказал он.

Я застыла, услышав, что он говорит, и, потрясенная, посмотрела на него.

- Простите? – спросил Эдвард.

- Что вы сказали? – одновременно с Эдвардом произнесла я.

На губах Чарли заиграла улыбка.

- Я сказал, что не могу поверить, что моя дочь, в конце концов, оказалась с Калленами. Две родословные создадут прекрасную смесь.

Я ощутила, что Эдвард напрягся, злость нарастала в нем, и он готов был потерять самообладание, но я быстро схватила его, прежде чем он сорвался. Во мне росла собственная злость, и я сузила глаза, разъярившись от его слов.

- Я - не твоя дочь, - резко выпалила я, чувствуя, что от ярости в глазах собираются слезы. – Меня не волнует, что только что сказали там, в комнате, ты - не мой отец, и никогда им не был! Ты для меня только человек, причинивший боль моей матери!

Эдвард резко повернул голову в моем направлении, и Чарли застыл, раскрыв глаза от шока. Люди на улице начали останавливаться, глядя на нас, и я понимала, что устраиваю представление, но не могла справиться с этим. Я разозлилась от его слов, и не могла утихомирить ярость.

– Как ты смеешь говорить мне это после… после всего! Я не могу поверить! Я не твоя дочь! Я надеюсь, ты сгоришь в аду, ты… ты… насильник!

Лицо Чарли приобрело ярко-красный оттенок, и Эдвард поволок меня к машине под нецензурные возгласы. Я не сопротивлялась и села внутрь, пытаясь справиться со злостью. Я не могла поверить, что у него было мужество говорить со мной после всего, что случилось. Он пытал меня, и продолжал мучить мою мать непередаваемыми способами, и считал, что клочок бумаги вдруг заставит меня все забыть? Что он может назвать меня дочерью, и радоваться моему будущему? Он никогда не хотел, чтобы у меня было будущее!

Эдвард сел в машину, продолжая ругаться, и поехал через деловую часть города в наш отель. Доехав, он проводил меня внутрь. Эсме ожидала в вестибюле, и прошла в номер вместе с нами, уговаривая Эдварда оставить меня и идти. Он колебался и хмурился, глядя на меня. Слезы свободно текли из моих глаз, и я постоянно шмыгала носом, так что понимала, что представляю собой ужасное зрелище. Он наклонился и вздохнул, стирая с моих щек слезы.

- Все будет прекрасно, Белла. Все будет хорошо. Я обещаю, - шепнул он.

Я улыбнулась.

- Я верю тебе, - ответила я.

Его губы сложились в ту самую великолепную полуулыбку, от которой мое сердце затрепетало.

- Хорошо, - сказал он, повернулся и ушел.

Эсме закрыла дверь и улыбнулась мне.

- Вытри слезы, дорогая. Сейчас не время плакать, время праздновать. Мы с тобой закажем обслуживание в номер и будем весь день смотреть кино, - тепло сказала она.

Я улыбнулась и ушла в ванную умыться, пока она заказывала для нас еду. Мы расположились и ели, смотря фильмы, которые Эсме назвала своими любимыми, типа " Красотки", " Блондинки в законе" и " Почти знаменит". Я изо всех сил пыталась уделить внимание происходящему на экране, но мысли продолжали разбегаться. Меня заполняли мысли о маме, мое потенциальное будущее рядом с Эдвардом изменялось и сливалось в будущее, где рядом будет мама. Жизнь, где она когда-нибудь сможет увидеть мою свадьбу с Эдвардом, где она сможет встречаться с внуками и наблюдать, как растет следующее поколение, в жилах которого течет и ее кровь.

Я представляла, какой жизнью мы могли бы жить рядом с Чикаго. Я не знала много об этом, но понимала, что там нет никаких пальм и, определенно, холоднее, чем в Калифорнии. Я предпочитала тепло, но я с радостью пожертвую такой мелочью ради Эдварда. Он заслужил, чтобы в его жизни присутствовала семья, и я никогда не захочу забрать у него это… особенно учитывая, как он боролся, чтобы дать мне мою.

Время пролетало, и, прежде чем я поняла, солнце уже село. Я заволновалась, куда пропал Эдвард, но верила, что он знает, что делает. Мы смотрели " Грязные танцы", и мои глаза закрывались сами собой от нервного истощения. Я задремала и проснулась от звука встревоженных голосов. Открыв глаза, я прямо перед собой увидела телевизор и заметила, что он молчит, а по экрану беспорядочно перемещаются черно-белые полосы. От замешат