Как бы в виде эпилога краткий обзор нечестий Акиндина, хотя и не всех. И о его похвальбе благоречивостью своего имени.

105. Ты же по причине своего неведения предполагаешь, что таковые вещи вводят разделение [на части] в божественную природу. Часто же от нас слышав истину и перед многими свидетелями с ней соглашаясь, так что и собственноручными писаниями открыто засвидетельствовал полное наше согласие со святыми, и после этого сам быв снова уличен, в том, что сопротивлялся соборному триумфу, и, быв принародно постыжен, снова, действуя со злым умыслом, пытаешься с помощью разнообразных софизмов и лжи клеветать [на нас] перед лицом неискушенных, сбивая кого только можно с толку, притом, что и гражданский мятеж в высшей степени способствовал таковым твоим делам.

Поэтому ты дерзаешь и предаешь писанию [свое] лукавство, в каковом писании прокладывая непроторенный [отцами новый] путь богословия, догматствуешь, что тварна и нетварна божественность Бога, и упраздняешь различие между божественной сущностью и энергией, и говоришь, что Бог в одной только сущности без энергии, и утверждаешь, будто все прочее божественное, — за исключением божественной сущности, и все вокруг нее мыслимое — тварно; и настаиваешь, что все причащается сущности Божией; и одного только Сына и Духа называешь нетварной энергией и сущностью Отца, а все общие силы и энергии Отца, Сына и Свято Духа — тварными; и все, что окрест Бога сущностно созерцается, ты именуешь тварными сущностями и ипостасями, прежде ангелов в веке сотворенными и окрест Бога созерцаемыми; и посредством все{стр. 161}го такого ты творишь усечение и расчленение божественности, слияние и смешение, и явственнейшим образом показываешь, что сам ты считаешь Его Себе Самому Богом не в смысле причины и причиненного, но Одного–и–Тогоже — по природе большим и меньшим, и уступающим и превосходящим, и даже лучшим и худшим, тварным и творением, увы [твоему] неразумию.

106. Но Акиндин, подвергшийся опасности быть уловленным столь великой опасностью нечестия, — как мы пространно и разнообразно показали из написанного им, и [еще] покажем, — гордо думает о мнимой благоречивости имени, и очевидно притворяется и пытается тем самым ввести в заблуждение слушающих, когда говорит, что эти [слова суть признак] «безопасного» размышления (??? «?????????»????????) ^[656], как если бы некто нечестивый по имени не был бы Евсевием ^[657]; и злополучный в почитании [Бога] — Евтихием ^[658]; и злославный — имя Евдоксием ^[659]; и сочинитель противозаконнейших догматов — Евномием ^[660]. Впрочем, это имя ему не от отцов его досталось. Ибо оттуда ему пришедшее [имя], как не соответствующее [его] новообретенной почтенности, их дитя оставило здесь неуслышанным; а то [имя], которое имеет приобретенным и одновременно специальным, он сам себе дал для сокрытия, похоже, и прежней судьбы, и [своего известного] с давних пор поведения, и теперешних порочных догматов и писаний. Именуясь теперь этим [именем], он доволен собой, вменяя ни во что монашеское [имя], на которое, будучи пострижен ^[661], он, как это обычно, сменил свое прозвание. И это он сделал правильно, — хотя и не от правильного произволения, — ибо, воюя с монахами и с общей их надеждой, он не справедливо бы имел с ними общение в имени.

Но он полагает это признаком «безопасного» размышления — пытаться и всячески стремиться сделать неявным явление Бога, которое Сам Бог благоволил совершить, и благодаря которому, как говорит искусный в божественном Максим, мы научились всякому виду надежного богословия и духовным смыслам (??????) таинств ^[662]. А мы [исходя] из этих духовных смыслов, которым мы научились, и дальше изобличим против света возношение и зломыслие, из–за которого Акиндин стал многоопасным Поликиндином ^[663].

{стр. 162}