Глава и эпилог 4 страница

Глава

Дженсен сдержал слово и действительно подыскал для Джареда самое приличное место такого рода. Но все время в нем зрела черная ненависть: у них же ближе друг друга сейчас нет никого! Семьи неизвестно где, девушки пропали, с друзьями они тоже общаться перестали…Они же одни перед этой системой, перед этими правилами, перед Новым Протекторатом и НАПом! А Джаред, как ни в чем не бывало, стремится пристроить свой член в рот, а может и в задницу, какому-то незнакомцу, да еще и бахвалится этим на каждом углу! А он, Дженсен, должен ему еще и место для случки подыскивать, как будто и не было никаких зовущих взглядов, не было горячего тела под ладонями и слюны, чуть ли не ручьем льющейся на пол!
Дженсену хотелось наказать Джареда просто так: чтобы доказать, что может, что имеет право, что Джаред его и больше ничей. Но Дженсен этого не сделал. Нет! Они же типа братья! Лучшие друзья, мать его!
Поэтому Дженсен и искал для Джареда этот чертов клуб. Поэтому соглашался и кивал, когда Джаред, спрашивал у него, понравится ли он кому-нибудь. Поэтому тащился туда с ним, хотя больше всего хотелось остаться дома и нахерачиться виски так, чтобы забыть собственное имя. Джаред же не мог пойти один! Это же не по правилам, ебаный в рот!
На входе их попросили предъявить Карты Статуса.
— Мистер Эклз, вы даете согласие на то, чтобы Ваш подопечный на территории заведения действовал по своему усмотрению? – служащий был в меру внимателен и в меру безразличен.
-Да, — Дженсен хотел кого-нибудь убить. – Я даю свое согласие.
— В таком случае это просто формальность, но правила клуба обязывают ее соблюдать. Это, — служащий указал на два металлических браслета. – Просто мера предосторожности. Все граждане с ограниченными правами на территории клуба должны надевать специальные магнитные браслеты. Пульт управления ими будет находиться у Вас и у нашей администрации. Вы можете их активизировать, и они не дадут Вашему подопечному сопротивляться, если Вам что-то не понравится, и Вы захотите все прекратить. Но как Вы уже сказали, такого не произойдет. Администрация пользуется своим пультом только в чрезвычайных ситуациях, если есть угроза насилия или что-то угрожает безопасности посетителей.
— Ясно, – Дженсен обернулся к Джареду, который только что не подпрыгивал на месте от нетерпения. – Джаред, надень их.
Джаред мгновенно послушался. Казалось, его эти браслеты совсем не волновали.
— Итак, раз вы у нас в первый раз, то я быстро объясню Вам предназначение залов, — продолжил служащий. – Самый большой зал для граждан с ограниченным кругом прав – с баром, танцполом и отдельными столиками для общения. На втором этаже зал для Протекторов – там есть места для наблюдения за подопечными, а есть и отдельные кабинеты для того, чтобы расслабиться и приятно провести вечер. Должен сказать, что у нас прекрасный ресторан. И третья зона – это отдельные номера, которыми можно воспользоваться, если нашим гостям захочется продолжить знакомство.
От этого «продолжить знакомство» Эклза затошнило, и он понял, что ему срочно нужно выпить.
— Хорошо. Джаред? – Дженсен внимательно посмотрел на друга. – Думаю, ты сначала захочешь пойти в первую зону?
— Да, сэр, — в его тоне не было покорности, скорее он хотел сказать: «Да, чувак, сегодня я наконец оторвусь!»
— Хорошо, тогда ступай, — прежде, чем Дженсен успел закончить фразу, Джаред уже рванул с места. – А я хотел бы побыть один, отдохнуть и выпить.
— Конечно, мистер Эклз, я Вас провожу, — служащий быстро отвел его в отдельную кабинку на втором этаже. В ней не было слышно музыки с танцпола, и было весьма прилично. – Чего желаете?
— Я буду ваше фирменное блюдо, — ответил Дженсен, листая меню. – Горячие закуски №14 и №27, и еще принесите мне выпить Вашего лучшего виски – со льдом, но неразбавленный.
— Сию минуту, — служащий молниеносно удалился. И вот перед Дженсеном уже стоял официант с закусками и выпивкой.
Дженсен не врал себе: он собирался напиться. Напиться, потому что хотел Джареда себе – хотел подчинить того Джареда и хотел любить обычного Джареда. Хотел, чтобы Джаред был его – в любой своей ипостаси, сколько у него их там есть. И хоть по закону, по правилам – пропади пропадом эти правила! – Джаред и так был его, все же он ему не принадлежал.
«Что-то внутри, может быть, душа, что можно отдать только добровольно» — повторил он про себя слова друга. Именно это и нужно было Дженсену. Именно это у него самого Джаред и разрывал на куски, решив переспать с первым понравившемся мужчиной – но не с Дженсеном.
Принесли горячее, а Дженсен тонул, тонул в своих мыслях и виски. Тонул, и не хотел всплывать. Он думал о том, как это вообще могло случиться с ними – ведь раньше, до того как Джаред лизнул его руку, сжимающую плеть, — этого не было и в помине. И к кому-то другому Дженсен тоже такого никогда не испытывал. Как бы хотелось, чтобы Джаред – мощный, сильный и опасный, и Джаред – беззаботный и ласковый, такой мальчишка, до сих пор мальчишка, любящий тянучки и розыгрыши, — был только его. Любил только его.
А вместо этого он…он…Дженсен поднялся из-за стола, чуть не опрокинув стул. И, не давая себе времени на размышления, отправился к местам с видеонаблюдением.
— Покажите мне моего поверенного, Джареда Падалеки! – короткий приказ. И вот перед глазами уже два переплетенных тела. Чужая рука на груди Джареда, волосы падают на лицо, и он жадно глотает воздух. Перед ним на коленях парень – светловолосый, меньше Джареда. Черт, да кто угодно меньше Джареда! Тот, другой, сидит на коленях и плавно принимает в свою глотку налитой член. «Боже, они даже в номера не пошли! – подумал Дженсен. – Устроили представление прямо в кабинке!» Джаред широко открывает свой огромный, влажный рот и до Дженсена доносится глубокий и протяжный стон. Дженсен нажимает на пульт, активизирующий браслеты.
Дженсен не помнит, как добрался до Джареда. Хорошо, что светловолосый сученок свалил, заметив неладное. Джаред, раздетый по пояс, с расстёгнутыми штанами и торчащим членом, скован браслетами-наручниками. Дженсен замахивается и бьет его по лицу.
Как не удивительно, в глазах Джареда не появляется ни смятения, ни страха. Только молчаливое понимание и издевка, будто он разгадал загадку, а теперь ему смешно и противно от полученной правды.
Дженсен не останавливается. Он хватает Джареда за волосы и, согнув, тащит к номерам. Джаред не сопротивляется – не может сопротивляться – когда Дженсен затаскивает его в номер и захлопывает дверь. Не сопротивляется, когда Дженсен срывает с него джинсы вместе с трусами. Не сопротивляется, когда Дженсен бросает его на пол, заставляя выгнуть широкую, литую спину. И молчит, когда Дженсен берет находившуюся в номере плеть.
— Какая же ты шлюха, Джей, — голос Эклза рокочет от ярости. – Ты был готов подставиться любому, да, Джей? Тебе вообще все равно с кем ты?
— Да, сэр, — Джаред отвечает зло и ядовито, и на его спину опускается первый удар.
— Если тебе все равно с кем, Джей, то сегодня ты будешь со мной, — еще один удар. В этот раз Дженсен не следит за тем, куда бьет, поэтому попадает по тому же месту и на спине Джареда выступает кровь.
— Да, сэр, — Джаред тяжело дышит. Он сплевывает кровь с вновь разбитых губ, выворачивает голову так сильно, что, кажется, сломает себе шею, и впивается рысьим, дьявольским, невозможным взглядом прямо в Дженсена. – Только, если бы я мог выбрать, я был бы не с тобой, господин.
От этой фразы Дженсена срывает: он бьет не глядя, по спине, по бокам, по ягодицам, не щадя, не целясь, чтобы Джареду было больно. Потому что ему – Дженсену – больно. Он срывает с себя рубашку, рвет пуговицы на брюках, освобождая свой член, который стоит с тех пор, как Дженсен увидел чужую руку на голой груди Джареда. От воспоминания о том, что только недавно Джареда трогал другой, что первым мужчиной, который прикоснулся к Джареду так, был не Дженсен, глаза застилает красная пелена.
Он отбрасывает плетку, нагибается к спине Джареда и жадно слизывает кровь:
— Сука, шлюха, блядь похотливая! – ругательства льются сплошным потоком, — Какой же ты… какой же ты… — Дженсен вставляет свой член между ягодиц Джареда и пытается толкнуться внутрь. – Ты мой, сука, слышишь? – у него получается не сразу, там сухо и горячо, член не входит, и Дженсену приходится просто прорываться. – Мой, мой, мой, только мой, бляяяяяяяяяяядь…— как только Дженсен оказывается полностью внутри, как только его мошонка касается гладких ягодиц, Дженсен кончает, изливаясь внутрь Джареда.
Дженсен пытается отдышаться, тело его не слушается, и только тут он будто трезвеет и понимает, что натворил. Джаред молчит, уткнувшись головой в сложенные руки, скованные браслетами, подчиняющими все его тело:
— Джей, Джей, ты как, Джей, — Дженсену страшно, но он надеется, что сейчас Джаред, как все разы до этого, когда Дженсен срывался, повернется к нему и посмотрит своим обычным понимающим и всепрощающим взглядом, и скажет, что они смогут из этого выбраться. Джаред действительно поворачивается, видно, скольких усилий ему стоит сделать это движение – он борется и с браслетами, и со своим разодранным телом, но взгляд остается таким же – масляным, тягучим и жестоким:
— Все заебись, Джен, — слова как выстрел, как удар под дых, как плевок в лицо. – Теперь я вижу, что не только НАП хотел сделать из меня безвольную шлюшку. Ты ведь этого тоже хотел, да, друг?
Дженсену плохо, перед глазами все кружится, и он слышит, как мир рассыпается на тысячу осколков, как стакан, который он недавно запустил в стену. Он бросается к своей одежде, находит пульт и выключает наручники. Тело Джареда оседает, Дженсен падает к нему в ноги, утыкается в колени, не в силах вымолвить ни слова. В голове стучит: «Я его потерял, я его потерял, я все испортил!». Он тычется лицом в колени Джареда, слезы застилают ему глаза, из горла вырывается только всхлипы и стоны. Через какое-то время, Джаред поворачивается, берет его лицо в руки и пристально смотрит. Дженсен не ждет ничего кроме удара, но у него все-таки получается выдавить:
— П-прости… Не бросай меня…
— Не брошу, — и Джаред плюет кровью в его лицо.

Глава

Джаред вспоминал парня из гей-клуба для «поверенных». Они сразу друг другу понравились, как только выяснилось, что они болеют за одну команду. Парень был веселым, остроумным и обаятельным. Поэтому Джаред честно ему сказал, что думает, что у него не встанет. Парень, Пол, вроде бы его звали Пол, ответил: — Не парься, старик. Все будет волшебно, гарантирую. И Джаред решил попробовать, если получится – то отлично, если нет – то он хоть поумерит кому-то самолюбие. Но Пол за свои слова отвечал. Может, он был действительно спец в своем деле, может, сказался недотрах Джареда, но факт остается фактом – как только Пол взял член Джареда в рот, у него встало на три-пятнадцать. И все было чудесно, и, может быть – может быть! — Джаред бы оказал ответную услугу Полу, но тут его тело словно парализовало, и стальные браслеты-наручники сомкнулись на его запястьях.
Когда Джаред увидел Дженсена, он не был удивлен. Скорее у него возникло чувство, что самые плохие его предположения подтвердились. Дженсен выглядел так, как во время «наказаний»: жёсткий, холодный взгляд, будто заостренные черты лица и поджатые губы. «Он не играет, — Джаред похолодел. – Не играет и никогда не играл». Если до этого Джаред надеялся, что он сможет уберечь друга, то теперь надежды не было. Его друг, его Дженсен с огромными сияющими глазами, с длиннющими ресницами и обаятельной улыбкой пропал. И остался лишь незнакомец, опасный и безжалостный.
Теперь Джаред думал, что все те ужасы, которые рассказывают об изнасиловании, сильно преувеличены. В конце концов, проникновение – это просто трение кожи о кожу, а боль – это просто боль. Но и сильно преуменьшены тоже, так как никто не сказал Джареду, насколько это унизительно для мужчины, насколько противно от своей беспомощности и беззащитности. Боль от ударов плети, от вторжения в тело — ничто по сравнению с тем, как ломается что-то внутри от осознания, что Дженсен – мать его, Дженсен Эклз, которого он знал лучше, чем себя! – делает с ним это. Поэтому когда все закончилось, незнакомец исчез, и на его месте остался только испуганный мальчишка – Дженсен дрожал и извинялся – Джаред понял, что у него больше нет сил и желания прощать, подставлять плечо. Поэтому он и посмотрел на него с ненавистью – о! Джаред надеялся, что он смог показать всю ненависть, какую испытывал! – и харкнул кровью в это прекрасное и любимое лицо.
***
Если Дженсен думал, что за последние месяцы узнал, что такое ад, то, по-видимому, он сильно заблуждался. Либо это был лишь первый круг, либо вообще только Чистилище. Сейчас же он погружался все глубже в чувство вины, ненависти к себе и – И! ох, только не это «И!» — желания и ненависти к Джареду. После того, как Дженсен сорвался, Джаред делал все, чтобы довести его снова. Он больше не звал Дженсена по имени, редко «сэр» и все чаще «господин» или «хозяин». По дому ходил в одном белье и все время смотрел тем взглядом. А недавно вообще опустился перед Дженсеном на колени и предложил сделать минет. Дженсен не знал, как у него хватило воли вскочить и запереться в ванной.
Дженсен знал, почему Джаред так себя ведет – Джаред наказывал его, хотел ткнуть лицом в то, какой он плохой и испорченный. И Дженсену было очень-очень стыдно перед другом, он ненавидел себя за то, что сделал, но все равно начинал ненавидеть Джареда за то, что тот давит на самое больное место.
Дженсен пытался говорить с другом, пытался извиняться:
— Джей, ты прав в том, что ненавидишь меня. Я сам себя ненавижу. Джей, скажи, я все, что угодно сделаю, чтобы как-то это исправить. Хочешь, избей меня? Ну, хочешь — трахни, наконец! Только прекрати мучить и изводить меня, Джаред, пожалуйста! – обычно к концу такой речи Дженсен уже умолял, но на Джареда это не действовало. Он склонял голову и улыбался лукаво:
— Нет, господин, — голос как нефть, масляный и черный, — мы будем делать только то, что Вы хотите.
Идеальный. Джаред стал идеальным рабом – именно таким, каким его хотело видеть НАП, именно таким, каким хотел видеть его Дженсен в приступах своего безумия, именно таким, какого Дженсен возненавидел. И случилось то, что было единственным закономерным итогом поведения Джареда – Дженсен сорвался.
«Он от меня отказался, — думал Дженсен в ярости. – Конечно, пока все наше общение сводилось к выпивке и совместной работе, все было отлично. Но стоило произойти чему-то действительно серьезному и все – он винит меня во всем, а сам просто невинная жертва! Как будто не было всех этих ухмылок, всех этих облизываний губ и томных взглядов. Как будто он меня не провоцировал! А теперь просто смеется надо мной, смеется над тем, каким он меня сделал! Ну, все! Пусть теперь посмотрит, чего он добился!»
Дженсен не спешил. Нет, в этот раз спешка была совершенно ни к чему. Если в прошлый раз им руководила ярость и ревность, то теперь – расчет и ненависть. Когда он закончил все необходимые приготовления, он еще раз повторил про себя: «Убеждение. Принуждение. Физическое воздействие. Унижение». Что ж, посмотрим, насколько далеко может зайти Джаред.
— Джаред, иди ко мне! – позвал он.
Когда Джаред зашел в комнату и увидел Дженсена, то понял – вот оно. Вот она та точка невозврата, после которой или вверх, или вниз. Дженсен сидел на диване, в джинсах и расстегнутой рубашке, рядом на cтолике лежала уже знакомая плетка, смазка и презервативы. Что ж, расклад более чем понятный. Джаред уже был раздет до трусов – демонстрировал свое «послушание». Дженсен окинул цепким взглядом всю его фигуру и посмотрел прямо в глаза:
— На колени, — Джаред подчинился. Несмотря на то, что поза должна была выражать покорность, Джаред скорее выглядел, будто готовился к прыжку: одно мощное движение тела и зубы уже впиваются в шею врага и перегрызают горло. Дженсен оценил.
— Ты такой красивый, Джаред, ты знаешь об этом? – Дженсен улыбнулся уголком губ. – Давай, ползи сюда, ко мне…— Дженсен указал на место возле своих ног.
Джаред медленно пополз, не разрывая зрительного контакта с Дженсеном. Когда Джаред остановился, Дженсен взял его за подбородок:
— Красивый…— сильные пальцы заставляют запрокинуть голову, а другой рукой Дженсен проводит по лицу, по шее, по плечу, больно прихватывает сосок. – И непокорный…Да, Джаред?
— Да, сэр, — успевает сказать Джаред прежде, чем Дженсен бьет его по лицу открытой ладонью.
— Да…непокорный и дерзкий, — рука опять начинает кружить по телу, то лаская, то причиняя боль. – И любишь поиграть…— Дженсен заглядывает в глаза Джареду и зло добавляет. – Доводил меня столько времени, своими взглядами, своими блядскими ужимками… Какая же ты шлюха…
— Да, сэр, — губы саднит, но Джаред улыбается.
— Да… — Дженсен замирает с каким-то даже удивленным выражением на лице, которое, однако, быстро сменяется яростью. – Ты ведь этого хотел, да, Джаред? Да? Да?
Удар. Удар. Удар. Удар. Голову Джареда мотает влево-вправо, Дженсен бьет его по щекам, не рассчитывая силу, и рот быстро заполняется кровью. Потом Дженсен целует его, сминая разбитые губы, прорываясь языком в рот – кровь течет по их подбородкам, капает на пол.
Когда Дженсен отстраняется, он похож на вампира – они оба похожи на вампиров – с бешено горящими глазами, задыхающиеся, окровавленные.
— Расстегни мне ширинку, — когда Джаред тянется, чтобы выполнить приказ, Дженсен бьет его по руке. – Нет, ртом!
Джаред наклоняется, вцепляется зубами в язычок молнии и тянет вниз. Лицом он чувствует жар, исходящий от тела Дженсена, подбородок проезжается по затвердевшему члену. Дженсен сам стягивает свои трусы ниже, но штаны не снимает:
— Соси, — и когда Джаред колеблется, на его губах вновь появляется жесткая ухмылка. – Ну, же! Ты же уже предлагал мне это. Давай, девочка, поработай ротиком!
Когда Джаред берет в рот, Дженсен еле сдерживает вскрик. Рот больше и жарче, чем Дженсен себе представлял. А сосет Джаред и правда, как дешевая шлюха, пусть не очень умело, но так грязно и пошло, что возникает желание забыться и просто смотреть на то, как движется лохматая голова между ног Дженсена, как растягиваются губы, втягивают щеки и ходит кадык, когда Джаред сглатывает лишнюю слюну. Но Дженсен не может себе этого позволить, потому что он должен довести свой план до конца. Поэтому Дженсен одной рукой больно хватает Джареда за волосы, а второй берет плеть. Теперь простая последовательность движений: притянуть голову Джареда за волосы так, чтобы член вошел в глотку полностью, и как только он начнет задыхаться – ударить плетью по спине. Раз. Еще. Еще. Еще. Еще раз, прерываясь только для того, чтобы заглянуть Джареду в глаза и прокомментировать:
— Что? Ты же так изображал из себя доступную сучку! Неужели у тебя не получится профессионально отсосать? Давай! Я хочу, чтобы ты чувствовал мой член в своем горле еще очень-очень долго. Ну, давай, старайся. Ну!
У Джареда из глаз текли слезы, он все время давился, и ему было нечем дышать. Дженсен был прав – горло будет саднить еще долго, но Джаред не позволял себе думать об этом. Он решил идти до конца, и он не отступит.
Дженсен понял, что как бы он не старался, надолго его не хватит – возбуждение становилось все сильнее. Поэтому он дернул Джареда за волосы, отстраняя от себя. С растраханным ртом Джаред выглядел еще лучше – и взгляд остался таким же вызывающим. Хотелось завалить его и вытрахать из него все это сопротивление, всю его спесь и гонор, а если не получится – то выбить. «Унижение» — напомнил себе Дженсен и принялся раздеваться.
— Снимай, — Дженсен указал на трусы и, когда Джаред от них освободился, повернулся к нему спиной:
— Вылижи мне зад, — да, Дженсен знал, что в такой позе – отвернувшись от Джареда и уперевшись руками в диван – он более чем уязвим, но в этом-то и был смысл: нужно было проверить, насколько далеко можно зайти, насколько далеко может зайти Джаред. А сопротивляться он мог начать и раньше – сегодня не было никаких парализующих браслетов.
Джаред смотрел на Дженсена – на его мускулистую спину, на сильные ноги, на рельефную задницу – и мог бы признать его красивым. Прекрасным, великолепным, охуительным! Если бы не одно «но». Джареда жгла ненависть. И поэтому он не думал о том, насколько красивый мужчина стоит перед ним, демонстрируя свое совершенное тело. И поэтому, он не был возбужден. А вовсе не потому, что всю жизнь он предпочитал кого-то с грудью, узкой талией и без члена. Хотя нет, возбуждение все-таки было, но возбуждение от соперничества, от крови, от противостояния, не переходящее в сексуальное желание. Сейчас у Джареда была совсем другая цель – не проиграть и не сдаться. Поэтому он приблизился к Дженсену и широким движением языка лизнул ягодицу.
— Нет, блядь! – злой окрик, Дженсен хватает его за волосы и вдавливает носом между ягодиц. – Дырку мне вылижи, сука, ну!
Дженсен чувствует, как две огромные горячие руки ложатся ему на задницу, как они идеально подходят по размеру, как уверенно раздвигают ягодицы. Пара секунд – язык Джареда проводит влажную дорожку от мошонки вверх. Дженсену как будто дали под дых – это настолько порочно и интимно, что дыхание перехватает. Джаред старается на совесть – прижимается всей плоскостью языка, потом дразнит самым кончиком, обводит дырочку по краям, толкается внутрь, прижимается губами, двигает челюстью, как будто хочет укусить, потом опять лижет, и Дженсен уже может только бесстыдно раздвигать ноги еще шире и низко стонать. Дженсен чувствует, что между ягодиц уже очень влажно, Джаред издает какие-то совершенно невозможные чавкающие звуки, и Дженсен толкается задом ему в лицо, стараясь усилить ощущения.
Дженсен хочет протянуть руку к своему члену, он знает, что всего пару движений и он кончит. И как это было бы сладко. Но еще не время, поэтому вместо того, чтобы приласкать себя, он сжимает руку у основания, останавливая подступающий оргазм.
— Достаточно, — Дженсен разворачивается и целует Джареда – глубоко, грязно, сильно, чувствуя вкус собственного пота на языке.
Дженсен садится на диван, бросает Джареду смазку и пытается отдышаться.
— Сядь на задницу, раздвинь ноги и смажь себя, — Дженсен смотрит, как Джаред выполняет все его указания в точности и не может насмотреться – на гибкое тело, на мокрые волосы, падающие на глаза, на мокрый рот и на блестящие от смазки пальцы.
— Давай, теперь внутри, — Дженсен хочет смотреть вниз, туда, где исчезают длинные пальцы Джареда, туда, где скоро окажется его член. Но вместо этого смотрит Джареду в глаза – наглые, нахальные, хищные, блядские, дьявольские, прищуренные, невозможные – глаза.
— Упрямый… -рычит Дженсен. – Хватит. Теперь садись на мой член, шлюшка.
И Джаред садится. Одной рукой держится за спинку дивана, а другой направляет в себя член Дженсена. Входит туго и Джаред морщится, но медленно опускается. Дженсену кажется, что лучше уже и быть не может – так узко, сладко и правильно, но Джаред начинает двигаться и Дженсен забывает обо всем. В голове не одной мысли, только желание, чтобы скольжение по его члену не прекращалось никогда. Раньше – кажется, в другой жизни – Дженсен видел, как Джаред качается на тренажерах: все тело напряжено, мускулы ходят под кожей, но движения мерные, ритмичные. А сейчас, Джаред был на его коленях, принимал в себя его член полностью, но выглядел так, как будто занимается спортом. Вдох через нос, выдох через рот, ноги напрягаются, тело плавно поднимается вверх, тело ровно опускается вниз – как будто делает какое-то гребанное упражнение! И не возбужден. Дженсену это не нравится, он хочет дотронуться до члена Джареда, но тот быстро перехватывает его руку и прижимает к дивану.
Джаред не питал иллюзий на счет мужской природы. Это у женщин оргазм в основном в голове, им важны всякие психологические тонкости, правильный настрой, прелюдия…Мужчины не такие – у них возбуждение зависит в основном от физиологии. Боль в разбитом лице и поврежденной спине помогала Джареду сдерживать свое возбуждение. Член Дженсена в заднице особых неудобств не доставлял – просто трение, не больно, и не приятно. Но Джаред знал, что стоит Дженсену дотронуться до него – и все его старания пойдут прахом. Если Дженсен увидит, что он возбужден, то вся эта затея потеряет смысл. Поэтому он прижал руки Дженсена к дивану и начал двигаться быстрее. И в голове у Дженсена стало совсем пусто, он мог только толкаться вверх, внутрь Джареда, и бессвязно стонать:
— Сучка…какой же ты…давай…еще…Джей, двигайся еще…вот так…тварь, что ж ты со мной делаешь…блядь…девочка моя… хороший мой…давай, сожмись еще раз так…давай, для меня…мой, только мой…слышишь…сука…люблю…Джееей…— Дженсена подбросило на месте, голова запрокинулась, тело выгнулось и он кончил. Джаред перевел дыхание, слез с подрагивающего от оргазма Дженсена, оделся и вышел из комнаты.
Когда он вернулся в комнату, Дженсен только-только начал приходить в себя. Джаред поставил на столик кружку горячего кофе и помог Дженсену одеться. Потом Джаред всунул Дженсену в руки кружку и проследил за тем, что бы тот выпил все до последней капли.
— Ну, что поговорим? – спросил Джаред и, когда Дженсен кивнул, продолжил:
— Прежде всего, тебе нужно понять одно, старик, — Джаред подошел к сидящему Дженсену. – Я не шлюха, не девочка и не твой раб, — прежде, чем Дженсен успел что-то ответить, ударил его по челюсти.
— Если я что-то делаю, это потому, что я так решил, а не потому, что я охуеть как боюсь тебя, НАПа или кого еще, — Джаред ударил Дженсена в солнечное сплетение и тот согнулся от боли.
— Мы попробовали…и сегодня в том числе, делать по-твоему, — Джаред взял Дженсена за волосы, потянул вверх и наклонился к его лицу. – И кое-что выяснили: во-первых, тебе, очевидно, так нравится. Во-вторых, это ни хуя не нравится мне. Но особого выхода у нас нет, и нам все равно с тобой придется быть вместе и продолжать все это дерьмо с Протектором и поверенным. И самое главное, что мы выяснили, что по-твоему просто не работает, потому что мне кажется, что в следующий раз я тебя просто убью.
Джаред встряхнул Дженсена:
— Убью, сука, тебя, понимаешь? – Дженсен широко распахнул глаза: в голосе Джареда, в его глазах было отчаяние. Несмотря на боль, несмотря на удерживающую его руку, Дженсен потянулся к Джареду и обнял так крепко, как только мог. Джаред замер, постоял немного так, а затем отстранился, и взгляд его стал печальным:
— Мы бы с тобой даже могли решить все по-мужски, подраться там…— задумчиво проговорил он и провел рукой по лицу Дженсена. – Ты сильный, я сильный, победил бы тот, у кого бы злости хватило…
Дженсен прижался лицом к ладони Джареда и посмотрел ему в глаза. Джаред убрал руку.
— Короче, за тобой должок, приятель, — Джаред отошел и хлопнул себя по коленям. – Ты мне, блядь, должен, особенно после сегодняшнего.
— Я все отдам, — голос Дженсена прозвучал глухо, но уверенно.
— Да? – Джаред посмотрел на него вопросительно. – Что ж посмотрим… Лечи пока челюсть, я хочу, чтоб ты был как новенький. Я сам тебе скажу когда.
— Хорошо, — Дженсен кивнул, и Джаред вышел из комнаты.

глава и эпилог

Джаред не торопился и не торопил Дженсена. Да и отек на лице прошел не так уж быстро. Джареду нужно было подумать. Он решил идти до конца, но все равно переживал из-за того, сможет ли все выдержать Дженсен. Сейчас, когда злость поутихла, Джаред мог спокойно подумать о том, что произошло. Да, Дженсен зашел далеко. Делал такие вещи, на которые бы в их прежней жизни был не способен, о которых, наверное, никогда и не думал. Джареду было важно понять, что заставило Дженсена захотеть… такого. Воля Протектората? Всеобщее безумие? Временное помешательство? Какие-то скрытые комплексы или страсти? Какой бы вариант Джаред не рассматривал, он понимал, что дело не в этом. Поэтому приходилось признать, что единственной причиной был он сам – Джаред. Нет, Джаред не думал, что Дженсен влюблен в него с первого дня знакомства и всегда мечтал его заполучить – нет. Тот Дженсен, с которым они познакомились на кастинге «Сверхъестественного», конечно, любил его – Джаред был руку дать на отсечение, что любил – но совершенно нормальной, товарищеской, может, братской любовью. Просто обстоятельства сложились таким образом, действительность так вывернулась, что они оказались друг перед другом совсем в ином свете. И что-то замкнуло.
Сейчас Джаред смотрел на Дженсена и тоже это видел – видел прямую линию плеч, видел твердый подтянутый пресс, видел красивые мужские скулы и трогательные веснушки. До этого Джаред был ослеплен своей ненавистью, злостью, обидой, был слишком занят борьбой с НАПом, с правилами, за то, чтобы сохранить себя, несмотря ни на что. А сейчас, зная, что Дженсен принял его условия, что дальше они попробуют так, как скажет Джаред, он стал замечать все это – как Дженсен на него смотрит, как улыбается, как заботится. Но при этом Джаред помнил и тот жесткий, суровый взгляд, помнил плеть в руках Дженсена и вкус собственной крови. Дженсен хотел от него что-то, хотел так сильно, что был готов взять это силой, просто-таки выбить из Джареда – и не мог.
Джаред знал, что не шутил, когда сказал, что если Дженсен попытается еще раз, Джаред его убьет. Это была правда. Может, конечно, Дженсену бы пришлось его убить – но точно, ничем хорошим это бы не кончилось. Потому что нельзя ломать человека, которого любишь. Нельзя разорвать грудную клетку, чтобы достать сердце и надеяться, что оно будет биться. Джаред надеялся, что сможет объяснить это Дженсену. Можно действовать только на равных, и чтобы что-то получить, нужно что-то отдать.
***
Дженсен боялся. Джаред сказал, что сегодня пришло время отдавать долги. Дженсен не был уверен, что сможет дать то, что от него попросит Джаред. Не был уверен, что сможет также раскрываться, также подставляться, как он. Не был уверен, что если Джаред заставит его делать что-то из того, чего требовал сам Дженсен, он справится. И все же Дженсен понимал, что это единственный выход из ситуации. То, что Джаред до сих пор с ним, что не бросил его, значит, что Джаред еще на что-то надеется, что хочет поверить Дженсену. И что он должен показать, что готов раскрыться, готов слушаться беспрекословно, не сомневаясь и не спрашивая, как далеко все зайдет. Поэтому он глубоко вдохнул и открыл дверь в комнату Джареда.
Джаред сидел на постели в одних джинсах, чуть откинувшись назад и широко расставив ноги. Он лениво окинул взглядом вошедшего Дженсена – бледный, даже веснушки побледнели от волнения, но взгляд открытый, прямой.
— Разденься, — так же лениво и тягуче.
Дженсен снял футболку, спортивные штаны и встал в нерешительности, не зная, снимать ли боксеры.
— Полностью, — Джаред смотрел на Дженсена нечитаемым взглядом, Дженсен весь подобрался, но послушался.
— Подойди ближе, да вот так. Теперь встань на колени, ноги не своди. Давай, раздвинь, я хочу все видеть, — Джаред отдавал приказы быстро и четко. Дженсен покраснел, он чувствовал себя как никогда открытым и беспомощным.
Джаред надменно улыбнулся:
— И что же мне с тобой сделать, а, Дженсен? – Джаред встал и обошел, его кругом, взял за шею одной рукой, притянул к себе, а второй шлепнул по ягодице. – Отвечай!
— Ты можешь… — еще один шлепок.
— Я сегодня твой хозяин, Дженсен. Обращайся ко мне соответственно.
— Вы…— «Боже как же стыдно» — подумал Дженсен. Задница горела, было не больно, но очень-очень стыдно стоять посреди комнаты голым, ощущая след от руки Джареда на попе. – Можете приказать мне… — Дженсен весь покраснел. – Отсосать.
— Да, конечно, Дженсен, — Джаред улыбнулся и наградил его еще парой шлепков. – Я могу приказать тебе отсосать, вылизать мой член, взять в рот, вставить тебе его в горло, растянуть твои красивые пухлые губки, заставить захлебываться слюной, а потом и спермой, да, Дженсен?
— Д-да, сэр, — Дженсену было плохо и стыдно, его начало потряхивать как в лихорадке, но все же от этих слов, от этих грязных, пошлых слов, его член начал наливаться.
Джаред наклонил его, прижал его голову к полу, заставив оттопырить задницу, и продолжил его шлепать.
— Тебе же ведь хочется этого Дженсен, ведь правда, хочется? – по голосу было слышно, что Джаред улыбается, но Дженсен мог думать только о том, как нелепо он выглядит с задранной кверху задницей, и о том, что ему хочется, чтобы Джаред вставил ему в рот свой большой и толстый член.
— А еще я могу кончить на пол и заставить тебя языком слизывать сперму с пола, — Джаред продолжал говорить, не сбиваясь с ритма, нанося удар за ударом. – А еще я могу приказать тебе облизывать мне ноги или задницу, или заставить тебя растягивать себя у меня на глазах или сесть на мой член и прыгать на нем, пока я не кончу… Ты же именно это любишь сам, да, Дженсен? – Джаред прекратил его шлепать, поднял за волосы с пола и заглянул в лицо: — Да, Дженсен? Могу я тебе это приказать?
— Да, сэр, — Дженсен жмурился, оттого, что Джаред тянул его за волосы слишком сильно, но старался не отводить взгляд. – Вы можете мне это приказать.
— И ты, сделаешь это, да? – Джаред смотрел на него со злостью. – Ты будешь послушным мальчиком и сделаешь это?
— Да, сэр, — Дженсен старался, чтобы его голос прозвучал как можно искреннее, чтобы злость ушла из взгляда Джареда.
Джаред заставил его опять сесть на колени, отпустил волосы и вернулся на кровать.
— Подрочи себе, — Дженсен положил руку на член, сделал несколько движений и почувствовал, что он увеличивается. – Какой ты хороший послушный мальчик… Ноги шире, смотри на меня. Я только вот что думаю, Дженсен. Это же будет нечестно, приказывать тебе делать то, что ты и так так сильно любишь. Смысл наказания теряется, не находишь?
Джаред вопросительно посмотрел на него:
— Всё, достаточно. Убери руку и подползи ко мне, — Джаред похлопал рукой по полу рядом с кроватью. Когда Дженсен все выполнил, Джаред взял двумя руками его за щеки и слегка наклонился. – Вот смотрю я на тебя, ты же просто картинка: член блестит от смазки, задница горит от порки, щеки от стыда… И думаю: такой красивый и послушный мальчик только удовольствие от всего этого получает. Но это неправильно, Дженсен, ты должен получить урок.
Джаред наклонился к уху Дженсена и жарко зашептал:
— А если я захочу тебя трахнуть ногой, как ты думаешь, ты сможешь, а, Дженсен? Если я заставлю тебя встать раком, раздвинуть руками твою красивую тесную попку и подставиться для этого, а? Я, конечно, возьму смазку, растяну пальцами твою дырочку, мне бы хотелось, чтобы ты принял все пять… как думаешь, сможешь, Дженсен? А потом я заставлю тебя насадиться очком прямо мне на ступню. Конечно, будет больно, может ты чуть-чуть и порвешься, но это же урок, это же воспитание. Кстати, ты знаешь, какой у меня размер ноги, а, Дженсен?
У Дженсена из глаз брызнули слезы, он смотрел на Джареда, но видел только жестокую ухмылку. Он хотел отвернуться, но Джаред держал его за лицо и не давал спрятать взгляд.
— Ну, как, Дженсен? Сделаешь это для меня? – глаза в глаза. И Дженсен кивает, смаргивая слезы.
— Хорошо. Выполняй, — Джаред отпускает его лицо и садится на кровати.
Дженсен поднимается на ноги, залезает на кровать, становится на четвереньки, задницей к Джареду. Утыкается лбом в одеяло и руками разводит ягодицы. Пытается заставить себя дышать ровно и спокойно, но как только за спиной слышится щелчок, с которым открывается смазка, дыхание сбивается и его начинает потряхивать. Холодная смазка льется между ягодиц, Джаред распределяет её рукой, обводит пальцем поджавшуюся дырочку и слегка надавливает. Дженсен пытается не зажиматься, зная, что от этого будет только хуже, но он не может, так как все его мысли только о том, что Джаред собирается запихнуть ему в задницу ногу. Ногу! Палец продавливается внутрь и начинает двигаться, сначала вперед-назад, а потом в стороны, растягивая стенки. С Дженсена льется пот, он чувствует, как намокла спина и лицо. Джаред вставляет второй палец и это неприятно, хочется уйти от проникновения, но Дженсен заставляет себя оставаться на месте и только сильнее руками раздвигает ягодицы. Джаред пытается всунуть третий палец, и это уже больно, Дженсена начинает колотить и трясти, а Джаред молчит и продолжает вдавливать в него пальцы – господи, хоть бы он хоть что-нибудь сказал, хоть слово, хоть бы обозвал, но не молчал, не молчал, господи, почему он молчит! – и Дженсен больше не может, отпускает руки, падает на одеяло и захлебывается рыданиями.
Тут же сильные руки Джареда подхватывают его и разворачивают.
— Тише, тише, Джен, успокойся, — Джаред обнимает его крепко, но ласково, гладит по спине, вытирает слезы. – Все в порядке. Все закончилось. Не реви ты, маленький мой, хороший.
Дженсен смотрит на Джареда – взгляд у него больше не злой, а добрый, щенячий. Дженсен всхлипывает:
— Про-сти, я не смог… Я хотел, но я… но я…— его все еще трясет и колотит.
— Дженс, ты что! Конечно, ты смог, ты все сделал, Дженс…— Джаред покрывает его лицо легкими поцелуями: целует глаза, скулы, нос, губы, лоб, сцеловывает слезы с ресниц. – Все закончилось, успокойся. Все хорошо. Ты меня любишь, я знаю. Ты же любишь меня, Джен?
— Люб-лю, — Дженсен уже понимает, что все в порядке, но не может остановиться, не может успокоиться, у него чуть ли не истерика от пережитого страха потерять Джареда и остаться с незнакомцем, который хотел его разорвать.
— И я тебя люблю, Дженс. Люблю тебя, мальчик мой, Джен, слышишь? – Джаред заглядывает ему в глаза, и Дженсен находит в себе силы кивнуть.
— Ну вот и хорошо, — Джаред подхватывает его под мышки и поднимает. – Пойдем в душ, Дженс.
Джаред затаскивает его в душ, включает горячую воду и, сняв джинсы, залезает сам. Он моет его целиком, лаская большими ладонями тело, смывает смазку, уверенными движениями проходится по мышцам, и Дженсена понемногу отпускает. Потом Джаред вытирает его и тащит обратно в кровать. Ложится сверху, трется всем телом, целует, и Дженсен начинает отвечать – сначала нежно, ласково, будто пробуя. Потом все с нарастающей страстью, жадно, сильно, горячо. Джаред уже рычит, вылизывает все его тело – грудь, соски, живот, пах. Берет в рот твердый член, сосет, глубоко принимая в себя так, что Дженсен может только вцепиться в его волосы и подбрасывать бедра вверх, стараясь проникнуть еще глубже. Потом Джаред переворачивает его на живот и начинает вылизывать задницу, и Дженсен не может сдержать громких стонов, ему хорошо, жарко и просто невозможно терпеть. Поэтому когда Джаред все-таки входит в него, вставляет свой член в вылизанное отверстие, Дженсен сразу подается назад, стремясь получить как можно больше. Оба стонут от переполняющего наслаждения, но даже не от секса, а от чувства обладания – вот оно! Мое! Наконец! Дженсен кончает раньше, извиваясь и вскидываясь под Джаредом. Джаред выходит и тычется своим членом в яркий, зацелованный рот Дженсена, и тот с готовностью размыкает губы. Несколько движений языка, несколько движений члена и Джаред тоже изливается, вытягивается на кровати и целует Дженсена.
Уже засыпая, Дженсен все-таки спрашивает:
— Что-то внутри, Джаред, да?
— Да, Дженс, типа души.