Левин Игорь

«Учился жизни в ФМШ, что и определило жизнь.Всегда что-то создавал и входил в конфликты. 30 лет в авторской песне. Сейчас в Канаде, возглавляю созданный мной Клуб «Второе дыхание». За спиной крупнейшие фестивали «Ростовское метро», стройбат, университет, работа электронщиком с жуткой секретностью, домогательства КГБ, чуть не стоившие свободы, написание песен для театра, ведение передач на радио, эпатаж, безумные выходки. Постарел, но не повзрослел. Реальность всё так же скучна, и её хочется разукрасить».

Когда мне подарили гитару – я растерялся.

Ведь на ней теперь нужно играть…

А я только слегка перебираю лирные струны.

Но мне сказали, что поэту нужна гитара,

И она всегда была со мной.

Теперь, читая стихи, я перебирал гитарные струны,

И мне было легче.

Нет, я так и не умел играть на гитаре, но

Когда у меня украли гитару – я растерялся…

Можно ездить в Москву, Ливерпуль, Будапешт

И в Париж впечатленья ловить.

Но другое на это я выменял.

Я лечу в дорогие не именем

Город Прошлой Любви, Город Новых Надежд.

Ленинград, Город Грусти, прости меня

За проплывший за окнами твой Эрмитаж

По пути на Приморский бульвар.

Ты его благодарным туристам отдашь,

Как Кавказ – черноморский загар.

Ты ещё их не сотнями впустишь.

Извини, я приехал за грустью.

Не надо музу торопить,

Ещё пегасик не отвязан.

С поэтом можешь ты не пить –

Но наливать ему обязан.

Ночи (веночек рубайат)

С чем сравнится, любимая, первая ночь? Мне в сравнении мог бы всевышний помочь. Клад копаю я там, где его не бывало. Это подлая мысль, я гоню ее прочь.

Ночь вторая, то самая сладкая, о! Не хочу я о ней говорить ничего. Я познал это тело, душа же осталась, Увы, под чадрою, и это милее всего.

Третью ночь соловей пел при той же луне. Я вошел к ней, сгорая в любовном огне. Но спросила: «А где ж жемчуга и опалы?» И опало все лучшее сразу во мне.

На четвертую ночь я любимой скажу: «Надевай-ка назад ты свою паранджу». Ты, конечно, сладка, но сладка ты без меры, Выпить горькой к друзьям я в кабак ухожу.

А на пятую ночь нацелуюсь я всласть. Покажу луноликой я ласку и власть. О великий Аллах, ты же ей не откроишь, Где та сладкая ночь у меня началась.

Перед ночью шестою я чувствую страх, Все замки у любимой рассыпались в прах, Дай несчастному силы хоть чашу пригубить, Подскажи ей другие занятья, Аллах.

В ночь седьмую на то лишь махну я рукой, Что любимая стала блудливой такой, Что и евнухов сделала вновь жеребцами. Все пустое, коль я обретаю покой.

О покой, без тебя мне извечно невмочь. Но лицо открывает мне женская дочь. И уж делим мы чашу с молитвой Аллаху, И опять начинается первая ночь.