Экспериментальные исследования ВПФ

В центре исследований А. Н.Леонтьева оказались два важней­ших психических процесса — память и внимание (большая часть книги посвящена памяти). Из основных свойств памяти как выс­шей психической функции он изучал прежде всего ее опосредствованность. При анализе данного свойства ВПФ А.Н.Леонтьев использовал идеи Л. С. Выготского о двух родах стимулов (стиму­лы-объекты и стимулы-средства). В его экспериментальных иссле­дованиях применяется созданная в школе Л.С.Выготского мето­дика «двойной стимуляции» (одни стимулы, например слова, вы­ступают в качестве объекта запоминания, другие, например кар­тинки, — в качестве вспомогательных стимулов-средств — «узел­ков на память», — призванных облегчить запоминание).

Изложим коротко основные результаты проведенных А.Н.Леонтье­вым экспериментальных исследований. Отметим прежде всего их фунда­ментальность — только в исследованиях памяти приняло участие около 1200 испытуемых разных возрастных групп: дошкольники, школьники, взрослые (студенты). Из них около тысячи человек прошли исследования по всем четырем сериям эксперимента, каждая из которых предполага­ла запоминание испытуемым определенного материала. В первой серии использовались 10 бессмысленных слогов (тям, руг, жел и др.), во вто­рой и последующих — по 15 осмысленных слов (рука, книга, хлеб и др.). В четвертой серии слова отличались от слов второй и третьей серий боль­шей степенью абстрактности (дождь, собрание, пожар, день, драка и др.).

В первых двух сериях слоги или слова читались экспериментатором, а испытуемому нужно было их запомнить и воспроизвести в любом поряд­ке. В третьей и четвертой сериях испытуемым предлагалось запоминать читаемые экспериментатором слова при помощи вспомогательных сти­мулов-средств. В качестве таковых использовались карточки (размером 5 на 5 см) с нарисованными на них картинками (30 штук). В инструкции указывалось: «Когда я назову слово, посмотри в карточки, выбери и отложи такую карточку, которая поможет тебе припомнить слово». С каж­дым испытуемым был проведен индивидуальный эксперимент, продол­жавшийся 20 — 30 мин. С дошкольниками он строился в виде игры.

Один из графиков, в наглядной форме представивший резуль­таты некоторых проведенных под руководством А.Н.Леонтьева экспериментов, получил название «параллелограмм развития» и вошел во многие учебники психологии [111, 480]. Этот график представлял собой обобщение результатов второй и третьей се­рий экспериментов — серии запоминания слов без использова­ния внешних вспомогательных средств (картинок) и серии запо­минания аналогичных слов при помощи этих средств — на трех группах испытуемых (дошкольники, школьники и студенты).

У дошкольников запоминание по обеим сериям было одина­ково непосредственное, поскольку даже при наличии карточки ребенок не умел использовать ее в инструментальной функции (вместо выбора карточек в качестве средства запоминания — «узел­ка на память» — ребенок, например, начинал играть с ними); у взрослых запоминание, напротив, было одинаково опосредство­ванное, поскольку и без карточек взрослый хорошо запоминал материал — только с использованием уже внутренних средств (кар­точки как «узелки на память» были ему уже не нужны). У школь­ников процесс запоминания с помощью внешних средств приво­дил к существенному повышению его эффективности, в то время как запоминание без них было ненамного лучше, чем у дошколь­ников, поскольку внутренние средства запоминания у них также отсутствовали.

Аналогичные результаты были получены в экспериментах А. Р.Лурия при исследовании памяти как ВПФ. Методика была почти идентичной вышеупомянутой с той только разницей, что в эксперименте предусматривалась жесткая связь между картинкой и словом — на каждое слово давалась вполне определенная кар­точка. Для дошкольников выполнение этой задачи оказалось даже более простым, чем в экспериментах А.Н.Леонтьева, и поэтому расхождение полученных во второй и третьей сериях результатов у дошкольников оказалось большим, чем в изложенных выше экс­периментах (почти как у школьников). Еще более существенным подтверждением гипотезы Л. С. Выготского о «вращивании» знака в процессе формирования ВПФ стали результаты исследований опосредствованного внимания [64|. Графическая форма представ­ления результатов напоминала практически такой же параллело­грамм, что и в экспериментах по изучению памяти как ВПФ.

В данных исследованиях процессов опосредствования в запо­минании удалось сделать нечто большее, чем только констатиро­вать использование стимулов-средств при решении задач на запо­минание: были выделены и проанализированы качественно раз­личные операции, которые определяют выбор средства для запо­минания на разных стадиях психического развития.

Первый этап развития операции опосредствования в процессе запоминания А.Н.Леонтьев назвал доассоциативным — картинка выбиралась ребенком без всякой связи с предъявленным словом (например, на слово «мышь» следовала картинка «умывальник», на «обед» — «картина» и т.п.). Согласно Л.С.Выготскому, этот этап психического развития можно назвать стадией примитивной психики (здесь знак не используется еще ни в какой форме).

Второй этап — этап ассоциативно детерминированного словом выбора. В большинстве случаев даже у дошкольников картинка выбиралась уже с учетом предъявленного слова — например, к слову «обед» подбиралась картинка «школа». Внутри этого этапа различались две стадии развития рассматриваемого процесса — на первой ребенок выбирал более или менее адекватную картин­ку, но не мог объяснить свой выбор, на второй стадии ребенком давалось уже объяснение его выбора («в школе учатся и обедают»). Однако выбранная картинка при воспроизведении не могла, как правило, «воскресить» то слово, которое нужно было с ее по­мощью запомнить (т. е. если элемент А всегда вызывает элемент В, то это не значит, что появление В приведет к появлению А). «Ни­какая простая ассоциативная связь не обладает признаком непо­средственной обратимости», — писал по этому поводу А. Н.Ле­онтьев [64, 114]. В одном из экспериментов это было просто и красиво доказано: после того как испытуемый выбирал картин­ки, экспериментатор отбирал их и просил вспомнить соответ­ствующие картинки при повторном чтении слов. Из 15 выбранных картинок испытуемый вспоминал 13, в то время как при запоми­нании слов в обычно проведенном эксперименте из третьей се­рии было всего три правильных воспроизведения.

Таким образом, связь здесь односторонняя — картинка хотя и связана ассоциативно со словом, но выбрана без учета последую­щего воспроизведения слова. Следовательно, выбор картинки ос­тается все еще на стадии натурального акта, поскольку способ выбора второго стимула (стимула-средства) не подчинен цели операции в целом. Использование картинки не ведет здесь к под­линному запоминанию, которое, по остроумному замечанию П.Жане, связано «с обратным билетом». Это означает, что при выборе картинки для запоминания слова испытуемый должен пре­дусмотреть «обратный ход» — от картинки к слову, т.е., метафо­рически говоря, «заранее купить обратный билет». Именно поэто­му на данном этапе развития операции опосредствования при вос­произведении слов испытуемый очень часто делает характерные ошибки — называет то, что изображено на картинке. Поэтому «связанная» методика (т.е. предложение ребенку строго фиксиро­ванной картинки на каждое слово) так увеличивает запоминае­мость дошкольниками слов — она дает в руки ребенка как бы готовое средство, извне опосредствующее запоминание. Эта ста­дия развития процесса опосредствованного запоминания была названа в книге А.Н.Леонтьева вслед за Л.С.Выготским стадией наивной психологии.

Наконец, на третьем этапе процесс запоминания становится опосредствованным. Эффективность запоминания увеличивается у школьников не потому, что они начинают лучше объяснять вы­бор, а потому, что меняется структура операции опосредствова­ния — картинка выбирается с учетом последующего воспроизве­дения стоящего за ней слова, т.е. выбор карточки здесь уже под­чинен самой операции, может быть понят только с точки зрения ее конечной цели. На этом этапе бросается в глаза тщательность выбора картинки, иногда одна картинка в процессе этого выбора меняется на другую, т.е. наблюдается своеобразное примеривание картинки к запоминаемому слову. Таким образом, операция вы­бора заключается в том, что образование связи между словом и картинкой является реакцией не на настоящую, а на будущую ситуацию. Например, к слову «птица» ребенок подбирает картин­ку «бабочка» и говорит тут же «бабочка — птичка» (т.е. ассоцииру­ет от картинки к слову, а не наоборот, тем самым как бы пред­восхищая воспроизведение). Подобный выбор имеет все признаки интеллектуальной операции.

В книге А. Н.Леонтьева специально были проанализированы и условия формирования операции опосредствования. Чрезвычайно значимую роль в этом процессе играет речь. Умственно отсталого ребенка (у которого до этого отсутствовала способность к опосредствованному запоминанию) заставляли комментировать вслух сначала картинку, а потом и сам процесс ее выбора. Эффектив­ность опосредствованного запоминания при этом резко возраста­ла. Напротив, можно разрушить сложившийся процесс опосред­ствования, категорически запретив испытуемым говорить во вре­мя опыта, т.е. «выключить» речь. Было доказано, что условное значение «мнемического знака» карточка приобретает только в процессе замещения наглядно-образных связей связями, не вы­раженными в образах, что осуществляется в речи. Следовательно, натуральное запоминание, становясь опосредствованным, вместе с тем превращается в интеллектуальное запоминание.

После овладения ребенком запоминанием с помощью внеш­него средства начинается процесс вращивания вспомогательных стимулов-средств, т.е. переход к внутренне-опосредствованному за­поминанию. А. Н.Леонтьев специально исследовал механизм этого перехода на материале опосредствованного запоминания и вни­мания у взрослых.

Выбор взрослых осуществляется быстрее, чем у школьников, часто он менее тщателен и менее оригинален — он вообще совер­шается в известной степени как бы независимо от задачи, потому что сама операция уже не зависит от выбора карточки — карточка только «опора» операции, «полувнешний инструмент». В одном из экспериментов, изучающих внимание, взрослым испытуемым предлагалось не отбирать, а только глядеть на лежащие на столе карточки, и даже в этом случае они помогали решать задачу на внимание, «овладевать» своим вниманием. Таким образом, сам процесс опосредствования, хотя и «опирается» на карточки, тем не менее имеет уже внутренний характер. Вращивается, собствен­но говоря, не только и не столько знак, сколько вся система операций опосредствования. Для ускорения процесса вращивания был использован остроумный методический прием — ограничение числа карточек для запоминания (вплоть до одной-единственной). Тогда процесс запоминания испытуемым превращался в рассказ, каждое слово которого было каким-то образом связано с карточ­кой, т.е. теперь, согласно А.Н.Леонтьеву, «инструментальную функцию» уже исполняли слова и появлялась высшая форма внут­ренне-опосредствованного запоминания, т.е. ассоциативно-логи­ческое. При этом и сама речь меняла свою форму — из внешней она становилась внутренней.

Для понимания культурно-исторического подхода к изучению человеческой психики очень важно рассмотреть еще одну пробле­му: как соотносятся между собой высшие и низшие формы пси­хических функций, в частности памяти? Одни авторы (например, Т. Рибо) в объяснении как низших, так и высших форм памяти ссылались на мозговые (физиологические) процессы. Правомер­ность этой точки зрения А.Н.Леонтьев видел в том, что ника­кие — даже самые высшие — формы памяти не могут быть неза­висимы «от способности нервной системы к образованию и со­хранению следов предшествующего опыта». Однако ссылаться на «общую физиологическую природу высшей памяти — значит ни­чего в ней не объяснить» [64, 54]. Подобного рода объяснения напоминают ответ студента на экзамене, когда на вопрос о том, что такое сульфат натра, экзаменующийся с важным видом гово­рит, что это совокупность атомов. Несмотря на то что в этом отве­те зафиксирована действительно глубокая истина, вряд ли этот студент получит положительную оценку⁴.

Другие авторы (А.Бергсон), напротив, резко противопоставля­ли обе формы памяти как имеющие совершенно различное проис­хождение (память «тела» и «память духа»). Правильность этой точки зрения А.Н.Леонтьев видел в том, что обе формы действительно качественно отличаются друг от друга: «Память — человеческая функция, которая обусловлена не только биологическим, но и ис­торическим развитием» [64, 34]. Но сложная деятельность высших форм человеческой памяти строится на основе низших ее форм.

Таким образом, проблема соотношения высших и низших форм психических функций решалась в школе Л. С. Выготского треть­им — диалектическим — путем: возникая на основе низших, выс­шие формы памяти несут в себе «в снятом виде» эти низшие фор­мы и в то же время не сводятся к ним: «старые формы продолжа­ют не только сосуществовать с новыми формами, но и содер­жаться в них, образуя их натуральную основу» [64, 138].

Эмпирические исследования А.Н.Леонтьева убедительно под­твердили гипотезу Л.С.Выготского о том, что становление выс­ших форм психических процессов идет через использование сти­мулов-знаков, которые в процессе развития превращаются из внешних во внутренние. Кроме того, на том же эмпирическом материале была подтверждена и гипотеза Л.С.Выготского о сис­темном строении сознания, о взаимодействии отдельных психи­ческих функций друг с другом. Прослеживая развитие памяти как ВПФ, А.Н.Леонтьев установил, что на определенном этапе этого развития запоминание становится логическим, а мышление приоб­ретает мнемическую функцию. Столь же системно связанными ока­зываются в процессе развития высших формы памяти и волевые процессы: «память человека действительно обладает всеми при­знаками волевого акта — в процессе развития нашей памяти мы овладеваем ее процессами, делаем ее воспроизведение независи­мым от непосредственно действующей ситуации, словом, сооб­щаем своему запоминанию произвольный характер» [64, 152].

Исследования школы Л.С.Выготского имели не только чрез­вычайно важное теоретическое, но и практическое значение. Было установлено, что обязательным условием усвоения ребенком зна­ковых систем является его совместная деятельность со взрослым. Таким образом, сознание у ребенка формируется не спонтанно, а представляет собой в известном смысле «искусственную форму» психики. Вопрос о методах «воспитания» памяти решался прин­ципиально иначе, чем многими психологами и педагогами того времени. Они придерживались идеи о возможности развития па­мяти путем механических упражнений; эта идея, кстати говоря, в массовом сознании широко распространена до сих пор. Согласно позиции школы Л.С.Выготского, повышение эффективности за­поминания обеспечивается формированием у человека приемов опосредствованного запоминания.

Этот вывод был особенно значим для дефектологов, имеющих дело с детьми с задержками или дефектами психического разви­тия (говоря словами Л.С.Выготского, «высшее оказалось наибо­лее воспитуемым»). Наконец, воспитание приемов запоминания должно учитывать прежде всего активность самого воспитанника, поэтому необходимо создать условия, при которых эта активность будет обеспечена в ходе усвоения учебного материала. Обеспече­ние активности возможно, в свою очередь, при включении дей­ствия запоминания в осмысленную для ребенка деятельность (сле­дует, например, насыщать программы обучения материалом, ко­торый связан с реальной окружающей ребенка действительно­стью и который тем самым имеет для него смысл).

Дальнейшее развитие взглядов Л.С.Выготского и его школы выходит за рамки рассмотрения нашего курса «Введение в психо­логию». В последние годы жизни (начало 1930-х гг.) Л.С.Выгот­ский в своих исследованиях смещает акценты с изучения знака в его «инструментальной» функции (в функции «средства», «инстру­мента», «орудия») на изучение «внутренней стороны знака», той системы операций, которая стоит за знаком, — а именно его зна­чения. В это же время А. Н.Леонтьев вместе с несколькими други­ми учениками Л.С.Выготского уезжает в Харьков, который был в то время столицей Украины, и там появляется Харьковская психо­логическая школа. Именно в рамках этой школы впервые были сфор­мулированы принципы деятельностного подхода в психологии.

Научная программа Харьковской школы создавалась как аль­тернатива программе Л.С.Выготского. Основной принципиаль­ный недостаток культурно-исторической концепции А. Н.Леонтьев видел в том, что сознание в ней «чрезмерно интеллектуализировалось»: в стороне оказалось изучение аффективно-потребностной сферы деятельности человека, а формирование сознания у ребенка рассматривалось лишь в условиях речевого общения ребенка со взрослым. Впрочем, недостаточность изучения связи по­знавательных процессов с аффективно-потребностной сферой человека осознавалась и самим Л.С.Выготским, который любил повторять: «За сознанием лежит жизнь». Во вновь возникшей Харьковской школе психологи как раз и попытались обратиться к изучению реальной человеческой жизни, целостной едницей которой, по А.Н. Леонтьеву, выступает деятельность. Именно эта категория и стала одной из центральных для создателей деятельностного подхода в психологии.

1. В отечественной психологии XX в. существовали и другие школы (Ленинградская, Пермская, Грузинская и др.). Эти направления изучаются в иных кур­сах (отдельные идеи Грузинской школы психологии установки будут рассмотре­ны нами в главе 7).

2. Представитель одного из африканских племен.

3. Термин " интериоризация" буквально переводится как переход внешнего во внутреннее. В данном случае он является синонимом используемого Л.С. Выготским термина " вращивание". проблема интериоризации принадлежит к сложным и неоднозначно решаемым проблемам психологической науки.

4. Данный пример принадлежит П.Жане.

5. Е.Е. Соколова. Поведение как предмет психологии в бихевиоризме
Добавлено Psychology OnLine.Net
09.11.2008 (Правка 09.11.2008)

6. В начале XX в. в США появляется направление, которое на несколько десятилетий определило облик практически всей аме­риканской психологии, — бихевиоризм (от англ. behavio[u]r — по­ведение).

Основателем этого направления был американский психолог Джон Уотсон (Watson, 1878—1958). По его мнению, до сих пор существовавшая интроспективная психология вообще не могла называться наукой, поскольку в качестве предмета изучения в ней выступала субъективная реальность, не доступная объективному исследованию. Поэтому Дж. Уотсон отвергал интроспективную психологию (как в форме структурализма, так и в форме функцио­нализма) и считал, что необходимо отказаться от изучения со­знания и исследовать поведение индивида (человека и животных) от рождения до смерти как единственно возможную для психоло­гического изучения объективную реальность. Надо отметить, что большую роль в становлении бихевиоризма сыграли распростра­нившиеся в США на рубеже XIX и XX вв. философские идеи позитивизма и прагматизма, исследования поведения животных уче­ными в разных странах мира, а также физиологические и психо­логические идеи русских ученых (И.П.Павлов, В.М.Бехтерев).

Свою программу Дж. Уотсон изложил в статье «Психология с точки зрения бихевиориста» (1913). В ней он определил поведение как совокупность всех «внешне наблюдаемых» реакций организма на внешние воздействия (стимулы). Единицей анализа поведения выступает поэтому простейшая схема «стимул — реакция» (S — R). Под эту схему подпадают как простейшие реакции организма на стимул из внешней среды (распыление в воздухе молотого перца вызывает чихание), так и сложные поведенческие структуры (та­ково, например, поведение человека при выборе президента), ко­торые тем не менее могут быть объективно изучены. Целью бихе­виоризма является не только собственно исследование, но и пред­сказание и изменение поведения.

Кстати сказать, термин «внешне наблюдаемое» не следует по­нимать слишком упрощенно: наблюдать поведение, с точки зре­ния бихевиориста, можно не только невооруженным глазом, но и с помощью «тонко чувствующих приборов». Так, например, исследователь с помощью определенных датчиков может обнару­жить, что при решении мыслительной задачи испытуемым совер­шается определенная мускульная работа.

Несмотря на отказ от изучения сознания как такового, бихевиористы использовали многие психологические термины, вкла­дывая в них другое содержание. Так, например, эмоция в бихевио­ризме рассматривается не как подлежащее интроспективному изу­чению внутреннее переживание, а как внешне наблюдаемая (иног­да невооруженным глазом, а иногда и с помощью соответствую­щих приборов) совокупность разнообразных поведенческих реак­ций (включая покраснение лица, вздрагивание, плач и т.п.). Ана­логично (как столь же внешне наблюдаемые реакции) рассматри­ваются мышление и речь.

Бихевиористы предлагали в изучении поведения идти от про­стого к сложному. Они различали наследственные, или врожден­ные, реакции (к ним относились безусловные рефлексы, простей­шие эмоции) и приобретенные реакции (привычки, мышление, речь, сложные эмоции, условные рефлексы и др.). Кроме того, реакции делились (по степени их «скрытости» от наблюдателя) на внешние и внутренние. Первые открыты для наблюдения нево­оруженным глазом (речь, эмоции, двигательные реакции и т. п.), вторые доступны лишь для наблюдения, опосредствованного спе­циальными приборами (мышление, многие физиологические ре­акции и пр.).

Развитие поведения заключается в приобретении новых реак­ций на основе имеющегося репертуара врожденных реакций на безусловные стимулы, т.е. стимулы, которые с рождения автома­тически вызывают тот или иной ответ. В экспериментах с малень­кими детьми Дж.Уотсон, например, установил, что безусловны­ми стимулами для реакции страха (замирание, затем громкий плач) являются резкий звук и потеря опоры. Если один из этих стимулов сочетать с показом какого-либо «нейтрального» объекта (т.е. объек­та, который не вызывал до сих пор никакой отрицательной реак­ции, например белого пушистого кролика), то через определен­ное число сочетаний безусловного стимула с условным произой­дет процесс «обусловливания» и нейтральный до этого стимул при­обретет способность вызывать реакцию страха.

При постановке и объяснении подобных экспериментов Дж. Уотсон не забывал ссылаться на русских ученых И. П. Павлова и В. М. Бехтерева, однако все время подчеркивал, что они были физиологами, а не психологами. Поэтому он четко проводил гра­ницу между изучением физиологических реакций в психологии и в физиологии: бихевиориста как психолога интересует реакция как элемент поведения, тогда как физиолог будет изучать соот­ветствующие ей нервные связи, продолжительность и распрост­ранение нервного импульса и т.д.

Можно избавить ребенка от возникшего страха путем сочета­ния стимула, вызывающего реакцию страха, с безусловным или условным «положительным» стимулом.

7. У ребенка 1, 5 лет была выработана (указанным выше способом) ус­ловная отрицательная реакция на сосуд с золотыми рыбками: как только ему показывали этот сосуд, он старался убежать от него. И никакие рас­сказы о золотых рыбках (как они живут, питаются и т.п.), никакие при­меры поведения других детей, которые на глазах у ребенка брали в руки золотую рыбку и гладили ее, не рассеивали этот страх. Тогда было пред­ложено следующее: ребенка сажали за один конец длинного стола обе­дать — а на другой конец стола ставили закрытый сосуд с рыбками. Как только ребенок начинал есть, сосуд приоткрывался. Если ребенок выра­жал беспокойство, сосуд закрывался. На следующий день сосуд придви­гался несколько ближе к обедающему ребенку — и повторялась та же процедура. Если ребенок прекращал есть — сосуд отодвигали от ребенка на большее расстояние от него. Так повторялось несколько раз — и в течение этих дней сосуд постоянно и понемногу сдвигался в сторону ребенка. И наступал, наконец, день, когда ребенок ел рядом с сосудом и смотрел на рыбок безо всякого страха. Произошло размыкание условной связи, и для того, чтобы это произошло, говорил Дж. Уотсон, понадо­билось включить в цепь условий также и пищеварительный аппарат [126].

8.

На основе врожденных реакций формируются также приобре­таемые в течение жизни привычки, мышление и речь. Как именно приобретаются привычки, Дж. Уотсон изучал на себе, обуча­ясь навыкам стрельбы из английского лука. В каждой попытке фиксировалась точность попадания в цель. Обнаружилось, что вначале, естественно, точность стрельбы невелика, затем она быстро увеличивалась, после чего улучшение результатов проис­ходило не столь быстро, пока, наконец, не достигался предел достижений для данного лица в данном виде деятельности: кри­вая выравнивалась. Из этих экспериментов Дж. Уотсон сделал вы­вод, что образование навыков и — шире — привычек (научение) идет механическим образом, постепенно, путем «проб и оши­бок», без осмысления происходящих при этом процессов. Несколько позже отечественный ученый Н.А. Бернштейн (о его исследо­ваниях см. главу 9) показал, что в данных экспериментах была представлена лишь «внешняя» сторона образования навыка; на самом деле происходило скрытое от глаз, внутреннее преобразо­вание навыков, т.е. «повторение происходит без повторения». Но бихевиористы, игнорируя внутреннюю сторону поведения, счи­тали, что в основе любого научения (приобретения привычки) лежат фактически механические законы.

С помощью принципа обусловливания и отработки навыков можно, по мнению бихевиористов, сформировать у любого человека правильную систему реакций, нужных обществу. В этом, по их мнению, и состоит задача воспитания. Подобная система обуче­ния, какой бы наивной и механистической она ни казалась пред­ставителям других психологических направлений, нашла свое при­менение в практике обучения навыкам социального поведения (тре­нинг умений) и в бихевиоральной терапии, целью которой высту­пает избавление человека от различных страхов и других невроти­ческих симптомов путем формирования новых условных реакций.

Наконец, мышление и речь рассматривались в бихевиоризме как приобретенные навыки: «Мышление также представляет собой мускульное усилие, и именно такого рода, каким пользуются при разговоре. Мышление является просто речью, но речью при скрытых мускульных движениях» [126, 139]. Иногда говорят, что в бихевиоризме мышление понималось как «речь минус звук». Это не совсем так. Есть, действительно, мышление в форме скрытых речевых движений, однако, согласно Дж.Уотсону, имеют место и другие виды мышления, которые выражаются в скрытой деятель­ности рук (мануальной системе реакций) и в форме скрытых (или даже открытых) висцеральных реакций (т.е. реакций внутренних органов). Таким образом, мышление может быть кинестетичес­ким (выраженным в движениях, действиях), вербальным (словесным) и висцеральным (эмоциональным), что не противоре­чит современным исследованиям психологии мышления.

Надо, однако, отметить, что очевидная механистичность про­граммы классического бихевиоризма вызвала к жизни варианты необихевиористских концепций, в которых в классическую схему «стимул — реакция» были добавлены новые переменные. Это впер­вые произошло в работах последователя Джона Уотсона амери­канского психолога Эдварда Чейса Толмена (Tolman, 1886— 1959).

9.

10. История бихевиоризма
Добавлено Psychology OnLine.Net
26.04.2006 (Правка 14.08.2008)

11. [1] Бихевиоризм, определивший облик американской психологии в XX столетии, радикально преобразовал всю систему представлений о психике. Его кредо выражала формула, согласно которой предметом психологии является поведение, а не сознание. (Отсюда и название - от англ. behavior, поведение.) Поскольку тогда было принято ставить знак равенства между психикой и сознанием (психическими считались процессы, которые начинаются и кончаются в сознании), возникла версия, будто, устраняя сознание, бихевиоризм тем самым ликвидирует психику.

Истинный смысл событий, связанных с возникновением и стремительным развитием бихевиористского движения, был иным и заключался не в аннигиляции психики, а в изменении понятия о ней.

Одним из пионеров бихевиористского движения был Эдвард Торндайк (1874-1949). Сам он называл себя не бихевиористом, а " коннексионистом" (от англ. " коннексия" - связь). Однако об исследователях и их концепциях следует судить не по тому, как они себя называют, а по их роли в развитии познания. Работы Торндайка открыли первую главу в летописи бихевиоризма.

Свои выводы Торндайк изложил в 1898 году в докторской диссертации " Интеллект животных. Экспериментальное исследование ассоциативных процессов у животных". [2] Термины Торндайк употреблял традиционные - " интеллект", " ассоциативные процессы", но содержанием они наполнялись новым.

То, что интеллект имеет ассоциативную природу, было известно со времен Гоббса. То, что интеллект обеспечивает успешное приспособление животного к среде, стало общепринятым после Спенсера. Но впервые именно опытами Торндайка было показано, что природа интеллекта и его функция могут быть изучены и оценены без обращения к идеям или другим явлениям сознания. Ассоциация означала уже связь не между идеями или между идеями и движениями, как в предшествующих ассоциативных теориях, а между движениями и ситуациями.

Весь процесс научения описывался в объективных терминах. Торндайк использовал идею Вена о " пробах и ошибках" как регулирующем начале по ведения. Выбор этого начала имел глубокие методологические основания. Он ознаменовал переориентацию психологической мысли на новый способ детерминистского объяснения своих объектов. Хотя Дарвин специально не акцентировал роль " проб и ошибок", это понятие несомненно составляло од ну из предпосылок его эволюционного учения. Поскольку возможные способы реагирования на непрестанно меняющиеся условия внешней среды не могут быть заранее предусмотрены в структуре и способах поведения организма, согласование это го поведения со средой реализуется только на вероятностной основе.

Эволюционное учение потребовало введения вероятностного фактора, действующего с такой же непреложностью, как и механическая причинность. Вероятность нельзя было больше рассматривать как субъективное понятие (результат незнания причин, по утверждению Спинозы). Принцип " проб, ошибок и случайного успеха" объясняет, согласно Торндайку, приобретение живыми существами новых форм поведения на всех уровнях развития. Преимущество этого принципа достаточно очевидно при его сопоставлении с традиционной (механической) рефлекторной схемой. Рефлекс (в его досеченовском понимании) означал фиксированное действие, ход которого определяется так же строго фиксированными в нервной системе путями. Невозможно было объяснить этим понятием адаптивность реакций организма и его обучаемость.

Торндайк принимал за исходный момент двигательного акта не внешний импульс, запускающий в ход телесную машину с предуготованными способами реагирования, а проблемную ситуацию, т.е. такие внешние условия, для приспособления к которым организм не имеет готовой формулы двигательного ответа, а вынужден ее построить собственными усилиями. Итак, связь " ситуация - реакция" в отличие от рефлекса (в его единственно известной Торндайку механистической трактовке) характеризовалась следующими признаками: 1) исходный пункт - проблемная ситуация; 2) организм противостоит ей как целое; 3) он активно действует в поисках выбора и 4) выучивается путем упражнения.

Прогрессивность подхода Торндайка по сравнению с подходом Дьюи и других чикагцев очевидна, ибо сознательное стремление к цели принималось ими не за феномен, который нуждается в объяснении, а за причинное начало. Но Торндайк, устранив сознательное стремление к цели, удержал идею об активных действиях организма, смысл которых состоит в решении проблемы с целью адаптации к среде.

Итак, Торндайк существенно расширил область психологии. Он показал, что она простирается далеко за пределы сознания. Раньше предполагалось, что психолога за этими пределами могут интересовать только бессознательные явления, скрытые в " тайниках души". Торндайк решительно изменил ориентацию. Сферой психологии оказывалось взаимодействие между организмом и средой. Прежняя психология утверждала, что связи образуются между феноменами сознания. Она называла их ассоциациями. Прежняя физиология утверждала, что связи образуются между раздражением рецепторов и ответным движением мышц. Они назывались рефлексами. По Торндайку, коннексия - связь между реакцией и ситуацией. Очевидно, что это новый элемент. Говоря языком последующей психологии, коннексия - элемент поведения. Правда, термином " поведение" Торндайк не пользовался. Он говорил об интеллекте, о научении. Но ведь и Декарт не называл открытый им рефлекс рефлексом, а Гоббс, будучи родоначальником ассоциативного направления, еще не употребил словосочетание " ассоциация идей", изобретенное через полстолетия после него Локком. Понятие созревает раньше термина.

Работы Торндайка не имели бы для психологии пионерского значения, если бы не открывали новых, собственно психологических закономерностей. Но не менее отчетливо выступает у него ограниченность бихевиористских схем в плане объяснения человеческого поведения. Регуляция человеческого поведения совершается по иному типу, чем это представляли Торндайк и все последующие сторонники так называемой объективной психологии, считавшие за коны научения едиными для человека и остальных живых существ. Такой подход породил новую форму редукционизма. Присущие человеку закономерности поведения, имеющие общественно-исторические основания, сводились к биологическому уровню детерминации, и тем самым утрачивалась возможность исследовать эти закономерности в адекватных научных понятиях.

Торндайк больше чем кто бы то ни было подготовил возникновение бихевиоризма. Вместе с тем, как отмечалось, он себя бихевиористом не считал; в своих объяснениях процессов научения он пользовался понятиями, которые возникший позднее бихевиоризм потребовал изгнать из психологии. Это были понятия, относящиеся, во-первых, к сфере психического в ее традиционном понимании (в частности, понятия об испытываемых организмом состояниях удовлетворенности и дискомфорта при образовании связей между двигательными реакциями и внешними ситуациями), во-вторых, к нейрофизиологии (в частности, " закон готовности", который, согласно Торндайку, предполагает изменение способности проводить импульсы). Бихевиористская теория запретила исследователю поведения обращаться и к тому, что испытывает субъект, и к физиологическим факторам.

Теоретическим лидером бихевиоризма стал Джон Браадус Уотсон (1878-1958). Его научная биография поучительна в том плане, что показывает, как в становлении отдельного исследователя отражаются влияния, определившие развитие основных идей направления в целом.

После защиты диссертации по психологии в университете Чикаго Уотсон стал профессором университета Джона Гопкинса в Балтиморе (с 1908 года), где заведовал кафедрой и лабораторией экспериментальной психологии. В 1913 году он публикует статью " Психология с точки зрения бихевиориста", оцениваемую как манифест нового направления. Вслед за тем он публикует книгу " Поведение: введение в сравнительную психологию", в которой впервые в истории психологии был решительно опровергнут постулат о том, что предметом этой науки является сознание.

Девизом бихевиоризма стало понятие о поведении как объективно наблюдаемой системе реакций организма на внешние и внутренние стимулы. Это понятие зародилось в русской науке в трудах И.М.Сеченова, И.П.Павлова и В.М.Бехтерева. Они доказали, что область психической деятельности не исчерпывается явлениями сознания субъекта, познаваемыми путем внутреннего наблюдения за ними (интроспекцией), ибо при подобной трактовке психики неизбежно расщепление организма на душу (сознание) и тело (организм как материальную систему). В результате сознание отъединялось от внешней реальности, замыкалось в кругу собственных явлений (переживаний), ставящих его вне реальной связи земных вещей и включенности в ход телесных процессов. Отвергнув подобную точку зрения, русские исследователи вышли на новаторский путь изучения взаимоотношений целостного организма со средой, опираясь на объективные методы, сам же организм трактуя в единстве его внешних (в том числе двигательных) и внутренних (в том числе субъективных) проявлений. Этот подход намечал перспективу для раскрытия факторов взаимодействия целостного организма со средой и причин, от которых зависит динамика этого взаимодействия. Предполагалось, что знание причин позволит в психологии осуществить идеал других точных наук с их девизом " предсказание и управление".

Это принципиально новое воззрение отвечало потребностям времени. Старая субъективная психология повсеместно обнажала свою несостоятельность. Это ярко продемонстрировали опыты над животными, которые были главным объектом исследований психологов США. Рассуждения о том, что происходит в сознании животных при исполнении ими раз личных экспериментальных заданий, оказывались бесплодными. Уотсон пришел к убеждению, что наблюдения за состояниями сознания так же мало нужны психологу, как физику. Только отказавшись от этих внутренних наблюдений, настаивал он, психология станет точной и объективной наукой.

Общая тенденция перехода от сознания к поведению, от субъективного метода анализа психики к объективному наблюдалась на различных участках научного фронта. Прочитав (в немецком и французском переводе) книгу Бехтерева " Объективная психология", Уотсон окончательно утвердился во мнении, что условный рефлекс (Бехтерев называл его сочетательным) должен стать главной единицей анализа поведения. Знакомство с учением Павлова все лило в Уотсона уверенность, что именно условный рефлекс является ключом к выработке навыков, по строению сложных движений из простых, а также к любым формам научения, в том числе носящим аффективный характер.

Находясь под влиянием позитивизма, Уотсон доказывал, будто реально лишь то, что можно непосредственно наблюдать. Поэтому, по его плану, все поведение должно быть объяснено из отношений между непосредственно наблюдаемыми воздействиями физических раздражителей на организм и его так же непосредственно наблюдаемыми ответами (реакциями). Отсюда и главная формула Уотсона, воспринятая бихевиоризмом: " стимул - реакция" (S-R). Из этого явствовало, что процессы, которые происходят между членами этой формулы - будь то физиологические (нервные), будь то психические, психология должна устранить из своих гипотез и объяснений. Поскольку единственно реальными в поведении признавались различные формы телесных реакций, Уотсон заменил все традиционные представления о психических явлениях их двигательными эквивалентами.

Зависимость различных психических функций от двигательной активности была в те годы прочно установлена экспериментальной психологией. Это касалось, например, зависимости зрительного восприятия от движений глазных мышц, эмоций - от телесных изменений, мышления - от речевого аппарата и т. д.

Эти факты Уотсон использовал в качестве доказательства того, что объективные мышечные процессы могут быть достойной заменой субъективных психических актов. Исходя из такой посылки, он объяснял развитие умственной активности. Утверждалось, что человек мыслит мышцами. Речь у ребенка возникает из неупорядоченных звуков. Когда взрослые соединяют с каким-нибудь звуком определенный объект, этот объект становится значением слова. Постепенно у ребенка внешняя речь переходит в шепот, а за тем он начинает произносить слово про себя. Такая внутренняя речь (неслышная вокализация) есть не что иное, как мышление.

Всеми реакциями, как интеллектуальными, так и эмоциональными, можно, по мнению Уотсона, управлять. Психическое развитие сводится к учению, т. е. к любому приобретению знаний, умений, навыков - не только специально формируемых, но и возникающих стихийно. С этой точки зрения, научение - более широкое понятие, чем обучение, так как включает в себя и целенаправленно сформированные при обучении знания. Таким образом, исследования развития психики сводятся к исследованию формирования поведения, связей между стимулами и возникающими на их основе реакциями (S-R).

Исходя из такого взгляда на психику, бихевиористы делали вывод, что ее развитие происходит при жизни ребенка и зависит в основном от социального окружения, от условий жизни, т.е. от стимулов, поставляемых средой. Поэтому они отвергали идею возрастной периодизации, так как считали, что не существует единых для всех детей закономерностей развития в данный возрастной период. Доказательством служили и их исследования научения у детей разного возраста, когда при целенаправленном обучении уже двух-трехлетние дети научались не только читать, но и писать, и даже печатать на машинке. Таким образом, бихевиористы делали вывод, что какова среда, таковы и закономерности развития ребенка.

Однако невозможность возрастной периодизации не исключала, с их точки зрения, необходимости со здания функциональной периодизации, которая позволила бы установить этапы научения, формирования определенного навыка. С этой точки зрения, этапы развития игры, обучения чтению или плаванью являются функциональной периодизацией. (Точно так же функциональной периодизацией являются и этапы формирования умственных действий, разработанные в России П.Я.Гальпериным.)

Доказательств а прижизненного формирования основных психических процессов были даны Уотсоном в его экспериментах по формированию эмоций.

Казалось бы, гипотеза Джемса о первичности те лесных изменений, вторичности эмоциональных со стояний должна была устроить Уотсона. Но он решительно ее отверг на том основании, что само представление о субъективном, переживаемом должно быть изъято из научной психологии. В эмоции, по Уотсону, нет ничего, кроме внутрителесных (висцеральных) изменений и внешних выражений. Но главное он усматривал в другом - в возможности управлять по заданной программе эмоциональным поведением.

Уотсон экспериментально доказывал, что можно сформировать реакцию страха на нейтральный стимул. В его опытах детям показывали кролика, которого они брали в руки и хотели погладить, но в этот момент получали разряд электрического тока. Ребенок испуганно бросал кролика и начинал плакать. Опыт повторялся, и на третий-четвертый раз появление кролика даже в отдалении вызывало у большинства детей страх. После того как эта негативная эмоция закреплялась, Уотсон пытался еще раз изменить эмоциональное отношение детей, сформировав у них интерес и любовь к кролику. В этом случае ребенку показывали кролика во время вкусной еды. В первый момент дети прекращали есть и начинали плакать. Но так как кролик не приближался к ним, оставаясь в конце комнаты, а вкусная еда (шоколадка или мороженое) была рядом, то ребенок успокаивался. После того как дети переставали реагировать плачем на появление кролика в конце комнаты, экспериментатор придвигал его все ближе и ближе к ребенку, одновременно добавляя вкусных вещей ему на тарелку. Постепенно дети переставали обращать внимание на кролика и под конец спокойно реагировали, когда он располагался уже около их тарелки, и даже брали его на руки и старались накормить. Таким образом, доказывал Уотсон, эмоциональным поведением можно управлять.

Принцип управления поведением получил в американской психологии после работ Уотсона широкую популярность. Концепцию Уотсона (как и весь бихевиоризм) стали называть " психологией без психики". Эта оценка базировалась на мнении, будто к психическим явлениям относятся только свидетельства самого субъекта о том, что он считает происходящим в его сознании при " внутреннем наблюдении". Однако область психики значительно шире и глубже непосредственно осознаваемого. Она включает также и действия человека, его поведенческие акты, его поступки. Заслуга Уотсона в том, что он расширил сферу психического, включив в него те лесные действия животных и человека. Но он добился этого дорогой ценой, отвергнув как предмет науки огромные богатства психики, несводимые к внешне наблюдаемому поведению.

В бихевиоризме неадекватно отразилась потребность в расширении предмета психологических исследований, выдвинутая логикой развития научного знания. Бихевиоризм выступил как антипод субъективной (интроспективной) концепции, сводившей психическую жизнь к " фактам сознания" и полагавшей, что за пределами этих фактов лежит чуждый психологии мир. Критики бихевиоризма в дальнейшем обвиняли его сторонников в том, что в своих выступлениях против интроспективной психологии они сами находились под влиянием созданной ею версии о сознании. Приняв эту версию за незыблемую, они полагали, что ее можно либо принять, либо отвергнуть, но не преобразовать. Вместо того, чтобы взглянуть на сознание по-новому, они предпочли вообще с ним разделаться.

Эта критика справедлива, но недостаточна для понимания гносеологических корней бихевиоризма. Если даже вернуть сознанию его предметно-образное содержание, превратившееся в интроспекционизме в призрачные " субъективные явления", то и тогда нельзя объяснить ни структуру реально го действия, ни его детерминацию. Как бы тесно ни были связаны между собой действие и образ, они не могут быть сведены одно к другому. Несводимость действия к его предметно-образным компонентам и была той реальной особенностью поведения, которая гипертрофированно предстала в бихевиористской схеме.

Уотсон стал наиболее популярным лидером бихевиористского движения. Но один исследователь, сколь бы ярким он ни был, бессилен создать научное направление.

Среди сподвижников Уотсона по крестовому походу против сознания выделялись крупные экспериментаторы У.Хантер (1886-1954) и К.Лешли (1890-1958). Первый изобрел в 1914 году экспериментальную схему для изучения реакции, которую он назвал отсроченной. Обезьяне, например, давали возможность увидеть, в какой из двух ящиков положен банан. Затем между ней и ящиками ставили ширму, которую через несколько секунд убирали. Она успешно решала эту задачу, доказав, что уже животные способны к отсроченной, а не только непосредственной реакции на стимул.

Учеником Уотсона был Карл Лешли, работавший в Чикагском и Гарвардском университетах, а затем в лаборатории Иеркса по изучению приматов. Он, как и другие бихевиористы, считал, что сознание безостаточно сводится к телесной деятельности организма. Известные опыты Лешли по изучению мозговых механизмов поведения строились по следующей схеме: у животного вырабатывался какой-либо навык, а за тем удалялись различные части мозга с целью выяснить, зависит ли от них этот навык. В итоге Лешли пришел к выводу, что мозг функционирует как целое и его различные участки эквипотенциальны, т. е. равноценны, и потому с успехом могут заменять друг друга.

Всех бихевиористов объединяла убежденность в бесплодности понятия о сознании, в необходимости покончить с " ментализмом". Но единство перед общим противником - интроспективной концепцией - утрачивалось при решении конкретных научных проблем.

И в экспериментальной работе, и на уровне теории в психологии совершались изменения, приведшие к трансформации бихевиоризма. Система идей Уотсона в 30-х годах уже не была более единственным вариантом бихевиоризма.

Распад первоначальной бихевиористской программы говорил о слабости ее категориального " ядра". Категория действия, односторонне трактовавшаяся в этой программе, не могла успешно разрабатываться при редукции образа и мотива. Без них само действие утрачивало свою реальную плоть. Образ событий и ситуаций, на которые всегда ориентировано действие, оказался у Уотсона низведенным до уровня физических раздражителей. Фактор мотивации либо вообще отвергался, либо выступал в виде нескольких примитивных аффектов (типа страха), к которым Уотсон вынужден был обращаться, чтобы объяснить условно-рефлекторную регуляцию эмоционального поведения. Попытки включить категории образа, мотива и психосоциального отношения в исходную бихевиористскую программу привели к ее новому варианту - необихевиоризму.

13.
[1] М.Г. Ярошевский, История психологии от античности до середины ХХ в. Учеб. пособие. - М., 1996. - 416 с. Назад в текст.

[2] Эту работу И.П.Павлов считал пионерской в объективных исследованиях поведения. После защиты диссертации Торндайк на протяжении 50 лет работал преподавателем учительского колледжа. Он опубликовал 507 работ по различным проблемам психологии. Назад в текст.

14.

В. М. Лившиц. Психологизированная педагогическая логистика
Добавлено vladlen
28.10.2006 (Правка 18.05.2008)

За последние три десятилетия управление бизнесом достигло внушительных результатов. Во многом это объясняется становлением логистики, науки об управлении экономическими потоками. С помощью ее методов удается синхронизировать весь бизнес: от сырья до утилизации продуктов, завершивших свой жизненный цикл. Вследствие этого резко сократились запасы сырья, готовых изделий. Это значительно способствовало экономии капитала. Однако такое стало возможным путем создания инфраструктуры в глобальном масштабе и возможностью передавать и перерабатывать огромное количество информации через Всемирную паутину. Фактически бизнес к настоящему времени исчерпал резервы в материальных потоках. Узким местом становится нехватка хорошо обученных кадров, а также производство новых знаний, без чего образовательная система также не может быть эффективной. В ответ на эту потребность возникла в начале нашего десятилетия педагогическая (образовательная) логистика (см. Денисенко В. А. Основы образовательной логистики. - Калининград: Изд-во КГУ, 2003). Педагогическая логистика управляет (синхронизирует) такими потоками, как знание, психология, обучение, здоровье, информация, оборудование. Целью педагогической логистики является нахождение оптимума путем компромисса. В связи с возрастанием роли психологии в образовательной системе, целесообразно выделить психологизированную педагогическую логистику (ППЛ) в виде самостоятельного направления. Рассмотрим теперь содержание потоков ППЛ.

Поток знаний. Основным источником знаний является наука. Она вырабатывает новые теоретические представления и реализует их в виде технологий. Например, сейчас бурно развивается генетика и нанотехнология. Темп производства новых знаний пока мало исследованная область психологии познания. Для некоторого представления о порядке этой величины приведем экспертную оценку В. И. Найденова и Б. М. Долгоносова – 120 бит/(чел∙ год). По нашим экспериментальным данным скорость самообучения составляет 120 бит/(чел∙ час). В известном смысле скорость самообучения можно принять за аналог скорости производства знаний. Хотя между этими двумя цифрами большие расхождения, но некоторое представление о порядке величины производства знаний они дают. Темп старения знаний также мало изученный показатель. Хотя отмечается ускорение такого темпа в последние десятилетия. Это приводит к необходимости постоянного переучивания специалистов. Фактически гиперболический рост населения Земли поддерживался гиперболическим ростом знаний. К сожалению, эпоха гиперболического роста населения завершается уже в этом столетии. Максимально численность населения Земли может достигнуть величины не более 14 млрд. человек. После этого может произойти резкое сокращение населения вследствие истощения ресурсов. Такой сценарий делает судьбу человечества, как биологического вида, неопределенной. Сокращение численности приведет и к падению темпов производства знаний (талантливых людей станет меньше!). По принципам логистики новые знания необходимо давать специалисту как можно ближе перед их применением на практике. Исторически сложившаяся практика длительного школьного обучения с передачей большого объема знаний «на всякий случай» уже не отвечает реальности. Нуждается в совершенствовании и распределение потока знаний по годам обучения. Накопленные знания продукт скоропортящийся. Необходимо постоянно сканировать массив знаний и удалять устаревшие. Интересно отметить, что человеческий язык более устойчив. По экспертным оценкам период полураспада понятий языка составляет 500 лет!

Психологический поток. Педагогическая психология традиционно участвует в обучении и развитии человека. В последнее время усилилась тенденция по психологизации школ. В это понятие вкладывается новое содержание. На психологов в школе возлагается основная задача по развитию и воспитанию школьников (психологизированная гимназия), а на педагогов – обучение. Реально это означает передачу функции классного руководителя психологу-педагогу, в начальных классах преподавание должны вести также психологи-педагоги. Зона ответственности школьных психологов должна распространиться на дошкольные учреждения. При таком объеме работ целесообразно ввести должность заместителя директора гимназии по психологии. Нужно разработать и приступить к реализации программы " Психологизированная школа", подобной той, какую компания " Солвей Фарм" (Solvay Pharma) помогает реализовать в Ивановской области. Программа носит название " Здоровая школа".

Психология накопила огромный потенциал, который остается не востребованным при обучении и фактически устаревает раньше, чем получает практическое применение. Например, успехи дородовой (пренатальной) психологии, в случае практического использования, позволили бы более эффективно формировать мозг у плода, осуществлять целенаправленное воздействие по принципу логистики «Точно в срок» (Just –in-Time). В первые два года после рождения, перинатальная психология также может помочь в развитии и сохранении талантливых детей. В более позднем возрасте ребенка традиционными методами воспитания и детской психологии компенсировать упущенные возможности вряд ли удастся. Однако пре- и перинатальная психология не находит пока широкого использования.

Поток обучения. Поток обучения состоит из двух пространств: высшего и школьного. Основная проблема в этом потоке – создание единого образовательного пространства. Для высшего образования она решается в рамках Болонского процесса. Единое школьное пространство возникает через реализацию национальных проектов. Одна из предпосылок управления школьным потоком – введение Единого государственного экзамена (ЕГЭ) в школах. ЕГЭ позволяет стандартизировать оценки уровня знаний у школьников, а также синхронизировать оценки в масштабе страны, ранжировать учебные заведения по качеству обучения в них. Большое значение имеет использование систем виртуального обучения (э-обучение). Нуждается в совершенствовании и система трансляции знаний (технологии обучения), а также обеспечение учебных заведений квалифицированными педагогами. Создание единого образовательного пространства позволит предотвратить соперничество между учебными заведениями при распределении потока учащихся между ними. Тут можно использовать опыт бизнеса по нахождению компромисса и предотвращения излишней конкуренции.

Поток здоровья. Психология здоровья одно из наиболее быстро развивающихся направлений в области, как психологии, так и медицины. Согласно материалам ВОЗ, здоровье – это состояние полного физического, душевного и социального благополучия. Только здоровый человек способен к адаптации, социализации и индивидуализации. Психология здоровья рассматривает широкий круг вопросов. Вот некоторые из них: способы реагирования на стрессы, связанные с болезнями (сердца, мозга, рак и другие); способности контролировать и ослаблять стресс; стили жизни, которые могут предотвратить болезнь или содействовать здоровью; психология питания; физическая активность; жизнь с хроническими заболеваниями; предотвращение алкоголизации, никотинной зависимости и употребления наркотиков; устойчивость к эмоциональному выгоранию; игромания и Интернет-зависимость.

В педагогической системе здоровье и формирование навыков к его сохранению и развитию имеет особое значение. Программа " Здоровая школа" поможет организации потока " Здоровье" в нужном направлении.

Поток информации. Этот поток работает по принципам информационной логистики. Он соединяет все образовательное пространство в единую систему. Поток информации позволяет, например, реализовать идею психологического слежения от дородового периода до окончания учебного заведения. Кроме того, возможно перейти от группового управления к личностно-ориентированному. С помощь информации внедряются такие проекты, как netШкола, SMS-Школа, netГород, netРегион и др. Кроме того, посредством информационных потоков синхронизируется образовательное пространство с потоком рабочих мест. Тогда педагогическая цепь замыкается и имеет такие звенья: -семья-дородовое обучение и развитие-семейное воспитание-обучение-работа-семья.

Поток оборудования. Этот поток является обычным потоком экономической логистики и обеспечивает образовательные учреждения оборудованием для проведения учебного процесса в них.

Механизм внедрения. Проблема реформирования образования далеко вышла за рамки одной страны. Уже в середине 1970-х годов Совет министров ЕС принял резолюцию о первой программе сотрудничества в сфере образования. 19 июня 1999 года начался Болонский процесс. В Болонья (Италия) министры образования 29 европейских государств приняли декларацию «Зона европейского высшего образования» или Болонскую декларацию. Сейчас в Болонский процесс уже вовлечено 35 стран. Он преследует цель создать единую европейскую систему высшего образования, базирующуюся на двух уровнях знаний (бакалавр и магистр), разработать общие критерии оценки качества преподавания, ввести образовательные кредиты (по типу кредитных трансфертов), облегчить доступ к знаниям во всех странах Европы. Это должно улучшить конкурентоспособность европейских университетов и повысить уровень знаний студентов.

Параллельно Болонскому процессу с 1999 года в Европе идет процесс создания условий всем гражданам, чтобы можно было овладеть знаниями и навыками, которые потребуются им в XXI столетии. 15 июня 1999 года в Кёльне на саммите Большой восьмерки (G8) была принята Кёльнская Хартия («Цели и задачи обучения в течение всей жизни» . В Хартии подчеркивается, что знания во все возрастающей степени становятся основой экономики и общества. Необходимо обучать людей гибкости к изменениям и быть мобильными.

Почти ежегодно (2000, 2001, 2002, 2004, 2005) вопросы образования обсуждались на саммитах G8. Последнее обсуждение состоялось в 2006 году на саммите G8 в СПб. В принятой Хартии («Образование для инновационных обществ в XXI веке» отмечается неудовлетворительное состояние с образованием в мире. В Хартии предлагаются меры по универсализации систем образования, формированию глобального инновационного общества, повышению международной академической мобильности, развитию жизненных и трудовых навыков, созданию единой глобальной инфосети.

В целом следует отметить, что особых успехов в области реформирования образования пока не достигнуто. На наш взгляд, основной недостаток в том, что провозглашенные цели не подкрепляются работоспособным механизмом для их реализации. В области экономики и бизнеса, как мы отметили ранее, таким универсальным механизмом является логистика. К сожалению, в области педагогики совершенно не реально пытаться создавать подразделения логистики при учебных заведения, детских дошкольных учреждениях, больницах и пр. Для этого нет ни средств, ни кадров, ни инфосистем. Наиболее реально начинать внедрять логистику в эту область сразу с самого последнего уровня развития логистики – создания Регионального центра педагогической логистики (РЦПЛ).

РЦПЛ будет связан локальной инфосетью, с выходом в Интернет, со всеми образовательными и дошкольными учреждениями. В его составе формируется группа психологов по дородовой, послеродовой, детской, школьной психологии. Кроме того, имеется педагог-технолог и инфологист. Региональные центры объединятся сетью с Главным центром педагогической логистики (ГЦПЛ) страны, из которого каналы связи пойдут в Глобальную педагогическую сеть. Успеху будет способствовать то, что подобные региональные центры по транспортной логистике сейчас создаются во многих регионах России и в мире. На первом этапе РЦПЛ можно будет объединить с центрами по транспортной логистике.

На создание педагогической логистической сети в национальном и глобальном масштабах потребуются значительные средства. Они будут, по–видимому, формироваться из разных источников: ЮНЕСКО, ЕС, бюджетных, муниципальных средств, средств частного сектора и др. Успеху способствовало бы и рассмотрение проблем педагогической логистики на одном из саммитов G8.

В условиях глобализации инфосистем, бизнеса и политики, подключение педагогики, через логистику, к единому пространству развития человечества, процесс не только желательный, но и неизбежный.

Задачи и функции РЦПЛ. Основная задача РЦПЛ – создание единого педагогического пространства в регионе.РЦПЛ хорошо оснащенная организация, предназначенная для оказания педагогических логистических услуг всем участникам педагогического пространства региона.

Ядром логистического центра является его информационно-логистический центр, оснащенный современными компьютерами с пакетом сложных программ. В составе центра работают опытные инженеры-логисты с педагогической подготовкой, педагоги-технологи, психологи и другие специалисты. Все управление осуществляется через локальную информационную сеть с общим сайтом и выходом в Интернете. РЦПЛ размещается в месте пересечения педагогических потоков региона. Он работает на коммерческой основе, путем заключения договоров с организациями, участниками педагогического процесса.

Функции РЦПЛ:

· организация педагогических логистических цепочек и слежение за их выполнением;

· оптимизация размещения педагогических организаций в регионе;

· подбор партнеров для педагогических организаций и помощь при заключении договоров;

· консультирование по технологии обучения

· психологизация учебных заведений и психологическое консультирование;

· создание банка данных по педагогам в регионе;

· внедрение системы психологии здоровья;

· внедрение системы дородовой психологии;

· создание банка данных по учащимся и резерву; проведение региональных совещаний и конференций;

· изучение и распространение новых методов обучения и управления;

· помощь в комплектовании студентами и учениками учебных заведений;

· изучение потребности в специалистах в регионе;

· подбор кандидатур для участия в конкурсе на вакантные места руководителей и специалистов для педагогических организаций региона;

· снабжение педагогических организаций современным оборудованием для учебного процесса, а также методической и учебной литературой;

· создание и управление региональной э-сетью библиотек учебных заведений и городских библиотек.

· проведение социологических исследований в регионе по педагогическим проблемам.

· помощь в подготовке научных кадров для учебных организаций региона;

· сравнительный анализ деятельности учебных заведений региона.

Мы изложили основные идеи психологизированной педагогической логистики. Будем надеяться, что их реализация не растянется на многие годы, как это произошло с психологизацией школ. Использование достижений инфотехнологии и логистики вселяет определенный оптимизм. Создание РЦПЛ впервые позволит управлять педагогическим и психологическим процессом, как единым целым. Важно не упустить эту уникальную возможность.

Литература

1.Лившиц В. Логистика и власть (www.proza.ru/texts/2007/01/28-273.html)

В. М. Лившиц. Перинатальная психология
Добавлено vladlen
29.06.2006 (Правка 20.03.2008)

Перинатальная психология – новая область знаний, которая изучает обстоятельства и закономерности развития человека на ранних этапах: пренатальной (антенатальной), перинатальной (интранатальной) и неонат