Диаграмма 1. Следствие Внешний уровень

Следствие
Внешний уровень

Форма (отношения, события, состояние тела)
Чувства

Несчастливый Несчастливый Несчастливый жизвеввый опыт жизненвый опыт жизненный опыт

Вера в вину Убежденность Страх

в собственной незаслуженности

никчемности хорошей жизни

Причина

Внутренний уровень

Содержание (убеждения, восприятия)

В какой бы хронологической точке вашей жизни вы ни находи­лись, ваша нынешняя вера будет, как в зеркале, отражаться в вашей жизни. Где бы оценка себя как виновного, никчемного и неполноценного ни проявилась в жизни, чувства и события, ассоциируемые с этой оценкой, будут появляться там же и тог­да же.

Иначе говоря, то же непрерывное чувство никчемности со­провождает нас через годы. Но вчерашнее отношение отража­ется в сегодняшней жизни не более, чем сегодняшнее зеркало отражает вчерашнюю одежду.

Поскольку мы с завидным постоянством относились к себе как к не имеющим ни малейшей ценности, наша жизнь кажется сообразной этому отношению. И мы ошибочно заключаем, что сегодня жизнь не ладится из-за того, что случилось тогда, и это мешает нам открыть действительную причину событий в настоящем.

Это правда. У меня, например, было непреходящее чувство стыда. Это мой основной магнит убеждений, я был с ним рожден. Это чувство привело меня сюда.

Так что, суть пристрастия просто в том, что оно явля­ется способом скрыть от себя самого болезненные чувства, удерживаемые этим верованием?

Если мы фокусируем внимание только на пристрастиях и связанным с ними поведением, мы упускаем реальную проб­лему. Это просто прикрытие. Реальная задача —добрать­ся до источника и иметь дело с болью, или страданием, или нервозностью, которые мы прячем от сознания своими пристрастиями.

Верно. И как же много людей обретали контроль над одним пристрастием, чтобы тут же перейти к другому, а от него — к следующему, поскольку боли не уделялось должного внимания. Это просто маскировка: мы избавляемся от боли, заменяя одно пристрастие, или способ отвлечься, другим.

Иногда ко мне приходит глубокое осознание, и на какое-то время все становится удовлетворительным. Однако боль продолжает проявляться, и я говорю себе: пожалуйста, не повергай меня в смятение. Но бесполезно. Я признаю это, я могу превзойти это и быть в покое, но форма всё еще там.

Форма чего? Дома, супружества, работы?

Нет, форма ситуации, какой бы она ни была. Впрочем, я думаю, что терпение и время в основном справляются с ней.

Позвольте мне тут же остановить вас и сказать, что ни терпе­ние, ни время не справляются с ней. Многие из нас думают, что если выжидать достаточно долго, всё изменится к лучшему. Сколько людей были несчастливы и на работе, и дома, и в суп­ружестве, и в любых взаимоотношениях, но мы говорили себе: «Я не понимаю, почему так происходит, однако если я подожду немного, может быть, что-то изменится к лучшему».

Разумом я понимаю эту ситуацию, выявляя собственную путаницу. Я позволяю моей Высшей Силе присутствовать в ситуации, но мое эго всё еще способно обмануть меня. Разве не очевидно мое намерение? Зачем же мне продол­жать испытывать всё это?

Я очень рада, что вы заговорили об этом. Начните осознавать, что вы все еще выбираете конфликт. Возникновение болезнен­ной, трудной ситуации в вашей жизни просто невозможно, ес­ли вы не продолжаете выбирать конфликт, —во всяком случае, в какой-то части вашей жизни. Желать в данный момент толь­ко внутреннего покоя и быть в конфликте невозможно. Если вы скажете, что конкретно имеется в виду, я смогу помочь вам больше.

Хорошо. У меня есть десятилетняя дочь, совершенно не­винная и абсолютно ничего не знающая относительно ка­кого-либо рода пристрастий. Это здоровое и прелестное существо. Я — бывшая aлкoгoлuчкa, не употреблявшая алкоголь в течение последних пяти лет, и на долю моего семнадцатилетнего сына выпало немало трудностей. Когда мы все трое собираемся вместе, каким-то образом в разго­вор вдруг начинает просачиваться тема наркотиков, при­чем с налетом этакой фривольной привлекательности, и я думаю: «Господи! Забери всё это отсюда сейчас же!»

Вы говорите о привлекательности с ее точки зрения?

Конечно, нет! Но эта тема возникает. Я не хочу ничего интерпретировать, но скоро дети будут вместе петь в хоре, и больше всего на свете я боюсь, что мой сын начнет упоминать в разговоре кокаин.

Вы боитесь за нее?

Да, за нее. Ни у моего сына, ни у меня никогда не было проблем с наркотиком. Отчего он появляется в нашем разговоре и в такой форме, я не понимаю. Я очень боюсь за свое прелестное дитя. Это мой постоянный кошмар. Я понимаю, что это может случиться, поскольку и сын, и я склонны к пристрастиям; она, однако же, была защищена от наркотиков своим отцом. Мой страх связан с тем, что, если она будет продолжать жить со мною, не нанесет ли это ей ущерба? Я в полном замешательстве. Как мать, я, конечно же, хочу, чтобы мои дети были вместе, но не знаю, должна ли дочь жить с отцом или с нами? Я чувствую, что во что бы то ни стало должна спасти своего ребенка.

Помните, я говорила, что мы будем углублять эту тему, а не останемся на поверхностном или же чисто теоретическом уров­не? Вот именно это я и имела в виду. Я чувствую, что время пришло. Где-то внутри вас есть вина — страх того, что вы на­несли ущерб себе, своему сыну и, потенциально, своей дочери. Так ли я понимаю вас?

Именно так.

Суть наших страданий в том, что нас преследует страх причи­нить ущерб другим или себе. Те предметы или субстанции, к которым мы пристрастны, только вершина айсберга. В дейс­твительности же мы пристрастны к идее и чувству вины. Те­перь я собираюсь сделать поистине шокирующее заявление, ибо в том сегодня моя цель. А почему бы и нет? Почему бы нам сегодня не мыслить радикально? Вы можете быть ординарны­ми где-то в другом месте. Что, если вы услышите: чувство вины за то, что мы можем принести кому-то вред, в действительнос­ти есть гордыня?

Мне это нравится.

Позвольте мне объяснить, почему это гордыня, и все осталь­ные, пожалуйста, слушайте! До тех пор пока мы в конце концов не обратимся к этой теме, каждый из нас будет носить в себе это чувство в той или иной мере —осознаем мы это или нет.

Вина подразумевает, что поведение моего тела или слетев­шие с языка слова, мои действия или мысли, относящиеся к моей форме, включая интеллект и рациональный ум, т. е. все элементы моей индивидуальности, настолько сильны, что мо­гут превзойти выбор других людей. Иными словами, мои по­ступки или мысли способны превзойти и разрушить единство Творения. Вина заявляет, что форма, т. е. мое тело и всё, что оно делает или говорит, все роли, которые я играю — как, напри­мер, роль матери, жены или работника, т. е. все те пути, кото­рыми мы определяем себя, —сильнее, чем сама Любовь. Пони­маете ли вы, о чем говорит вина? Она говорит: «Я настолько плоха, во мне столько изъянов, действия, вызванные моей не­годностью, настолько влиятельны, что я внесла, или могу внес­ти, или внесу хаос абсолютно во всё!»

Вы действительно можете повредить телу, но не Духу. Это огромное различие, и оно постепенно будет наполняться смыс­лом. И вот нынче приходит истина и говорит, что вина просто смехотворна, а вовсе не вредоносна. Истина, единство, Жизнь и наша сущность неуязвимы для вреда. Вы не травмировали сына или дочь, и вы не нанесете дочери ущерба, поскольку формы нашего поведения не в силах изменить духовную, невидимую природу с ее истинной и чистой сущностью, с ее невинностью и единством со Всем, Что Есть.

Помните, ранее мы говорили о том, что мы выбираем: быть преданными форме — или Жизни. Позвольте печальным чув­ствам покинуть вас. Если ваш сын или дочь переживают опыт, который кажется трудным, вам необходимо услышать о двух вещах. Во-первых, для вас нет никакой возможности встрять между их собственным чувством вины, которое они способны выбрать на какое-то время, и неприятными, но временными последствиями этого выбора. Во-вторых, у вас нет власти пре­взойти их внутренние убеждения и тот опыт, в котором они проявляются. Даже если бы мы и могли, то не захотели бы вме­шиваться, ибо кто из нас, переживших мрачные ночи душев­ных мук, отменил бы то осознание, то постижение и сочувс­твие, которые явились в их результате? Но ведь если мы не отказались бы от них, почему вдруг откажутся другие?

Определенно, эти дети пришли в вашу жизнь и являются частью вашего собственного процесса, поскольку вы подали сигнал желания освободиться во что бы то ни стало. У вас есть дети, которые скорее раньше, чем позже ощутят опыт последс­твий неверно выбранного убеждения в том, кто они такие. Но вы никак не повредили им, и они не нанесли себе какого-то постоянного вреда. В конечном счете, все в безопасности.

Я понимаю это, но мой разум всё еще уверен, что я должна их оградить. Я чувствую всё ту же потребность защи­тить их от приемной матери; хоть ее уже и нет в картине жизни, защитник во мне всё еще здесь.

Я расскажу вам историю, имеющую прямое отношение к наше­му разговору. У меня есть два взрослых сына, и, когда они были маленькими, я иногда думала, что, как мать, я абсолютно не­компетентна. Мои сыновья, особенно один из них, были всё время чем-то недовольны, и я принимала это очень близко к сердцу и, конечно же, относила на свой счет. Я думала: будь я хорошей матерью, все были бы счастливы.

Аминь!

Принимали ли вы когда-либо недовольство другого на свой счет? Я так и делала. Я цеплялась за свою вину и в результате оказывалась в очень трудных, потенциально опасных ситуаци­ях, угрожавших моей жизни. Я чуть не погибла в лодочной катастрофе, чуть не утонула, плавая с аквалангом в Мексике, чуть не свалилась с обрыва в нашей машине, чудом спаслась, летя в небольшом самолете, когда направление ветра неожи­данно изменилось.

Эти и другие, более мелкие случаи произошли в течение приблизительно девяти месяцев. Я могу добавить, что просле­живалась четкая взаимосвязь между повышением уровня моей вины и этими инцидентами. Я теперь понимаю, что они прямо соотносились с моим сильным чувством вины. Как только мы освобождаемся от вины и стыда, мы позволяем уйти всяческим бедам, и события нашей жизни в точности отражают этот внут­ренний сдвиг. Напасти исчезают!

В то время я не понимала, что нужно делать по поводу этих ситуаций, и продолжала личные расследования. Однако вскоре я ощутила их недостаточность. Несмотря на мой успех с взрос­лыми, я заключила, что просто не знаю, как быть хорошей ма­терью, если у меня растет несчастливый ребенок или если мои мальчики в постоянном конфликте между собой.

Очень медленно приходило осознание того, что большой ошибкой было считать себя способной нанести им вред или принять на себя ответственность за их чувства. Я продолжала понемногу изменять свое мышление и свое восприятие. Каж­дый из моих сыновей прошел через собственные трудные ситу­ации, и оба считают свои уроки бесценными. Оба они теперь молодые люди и имеют более правильное восприятие своего личного опыта. Они с большей любовью относятся к процессу собственного постижения.

Я предлагаю вам надежду, ведь и я в свое время считала, что ничего нельзя поделать с этим непреходящим чувством вины. Я тоже рьяно оберегала своих детей. Если я чувствовала малей­шую угрозу их благополучию, то почти физически ощущала, как сужаются мои глаза и сжимаются кулаки и мать-пантера готова растерзать обидчика в одном прыжке. К счастью, с года­ми это прошло, и нынче я предлагаю такую же надежду и воз­можность вам. Я — живой свидетель тому, что избавление от вины возможно, даже после глубоких страданий по поводу дав­них взаимоотношений с моими сыновьями.

Нам необходимо посмотреть на кажущееся постоянство ви­ны, которая является главным строительным блоком в слоях наших пристрастий, и понять, что требуется для его разруше­ния. Если мы говорим: «Эта вина постоянно присутствует, а я бессилен и не в состоянии избавиться от нее», мы определили действительную проблему — необходимость избавления от вины.

Заметьте, что какая-то часть вас воспринимает вину как очень неприятное чувство, ведущее к весьма неудовлетвори­тельным жизненным условиям, и тем не менее находит ее прив­лекательной. Чтобы понять это, обратите внимание на свою реакцию, когда кто-либо говорит вам, что ваши слова и действия остаются без последствий, имея в виду, что у вас нет власти изменить других людей, изменить мир или течение событий. Мы говорим сейчас о ваших действиях и словах, о формах ва­шего самовыражения, т. е. о том, что связано с вашим телом. Вы можете подумать: «Но я хочу власти над людьми и вещами. Я желаю, чтобы мои слова и действия, мой выбор и довлеющая природа моего эго имели влияние, и мне неприятно слышать, что у меня не больше власти, чем у тебя».

Позитивное или негативное влияние имеется в виду, а смысл один: я — особенный.

Прекрасное добавление! Если у меня больше власти, чтобы быть полезным, ее будет достаточно, чтобы нанести ущерб, и в обоих случаях это значит, что мы не сотворены равными. А это означает, что я — особенная и сотворена более могуществен­ной, чем вы, ибо мне дано решать, хорош ваш опыт или плох.

Объясните, пожалуйста, каким образом вы можете повли­ять на меня. Я не чувствую, что вы могущественней меня, но я действительно воспринимаю вас как того, кто может мне помочь. Так ли это?

У меня нет большей силы, чем у вас. У меня, однако, есть выбор любить вас, ценить вас и знать совершенно определенно, что вы — вне опасности, что с вами всё в порядке, вы значимы и любимы. Когда вы решите присоединиться ко мне в этом при­знании, с вашей болью и с вашими пристрастиями будет покон­чено. Моя задача — хранить эту истину о вас в моем сознании. Это самый большой дар, который мы можем дать друг другу.

И еще вы показываете нам пути самостоятельных дейс­твий в этом направлении.

Правильно. Потому что у меня нет ответов, которые есть у вас. У меня нет вашей власти. У меня есть собственные ответы, ко­торые, я совершенно уверена, будут эффективны.

Я определенно вижу в вас помощника, но вы помогаете в том смысле, что ведете нас через наше собственное замешателъство к нашим собственным ответам, к нашей соб­ственной силе.

Всё, что я могу сделать, — это показать, как вы ставите себе палки в колеса, саботируете самих себя. Я понимаю, что мой величайший дар для вас — показать, что за всем смятением и болью, за страданием и виною, за всеми горькими моментами жизни есть великая Жизнь, которую вы можете выбрать в лю­бой момент. Когда вы решите хорошо думать о себе, ваша жизнь станет прекрасной. Это я знаю за вас и с этой позиции не сойду никогда.

Это действительно так. Одно из моих любимых выраже­ний: никакие «техники» не спасут тебя. Нельзя научиться стратегии делать лучшими себя или других людей. Кэрол предлагает нам ее уверенность в нашей невинности. Всё, что она делает, движимо этим, поэтому оно действенно и жизненно. Но действия — это только упаковка, только сама коробка. Без убеждения вы можете прибегать к любым «техникам», говорить любые слова, и всё это будет оста­ваться пустым и бессмысленным. Кэрол делится с нами известной ей истиной о нас.

За видимостью Кэрол узнает нашу безгрешность.

Вы и представить себе не можете, как много я думаю о вас, этой удивительной группе, которая объявила: «Я не отступлюсь от принятого решения, пока не освобожусь от своего багажа». Ес­ли бы вы могли представить себе ценность предлагаемого здесь не только для нас самих, но и для всех остальных, вы изумились бы. Моя благодарность нашим отличиям друг от друга и в то же время нашему сходству друг с другом превыше всяких слов. Было бы ужасно, если бы присутствие Жизни в нас проявлялось одним и тем же образом, поэтому мы ценим дар уникальности, а не разделенности, и великое благословение, которое все мы есть.

[10: 30 утра. Перерыв. Много активности, все обсуждают представленный материал, делятся впечатлениями друг с другом.]

Я гарантирую вам, что боль, которую, возможно, вы испытыва­ете сейчас, временна. Я напоминаю о необходимости фокусиро­вать свое внимание на том, как скорее и яснее обнаружить ис­точник вины, реального виновника и причину, по которой ви­на кажется столь привлекательной и могущественной. Если мы сделаем это, мы быстрее пройдем через ощущения дискомфор­та. Вина есть та концепция, к которой необходимо обратиться и которую необходимо исцелить, если мы желаем когда-либо освободиться от наших пристрастий и неодолимых влечений. Если же мы настаиваем на том, чтобы чувствовать вину (и за­метьте, что это наша собственная настойчивость), что же тре­буется от других для поддержания наших взаимоотношений?

Продолжительное чувство вины подразумевает, что мы на­столько опасны для человечества, а наши ошибки имеют столь негативное влияние на других, что эти другие должны постоян­но пребывать в страданиях. Им нужно терпеть боль и страда­ние, в противном случае нам нечем будет оправдать свою вину. Мы продолжаем выбирать вину, поскольку пребываем в пол­ном заблуждении относительно нее. Нам кажется, что вина предлагает нечто желанное или добродетельное, что она —знак заботы или раскаяния. Когда мы думаем о тех, кто не так успеш­ны, как мы, мы действительно желаем помочь. Бесполезная часть здесь —подтекст «я настолько плох, настолько ужасен, я не был полезен». Мы всегда верили, что самобичевание благо­детельно, что говорить «я ужасен, я отвратителен, я —великий грешник», каким-то образом есть проявление скромности. Од­нако это имеет диаметрально противоположный эффект. Та­кое убеждение не является ни благодетельным, ни пользы не приносит. Оно не служит цели исцеления ни для вас, ни для кого-либо другого.

Я не осведомлен относительно других стран и культур, но

мне кажется, что основные религиозные учения в нашей

стране объявляют нас виновными и недостойными Бога.

Таково положение повсюду, а не только в нашей стране. И за­метьте, что наши образовательные, религиозные и правовые институты следуют этому требованию. Нельзя забывать, что мы дали жизнь нашим институтам, они не упали к нам с неба. Они — продукт нашей коллективной веры в то, что мы — ви­новны. Что мы — плохие, что мы приносим друг другу боль. Эта вера проявляется в наших семьях, церквах, школах, телеви­зионных программах и вообще повсюду. Помните о трех эле­ментах в этом довольно простом уравнении?

1. Невидимая сущность Жизни в нас, отсутствующая в мертвом теле.

2. Наша форма, включающая в себя не только физическую форму и природу нашей личности, но и все сопровождаю­щие ее фантазии о том, какой должна быть жизнь и как окружающие нас люди должны себя вести.

3. Наш выбор, наше желание, или фокус —то есть то, на чем мы сосредоточиваем свое внимание.

В любой данный момент у нас имеются только две возможнос­ти, иллюстрируемые очень простой диаграммой. Наш выбор ограничен только этими двумя совершенно разными возмож­ностями для концентрации нашего внимания (см. диаграмму 2).

С одной стороны, наше внимание и стремление проявляют­ся через фантазии, через нашу привязанность к форме, через желание, что все должно быть «по-нашему». Они продолжают выявляться через наши представления о том, каким всё «долж­но» быть, через ожидания, через тот сценарий, который мы пишем для себя и всех остальных. Все эти «должны» и «обяза­ны» являются частями одного и того же пакета. Внимание и желание либо протекают через эти запутанные представления, убеждения и противоречия, принося неизбежную боль, либо изливаются в нас через невидимую, но подлинную и бесценную Жизнь. Эта Жизнь признает в нас детей нашего Отца. Она признает, что все мы — уникальны и индивидуальны, но не разделены.

Наше внимание постоянно протекает через призму либо од­ной из этих кардинальных идей, либо другой. Другого выбора не существует. Третьего не дано.