Характер Репина.

Биография.

1850-1860 годы — грамоте и арифметике обучился у местных чугуевских пономаря и дьякона.

1855 год — занимался в топографической школе, закрытой при упразднении военных поселений.

1857 год — начал обучаться живописи в г. Чугуеве у И. Бунакова.

1857 год — учился в школе топографов.

1857 год — датируется самая ранняя акварель И. Е. Репина, дошедшая до наших дней — «Вид на школу военных топографов в Чугуеве» (1853—1857, б., акв., ГТГ). В осиновском доме им были сделаны первые художественные пробы: головки лошадей, вылепленные из воска, лошадки, вырезанные из бумаги.

1859 год — в 15 лет И. Е. Репин уже был известным в округе мастером и вместе с артелями иконописцев и ремесленников работал по подряду в сельских церквях. Первая его большая работа была в Малиновской церкви: он написал икону «Распятие» по известной картине К. Штейбена «Голгофа», находящейся в Исаакиевском соборе.

Писал большое количество картин, разъезжая по разным странам.

Характер Репина.

Неудовлетворённость и болезненная самокритика были свойственны Репину не только в области искусства. Каждый восторженный душевный порыв он прятал под будничной и грубоватой оболочкой, самые лирические излияния своих писем обрывал замечанием, что написанное – результат морской качки... Описание ночи на Двине, с лунными бликами на её порогах, он закончил словами: «В чтении, я думаю, это до глупости сентиментально выходит!» Скрывая своё лицо под той или иной маской, - всегда относящийся к себе иронически, - он подписывается именем свое маской, и даже говорит от её лица, лишь бы не показать своего…

Эта бережность была не только в личных переживаниях И. Репина, но и в его отношении к отмеченным ему порою давалась.

Среди плеяды его учеников, из которых многие стали впоследствии большими художниками, такими как Серов, Малявин, Сомов, Грабарь, Кустодиев, Бродский, Щербиновский, каждый несомненно запомнил эту бережность руководства И. Репина в непосредственном общении. Казалось, динамизм его гения должен был захватить ученика и вовлечь его в своё бурное русло. Но бесконечная скромность в оценке себя и непосредственность восторга перед каждым проявлением горячо любимого им искусства делали руководство И. Репина свободным от всякого, хотя бы невольного, насилия. С удивительным проникновением он угадывал индивидуальность каждого дарования и бережно охранял его.

Даже в самом начале своего руководства Илья Репин, садясь на место ученика, чтобы дать указания, никогда не трогал этюда кистью и не давал никаких указаний о составлении палитры, оберегая своеобразие подхода к творчестве каждого. Он учил только смотреть и чувствовать виденное, искореняя всякую попытку поверхностного отношения к работе. Его похвала, благодаря своей несоразмерности, казалась часто иронией, пока не становился ясен её источник: страстная любовь к искусству и благодарная, бескорыстная радость, вызванная творческой удачей другого, рядом с постоянной неудовлетворённостью собой.

Вот что о нём пишут ученики.