Отвезём в психбольницу и будете сидеть там, пока не заговорите. Вотэто язычок! Вот это речь врача-психиатра! 4 страница

Однако большинство из выступавших одобрили мой доклад и подтвердили его верность и справедливость. Это были всё-таки социалисты, а не коммунисты.

В конце прений на трибуне появился сам. Моё предположение оправдалось: это был самый натуральный " чистокровный" еврей. Он был приземист, плотно, по-еврейски, упитан. На жирном широком лице-печать самодовольства, торжества и напускной загадочности. Он производил отталкивающее впечатление, и было страшно, что такую личность избрали председателем Интернационала молодёжи. Или там, в этом Интернационале, действует тот же принцип показной свободы, демократии, выборности? Таковы-то они, творцы нового " рая" на земле, новоявленные вожди " трудящихся масс". Горе вам, " трудящиеся массы", когда эти ваши поводыри воцарятся во всём мире окончательно. Многие из вас позавидуют судьбе Американца, умершего в мордовских лагерях—вовремя умершего.

На радиостанции " Освобождение**

Покинув ЦОПЭ, я оказался у разбитого корыта. Рассеивались мои иллюзии о борьбе за свободную Россию, которые сложились у меня перед побегом на Запад в основном под влиянием передач радиостанции " Освобождение". Наступало разочарование. Что же делать дальше? Этот вопрос раздирал душу на части. Я не видел смысла жизни в эмиграции вне активной деятельности против большевизма-коммунизма, но я уже достаточно понимал, что в условиях Запада такая деятельность без финансовой поддержки либо крайне затруднена, либо совсем невозможна. Русская эмиграция слишком бедна, чтобы самостоятельно финансировать, например, крупное издательское дело. Но бедность - это ещё полбеды: в нормальных условиях нашлось бы достаточно энтузиастов, которые смогли

бы на свои трудовые гроши сделать многое. Беда была в ином: мировое еврейство, перешедшее с некоторых пор в активное наступление и уже предвкушающее своё торжество в глобальном масштабе, опираясь на свой неисчерпаемый капитал, делает всевозможное, чтобы разложить, развратить эмиграцию, подорвать ее духовные силы и свести на нет все её усилия по возрождению России. Еврейские политические дельцы создали целый ряд организаций, основали газеты, журналы, книжные издательства, радиостанции, выступающие от имени русской эмиграции и призванные полностью заменить её. Русская интеллигенция привлекается в эти учреждения лёгким трудом и непомерно высокими окладами. Кто устоиг против такого соблазна, да ещё в условиях Запада, где возможности человека с деньгами в смысле получения земных благ не идут ни в какое сравнение с возможностями в СССР? Л простой русский работяга, любящий Россию и даже понимающий её трагедию. - зачем ему жертвовать от своего нелёгкою заработка на какую-то русскую газету, когда ему (только пожелай!) -■ бесплатно! - высылают газеты и журналы на русском языке, красиво оформленные, с фотографиями на темы советской действительности, со статьями критического характера о советской власти и советской жизни. Чего же ещё? Где ему, человеку простому, немудрящему, распознать тонкое коварство опытных политиканов, не останавливающихся ни перед чем, чтобы подминать и подминать под себя остатки свободного человечества! И прямо-таки удивления и восхищения достойно, что в этих чудовищных условиях всё- гаки существуют независимые русские организации, газеты и журналы, нет-нет да выходят целые книги. Вообще независимые русские издания за рубежом напоминают собою русский самиздат в СССР, только там этот самиздат может пользоваться типографиями (хотя наиболее бедные издают свои труды так же и в машинописи или ротаирннтным способом). Выдерживать приходится титаническую борьбу с напором мирового еврейского капитала, уже сокрушившего стольких своих врагов и ожесточившегося и обнаглевшего благодаря своим успехам.

Всё это окончательно прояснилось у меня в сознании лишь после долгих лет воспоминаний и размышлений в бараках мордовских и уральских лагерей да в бесчисленных тюремных камерах. А тогда, по велению сердца покинув фальшивую организацию, я растерялся, потерял смысл своего существования. Бегство на Запад вдруг предстало мне глупым, бессмысленным поступком. Зачем было приносить стольюжертв? Неужели юль ко для того, чтобы здесь послужить и фу ш кой в разных политических махинациях тёмных сил, скрывающихся от дневного света? Теперь куда? В НТС?

НТСовцы, узнав о моем выходе из ЦОПЭ. тотчас же предложи,! и мне сотрудничество с ними. " Но где гарантия, - размышлял я, — что и там не то

же самое. Веяь и они откуда-то берут деньги. Не диктуют ли евреи также и им свою волю? Обжёгшись на молоке, на воду дуешь".

Существуют ещё какие-то крохотные, малоприметные русские издания, но я не придавал им значения, ведь их голос не слышен у нас на Родине. Я считал бесполезным даже вступать с ними в какой-либо контакт. Я видел в них никому не нужный труд доживающих свой век старых эмигрантов, обречённых на гибель, потому что возврата к старой России не может быть.

Правда, к какой России следует стремиться, я гоже представлял себе довольно смутно. В то время по убеждениям я был кем-то вроде эсера, тем более что они собрали наибольшее количество голосов при выборах в Учредительное собрание, намного опередив большевиков, - этот факт я цепко уловил из лекций по истории ВКП(б).

Кстати, в эмифации мне удалось однажды увидеть единственного " живою" эсера. На конференции " Посева" осенью 1957 года во время перерыва ко мне подошёл плотный чубастый человек лет сорока пяти -пятидесяти, своим видом напоминающий мне преуспевающих партработников из крестьян, отцы которых " землю пахали". К моему удивлению, он рекомендовался представителем " партии эсеров", центр которых находится в Нью-Йорке, и изъявил желание познакомиться со мной поближе. О существовании такого " центра" я никогда больше не слышал. К тому времени я уже был в достаточной мере " дипломатом", чтобы скрыть свою антипатию ко всему, что мне напоминаем совпартработников, а потому деликатно поговорил с ним несколько минут. 11о, Боже мой, какой это был разительный контраст тому идеальному образу эсера, наследника народовольцев, который стожился у меня из прочитанных книг! Когда мы с ним расстались, ко мне подошёл один из НТСовцсв и сказал, что этот эсер -бывший секретарь райкома ВКП(б). Моя интуиция сработала безошибочно. Этому новоиспечённому эсеру, отрекшемуся от компартии под оккупацией во время войны, не удалось за многие годы стереть с лица печать совпартработника: стирается она в страданиях и муках покаяния, а он. по-видимому, уклонился оттого и от другого, о чём. впрочем, свидетельствует также и то, что в эм и фации он перешёл в смежную " революционную партию", в своё время немало потрудившуюся над разрушением русского государства и передачей власти в руки евреев.

В то время я ешё не понимал глубинного смысла существования русской эмиграции вообще и ее неподкупной, независимой, национально-мыслящей части в особенности. Зато враги России и здесь, внутри нашей страны, и там, за рубежом, всегда это отлично понимали и понимают. Они великолепно сознают, что до тех пор, пока на свече живут русские люди, знающие правду о событиях в России и способные эту правду во всеуслышание высказать. России ещё не погибла и способна, как феникс,

восстать нз пепла. А потому они, это паши враги, врага пашей Родины, так яростно, с таким остервенением стараются заткнуть нам глотку; а если можно, то и физически нас уничтожить - нас. остатки духовно свободных русских людей, не подчинившихся их идеологическому и физическому террору.

В то время я считал, что моё место там. где мой голос будет звучать наиболее громко, и после некоторых раздумий я решил податься на радиостанцию " Освобождение". Я уже имел опыт выступлений перед микрофоном, и меня хорошо знали не только на этой радиостанции, но и на " Голосе Америки" и " Свободной Европе". Дикция и качество моего голоса вполне подходили для работ диктором, к тому же и составленные мною тексты выступлений неизменно встречали одобрение за их. как говорили, " свежесть и оригинальность", которыми они выделялись на фоне усталою и закоснелого пропагандистского профессионализма. Единственное, чю встречало критические замечания со стороны руководства лих радиостанции, была моя " чрезмерная резкость и запальчивость". " Это недопустимо в наших передачах, -мягко внушали мне на " Голосе Америки". - ведь Соединённые Штаты поддерживают с Советским Союзом дипломатические отношения". И я уже знал, что необходимо маневрировать в рамках дозволенною, чтобы донести до русскою слушателя хоть что-нибудь наше, национально-русское. Конечно, я был еще" слишком наивен и слишком верил в доброе начало.

О гам. что представляла собой радиостанция " Освобождение*', я наслушался самых разнообразных и весьма противоречивых рассказов, поэтому не спешил делать для себя окончательные выводы. Среди многочисленных прочих радиопередатчиков, вешавших на русском языке в направлении Советскою Союза. " Освобождение" занимало особое место. Эта станция претендовала выступать от имени объединен пой русской эмиграции, чем. несомненно, привлекала к себе симпатии русских слушателей у нас. на родине. Верил этому и я. когда но ночам во время службы в ГДР. приникнув к приемнику, старался выловить каждое слово сквозь вой советских глушилок.

И вогя на этой станции- Вижу лица, узнаю знакомые голоса. I (о странно: я не испытываю того волнения, той радости, что я пережил в редакции " 1 loceea'* - ИТСовцев. Там действительно были русские, идейные борцы, болеющие за судьбу нашей Родины. Там при моём появлении было радостное оживление, неподдельный интерес к тому, что я мог рассказать как свежий человек " оттуда" '. А здесь, на " Освобождении". - совершенное равнодушие. Что " там" и как '" там" -это не интересует никого. Здесь хозяева и наёмники, труд н плата за труд. Хозяева проявляют чисто профессиональный интерес: какова слышимость, через какие приёмники

слушал, в каком районе. Но хозяева - все нерусские, в их сердцах я не чувствую боли за судьбу России. Это - американцы.

- Американские евреи... - шепотом подсказывают мне.

Ну, а наёмники?

И вот я в русской редакции не как случайный гость на пару выступлений, а как постоянный сотрудник, хотя пока что внештатный. Я оформлен диктором, но вскоре, помимо диктора, мне поручают вести военную программу - в основном по материалам Группы советских войск в Германии. Мое' основное местонахождение - в дикторской. Дикторская -это небольшое отдельное помещение с диваном, столом и несколькими креслами. Здесь пребывают дикторы русской редакции и в свободное время. На отраду мне—все дикторы русские, ни одного еврея. Все они, каждый по-своему, горячие патриоты России, но здесь они -частные лица, наёмники. Они здесь на работе, они служат за деньги. Никто из них не пишет текстов (или, как там принято говорить, скриптов), не выступает со своими заявлениями или предложениями. Есть начальство и оно решает, с кем посоветоваться, кому что поручить. А они - АРТИСТЫ.

Только теперь, когда я ступил в самые недра этого пропагандистского учреждения, мне стала понятной та реплика, которая в своё время повергла меня в сильное " смущение": " читала артистка такая-то..." Да, это были артисты в полном смысле слова. Одна из них - дама лет тридцати трех, помню, так и сказала при мне, чтобы окончательно рассеять мои иллюзии:

- Мы - артисты, служим по найму...

И всё-таки где-то в глубине души я всё ещё не сдавался. " Ну, хорошо, вы

- артисты, но уж я-то артистом не буду, - рассуждал я наедине сам с собою.

- Разве можно, оказавшись в Свободном Мире, забыть всё виденное и пережитое, забыть все злодейские эксперименты, учинённые тёмными силами над нашей родиной? Забыть Россию здесь, на Западе, где есть действительная свобода слова, свободная борьба и состязание идей, и превратиться в заурядного " артиста", играющего своим голосом у микрофона за хорошие деньги, - что может быть ужаснее для русского? Ведь это наихудший вид предательства! Нет, надо бороться, надо использовать предоставившуюся возможность в наших- русских- интересах".

Теперь, оглядываясь назад, я нахожу, что в этих рассуждениях и намерениях была, конечно, доля истины, и все мои действия тех времен вовсе не были совершенно бессмысленными. Кое-чего я мог добиваться уже благодаря своей личности и своей биографии. Я был " свежий человек оттуда", моё слово о советской действительности имело несравнимо больший авторитет, чем слово всякого, кто уже много лет не видел своей родины. Я был молод, а молодым больше разрешается и больше прощается, и я весьма искусно пользовался этим преимуществом во всех своих выступлениях по

радио, в печати, на собраниях, смело перешагивал за рамки дозволенного. Наконец, я был, как там было принято говорить, " идейный", в то время как большинство послевоенных беженцев, даже если они в момент побега и бывали движимы известными убеждениями, на Западе, в условиях изобилия земных благ и свободы в их приобретении, быстро уходили в быт, отдавая все свои духовные, умственные и физические способности на зарабатывание денег становясь, таким образом, весьма обычными " бытовиками". И вообще послевоенная эмиграция (в то время она существовала только в виде беженцев) была по своим умственным и духовным качествам самой ничтожной частью русского общества за рубежом: сказывалось обшее понижение нравственного уровня народа в результате нескольких десятилетий рабского существования, а также физического истребления в тюрьмах и лагерях высшего, наилучшего слоя нации из рабочих, крестьян, интеллигенции, духовенства, аристократии, дворянства. Я смело говорю о ничтожности послевоенной эмиграции потому, что она не сумела создать в условиях свободы ничего собственного, в чём бы отразилось её лицо. Всё, что выдавалось за плоды усилий послевоенной эмиграции, на самом деле был блеф, ловкая спекуляция еврейских политических дельцов.

Поступая работать на радиостанцию " Освобождение", я отлично сознавал, что в целом моя программа (если можно этим словом назвать комплекс моих планов и представлений, с которыми я пришёл на Запад) потерпела крах. Я оказался безоружным или по крайней мере далеко недостаточно вооружённым, чтобы выдержать натиск гигантской, отлично слаженной и сработавшейся машины, которая десятилетиями (если не столетиями) трудится над осуществлением глобальной мировой революции и над подавлением или хотя бы нейтрализацией всех сил, оказывающих сопротивление этой машине. Я чувствовал, что попал в жернова этой машины, и самое большое, что я мог сделать, это не дать себя стереть в порошок - то есть не сделаться просто " артистом", ничтожным рабом и придатком машины, получающим за продажу самого себя " хорошие деньги".

В то время официально во главе радиостанции стоял человек, о котором ничего нельзя сказать, кроме того, что он был высокого роста и крупного сложения. Генеральный директор этого многоязычного муравейника, он не говорил ни на одном другом языке, кроме английского. Это был типичный простовато-глуповатый янки, напоминающий своим видом и духовным обликом наших незадачливых фабрично-заводских и колхозно-совхозных фан-фанычей, ничего не смыслящих в том деле, которым они руководят. Его имя - Бертрандис. Там, кажется, никто не знал, как его величают просто потому, что с ним никогда не приходилось иметь дело. Блеклая личность, подставное лицо - администратор из roe в. Но зато какими яркими

сохранились в памяти " нижестоящие" директора - подлинные хозяева этого пропагандистского предприятия. И все до одного- евреи, все " премудрые", знаюшие своё " дело" и людей, которыми управляют. Их должности и сцена их компетенции не всегда были нам хорошо известны, потому что вся их деятельность напоминала действия заговоршиков и была окутана мраком секретности. В сущности они и были заговорщиками, потому что в основе всего, что они делали, лежал обман: они обманывали американский народ, деньгами которого оплачивалось это предприятие, будто они ведут борьбу против советской власти в СССР и против мирового коммунизма; они обманывали Запад, создавая видимость борьбы за высокие принципы западной демократии; они обманывали слушателей в Советском Союзе, выступая от имени РУССКОЙ эмиграции. Особенно гнусным я считаю; последний вид обмана. Еврей, вечно маскирующийся под русского, - как он; осточертел нам здесь, в России! Й вот теперь я наблюдал то же самое " там", на Западе. А здесь, у нас на Родине, люди, лишённые правдивой информации, оглушённые беспрерывными потоками лжи в течение десятилетий, доверчиво приникают к своим радиоприёмникам и с огромным риском для себя вслушиваются сквозь дикие завывания глушилок в звуки родной речи, которая не может, не имеет права быть неправдивой уже потому, что она - с Запада. Оттуда настойчиво вешают, отсюда ещё более настойчиво глушат... Налицо ожесточённое противоборство. Но, Боже мой, какой гнусный фарс, какая подлая игра! Ведь на самом деле с той и другой стороны игру ведут евреи, еврейский политотдел, великие мастера социальных переворотов в мировой революции, подступившие ныне к той грани, за которой последует (если нам не поможет Бог) их абсолютное мировое господство и наше абсолютное рабство.

Вот несколько имен тогдашних еврейских шефов " Освобождения".

Маламут, выходец, по-видимому, из русских юго-западных областей, лет 55, говорящий по-русски, хорошо и естественно, как на родном языке, по-английски - с тем оттенком натянутости, которая всегда сохраняется даже при хорошем владении и длительном пребывании в стране данного языка. Марксист (разумеется, в том смысле, в каком все евреи - марксисты). В прошлом профессор одного из американских университетов. (Кажется, преподавал политэкономию, разумеется, в марксистском направлении -бедные американские студенты! Им, детям Свободного Мира, также нелегко увернуться от марксизма, как и студентам советским.) Главный идеолог радиостанции " Освобождение", в коей должности подвизался с 1957 года, а до того был главным идеологом Мюнхенского отделения " Голоса Америки", где я с ним впервые познакомился в 1956 году.

Рубинштейн, подхалимами ласкательно именуемый просто Руби. Рубинштейна считали неофициальным директором радиостанции, хотя

открыто он выступал в роли простого эконома, или попросту завхоза. По многим вопросам чисто административного характера обращались, однако. только х нему. По-русски не говорил, зато кроме английского прекрасно владел немецким и французским.

Ралис (От Израэлис), игравший не совсем понятную роль, представитель, как многие предполагали, американской разведки и контрразведки.

Санкер, контролировавший русскую редакцию, которая среди прочих редакций (украинская, белорусская, грузинская, армянская, северокавказская, татаро-башкирская, среднеазиатская) занимала, несомненно, виднейшее место.

Франк Виктор Семенович, официально занимавший пост " советника русской редакции". Без его одобрения в эфир не выходил ни один текст на русском языке. Его имя-отчество напоминает нечто русское, но это лишь внешность: он такой же чистокровный еврей, как и все предыдущие, и не будь он таковым, ему, разумеется, не доверили бы ключи от русского эфира. Он сын " русского" и даже православного" философа Семена Франка, одного из тех еврейских " интеллектуалов", которые в предреволюционной России формально принимали православие (" выкресты из жидов"), огкрывавшее им широкое поприще в сфере педагогики, заполняли собою университетские кафедры и весьма успешно пропагандировали марксизм, анархизм и другие революционные учения.

Константин (как ни странно, это не имя. а фамилия)-главный режиссер радиостанции.

Были, конечно, и другие евреи, исполнявшие самые разнообразные функции, но и перечисленных имён достаточно, чтобы убедиться, что контроль над информацией, и вообще над мыслью, находился полностью в руках евреев.

Так постепенно раскрывались передо мной карты гигантской шулерской игры, задача которой состояла в том, чтобы, под маркой " Освобождения" (разумеется—России от большевизма), содействовать закреплению рабства в нашей несчастной стране. Да, в эфир неслась русская речь, звучали русские голоса и даже с пафосом борьбы, даже задушевно-интимные, но все это была только игра, искусство артистов, отлично режиссируемое, щедро оплаченное. А здесь, в Союзе, те же еврейские пропагандисты, топ же еврейский политотдел с шумом и грохотом обрушиваются на эту " белоэмигрантскую" радиостанцию, " осиное гнездо" и " притон изменников родины, отщепенцев и реакционеров, ненавидящих Советскую Россию н делающих всячески подорвать её могущество". Реклама способом oi противного... И с той, и с другой стороны еврейские ловкачи прихихикивают и потирают руки: " Вот так замутили мы им водицу, этим дуракам -гоям! "

И в самом деле, здесь русские тянутся к этой радиостанции: ведь если советская печать её поносит, значит, действительно это наша, русская станция. Л там, в Европе и в Америке, одураченные простаки: ну, уж раз большевики стакой злобой обрушиваются на " Освобождение'⁷, значит, оно и в самом деле сильно им досаждает. И вот идет всемирная шумиха, идёт международная перепалка евресв-нсевдоимпериалистов (где-нибудь в США или Англии) с евреями-псевдокоммунистами (в СССР), которым в сущности, нечего делить между собой и которые лишь выполняют роль двух флангов '. в едином еврейском фронте борьбы за мировое господство еврейской нации. \

Собственно, идеологический центр радиостанции " Освобождение'' -' находился в Нью-Йорке. Там. как это хорошо было известно русским сотрудникам станции, всем делом заправляли социалисты (они же социал-демократы, они же меньшевики), многие из которых ещё помнили Ленина, Троцкого, Мартова и других евреев-большевиков, с которыми они вместе трудились над разрушением русского государства. Этот идеологический центр примыкал к Госдепартаменту США и. естественно, оказывал соответствующее влияние так же и на всю международную политику' этой мо! ушественнейшей державы мира. Тогда, в середине 50-х годов, ещё многое было загадкой. Говорить о засилии евреев в международной полигике США, значило прослыть " фашистом", " антисемитом" и " реакционером". Но сегодня эти загадки раскрылись, и, как ни странно, " фашисты" и " шовинисты" оказались правы. Достаточно рассмотреть роль Соединённых Шчатов в арабско-израильском конфликте, где эта мировая держава открыто встала на сторону Израиля, чтобы убедиться в правоте и обоснованности опасения " антисемитов". Еврейские идеологи составляли также Американский комитет по борьбе с большевизмом, который координировал идеологическую " борьбу" против советской власти (т.е. своих же братьев-евреев), а также организацию, лицемерно именуемую " Американские друзья русской свободы" (сокращенно АФРФ - American trends russian freedom). Словом, весь американский фронт борьбы против советской власти находился в руках евреев. Еврейские заправилы в Москве могли чувствовать себя спокойно.

В Нью-Йорке издавался на русском языке небольшой журнальчик -" Социалистический вестник", центральный орган " русских социал-демократов", наследников тех меньшевиков, кшорые некогда отпочковались, как альтернатива большевизму, от единой РСДРП и у которых никогда, собственно, коренных противоречий с большевиками не было (они вместе совершали Октябрьскую революцию). Во главе этой псевдорусской Социалистической партии в то время стоял деятель с весьма характерной фамилией, именем и отчеством: Абрам Абрамович Абрамович. Вся эта партия состояла из одних евреев, т.е. возвратилась к тому, с чего и начинала.

ведь известно, что первый съезд РСДРП состоял исключительно из евреев. Возвращается осёл на блевотину свою.

В эмиграции рассказывали (в то время это было ещё свежо в памяти), что сразу же после окончания войны агитаторы из партии Абрама Абрамовича ринулись в лагерь русских беженцев и военнопленных, чтобы, пользуясь покровительством ам ерика но -английских оккупационных властей, навербовать в свои ряды побольше членов, но им не удалось привлечь на свою сторону ни одного человека: русские не нашли существенной разницы между пропагандой большевистской и меньшевистской, а главное, и там и здесь слишком явно выпирала физиономия еврейского политрука. И " русские" горбоносые социалисты так и остались партией без членов, о которых в шутку говорят, что все они могут усесться на одном диване. Однако это печальное обстоятельство не весьма волнует абрамовичей: несмотря на полное банкротство их идеологии, еврейские политические дельцы поддерживают именно их, потому что русские не должны мыслить иначе, как только стандартами, продиктованными евреями, - марксистскими стандартами.

Когда говорят об идеологах-марксистах из евреев, то это отнюдь не означает, что они действительно по убеждениям марксисты, т.е. что марксизм для них есть нечто глубинное, непоколебимое, священное. Ведь если бы это было так, то они должны были бы прежде всего устроить социалистическую революцию внутри еврейской нации и в ходе её перестрелять, перевешать, заморить в тюрьмах и концлагерях прежде всего своих лавочников, торгашей-спекулянтов, ростовщиков, банкиров, бизнесменов, т.е. 99 процентов своей нации. Но не тут-то было. Еврейские лавочники и банкиры не только преспокойно переживают все революции, но и финансируют революционное движение, а их сыновья занимают руководящие посты в государственных органах, в ЧК и других учреждениях власти, возникшей в результате революции.

Еврей-марксист—это прежде всего еврей со всем комплексом еврейского мышления и даже со своим богом Иеговой и синагогой в голове. И даже Иегова и синагога- прежде всего. А марксизм -это для нас, для " дураков-! ос в", чтобы мы как можно больше убивали друг друга, борясь за " землю -крестьянам", " фабрики -рабочим" и установление пролетарской диктатуры, при которой вся власть окажется в руках евреев, а на долю рабочих и крестьян останется лишь соревноваться за выполнение и перевыполнение норм выработки. Всё это " премудрый" еврей продумал глубоко и тонко.

На радиостанции " Освобождение" господствовала марксистская идеология. О, разумеется, советская власть критиковалась, и даже весьма резко: она обвинялась в " искажении" марксизма, в отступлении от