Глава первая. «Милуоки– адский городок»

«Милуоки– адский городок»

Еще совсем недавно я была коренной жительницей Нью-Йорка и вот, совершенно внезапно, я в Милуоки, штат Висконсин. Мама настояла на том, чтобы мы с Томом тоже переехали. Том – мой младший семнадцатилетний брат. Невысокого роста, с темно-каштановыми волосами и удивительно красивыми зелеными глазами. Он пользовался бы бешеной популярностью у девушек, если бы не скрывал всю свою красоту за потрепанной одеждой и очками. И еще, он жуткий зануда и буквоед. Я на протяжении долгого времени пытаюсь хоть как-то исправить его, но пока безрезультатно. Ничего не может перебороть его твердолобие.

Переезд, по словам мамы, значился как временный, но мне в это слабо верилось. Ее перевели из Нью - йоркского офиса в абсолютную, по моим понятиям, дыру, которая к нашему общему сожалению, находилась в Милуоки. Этот город не был маленьким, но и Нью-Йорком он не был тоже.

Моя мама, Саманта Вудс, работает в Нью-йоркском Доме Искусств. Ее часто «швыряют» по разным филиалам компании, поэтому мы вынуждены постоянно переезжать. Мы с братом ненавидим переезды. Я – потому что надоело то и дело собирать чемоданы (поверьте мне, это ужасно!), а Том, потому что до жути не любит заводить новые знакомства.

Кстати говоря, меня зовут Амелия Вудс, но можете назвать меня просто Мэл. Мои знакомые и друзья считают меня эталоном красоты и стиля, и я не могу этого отрицать, потому что так и есть. Высокомерия у меня хоть отбавляй. Хотя ростом я не вышла, но зато фигура у меня просто отличная. Еще бы – годы утомительных тренировок в тренажерке не прошли даром. Глаза мне достались от папы, темно-карие, цвета шоколада. Отца с нами нет уже долгих пять лет, хотя кажется, что намного дольше. Мама после его смерти долго горевала, и не могла даже разговаривать. Потом целиком ушла в работу, я уже и не помню, чтобы она хоть раз за это время брала отпуск. Том говорит, что она плачет по ночам…хотя я ни разу не слышала.

Мои друзья, которых я оставила в родном Нью-Йорке, долго упрашивали меня остаться. Я и сама была не в восторге от переезда, так я люблю свой Нью-Йорк. Но ничего не поделать, теперь мне придется жить в дыре, под названием Милуоки, и думать о том, как бы не свихнуться.

***

Утро выдалось на редкость пакостным и мрачным. Дождь лил как из ведра, и это заставляло меня продолжать валяться, и не вставать с постели. Жутко хотелось спать. Мои глаза еле-еле разлепились, и посмотрели в потолок. О да, я не сплю, и я больше не в своей роскошной комнате. Сейчас я смотрела в потолок, который по цвету напоминал шпинат. Господи, какая ж гадость.

Сев на кровати, я свесила ноги, и сладко потянулась. Сегодня мы с братом идем в местную школу, в первый раз. Вот уж будет весело, подумалось мне. Наверняка, тут люди даже и не знают, что такое стиль. Меня заранее передернуло. Я кое-как встала, и поплелась в ванную. Эта комната ничем не отличалась о других – такое же убожество. Достав из косметички пару увлажняющих кремов, я принялась исправлять последствия перелета. Через пятнадцать минут, я была посвежевшей и вполне способной пойти куда-угодно.

- Господи, Мэл, надень уже что-нибудь, и идем! Мы точно опоздаем... - промямлил Том, стоя в дверях моей спальни, и дожевывая сэндвич с индейкой.

- Умолкни, Том. Я почти готова, - сказала я и мило улыбнулась. Действительно, я была почти одета, только не могла выбрать между сиреневой блузкой, которую я совсем недавно купила в Bloomingdale's и любимой черной футболкой с изображением ангела, купленной еще три года назад. Решив, что блузка это, пожалуй, слишком нарядно для первого-то дня занятий, я надела футболку, и выскочила из комнаты, на ходу бросив:

- Опаздываешь, братец!

Том, скорчив недовольную мину, схватил рюкзак и кинулся за мной.

- Знаешь, Мэл, иногда ты бываешь просто невыносимой…

- Стоп, стоп, стоп! Что это? - воскликнула я, глядя на брата, - Ты что, в этом пойдешь? Хочешь, чтобы люди подумали, будто мы беженцы из Африки?

Том оглядел себя с ног до головы и непонимающе уставился на меня.

- А что со мной не так?

- И ты еще спрашиваешь?

На нем были старые, да что уж там, просто древние бежевые брюки, неизвестно из какого материала, и заправленная в них, темно-синяя футболка с изображением нелепого Эйнштейна.

- Это мои любимые брюки…и ты не заставишь меня переодеться! – воскликнул мой брат и решительным шагом направился к машине.

Я догнала его и остановила.

- Слушай меня, Томас. Если ты станешь продолжать одеваться, как нищий из Бруклина, я перестану с тобой общаться!

- Прекрасно, хоть отдохну от тебя, - шутливо сказал Том, и уселся в машину, на водительское сиденье.

Я подошла и, ухмыльнувшись, сказала:

- У тебя нет прав, братишка.

Том злобно сощурился и молча пересев на пассажирское место, уставился в окно. Я села за руль. После минуты гробового молчания я всё же не сдержалась:

- Я хочу, чтобы твоя жизнь стала чуточку лучше, Том. Ты просто обязан это понять…

- Я тебя не прошу устраивать мою жизнь, - Том продолжал пялиться в окно и даже ни разу на меня не взглянул. Я решила оставить попытки разговорить его и завела мотор.

***

Школа, по моему мнению, выглядела вполне прилично, по крайней мере для такого города, как Милуоки, но и не блистала. Серое четырехэтажное здание, а вокруг куча зелени. Типично…этот город не удивляет меня. Деревья, кустарники, цветники и так далее и тому подобное.

Я заняла свободное место на парковке, среди кучи старых подержанных развалюх, и посмотрела на брата.

- Так и будешь дуться на меня? – спросила я Томаса. Он нехотя повернул голову и посмотрел на меня. Я улыбнулась «голливудской» улыбкой. Уголки его губ поползли вверх. Томас покачал головой и вышел из машины.

- Ладно, Амелия. Но это в последний раз. Если еще раз ты хоть попытаешься намекнуть мне на то, что я как-то не так одет или еще на что-то подобное, я за себя не ручаюсь! - он улыбнулся.

Я посмотрела на него с укором и прошипела:

- Не смей называть меня этим дурацким именем!

Томас засмеялся, и зашагал по направлению к школе. Я закрыла машину и, поспешила за ним.

Изнутри школа выглядела симпатичнее, чем снаружи. Просторный холл, декорированный в голубых и светло-зеленых тонах. Цветы были повсюду: и на стенах, и на полу в больших каменных горшках. Слева от парадного входа я заметила сторожа, который сидел за небольшим столом и читал какую-то газету. По правую сторону располагались небольшие диванчики. Видимо, для родителей, которые ждут своих детей после занятий, чтобы забрать их домой, и журнальные столики, на которых, как вы уже, наверное, догадались, стояли цветы. Сплошная зелень и цветы, цветы, цветы….свихнуться можно!

Мы с Томом многозначительно переглянулись и направились прямиком к кабинету директора, чтобы отдать ему (или ей) свои документы. Мы блуждали по узким, плавно изгибающимся коридорам, наверное, добрых три часа, и тут из-за угла на нас буквально налетела темноволосая девушка. Она вся раскраснелась и тяжело дышала, как будто от кого-то убегала. Оглядев нас с Томом по очереди, она, наконец, отдышавшись, спросила:

- Новенькие?

Я, поскольку первая обрела дар речи, ответила:

- Да. Где у вас директор засидает, не подскажешь?

- Конечно, я вас провожу. Кстати, меня зовут Холли Бекстер, - приветливо улыбнувшись, произнесла она. Я хотела было фыркнуть, и сказать, что меня мало это волнует, но вспомнила правила приличия, и произнесла:

- Я Мэл, а это мой брат Томас.

- Очень приятно. Ну, пойдемте. А то опоздаем на первый урок.

Не успела я ответить, как она уже развернулась и зашагала по коридору, звонко стуча каблуками по паркету. Мы бросились вдогонку. Она шла быстро, так, как будто бежала марафон. Завернув за очередной угол (в этой школе сам черт ногу сломит!), она подошла к двери, на которой была прикреплена табличка с надписью «Мистер Холбрук, директор».

И снова голос этой девушки, Холли:

- Ну вот, кабинет директора. Я побегу, а то опоздаю на урок. До встречи! - она помахала нам рукой и скрылась за углом. Я взглянула на Тома. Он вздохнул и сказал:

- Ты первая.

Я постучала в дверь. Из кабинета донеслось еле слышное «Входите» и мы вошли.

***

Кабинет директора оказался довольно просторным. Стены были окрашены темно-бордовой краской, на полу паркет. Богатенькая школа, скажу я вам. Посередине комнаты стоял большой дубовый стол. И снова практически во всех углах были цветы…

Я с трудом сдерживала себя, чтобы не заорать: «Уберите эти долбанные цветы! Они повсюду!»

Взглянув на брата, я заметила, что он стоит с невозмутимым видом и глазеет на плавающих в аквариуме рыбок. Чудно. Директор встал из-за стола, обогнул его и, посмотрев на нас изучающим взглядом, сказал: «Присаживайтесь, молодые

люди». У него был приятный голос. Да и выглядел он довольно приятно: светло-каштановые волосы, посеребренные сединой, глубоко посаженные зеленые глаза, прямой точеный нос и пухлые губы. Он смотрел на нас и улыбался. Минуту спустя он произнес:

- Вы, если я не ошибаюсь, дети миссис Вудс?

- Да. Меня зовут Амелия, а моего брата Томас, - машинально ответила я.

- Что ж…ваша мама предупредила меня, насчет того, что вы будете временно учится в моей школе. Сказала, что с вами не будет проблем. Это так? – директор снова улыбнулся, и взглянул почему-то на меня. Я очаровательно улыбнулась в ответ, и сказала:

- О, конечно, мистер Холбрук, все будет отлично. Никаких проблем.

- Тогда, давайте ваши документы, - я протянула ему папку, - и ступайте на занятия. Вот ваше расписание.

Он в который раз одобрительно улыбнулся нам.

- До свидания, - сказал мистер «Добрый директор» Холбрук и снова уселся за стол просматривать наши документы.

- До свидания, - пролепетали мы с братом, и вышли из кабинета.

Том взглянул на дверь и недовольно фыркнул. Я посмотрела на него. Он пожал плечами и промямлил:

- Надеюсь, здесь имеется приличная библиотека…