Февраля. Сегодня позвонил В. Виноградов (?) и интересовался, не знаю ли я, что Ермаш уходит секретарем по идеологии в ЦК Белоруссии

Сегодня позвонил В. Виноградов (?) и интересовался, не знаю ли я, что Ермаш уходит секретарем по идеологии в ЦК Белоруссии, что вместо него будет Пастухов (бывший комсомол) и, видимо, всех в Госкино будут менять. А если я не успею уехать в Италию? Если все так? Во всяком случае до приезда итальянцев осталось три рабочих дня — 26-е, 1-е, 2-е, а третьего они должны приехать. Что-то и Сизов дважды сказал, когда я был у него по поводу Солоницына и Кайдановского, что «хорошо бы они побыстрее приехали». Успею ли? А может быть дело «двинулось вперед», но потому, что все знают, что я не успеваю до появления нового председателя? И никуда никакое «дело» не двинулось. < …>

«Люди нашего времени — времени газет, журналов, радио, кинематографа, телевидения — вынуждены слушать или читать много малозначащих слов. Более глубокие души ощущают поэтому настоящий голод по прямо противоположному: прислушаться к тому, как Дух открывается сквозь примеры и простые слова, которые его не умерщвляют».

(Т. Шпидлик, профессор Папского Восточного Института. Из введения к переизданию «Отечника». Июль, 1963, Рим)

«…Вера без дел мертва есть».

(Иаков, 2, 20, 26)

Февраля

Суриков сказал, что звонили итальянцы и сказали, что летят из Парижа, а не из Рима, и поэтому просят помочь с визой. А я испугался вчера звонка из Рима.

«Господствуй над языком и не умножай слов, чтобы не умножить грехов твоих.

Господь дотоле хранит душу твою, доколе ты хранишь язык твой.

Все грехи мерзостны перед Богом. Но мерзостней всех гордость в сердце».

(Св. Антоний. «Отечник»)

«Нищета ничто иное, как воздержание и довольство своим положением».

(Там же)

«Никому не предлагай того, никого не учи тому, чего прежде сам не исполнил на деле».

(Там же)

Февраля

«Каждый раз, когда восстает борьба против искушения в том месте, в которое мы призваны для жительства, — переселяемся в другое, полагая, что находится какое-либо место, в котором нет дьявола».

(Там же)

«Антоний вывел Аммона из кельи и, показав на камень, сказал: „Нанеси оскорбление этому камню и ударь его“. Аммон сделал это, тогда авва Антоний спросил его: „Дал ли тебе какой ответ, оказал ли тебе какое противодействие этот камень? “. Аммон отвечал: „Нет“. „Так и ты, — сказал ему авва Антоний, — достигнешь в подобную меру бесстрастия“, — что и исполнилось».

(Авва Аммон. «Отечник»)

Февраля

Я никогда не желал себе преклонения (мне было бы стыдно находиться в роле идола). Я всегда мечтал о том, что буду нужен.

Марта

Итальянцы приезжают 3-го из Парижа. Визы у них до сих пор нет. Сизов заявил мне, что Кайдановский невыездной. Врет. Его оформляли на картину Соловьева в Колумбию. Студия уже дала ему характеристику. У него уже был заграничный паспорт для поездки в Австралию вместе с Купченкой и каким-то чиновником из Госкино или «Совэкспортфильма». Они не поехали оттого, что им австралийцы отказали в визе. Теперь вдруг оказывается, что Кайдановский «невыездной». Слово-то какое! Ложь! Явная ложь… Но что они хотят? Чего добиваются? Ясно, что хотят сорвать мне картину, но как именно? Сделав Кайдановского невыездным? Они и это могут. Они все могут. Я жду, все время жду какого-то подвоха. Когда все это кончится, Господи? Когда я вырвусь из этой тюрьмы?

Так… Я все вычислил: Соловьеву, да и Госкино удалось договориться с немецким продюсером, потому что на главную роль приглашен Кайдановский. Об этом Саше К. рассказал ассистент Соловьева, добавив, что продюсер держится за актера «Сталкера», который с шумным успехом прошел по миру. Почему-то мне никто об этом не сказал. Вернее, я знаю почему. Соловьев, может, оттого, что не хочет обнажать свою зависимость от «Сталкера», а начальство не хочет, чтобы я знал о своих успехах. Им это нож острый. Отказали мне тоже понятно почему теперь: не хотят терять валюту немца, а я и так справлюсь. А не справлюсь, тем лучше: чем хуже Тарковскому, настолько лучше Ермашу.

Я несовместим с советским кино. Ведь мои фильмы не были выставлены ни на один советский к/фестиваль! Я не получал ни одной премии за фильмы в СССР. Это же последовательная и длительная травля!

Что же ты ждешь?

Марта

Разговаривал с Костиковым, который подтвердил, что Кайдановского почти не выпускают и что я должен искать другого актера. Он сказал также, что и Соловьев, и я в одинаковом, в этом смысле, положении. Кайдановский злится и роет землю.

Неожиданно позвонил Шкаликов (?!). Что, мол, надо искать другого актера. То ли его обязали, то ли он меняет ко мне отношение, не знаю. Но (NB) Шкаликов — барометр и всегда держит нос по ветру.

Янковский? Субтилен, слаб духом, увы. Огрубить, подстричь очень коротко.

Петренко? Прекрасный актер, но ведь мужиковат… Надо увидеться с ним.

«Если хочешь спастись, то, к кому бы ты ни пришел, не говори прежде, нежели он спросит тебя».

(Авва Ивагрий. «Отечник»)

Являтельство — совершение дел напоказ.

«Благодать Божия доставляет познания, нужные для спасения, а не такие, каких ищет и требует суетная и тщеславная любознательность мира».

(Авва Зенон. Комментарии «Отечник»)

«…Если приходила в скит женщина для беседы с монахом, или монаху встречалась нужда поговорить с женщиной, то они садились вдали друг от друга, на противоположных берегах речки, и таким образом беседовали между собою».

(«Отечник»)

Марта

«…Прежде, нежели начнешь говорить, обсуди, что должно говорить; говори одно нужное и должное; не хвались своим разумом и не думай, что ты знаешь больше других. Сущность монашеского жительства в том, чтобы укорять себя и считать себя хуже всех».

(Авва Исайя. «Отечник»)

«Стой на молитве со страхом Божиим. Не воскланяйся на стену и не переставляй ног, стоя на одной, облегчая другую, как делают это невежи».

(Из поучений аввы Исайи. «Отечник»)

Приехали итальянцы: Де Берти и Гусберти (тот самый коммунист — зануда, который надоел нам с Тонино еще в Риме). Ужин у нового представителя RAI в Москве. Завтра встреча у Сурикова. М. б. завтра уже и подписать? Вряд ли, т. к. Суриков еще десять раз будет согласовывать, прежде чем подпишет. Ну, Господи, благослови!

Сегодня получил открытку из Швеции: новогоднее поздравление от Ю[ри] Лина — открытка шла два месяца и семь дней (?!). Неплохо…

Марта

Сегодня все утрясли между «Совинфильмом» и RAI. Завтра подписание контракта. Сегодня приходил Олег Янковский по поводу «Ностальгии». Я ему рассказал о Солоницыне и Кайдановском. Его уже приглашают к Сергею Соловьеву. Кайдановского завтра приглашают в Союз кинематографистов для обсуждения его характеристики (?!).

Марта

Наконец-то подписали контракт на мою работу! Буду снимать Олега Янковского. Пусть попробует отпустить усы.

«Святые скитские отцы произнесли пророчество о последнем роде. Они предложили вопрос: что сделали мы? Один из них, великий по жительству авва Исхирион, сказал на это: мы соблюдали заповеди Божии. Отцы спросили: что сделают те, которые непосредственно последуют за нами? Он отвечал: они будут иметь деланье в половину против нашего. Отцы опять спросили: а те, которые будут после них? — Эти, отвечал авва, отнюдь не будут иметь монашеского деланья, но их постигнут напасти, и они, подвергшись напастям и искушениям, окажутся больше нас и больше отцов наших».

(«Отечник»)

«Однажды старец (родом из Фиваиды по имени Памве) взял сухое дерево, воткнул его на горе и приказал ему, Иоанну (Колову), ежедневно поливать это сухое дерево ведром воды до того времени, как дерево принесет плод. Вода была далеко от них. Утром надо было идти за нею, чтобы принести к вечеру. По истечении третьего года дерево прозябло и принесло плод. Старец взял плод и принес в церковь к братии и сказал им: „Приступите, вкусите плода послушания“».

(«Отечник»)

«В некотором расстоянии от их кельи было кладбище. Там жила лютая геена (гиена), умерщвлявшая человеков и скотов. Старец сказал Иоанну: на кладбище я видел помет гиены, поди принеси его сюда. Иоанн сказал на это: а что мне сделать, если гиена нападет на меня? Старец, улыбнувшись, отвечал: если гиена нападет на тебя, то свяжи ее и приведи сюда. Вечером Иоанн пошел на кладбище; гиена напала на него, но он, по повелению старца, бросился, чтобы схватить ее; но она побежала от него. Иоанн погнался за нею, крича: остановись, отец мой повелел связать тебя. Она остановилась; Иоанн связал ее. Между тем старец сидел, ждал ученика. И вот идет Иоанн, ведет за собой связанную гиену. Старец, увидев это, удивился; желая же смирить ученика и предохранить от превозношения, взял жезл и начал бить Иоанна, говоря: глупый, собаку ли ты привел сюда? Старец развязал гиену и отпустил ее».

(«Отечник»)

8 марта Рим, Отель «Леонардо да Винчи»

Вчера прилетел в Рим. В одном со мной самолете летели Сизов и Бондарчук: у них сорвалась премьера «Красных колоколов» во Флоренции. На таможне в Шереметьеве был ужасный эпизод. Чиновник потребовал, чтобы я открыл чемодан, и он вытащил один из моих дневников и передал его помощнику, чтобы тот просмотрел его. (Оказывается, на перевоз рукописи должно быть специальное разрешение. У меня его не было).

Потом он отошел куда-то в сторону, и в этот момент помощник обнаружил совершенно неожиданно для меня в моем дневнике фотографию Солженицына с детьми. Я сказал (потому что они потребовали объяснения), что фотография здесь совершенно случайно. Он положил ее обратно и закрыл дневник. В это время (!) вернулся старший чиновник. Помощник ничего не сказал, промолчал (?!). Другой (старший) спросил что-то об «иконках». Я сказал, что ничего такого у меня нет, хотя, видимо, он видел мой крест в свой аппарат. Он тоже разговора на эту тему не продолжил. Везет!

Сегодня виделся на студии TV с Канепари, Де Берти, Росселлини и другими. Да, Фикера! Звонил домой. < …>

(Заснул.)

Марта

Вчера разговаривал с Москвой. Лариса лежит, ей плохо. Вызывала неотложку. Когда я сказал Тосе о том, что я знаю причину, она ответила, что я неправ. Хотя я прав на сто процентов. Врачи не разрешают вставать в течение недели.

Я еще не верю своим ощущениям, мне кажется, что я вижу сон и вот-вот должен проснуться.

Разговаривал с Ларисой. Ей плохо. Говорит, что могут положить в больницу. О, Боже!

Говорил с Андрюшей.

Марта

Сегодня был ужин с Сизовым и Бондарчуком, устроенный Pio De Berti. Как-то плохо стало. Душно.

Посол болен и примет меня на следующей неделе.

Марта

Вчера забыл написать о том, что познакомился с Ангелопулосом и его женой. Впечатление какое-то неопределенное, не яркое.

Разговаривал с Ларисой, ей лучше. Сказала, что во вторник (если ей будет лучше), [идет] в итальянское посольство на ужин. Мои впечатления оправдываются (по поводу тяжелой болезни Ларисы). Разговаривал с Андрюшкой. Говорит, что получил три пятерки: по русскому языку и литературе.

Вечером видел Энрику и Антониони у Уго Амати — это новые мои знакомые, с которыми меня познакомил Тонино.

Получил несколько дней тому назад (в день приезда) от RAI: 7.111.82. 200.000

было: 200.000

400.000

истратил: -13.000 — лекарство, автобус, кофе (1 раз)

387.000

Марта

Вчера переехал к Норману, заплатив:

за гостиницу -334.000

кофе и пр. -4.000

— 338.000

Осталось: +47.500

Ужинали у Донателлы. Армандо как-то постарел. Норман вчера заявил, что не сможет работать, т. к. у него много работы другой (?!).

Марта

Сегодня получил «суточные» на март месяц — +2.300.000

И Норман вернул остаток: +1.840.000

+4.140.000

3.500.000 — В. di N.

Итого: 5.000.000

1.500.000

+6.500.000

В кармане & #8776; 660.000

Разговаривал с Ларой. У нее полное нервное истощение. Приезжает Федя. В среду Лариса, кажется, идет на прием к Y. Разговаривал с Тяпусом: тот похвастался 5/4 по литературе, вернее, по-русскому языку.

Было интервью с Ронди. Он сказал мне по секрету, что мне летом собираются вручить какую-то правительственную медаль.

Мой милый Тяпус!

Марта

Сегодня мотался по магазинам. Истратил & #8776; 200.000. Купил подарки Андрюшке и отправил через Нарымова в Москву (поезд завтра): джинсы, зимние спорт[ивные] сапоги, четыре майки, четыре пары носков, рубашку, кроссовки, тренировочный костюм, будем надеяться, что все это уедет в Москву.

Ужинал у Тонино (у него сегодня был день рождения). Был Карло ди Карло, Антониони с Энрикой, Уго и я.

В Рим из Лондона приехал Ройя. Vediamo …[11]

Что-то там в Москве?

Марта

Валерий Нарымов отправил с оказией мои вещи (дойдут ли). В субботу в 7.30 утра поезд будет в Москве. Завтра буду звонить в Москву.

«Я взглянул окрест — душа моя страданиями человечества уязвлена стала».

(Радищев. «Путешествие из Петербурга в Москву»)

Марта

С утра льет дождь. Сыро. Читаю Бунина. Как-то не хочется влезать в сценарий. Рано. С понедельника я с Пепе хочу поездить посмотреть натуру. Но прежде всего надо съездить в Портоново, к моей Владимирской Божией Матери. Кстати, хочу показать интерьер этой чудной церкви.

Вчера смотрел фильм с Джеком Николсоном. Драма с роковой любовью и убийством. Не нравится мне этот Николсон. Витрина. (Vetrina.)

Читаю Бунина — как сильно, прямо, правдиво. Любая фальшь убивает все живое в поэтической ткани. Тот же Распутин: полузнание, полуактуальная проблема, полулюбовь, полуправда. Бунин же целен, как монолит, и проза его нежна и сильна.

«На Московский я заходил в извозчичью чайную, сидел в ее говоре, тесноте и парном тепле, смотрел на мясистые, алые лица, на рыжые бороды, на ржавый шелушащийся поднос, на котором стояли передо мной два белых чайника с мокрыми веревочками, привязанными к их крышечкам и ручкам… Наблюдение народного быта?

Ошибаетесь — только вот этого подноса, этой мокрой веревочки!»

(Бунин. «Лика»)

Удивительно, почти цзен. Бунин в «Лике» пишет об Орле, о магазинах, о ресторанах с прекрасной сервировкой на террасе, о накрахмаленных скатертях, о лакеях во фраках и т. д. Господи! И это дореволюционная глушь! А что сейчас в Орле? Подумать страшно. Все разрушено, и руины тонут в грязи. Нищета и мрак. «Лакей — татарин во фраке с развевающимися фалдами»! Господи! Подумать даже как-то дико! Это на вокзале-то! В Орле!

«Как прекрасны бывают некоторые несчастные люди, их лица, глаза, из которых так и смотрит вся их душа!»

(Бунин. «Лика»)

«…Вошел в церковь, — уже образовалась от одиночества, от грусти привычка к церквам».

(Бунин. «Лика»)

Я чувствую в Бунине брата — и в этой ностальгии, и в этой надежде, и в этой строгой требовательности, которую люди недалекие называют желчностью.

Тяжелый разговор с Ларисой по телефону. Я понял, что она с кем-то говорила (с чиновником) по поводу ее отъезда, и ей сказали, что у нее не готов паспорт, что ее еще не оформляли. Лариса испугалась. Думаю, что пугаться рано, т. к. чиновник небольшой, в этой ситуации ничего не значит и всего боится. Суриков обещал ей выяснить все (посмотрим). В понедельник Лара пойдет на важную встречу. Она сказала также, что проблема эта уже каким-то образом где-то наверху обсуждалась или будет обсуждаться. Говорил с Тяпусом — он хорошо учится, мой милый мальчик. Я сказал ему, что послал ему посылочку. Лариса намекнула, что очень плохо с деньгами. Начала спрашивать о письмах зрителей, я ее перебил, что нет, мол, не надо, я же еще буду в Москве. В общем, как-то тревожно стало после этого звонка, но почему-то в душе уверен, что все будет хорошо. Не может не быть. Господь не попустит плохого.

Марта

Ездил с Франко Терилли в Civitavecchia смотреть кладбище на фоне фабрики и каких-то, видимо нефтяных, баков. Не очень. Chiesa di S. Stefano Rotondo для нас не годится. Зато в самом городе я нашел странную разрушенную фабрику с дырявой черепичной крышей и высокой трубой, окруженную зарослями тростника. И все это сооружение с одной стороны окружено городом, с другой высоким холмом. Сама же фабрика как бы в яме. Выглядит все это просто замечательно. М. б. там должен жить Доменико?

Ужинали с Казати. В понедельник он мне скажет, заплатили ли итальянцы первый взнос «Совинфильму». А также, RAI потребует приезда Ларисы в самом скором времени.

Мне показалось, что слишком уж будет, если все будет разрушено: и Кьюздино, и монастырь с деревом, и фабрика, в которой живет Доменико. Действительно, слишком. А м. б. в фабрике Горчаков читает стихи Тарковского и засыпает? Рядом же Кьюздино? А Доменико живет в Фьюмичино. Тогда что же происходит в разрушенном монастырском интерьере?

Поразмыслив, я пришел к выводу, что Лариса напрасно волнуется, что если деньги (2-й взнос самый большой) сделан, то все проблемы упрощаются.

Пишу дневник и никогда его не читаю. Почему? Надо перечесть.

Марта

Вчера Франко Казати сказал, что пленку он нам рассчитал и собирается предоставить для съемок 150 тыс. метров. Спрашивал, доволен ли я таким количеством. Когда я сказал, что на «Сталкер» (в нем 2 ч. 46 мин., в «Ностальгии» должно быть 2 ч. 20 мин.) я истратил 12 тыс. метров, он сперва не поверил. А ведь действительно! В десять раз, более чем в десять, больше пленки! Что я буду делать с ней!

< …> Боже мой, какой пронзительной силы любви, сострадания, беззащитных и безысходных достигает Бунин иногда в своих рассказах. А его называют холодным! По отношению к кому? К чему? Надо, чтобы Андрюша почитал Бунина (сказать Ларисе, при случае).

NB. Пришла мысль какая-то странная — сделать сценарий для заработка о том, как человек попадает на иную планету, в атмосферу другой цивилизации и ничего не понимает (немного мой сон, немного «Возвращение со звезд» Лема, но главное другое). Действия иных существ, их облик, предметы, явления, всё. Этакий абсурд. Овеществленный абсурд. И очень страшный. А главное создать новый реальный мир в этаком агностическом смысле. Может быть, сделать этакий суперкоммерческий жест.

Вчера с Франко Терилли говорили о том, чтобы сделать документальный фильм: странные типы, странные места; старик, живущий в доме, построенном в виде корабля; мужчина, у которого оторвало пальцы самодельной ракетой, в которую он затолкал раздробленную музыкальную пластинку, чтобы спасти мир музыкой, запустив в небо эту ракету; разрушенные церкви, кладбище, окруженное фабричными сооружениями; фабрика, которую мы присмотрели для «Ностальгии»… То есть существующий, но непривычно диковинный мир, на который никто не обращает внимания… (Обдумать с Тонино.)

Хочется, чтобы мы жили в хорошей уютной квартире (ради Ларисы). Хочется, чтобы она отдыхала, развлекалась, по мере возможности подлечилась. Трудно ей жить со мной. Разве я не знал ее характера до нашего брака?

Вечером у Тонино праздновали день рождения Лоры. Приехали Дино и Мария из Сант-Арканджело, поэтому, конечно, угощение было потрясающее. Рассказал Тонино о замысле документального фильма. Он согласен. Надо будет несколько поработать. Мне очень нравятся Дино с Марией. У него большие деловые неприятности, но он никому об этом не говорит. Тонино хочет ему помочь каким-то окольным путем. Удивительно благородный человек этот крестьянин, Дино.

Марта

Целый день болен: ночью выворачивало наизнанку, желудок тоже. Весь день лежу, пью ромашку. Чем-то отравился. Наверное, ракушками.

Вечером был в посольском клубе: пришлось выступать перед нашими и, разумеется, получить несколько идиотских вопросов.

Звонил Рози и сказал, что они (у Феллини?) собираются отметить мое пятидесятилетие. Да! Еще раньше Ронди говорил о том, что итальянцы собираются вручить мне какую-то национальную награду.

Марта

Сегодня ездил с Франко Терилли, с Рере и Chicco в Portonovo, помолиться моей Владимирской Божией Матери. Так легко стало!

Говорил с Ларисой. Ее разговор перенесли на среду. Также ей сказали, что на оформление ее уйдет два месяца. Я думаю, что если ей удастся попасть на ожидаемый прием, то на нем можно будет решить обе проблемы разом. Посмотрим. Пречистая Дева, помоги! Я уж сегодня молился, молился…

Сегодня стало известно, что в Каннах в этом году будет присуждение каких-то очень почетных премий лучшим режиссерам мира. И я, будто бы, в их числе.

Марта

Сегодня был на телевидении: отнес туда фотографии Олега Янковского для их (его) утверждения. Чтобы затем поставить в известность Госкино об этом утверждении. Иначе у Олега не начнут оформлять паспорт и проч.

Поговорил с Ларисой и Шкаликовым. У Л. пока ничего нового. Шкаликов, естественно, заявил, что «не может говорить по телефону о подробностях», но что он «постарается» оформить ее документы скорее. Темнит, разумеется. Лариса говорит, что м. б. в пятницу состоится свидание, которое было отложено по независящей от нее причине.

Сегодня было также интервью журналу «Europeo» — 300 тыс. Тонино постарался.

Марта

Несколько дней тому назад написал Юри, Борису и English 'у. Интересно, как их дела.

Вчера на телевидении договорился о возможности послать телекс с просьбой о скорейшем выезде Ларисы в Рим.

Сегодня с утра тяжелые мысли лезут в голову — о Ларисе, об Андрюшке.

Решил не писать для итальянцев предисловия к «советскому» сборнику фантастики. Там «Мы» Замятина. Могу все себе здесь испортить одним неосторожным движением.

Настоящего не существует — есть только прошлое и будущее и, практически равное нулю во времени, состояние, связанное в человеке лишь с волеизъявлением, с действием, которое, пропуская будущее через себя, оставляет после себя прошлое. Математика, скорее всего, выражает не какие-то объективные законы мира, а законы человеческой психики, законы логики человеческого ума. Это, так сказать, игра ума, тем не менее находится в странно авторитетном почтении у так называемых точных наук — физики, астрономии и прочее. Очень странно. Какое-то удивительное противоречие, я бы сказал — заблуждение.

Виделся у Тонино с м[сье] Jacob, директором Каннского фестиваля. Во-первых, он сказал, что в Каннах в связи с 35-летием фестиваля двенадцати (а не пяти) лучшим режиссерам мира будут вручены особые почетные награды или дипломы что ли. Я — один из них, и меня спросили, могу ли я приехать в Канны на это торжественное вручение. Я ответил, что да, но что прошу их, по возможности, задержать известие о моем награждении. Во-вторых, мне предложили быть членом жюри. Я ответил, что вряд ли, т. к. я уже обещал быть членом жюри в Венеции, где в этом году жюри будет состоять из награжденных до сих пор «Золотым львом». В-третьих, они просили «Ностальгию» в Канны, на фестиваль. Мы с Тонино обещали. Я, в свою очередь, просил у них, будет ли возможность в этом году, пользуясь поездкой в Канны, встретиться с кем-нибудь из правительства Франции, имея в виду С[ергея] П[араджанова] и Тяпу. По поводу отдыха после фильма.

Но это потом, т. к. следует это очень серьезно продумать. А вдруг у меня от всего этого будет инфаркт? Второй? И как им объяснить причину? И надо ли это делать? Они обещали устроить эту встречу.

Как там дома? Сохрани их Господь…

Вдруг я испугался. А если среди двенадцати лучших режиссеров в Канне окажется и Вайда? Будет большой скандал: или меня заставят протестовать и отказываться от премии. Или никуда не ездить (ни в какой Канн), опять-таки протестовать и отказываться. Надо срочно выяснить список награжденных и посоветоваться с Тонино.

Марта

К вечеру, успокоившись, я решил, что надо все оставить как есть и не беспокоиться. Все обойдется. Даже если и Вайда, ну и что такого? В конце концов, ни конкурса, ни участия в фестивале — просто меня награждают этим званием одного из двенадцати лучших режиссеров мира, и никто мне не сможет помешать быть им. Единственное, что может быть, что мне не разрешат приехать в Канн. Это вполне возможно.

Разговаривал с Ларисой и Тяпусом. Он получил посылку и совершенно счастлив, малыш. У Лары настроение тоже получше: она требует у Шкаликова отправления в Рим и не хочет снова оформлять документы. Он настаивает, вроде бы, но на комиссию на «Мосфильм» ее тем не менее не вызвали. Встреча, которую мы так ждем, перенесена на пятницу, но Лариса думает, что она состоится на следующей неделе. Она сообщила также, что Юра Риверов договорился в Ленинграде насчет Неизвестного.

Дома, кажется, все в порядке. А Сизов в больнице. Кажется, инфаркт. Завтра надо дать ему телеграмму на студию. На студии слухи о том, что у него неприятности с Лотяну и Бондарчуком. Вернее, с их фильмами (?).

Марта

Вчера Тонино натолкнул меня на мысль (после разговора с итальянским «Гомоном») о французе Трентиньяне. Он удивительный актер, во-первых. Во-вторых, это не рядом лежащее шапочное решение.

Снова разболелись зубы и опухла щека. Я, кажется, сам научился делать себе операцию… Но в любом случае с зубами надо что-то делать: рвать, вставлять, лечить (?)…

Был неприятный разговор с Казати по поводу того, что «Гомон» собирается мне платить вдвое меньше суточных. Я возмутился и не согласился… Казати предложил мне вместо прикрепленной машины — подарить машину (?). (Обсудить с Тонино.)

Забыл дать телеграмму на студию, Сизову.

Самое важное и самое трудное — верить; ибо, если веришь, исполняется все, но искренно верить невозможно трудно. Нет вещи труднее: верить страстно, искренне, тихо…

Марта

Разобрал бумаги, оставшиеся здесь, в Риме, у Нормана.

Может быть вчера Лариса сумела попасть на прием к Y. Скорее всего, это произойдет на следующей неделе.

Что-то нет ответа на мои письма. Или рано?

Тонино говорит, что нужно быть очень осторожным с «Гомоном», потому что он выполняет, видимо, только запротоколированные и подписанные обещания.

Марта

С Тонино и Лорой были в гостях у Антониони в Спелло. Дом потрясающий, и стоил ему около 750 тыс. долларов. Прекрасный оливковый сад. Но в доме все чересчур вылизано, как в архитектурном проекте. Холодно.

Марта

«Мало того, что пространство, и время, и причина суть формы мышления, и что сущность жизни вне этих форм, но вся жизнь наша есть больше и больше подчинение себя этим формам, и потом опять освобождение от них».

(Л. Толстой)

Опять св. Антоний со своими искушениями. Опять одно и то же!

Итак, человеческая свобода обладает диапазоном, с одной стороны ограниченным злом, с другой — добром. Но я ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь боролся, опускаясь, падая. Возвышение же всегда борьба.

Марта

Была встреча «Гомона» с RAI. Я думал, что будут решаться мои дела, но о них речи не шло: De Berti сказал, что пока «Гомон» не решит все вопросы со мной, он не подпишет контракта с «Гомоном».

Разговаривал с Москвой. Андрюша болен — утром температура тридцать девять. Бедный малыш… Лариса надеется, что встреча произойдет завтра в семь. Может быть… Что касается ее выездных дел, то большого начальства нет, а Суриков подтверждает официально, что все ее документы были готовы вместе с моими. Картина ясная — они что-то крутят. Не хотят, чтобы Лариса ехала ко мне. Очень беспокоюсь и скучаю по Ларисе. Господи, помоги нам соединиться!

Марта

Утром, позвонив Нарымову, узнал, что в Риме сейчас Хамраев и Михалков в связи с фестивалями. Кстати, на одном из них три моих фильма: «Солярис», «Зеркало» и «Сталкер».

Будущая леди Гамильтон, поначалу обнаженная, позировала в модных в свое время живых картинках.

Знаменитый Лобачевский был ректором Казанского университета, когда там стал учиться Лев Николаевич Толстой (& #8776; 1844—45 гг.).

Сегодня снился Сережа Параджанов в тюрьме. Но в тюрьме какой-то странной, не настоящей…

Ужинали у Микеланджело. Довольно скучно.

Разговаривал днем с Лорой. Она разоткровенничалась насчет своих денежных дел. Обещала свезти в Москву что следует Ларисе. (Она едет поездом.) Надо поговорить с Ларисой.

Смотрели по телевидению фильм Одзу «… Осень». (Какая именно осень — не помню.) Ужасно скучно, похоже на таблицу Менделеева.