Глава 27. Скрытые мотивы

" Во всем есть своя мораль, нужно только уметь ее найти"

Льюис Кэрролл

Изабелла Свон

Все это было невозможно, такого просто не могло быть. Невероятно, что это на самом деле происходило со мной, со всеми этими людьми. Может быть, спустя годы, в течение которых я подавляла свои надежды и мечты о будущем, хранила и держала их глубоко внутри себя, они наконец-то взяли верх, и я сошла с ума. Или, может, я только что заснула, и это сон унес меня в мир этой весьма искусной фантазии. А, может быть, я умерла и это была странная, неожиданная вариация Рая. Но если Бог на самом деле существовал, я не думаю, что он был бы настолько жесток, чтобы сделать меня чей-то собственностью и после окончания моей жизни. Я вытерпела достаточно на земле, и мне хотелось верить, что после смерти я наконец-то буду свободна. Значит, нет, я определенно не была мертва… по крайней мере, сейчас. И вся эта ситуация казалось мне слишком реальной, чтобы быть сном. Я ущипнула себя за предплечье просто так, на всякий случай, и громко взвизгнула от острой боли. Я застонала и стала тереть руку, наблюдая, как появляется маленькое красное пятно – будущий синяк. Да, я действительно бодрствовала.

Значит, в таком случае я сошла с ума. Мне стало интересно, убьет ли меня доктор Каллен и прекратит ли мои мучения, или он будет сострадательным и отправит меня в психиатрическое отделение. Я склонялась к первому, принимая во внимание, что знала слишком много, чтобы позволить мне оказаться в чужих руках, пока я была эмоционально нестабильна. Невозможно было угадать, что я скажу в таком состоянии. Я могла лишь надеяться, что он сделает все быстро и безболезненно, оборвав мою жизнь, и не заставит меня страдать еще сильнее.

Потому что было просто невозможно, что это происходило на самом деле. Разве могла я провести почти весь вчерашний день с Эдвардом, а он – признаться в своих глубоких чувствах ко мне. Он был такой открытый и честный со мной, и у нас появились некие тайные романтические отношения. Я не имела ни малейшего понятия, какое определение можно дать тому, что я чувствовала к нему, но я точно знала, что эти чувства были глубокими и пугающими. Несмотря на страх, чувства казались мне абсолютно верными. Я ощущала, что хочу принадлежать Эдварду. Все мое существование я была собственностью другого человека, но впервые мне хотелось действительном принадлежать кому-то. Эдвард ошеломил меня, когда признался вчера, но этим утром я проснулась и поняла, что он имел в виду. Все это не подразумевало просто принадлежать ему – это означало быть частью его.

Я просто не могла это все осознать. Он так нежно со мной обращался, был таким бережным и заботливым, и понимающим. Он заверил меня, что он сделает все, что в его силах, чтобы защитить меня от бед, и просил верить ему. И как бы страшно это ни было, я действительно верила, что с ним я буду в безопасности. Он также заверил меня, что будет прикасаться ко мне и быть со мной только так, как я сама того захочу. Я не поняла всего до конца, я была так неопытна в отношениях с кем бы то ни было, и, откровенно говоря, то, что кто-то спрашивал мое мнение, беспокоило меня. Я не привыкла к этому, никогда раньше люди не беспокоились о том, что я чувствую и чего хочу, но только не Эдвард. Я запаниковала от мысли, что у нас с ним будет секс, когда мы затронули этот вопрос, не потому что я боялась, что он сделает мне больно, я верила, что он никогда не сможет причинить мне боль, а потому что точно не знала, что это такое – заниматься сексом. Эдвард сказал мне, что то, что происходило с моей матерью, было совсем не похоже на то, что будет у нас, поэтому я не имела совсем никакого представления. Он сказал, что это приятно, что, возможно, когда-то мне будет достаточно комфортно, чтобы получить с ним этот опыт. Я не была уверена, что мне обо всем этом думать, мой мозг был не в состоянии это " переварить". Я хотела верить ему, но меня это пугало, какая-то часть внутри меня боялась, поэтому я обрадовалась, что Эдвард не собирался давить на меня. Он предложил, чтобы я дотронулась до себя, изучила свое тело, и это шокировало меня. Разве я действительно могу такое делать? Я не была уверена. Только мысль об этом смущала меня.

И его поцелуи… вау, его поцелуи были удивительными. Они перехватывали мое дыхание, его вкус был теплым, и свежим, и опьяняющим. От ощущения его губ, прижатых к моим, кровь вскипала в моих венах. Ощущение его рук, обнимающих меня во сне, было приятным. Даже держать его за руку было удивительно. У него были большие и сильные руки, длинные пальцы, крепкая хватка. Его руки давали мне чувство защищенности. Это были не те руки, которые обычно причиняли мне боль. Это были руки, которые не давали мне ничего, кроме комфорта и стремления меня защищать. Не хочу, чтобы эти руки исчезали, не хочу, чтобы они покидали мою кожу.

Но все это не имело значения, все это ненастоящее. Я сошла с ума, и как только доктор Каллен вернется домой из Чикаго, я буду мертва. Он найдет меня, возможно, раскачивающейся в углу и бормочущей ерунду о любви с его сыном, и отведет меня в лес и там прекратит мои мучения. Мне стало интересно, что он сделает с моим телом после смерти. Я никогда не знала, что на самом деле делал Чарли с людьми, которых он убивал все эти годы, и я не знала точно, что он сделал с той девочкой-подростком. Может, он сожжет меня там, посреди деревьев? Или бросит мое тело в реку? Он оставит меня целой или расчленит меня? Я думала, что он, вероятно, кремирует меня и затем куда-нибудь денет мои останки, он сказал, что именно так он поступил с Джимми Хоффом. Я полагаю, это было логично – не оставлять за собой никаких улик. Все будет так, будто я никогда не существовала, и в некотором смысле так оно и было. У меня не было свидетельства о рождении или номера социальной страховки… и никто не будет скучать по тому, кого не было, ведь так?

Я натянула пару джинсов и футболку, и спустилась вниз по ступенькам как раз вовремя, чтобы услышать как закрывается дверь, и от дома отъезжает машина. Я пошла на кухню и выглянула в окно, чтобы увидеть, что это была машина Эдварда, и созерцание этого заставило меня улыбнуться. Если бы только ему не надо было уезжать – без него все вокруг становилось скучным. Без Эдварда жизнь лишалась красок. Хорошо, что я понимала, что в общем-то не сошла с ума. Я не придумала вчерашний день. Но до сих пор все это казалось нереальным, и у меня было чувство, что потребуется время, чтобы привыкнуть.

Я вздохнула и отвернулась от окна, когда машина, наконец, исчезла из поля зрения, и немного побродила внизу. Потом достала пылесос и почистила ковер в гостиной. Вчера Эдвард хорошо потрудился над ним, но уборка не была его сильной стороной, и мне пришлось повторить ее еще раз. Убедившись, что внизу больше ничто не нуждается в уборке, я пошла на второй этаж. Комната доктора Каллена была нетронутой, и мне нечего было делать там.

Я закончила примерно в три часа дня и спустилась вниз, когда услышала шум машин возле крыльца. Я застыла, раздумывая, что делать. Было чересчур рано для мальчиков, и людей на улице было явно больше, чем во всей семье. Входная дверь приоткрылась, и я сразу услышала голоса, один принадлежал доктору Каллену. Я была без понятия, когда он вернется из поездки, но уж точно не ожидала, что так скоро. Он вошел в холл и мои глаза в ужасе распахнулись, когда следом за ним вошли другие мужчины. Я ощутила как волосы на затылке становятся дыбом, а в животе появилось неприятное чувство. Инстинктивно сделав шаг назад, я попыталась уйти. Мне было неуютно там, рядом с этими людьми я не могла избавиться от чувства опасности.

Доктор Каллен немедленно оглянулся на лестницу и ужас поглотил меня, когда мы встретились глазами. Он вопросительно приподнял бровь, а я замерла, не понимая, что мне следует делать. Выражение его лица было серьезным, тяжелым. Я поняла, что эти люди были его коллегами, но определенно не из госпиталя. Они явно принадлежали к организованной преступности. Я не слишком много знала о мафии, но вполне достаточно, чтобы понять, что лояльность доктора Каллена – редкость в этой сфере деятельности. Большинство из мужчин были похожи на отца – безжалостные, холодные, не имеющие не капли жалости к людям вроде меня. Они были похожи на ту часть доктора Каллена, с которой я познакомилась в его спальне. Они были опасными.

Я не знала, как поступить. Отчаянно хотелось развернуться и убежать назад в комнату, закрыться ото всех, но я боялась, что это будет расценено как неуважение. Чарли всегда заставлял нас прятаться, когда у него были посетители, хотел, чтобы мы не попадались на глаза. Но чего хотел доктор Каллен? Я не могла просто убежать в комнату и проявить грубость, если ожидалось, что я буду обслуживать его гостей. До сих пор он никого тут не принимал, поэтому я никогда не сталкивалась с этой дилеммой. И я не могла просто спуститься вниз, как бы вмешиваясь. Чарли всегда говорил нам, что любопытность убьет кота, и я не хотела, чтобы они подумали, что я любопытная.

Другие мужчины, казалось, не замечали моего присутствия, они болтали между собой, но доктор Каллен по-прежнему не отводил от меня взгляда. Я глубоко вздохнула и сделала шаг вниз, ожидая его реакции. Уголки его губ слегка приподнялись, когда он заметил мое движение, и он отвернулся, фокусируясь на другом, старшем мужчине с такой бледной кожей, что она казалась почти белой. Одет он был в странный костюм и выглядел более нарядно, что все остальные.

Приняв реакцию доктора Каллена за одобрение, я спустилась вниз. Они пошли в гостиную, и я медленно последовала за ними. Ноги дрожали, нервы были не пределе. Я подошла еще ближе и замерла, делая несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Потом прошла в гостиную, тихо и медленно, так как знала, многие из таких людей предпочитают тишину. У меня совсем не было практики, с тех пор, как я уехала от Чарли. Только сейчас я по-настоящему поняла, как изменилась моя жизнь за столь короткое время, а я даже этого не понимала. Я так далеко ушла от той робкой Изабеллы Свон, которая существовала в Финиксе, девочки, которая вела себя как призрак. Я привыкла быть частью общего, привыкла не прятаться по углам, чтобы быть незаметной.

Я задержалась на месте, когда вошла в поле их зрения, они просто болтали и я не хотела прерывать. Я постояла там с минуту, прежде чем доктор Каллен заметил меня краем глаза. Он повернулся в мою сторону и приподнял брови. Остальные гости тоже меня заметили. Было неудобно стоять, пока они меня разглядывали, колени дрожали. Я тихо молилась, чтобы ноги не отказали из-за моей нервозности.

- Вы и ваши гости будете что-то пить, сэр? – спросила я, стараясь говорить громко и четко, но голос срывался. Я мысленно накричала на себя за такую слабость.

Он кивнул. – Да, Изабелла. Просто воду в бутылках, пока достаточно.

Я кивнула и, развернувшись, быстро вышла из комнаты. Прошла на кухню, открыла холодильник и схватила несколько бутылок воды. Потом я вернулась в гостиную и начала раздавать бутылки мужчинам. Я опасалась поднимать на них глаза, чтобы не нервничать еще больше. Мужчина с темными волосами, который казался одного возраста с доктором Калленом, поблагодарил меня, но что-то в его голосе пугало. Старший мужчина в странном костюме также сказал спасибо, его благодарность звучала более непринужденно. Другие два мужчины заставляли чувствовать меня неуютно, особенно блондин. Он смотрел на меня и ухмылялся, взгляд был злой. Он уставился на меня, как хищник на добычу, которую намеревался сожрать.

- Изабелла, это мои друзья из Чикаго, - сказал доктор Каллен, когда я отдала последнюю бутылку с водой темному мужчине с растрепанными волосами. Я мельком глянула не него, слегка удивленная тем, что он пытается вовлечь меня в разговор в присутствии своих гостей. Он подвел меня к мужчинам и представил их как Аро, Ройс, Джеймс и Лоран. Я поздоровалась, стараясь быть воспитанной, и не желая смущать доктора Калена отсутствием манер.

- Значит это она, - сказал старший мужчина по имени Аро, когда доктор Каллен представил меня. Я посмотрела на него, и он улыбнулся, когда наши глаза встретились. Я быстро отвела взгляд, фокусируясь на созерцании пола. Он был определенно пугающим, но я бы точно не назвала его ужасным.

- Да, - просто ответил доктор Каллен, открывая бутылку с водой и делая глоток. Я стояла в одиночестве с краю комнаты, не уверенная, что мне делать. Я не хотела уходить по своему желанию и надеялась, что доктор Каллен отпустит меня.

- Здорово после стольких лет наконец увидеть ее, - сказал Аро. От удивления мои брови слегка приподнялись – я была у доктора Калена чуть больше месяца. Это было недолго, и почему это он хотел увидеться со мной? Я была обычным ребенком раба. – Я в замешательстве, Карлайл. Скажи мне… она того стоила?

Доктор Каллен слегка усмехнулся вопросу, этот звук пустил электричество по моему позвоночнику. Это было неприятно, и определенно означало что-то плохое по отношению ко мне. Неужели я была настолько ужасна? Я делала все, что он просил меня, и он никогда не выглядел разочарованным, за исключением того случая с оружием. Я понесла наказание, и с тех пор старалась не попадаться ему на глаза.

- Зависит от того, кого ты спрашиваешь: меня как личность или как бизнесмена? – ровным голосом спросил доктор Каллен. Пустое выражение его лица испугало меня.

Аро засмеялся, определенно находя что-то смешное в этом ответе. – Что насчет тебя как личности? Ты думаешь, она того стоила?

Доктор Каллен глянул на меня сверху вниз, встречаясь со мной глазами. Мои глаза распахнулись, и я почувствовала страх, пронизывающий мое тело, такой сильный, что он почти сковал меня. Его глаза были темными, поведение пугающим. Он смотрел на меня почти таким же зловещим взглядом, как и в тот день в своей комнате. Он больше не был сострадательным, заботливым доктором Калленом. Он был тем опасным человеком, который практически потерял контроль над собой.

Доктор Каллен отвернулся от меня, и устремил взгляд в пространство. – Абсолютно нет. Конечно, она того не стоила, - сказал он решительно. Пока он говорил, у меня почти перехватило дыхание, а боль в груди напугала меня. Его слова ранили, и уж совсем смешным было то, что я чувствовала себя преданной. Мне казалось, я вела себя достаточно хорошо и, несмотря на тот инцидент, доктор Каллен был странно добр ко мне. Он называл меня ласковыми именами, такими же, которыми он обращался к Элис и Розали. Неужели я действительно была таким разочарованием? Он жалел, что купил меня? Он хотел отослать меня прочь?

Мои глаза наполнились слезами от этой неизвестности, и я боролась с ними, не желая плакать в присутствии мужчин, особенно из-за чего-то столь абсурдного. Я не была членом его семьи, я была всего лишь собственностью. Почему я так переживаю из-за того, что он обо мне думает? Я осознала, что Эдвард был прав – доктор Каллен никогда не одобрит, что его сын имеет дело с кем-то вроде меня.

- Но говоря как бизнесмен, - продолжил доктор Каллен через мгновение. – Она послушная и трудолюбивая. Мне никогда не нужно говорить ей что-либо, напоминать; она сама выполняет свои обязанности. Она никогда не пререкается, не сует свой нос туда, куда не следует. И я получаю чистую одежду, убранный дом, приличную еду. Поэтому я считаю, что она того стоила. Стоила каждый пенни, который я за нее заплатил, и даже больше.

Я удивленно уставилась на него, ничего не понимая. Если он говорит им такие положительные вещи обо мне, почему сам он считает, что я была недостойной покупкой? Аро кивнул и, казалось, полностью был удовлетворен ответом доктора Каллена, очевидно, зная что-то, чего не знала я.

- Кстати, сколько ты за нее заплатил? – спросил темноволосый мужчина по имени Ройс.

- 650 000 $, - ответил доктор Каллен, пожимая плечами. Мои глаза расширились от удивления, я не знала, что он столько заплатил за меня. Это казалось такой огромной суммой по сравнению с тем малым объемом работы, которую я делала. Я почти почувствовала себя плохо.

- Свон хотел минимум миллион за нее, потому что она молода и девственница, но я не собирался давать этой свинье столько денег. Я знал, что он продаст мне ее за любую сумму, которую я предложу, он же не мог мне отказать, - сказал доктор Каллен с улыбкой.

Аро засмеялся: – Ты знаешь, что мог бы дать ему двадцать баксов, а он отдал бы ее тебе из страха.

Доктор Каллен пожал плечами: – Да, но я почувствовал себя щедрым, что уж тут говорить.

Они засмеялись, а я просто стояла и наблюдала за ними. Я была совершенно ошеломлена их разговором о бизнесе в моем присутствии, они вели себя так, будто меня рядом не было. Говорили о моей покупке, например.

- Она выглядит как хорошая goomah, - Джеймс разорвал тишину, звук его голоса дрожью прокатился по моей спине. Я мельком глянула на него, моментально почувствовав дурноту от его хитрой улыбки. Под его взглядом было неуютно. Среди них всех он меньше всего мне нравился.

- Убежден, если бы мне нужна была goomah, я бы женился, - резко сказал доктор Каллен, так резко, что я подпрыгнула. Он сверлил Джеймса взглядом с таким смертоносным гневом. Мое сердце учащенно забилось, его внезапный гнев пугал меня. Я не знала, что означает goomah, но была уверена, что это что-то нехорошее, раз вызвало такую реакцию у доктора Каллена.

- Правда, - сказал Джеймс, все еще пялясь на меня и улыбаясь. Гнев доктора Каллена, казалось, не пугал его. – Я дам тебе вдвое больше той суммы, которую ты за нее заплатил.

От страха, что меня продадут этому мужчине, мои глаза расширились, и я посмотрела на доктора Каллена. Он сказал, что я не стоила этих денег, разве это не значит, что он собирался продать меня? Джеймс предложил огромную сумму. Доктор Каллен обернулся и коротко глянул на меня, перед тем как отрицательно покачать головой. – Изабелла не продается, - сказал он жестко.

Я закрыла глаза и выдохнула с облегчением. - Che peccato, - сказал Джеймс, пожимая плечами. (какая жалость – итал.)

В комнате наступило краткое и неуютное затишье, а я уставилась в пол, все еще не зная, что делать. Доктор Каллен прочистил горло, прежде чем сказать: – Почему бы тебе не пойти на кухню и не начать готовить ужин, Изабелла? Мои гости присоединятся к нам сегодня, поэтому тебе многое предстоит сделать.

Я кивнула: - Да, сэр, – cказала я быстро, разворачиваясь и покидая комнату. Мое сердце все еще бешено колотилось, когда я залетела на кухню. Я облокотилась на мебель и сделала несколько глубоких вдохов, стараясь успокоиться и расслабиться. Я услышала шум гравия и через миг выглянула в окно, замечая подъезжающую маленькую желтую машину. Джаспер вылез с пассажирского сиденья, и пошел прямо в гостиную. Я слушала, как он коротко поздоровался с гостями, прежде чем пройти на кухню.

Он улыбнулся мне, прошел в проем и открыл холодильник. Он вынул колу и закрыл дверь, облокотившись на нее, пока открывал напиток. – Ты выглядишь обеспокоенной, - сказал он. Я слегка улыбнулась ему.

- Всего лишь немного некомфортно, - ответила я тихо. Джаспер кивнул.

- Всегда так. Я ненавижу этот образ жизни, никогда не чувствую себя уютно. Моя мать так же себя ощущала, она старалась держать нас подальше от этого. Один Эдвард, кажется, получает от всего этого удовольствие, - сказал он, пожимая плечами.

Я согласилась, вспоминая, как доктор Каллен говорил мне, что Эдвард, по всей вероятности, будет его наследником. Это трудно понять, так как Эдвард, которого я узнала, не был бессердечным человеком. У него был жесткий характер, но в нем также были и сострадание, и забота.

Я отвернулась от Джаспера и начала заглядывать в шкафчики, пытаясь решить, что приготовить на ужин.

- Есть какие-то предложения, что мне следует приготовить? –спросила я, и oн кивнул.

- Сделай то, что ты готовила в первый вечер для нас. Мы были в восторге, - предложил он. Я глянула на него и благодарно улыбнулась. Он кивнул и вышел из кухни, направляясь к лестнице. Я перевела все внимание на готовку, не желая что-нибудь испортить. Я еще никогда не портила ужин и не хотела начинать, когда у доктора Каллена были важные гости.

Я почти все время пробыла одна, в тишине занимаясь готовкой. Один раз зашел Эммет, кивнул мне из гостиной и сразу пошел наверх. Карлайл и его гости пошли в закрытую комнату под лестницей, оставив первый этаж в полной тишине.

Я услышала, как через некоторое время дверь отворилась, и по лестнице начали приближаться шаги. Я слегка напряглась, не зная, кто это был, но надеялась, что все-таки это доктор Каллен. Я постаралась сосредоточиться на готовке, пытаясь игнорировать ощущение мурашек, ползающих по коже. Когда шаги прекратились, я обернулась и увидела Джеймса, стоящего в дверном проеме. Когда он самодовольно ухмыльнулся, я замерла, его глаза скользнули сверху донизу, осматривая мое тело. Я почувствовала себя неуютно и быстро от него отвернулась, фокусируя взгляд на плите перед собой, лелея надежду, что он просто развернется и уйдет сразу после того, как найдет то, за чем пришел. Он молчал, и я ощутила, как его взгляд сверлит меня.

Я помешивала лапшу, когда у меня за спиной стали медленно приближаться его шаги. Мои мышцы до боли напряглись. Руки дрожали, каждый его шаг заставлял мое сердце биться быстрее. Он встал за мной и наклонил голову вперед, вдыхая запах моих волос. Волны отвращения накрыли меня, когда я ощутила его дыхание на своей шее. Он поднял руку и легко пробежался пальцами вниз по моей руке. Мои глаза наполнились слезами, я задрожала, пытаясь взять себя в руки.

- Ему следовало продать тебя мне, - его голос был низким, со злыми оттенками. – Мы бы могли развлечься.

Я мгновенно заледенела и ощутила, как по щеке катится слеза, пока его рука перемещалась вверх и вниз по моей. А когда его рука замерла на моем бедре, я тихо заплакала, испугавшись того, что он делает. Я крепко зажмурила глаза, стараясь приготовиться к тому, что меня ждет, как вдруг услышала еле слышный шум, и меня грубо оттолкнули в сторону, а рука Джеймса оторвалась от моего бедра. Толчком меня швырнуло на печку, моя рука ударилась о кастрюлю с кипящими макаронами, и обжигающая боль пронзила ее. Я распахнула глаза и отдернула ладонь, обхватив ее, когда она начала пульсировать. Я услышала громкий удар – звук чего-то сталкивающегося со шкафом – и вскрик. Быстро посмотрев в направлении шума, я оцепенела, когда увидела, как доктор Каллен прижал Джеймса к дверце, держа кухонный нож у его шеи. Джеймс был напряжен, а доктор Каллен выглядел как смертельно опасный человек, от гнева его глаза сузились, а ноздри раздувались. Я не могла понять, откуда он появился, потому что не слышала, как он приблизился, но еще в тот день, когда он словил меня с его оружием в руках, я поняла, что он мог быть бесшумным. Я часто дышала, страх и дискомфорт охватили меня. Я была очень благодарна ему, но в таком состоянии доктор Кален, без всяких сомнений, пугал меня.

- Ты не смеешь дотрагиваться до моей собственности, слышишь меня, мальчишка? – жестко сказал доктор Каллен. Джеймс просто таращился на него.

- Я услышал тебя, - наконец он ответил. Еще мгновение доктор Каллен стоял и смотрел на него, и нож был прижат к его шее так крепко, что малейшее нажатие или движение любого из них порезало бы кожу. Я видела, как пульсирует вена на шее Джеймса в такт его сердцебиению.

- Не делай этого больше, - прошипел доктор Каллен, отводя нож в сторону и отступая от него на шаг. Джеймс слегка расслабился и мимоходом взглянул на меня, перед тем как развернуться и выйти из кухни. Доктор Каллен положил нож в раковину. Затем он на несколько шагов приблизился ко мне. Я инстинктивно отступила назад, сжимая руку, которая горела словно в огне. Я запуталась в ногах и упала, приземлившись на попу. Я вскрикнула, а доктор Каллен замер и застонал. Он раздраженно сжал переносицу.

- Простите меня, - быстро сказала я, зная, что он расстроен. Мой голос дрожал от попыток сдержать слезы, которые текли у меня по щекам.

Он подошел и опустился рядом со мной. – Не извиняйся, ты ничего плохого не сделала. Я не хотел толкать тебя, и не хотел, чтобы ты поранила руку. – Он приблизился, а я снова вздрогнула, когда он взял мою руку, не обращая внимания на мою реакцию. Он удерживал мою руку, изучая ожог. Затем он вздохнул и поднялся, направляясь к раковине. Он заткнул пробку и наполнил раковину холодной водой. - Иди сюда, - позвал он. Я поднялась и нерешительно подошла к нему. Он взял мою руку и поместил ее в холодную воду. – Держи ее так двадцать минут. Затем мы намажем крем, хорошо?

- Хорошо, - тихо ответила я, уставившись в раковину. Рука дрожала, пальцы от холодной воды пощипывало. Он вздохнул и, развернувшись, отошел.

- И это не должно было случиться, он не должен был к тебе прикасаться. Это больше не повторится, – поколебавшись, добавил он. Я посмотрела на него и наши глаза встретились. Я кивнула, чтобы он понял, что я его услышала. Он кивнул в ответ и вышел.

Я смотрела на часы над печкой, отсчитывая двадцать минут. Вода раздражала меня и я хотела побыстрее вытянуть руку, но не хотела нарушать инструкции доктора Каллена. Было очевидно, что сегодня он потерял над собой контроль, и я не хотела, чтобы это вновь повторилось. Когда прошло двадцать минут, я вытянула руку и выпустила из раковины холодную воду. Вздыхая, я быстро вытерла руку и развернулась к печке. Макароны, которые я варила, были испорчены, так как полностью разварились. Я выкинула их в мусор, и поставила еще одну порцию кипящей воды, пытаясь игнорировать ощущение жжения в руке.

Я варила вторую порцию макарон, когда услышала у двери скрип тормозов. Я выглянула в окно и увидела Вольво, с волнением наблюдая как Эдвард выходит и оглядывает другие машины на подъездной аллее. Мое сердце забилось быстрее, в животе защекотали бабочки. Он вошел внутрь и замер в фойе, поворачиваясь ко мне. Он улыбнулся мне, и от этого по моему телу пробежала дрожь. Я кратко улыбнулась ему в ответ и развернулась к кипящим макаронам, не желая снова испортить их. Несмотря на все происходящее, было так тяжело принять то, что Эдвард действительно хотел меня также сильно, как и я хотела его.

Эдвард направился в гостевую комнату, а я закончила с макаронами и заодно со всем остальным ужином. Я уже собиралась накрывать на стол, когда услышала голос доктора Каллена. Я повернулась назад и увидела его и Эдварда в фойе. Эдвард смотрел на меня с легким оттенком паники. Он снова перевел внимание на отца и кивнул, развернувшись, он пошел наверх. Доктор Каллен колебался, прежде чем зайти на кухню.

- Ты почти закончила? – поднимая брови, спросил он. Я кивнула.

- Уже закончила, осталось только накрыть на стол, сэр, – ответила я. Он согласился.

- Хорошо, оставь все как есть, я могу попросить Джаспера доделать все, - я удивленно посмотрела на него, а он вздохнул: – Я хочу, чтобы ты поднялась в комнату и оставалась там до самого утра, хорошо? И закрой дверь. Позже я пришлю к тебе наверх кого-нибудь из мальчиков с едой и с кремом от ожогов.

Я кивнула и быстро огляделась, чтобы убедиться, что все в порядке, перед тем, как выйти из кухни. Доктор Каллен шел вслед за мной по лестнице и исчез в своем кабинете, как только мы дошли до второго этажа. Я поднялась на третий этаж, сразу же подошла к своей комнате, вошла внутрь и заперла за собой дверь, как и просил доктор Каллен. Я слегка нервничала, не зная, за что меня практически сослали сюда.

Я сидела на протяжении нескольких минут, чувствуя нервозность. Потом включила телевизор и полистала каналы, пытаясь найти что-нибудь, чтобы посмотреть, но это оказалось тщетным. Я никак не могла сосредоточиться. Вскоре я от этого отказалась, и пошла в ванную, сняла одежду, и включила теплый душ, чтобы попытаться расслабиться и хоть чуть-чуть избавиться от напряжения в мышцах. Я чувствовала себя грязной после прикосновений рук того мужчины и хотела смыть с себя это ощущение. Я вымыла волосы и тело, ополоснулась и вылезла. Я обтерлась и накинула свой халат, подвязав поясок на талии. Я не стала заморачиваться по поводу своих волос, решив, что займусь ими позже. Ванная комната была в абсолютном тумане из-за пара, поэтому я бы в любом случае ничего не смогла увидеть в зеркале.

Я открыла дверь, вышла в спальню и вдруг застыла, когда краем глаза заметила движение. Я схватилась за грудь и завизжала, когда увидела Эдварда, стоявшего перед телевизором с пультом дистанционного управления в руке и листавшего каналы. Он повернулся, чтобы посмотреть на меня, приподняв бровь и ухмыляясь.

- Как ты сюда вошел?! - cпросила я недоверчиво, зная, что заперла дверь. Он усмехнулся и положил пульт на стол. Сунул руку в карман, достал связку ключей, и потряс ими передо мной. - У тебя есть ключ от моей комнаты?

Он покачал головой и положил ключ в карман: - Раньше не было. Мой отец только что дал их мне.

Мой лоб испещрили морщинки от растерянности, и я слегка остолбенела. - Твой отец дал тебе ключ от моей комнаты? - засомневалась я. Эдвард кивнул.

- Он попросил меня присмотреть за тобой в ближайшие несколько дней, пока мафиози в городе. Он не хочет, чтобы ты оставалась одна.

Я вопросительно взглянула на него. - Так ты, значит, типа... моей няньки?

Он хмыкнул: - Полагаю, можно сказать и так.

- Почему ты? - в замешательстве спросила я. Он посмотрел на меня, приподняв бровь, и выглядел слегка обиженным из-за моего вопроса.

- Со мной так ужасно проводить вместе время? - cпросил он. Мои глаза расширились, когда я поняла, о чем он подумал, и я помотала головой, не яростно, вовсе не желая, чтобы у него сложилось неверное представление.

- Я вовсе не это имела ввиду! Я просто удивлена, что твой отец обратился к тебе. - Он кивнул и слегка улыбнулся. Я почувствовала облегчение от того, что он, кажется, все понял.

- Да, вообще-то, я по-видимому наказан за то, что выбил дерьмо из Ньютона, - сказал он, пожимая плечами. - Но я вовсе не считаю это наказанием или чем-то в этом роде, - добавил он поспешно. - Он сказал мне, что включил камеры в доме, и я вышел из себя, гадая, как, дьявол меня возьми, я собирался тайком пробраться сюда ночью и при этом не попасться, когда он дал мне ключ и сказал, чтобы я присмотрел за тобой. Решив тем самым мои гребаные проблемы.

Я прищурила глаза, когда до меня дошел смысл его слов. - Ты часто проникаешь сюда? - cпросила я.

От моего вопроса он застыл и отвел от меня свой взгляд, выглядев при этом немного запаниковавшим. Я поняла, что он только что непреднамеренно сказал то, чего говорить не должен был. - Твой ужин вон там, - сказал он, указывая на стол рядом с моим диваном. Он сменил тему, явно избегая ответа на этот вопрос.

- Спасибо. Так как часто ты проникаешь сюда? - снова спросила я. Он пожал плечами и тихо застонал:

- Нечасто. Твоя еда остынет, - сказал он. Он сделал паузу, взглянув на меня. Несильно покачал головой и усмехнулся своей ослепительной кривоватой усмешк ой. - И тебе, должно быть, хочется надеть что-нибудь.

Я нахмурилась и посмотрела вниз, задохнувшись. Я обхватила себя руками, пораженная, что стою здесь, и на мне нет ничего, кроме халата, а до меня не сразу дошло. - Боже, мне жаль! Я веду себя неприлично.

Он хмыкнул: - Так и есть. Совершенно неприлично. Противозаконно быть такой чертовски соблазнительной.

Мои глаза слегка распахнулись. - Соблазнительной? - cпросила я. Я подошла и схватила свое белье, а также шорты и футболку Эдварда, которую мне дали в мою первую ночь в доме. Это был мой любимый предмет одежды, такой всегда удобный и успокаивающий. Я чувствовала себя в ней удивительно комфортно.

- Да, соблазнительной. Теперь пойди оденься и приходи есть свой ужин, пока он окончательно не остыл, - сказал он. Я колебалась, недоумевая, что же такого соблазнительного он во мне нашел, но решила не спрашивать.

Я повернулась и вернулась в ванную, сбросив халат и надев пижаму. Быстро провела рукой по волосам, распутывая их, и направилась обратно в комнату. Эдвард все еще стоял на том же месте, и по какой-то причине выглядел слегка смущенным. Я подошла и села на диван, подарив ему легкую улыбку, когда он посмотрел на меня. Я взяла тарелку и стала понемногу есть, на самом деле у меня совсем не было аппетита.

- Ты присядешь? - спросила я через минуту, не зная, из-за чего он стоял там просто так. Он вздохнул и кивнул:

- Я не знал, ты хочешь, чтобы я сел или сделал что-то другое, - пробормотал он. Я закатила глаза из-за подобной чепухи, как будто бы я не хотела, чтобы он был здесь. Он наклонился ко мне, залез в карман, и вытащил из него небольшой тюбик. - Черт, я почти забыл. Отец сказал, что ты обожгла руку, когда он отбросил этого мудака.

- Да. Хотя все совсем не так плохо, - сказала я, протягивая руку. Он сел на край дивана лицом ко мне и осторожно обхватил мою руку, осматривая ее.

- Плохо или нет, ты, черт возьми, не должна была обжечься, потому что он, черт возьми, не должен был прикасаться к тебе, - твердо сказал Эдвард, его тон внезапно стал сухим. Я осторожно посмотрела на него, немного застигнутая врасплох быстрым изменением в его поведении. Его характер был почти столь же непредсказуем, как и у доктора Каллена.

Он открыл тюбик и начал втирать небольшое количество крема в обожженное место, стараясь быть нежным. После того, как закончил, он закрыл тюбик, и положил его на стол. Он взглянул вверх, через секунду встретившись с моими глазами. Я просто смотрела на него, загипнотизированная тем, как заметно потемнела, вслед за настроением, зелень его глаз. Жесткое выражение на его лице смягчилось через мгновение, и он вздохнул. Он опустил взгляд на мои губы, затем вернулся к моим глазам и подался вперед. Мое сердце заколотилось и я отклонила от него голову, чтобы он не cмог поцеловать меня. Он нахмурился, его лицо помрачнело от разочарования. Он выглядел расстроенным, как будто я отвергла его.

- Разве ты не говорил, что твой отец включил камеры? - быстро спросила я, напомнив ему о причине, и потому что мне не хотелось, чтобы он думал, что я не хочу или мне не нравятся его поцелуи. Я просто не хотела, чтобы Эдварда застукали за занятием, из-за которого у каждого из нас будут неприятности. Он посмотрел на меня как-то подавленно, а затем беспечно улыбнулся.

- Ни в одной из спален и ванных комнат нет камер. Это слишком личное, и было бы каким-то слишком гребаным извращением записывать это дерьмо. Обычно он включает камеру только на нижнем этаже, в кабинете, но из-за гостей он включил и те, которые в коридорах и внизу. Он всегда предупреждает нас, когда делает это, не желая, чтобы мы стали параноиками или чувствовали дискомфорт в своем собственном проклятом доме. Так что ничего страшного, он ни черта не увидит.

Я кивнула, все понимая. Я почувствовала облегчение, так как не чувствовала себя уж очень комфортно, когда за мной следят и записывают, особенно в моей комнате. Он уставился на меня на секунду, а затем вскинул бровь. - Так я могу поцеловать тебя или как?

Я улыбнулась и кивнула. Он наклонился вперед и повернул голову в сторону, прижимаясь губами к моим. Он почти сразу использовал язык, и попытался углубить поцелуй. Я схватила тарелку, которая все еще стояла у меня на коленях и, не глядя нащупав стол, поставила ее. Я подняла руки и запустила пальцы в его спутанные волосы, притянув к себе его голову. Он застонал и прижался ко мне, толкая меня на спину и нависая надо мной. Мое сердце дико заколотилось, руки задрожали. Его губы лихорадочно двигались, его язык исступленно танцевал в паре с моим. В его поцелуе было столько страсти, столько желания.

Через некоторое время, задыхаясь, я отвернула голову, чтобы вдохнуть. Губы Эдварда переместились вниз по линии моего подбородка, и он уткнулся губами в мою шею, покрыв ее всю поцелуями. Дрожь пробежала по моему телу, от ощущения его мокрых губы и теплого дыхания я вся покрылась мурашками. Я почувствовала, как он положил руку мне на колено и медленно чертил ею вверх по моему бедру. Я инстинктивно напряглась, но не от испуга, а от непривычных ощущений. Он почувствовал мое напряжение, и его рука замерла. Oн быстро отнял свои губы от моей шеи.

- Прости, - пробормотал он, чуть-чуть отодвинулся и сел. Он убрал руку с моей ноги, и так и сидел, глядя на меня, очевидно, в ожидании моей реакции. Я улыбнулась ему, не желая, чтобы ему показалось, что он сделал нечто плохое, и приподнялась.

- Все хорошо. Ты не должен извиниться за то, что дотронулся до меня, - сказала я. Он нежно улыбнулся и отвернулся, кивая головой на тарелку.

- Ешь, Белла. Потом мы, возможно, посмотрим фильм или еще что-нибудь. - Я кивнула в ответ, хватая тарелку со стола и начав есть. Еда немного остыла, но меня это не беспокоило. Половину своей жизни я ела холодную пищу.

Я продолжала кушать, а Эдвард в это время листал каналы, пытаясь найти что-нибудь посмотреть. Он остановился на фильме, который назывался " Вечное сияние чистого разума". Казалось, ему нравится, но фильм был довольно странным. Наконец, закончив есть, я поставила тарелку, и примерно в то же время Эдвард встал. Я смотрела в телевизор, но краем глаза заметила что-то. Я взглянула на Эдварда, мои глаза расширились от удивления, когда из-за пояса под рубашкой он вытащил черный пистолет. Он положил его на стол перед нами, усаживаясь рядом со мной.

Я в шоке таращилась на пистолет на столе, совершенно потрясенная тем, что у Эдварда он был. Я не могла отрицать, что это меня немного напугало, и у меня затряслись руки. Он оглянулся, увидел выражение моего лица и улыбнулся. - Лучше перестраховаться, чем сожалеть, - пробормотал он.

Я подняла голову и на мгновение встретилась с его глазами перед тем, как снова перевести взгляд на пушку. Через минуту Эдвард протянул руку и снова взял его, держа его перед собой и разглядывая его. - Ты не должна бояться оружия, - мягко сказал он. - Оружие не причинит тебе вреда. Это идиотов с пальцами на спусковом крючке тебе стоит опасаться.

Я взглянула на него, заметив, что он смотрел на меня с тревогой. Я слегка улыбнулась, пытаясь успокоить его, что была в порядке. - Я просто... oх, полагаю, что не привыкла к нему. Я просто не ожидала, что у тебя есть оружие.

Он кивнул, вновь возвращая свое внимание к пистолету. Через некоторое время он положил его обратно на стол. - Да, знаешь, я держу его под водительским сиденьем в моей машине, лишь для защиты. Может, в один из этих дней я научу тебя стрелять. Это самый простой способ, чтобы привыкнуть к нему. Я боялся оружия, когда был моложе, но мой отец взял меня на стрельбище, и вместо страха научил меня уважать его.

Мои глаза распахнулись, и я уставилась на него. Он хочет научить меня, как обращаться с оружием? Он взглянул на меня, и я быстро замотала головой. - Я, ээ... Я не думаю, что... Твой отец... ты знаешь... - бормотала я, застигнутая врасплох его предложением. Не было никаких сомнений, что доктору Каллену это не понравится.

Эдвард пожал плечами: - Доверься мне, - просто сказал он, и откинулся назад, слегка ссутулившись, положив руку на мое плечо. Он притянул меня к себе и я, не сопротивляясь, пододвинулась и положила голову ему на плечо. Он слегка сжал меня, опираясь головой на мою макушку. Я все еще была немного ошарашена разговором, который только что состоялся между нами, и продолжала разглядывать пистолет на столе. Эдвард положил другую руку на колено, и я через минуту с осторожностью потянулась к ней. Эдвард опустил взгляд, наблюдая, как я легонько пробегаюсь своими пальцами по предплечью вниз, и нежно поглаживаю его запястье и тыльную сторону ладошки. Через секунду он перевернул руку так, чтобы его ладонь оказалась обращенной вверх. Я провела указательным пальцем по его ладони, вычерчивая линии и сгибы. Его пальцы чуть задрожали, и я мельком взглянула на него, заметив, что он слегка улыбается. Я тоже улыбнулась, гадая, было ли ему щекотно. Я понятия не имела, боялся он щекотки или нет.

Я снова перевела взгляд на его руку, пальцами исследуя татуировку на ее запястье, которая гласила на итальянском языке: " Не доверяй никому".

- Ты на самом деле веришь в это? - спросила я тихо. Я чувствовала, что он смотрит на меня, его тело еле заметно задрожало.

- Верю во что? - cпросил он нерешительно.

- Что тебе не следует никому доверять, - сказала я, с легкостью следуя по надписи на татуировке своим указательным пальцем. Он вздохнул.

- Так и было, - ответил он в итоге. - Пока ты не вошла в дверь, и в мою жизнь.

Я смотрела на него снизу вверх, слегка удивленная. - Ты веришь мне? - cпросила я. Он кивнул, нахмурившись.

- Почему тебя это удивляет? Дьявол, я позволил тебе спать в моей кровати и предложил научить тебя стрелять из моего пистолета. Ты думаешь, я бы сделал все это дерьмо, если бы не доверял тебе? Знаешь, просто так я подобного дерьма не предлагаю. Это не по мне, - сказал он.

Я кивнула, через секунду усмехнувшись: - Точно, ты же привередливый, - пробормотала я. Он хмыкнул, мягким рывком прижав наши тела друг к другу, и покачал головой.

- Да, я чертовски привередлив. Серьезно, неужели я действительно так плох? - cпросил он. Я легкомысленно засмеялась:

- Нет, ты не такой уж плохой, - сказал я. - Хотя ты все еще не позволяешь мне прибраться в твоей комнате, - быстро добавила я. Он преувеличенно тяжело вздохнул.

- Это не потому, что я привередлив или не доверяю тебе. Я просто чувствую себя мудаком из-за того, что ты убираешь за мной. Я имею в виду, что ты моя девочка, и не должна делать все это дерьмо, - пробормотал он. Мои глаза слегка расширились от удивления, волна надежды и удовлетворения бушевала внутри меня, когда слова " моя девочка" слетели с его уст.

- Разве ты не видишь? - спросила я, чуть подвинувшись, чтобы смогла посмотреть ему в глаза. Он взглянул на меня и встретился со мной глазами. - Это одна из немногих вещей, которые я могу для тебя сделать. Я не могу дать тебе ничего, мне действительно нечего предложить тебе, Эдвард. Нет способа сделать тебя счастливым или сохранить твой интерес ко мне.

С минуту он лишь пристально смотрел на меня с напряженным выражением на лице. Я сразу же смутилась, забеспокоившись, не сказала ли я что-то неправильно. Я отвела взгляд, опасаясь его реакции. Он быстро наклонился, схватил меня за подбородок, приподняв мое лицо кверху, так чтобы я снова посмотрела на него.

- Я говорил тебе, что ты не видишь себя отчетливо. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя обязанной делать что-то, чтобы произвести на меня впечатление, или стараться, черт возьми, заполучить меня или удержать при себе. Все это дерьмо у тебя уже есть. - Он наклонился, прижался губами к моим быстро и нежно. - Вот прямо сейчас это делает меня счастливым. Просто будь сама собой и этого достаточно, чтобы удержать мой интерес. Я просто хочу видеть тебя и быть рядом с тобой.

Я просто уставилась на него, и чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы от его слов. Неужели все так просто? Я почувствовала как одна слезинка выскользнула и скатилась по моей щеке. Эдвард протянул руку и вытер ее, слегка улыбаясь. - Ты такая дьявольски чистая и хорошая, на самом деле единственная в своем роде. Я убежден, что такое дерьмо, как я, не заслуживает такой как ты после всей херни, которую я натворил в своей жизни. Я лишь надеюсь, что смогу стать достойным и тем, кто тебе нужен. Надеюсь, что смогу стать достаточно хорошим для тебя.

Я несколько раз моргнула, в смятении. - Ты слишком хорош для меня, - промямлила я, удивленная тем, что он только что сказал. Он усмехнулся и покачал головой.

- Мы на полном серьезе сейчас говорим об одном и том же человеке? Эгоистичном высокомерном ублюдке, который изрыгает ругательства и орет, и взрывает автомобили, и выбивает из людишек все их дерьмо, потому что он, мать твою, не в состоянии контролировать свое настроение? Знаешь, этот мудак пьет, как проклятая рыба и жарит свои мозги наркотой только лишь чтобы словить кайф. Тот, что использует людей ради своего удовольствия, только для удовлетворения своих собственных потребностей и отсылает к дьяволу всех остальных. Этот ублюдок слишком хорош для тебя? - спросил он, вскинув бровь.

Я рассмеялась над его описанием самого себя, качая головой. - Нет, я говорю не о нем. Я говорю о парне, который поделился со мной своим шоколадом, учитывая, что он, вероятно, никогда и ничем раньше не делился. О том, который дал мне любимую книгу своей матери, потому что считает, что я заслуживаю того, чтобы научиться читать. О том, кто, кажется, постоянно обрабатывает мне раны, поскольку я часто травмируюсь, а ведь он вовсе не должен этого делать. Я говорю о юноше, который сдерживается физически, чтобы не доставить мне неудобства и спрашивает моего мнения, когда на самом деле он легко может уйти, не делая ничего подобного. Но он все же поступает так, потому что в глубине души является именно таким. Он сочувствующий и заботливый. Я говорю о молодом человеке, который пытается поставить мои потребности выше своих желаний, о том, кто относится ко мне, как будто я лишь обычная девушка. О парне, который отчаянно нуждается в том, чтобы в его спальне навели порядок и постирали его одежду, но предпочитает жить в хаосе, и ему вот-вот придется начать носить грязную одежду, потому что он слишком вежлив, чтобы попросить девушку, которую он целует, помочь ему.

Эдвард несколько раз моргнул, по-видимому, застигнутый врасплох. - Ого, - пробормотал он. Я улыбнулась.

- Может быть, я не единственная, кто не вполне отчетливо видит себя, - cказала я, пожимая плечами. - Ты можешь говорить гадости и обладать вспыльчивым характером, и иногда делать некоторые... хм… неприятные вещи, но не это делает тебя таким, какой ты есть.

Он молча смотрел на меня около минуты, потом вздохнул. Он снова притянул меня к себе и обнял, а я положила голову ему на плечо. Большим пальцем он начал кругами поглаживать мою руку. - Ты слишком удивительная, - сказал он мягко. Я улыбнулась, закрыла глаза и прижалась к нему еще ближе. Он был теплым, его запах обволакивал меня.

Снова протянув руку, Эдвард схватил мою, и водил по ней пальцем так же, как я рисовала на его руке. Было щекотно, и я тихо засмеялась, когда рука покрылась мурашками. - Ты в порядке, tesoro? - cпросил он через минуту. Я открыла глаза и посмотрела на него, заметив его серьезное выражение.

- Да, моя рука больше не болит так сильно, - сказала я беззаботно. Я обжигалась и раньше, в этом действительно нет ничего особенного. Боль утихнет и все пройдет. Он вздохнул.

- Я говорю совсем не о руке, хотя я рад, что все в порядке. Я имел в виду тот факт, что он дотронулся до тебя, - тихо сказал он, морщась. Я отвернулась от него, вернувшись к фильму, не зная, что сказать. Я все еще была немного взволнована этим, при мысли о его руках на моем теле меня тошнило. Он поставил меня в неловкое положение, и я злилась на него, что мне не нравилось. У него определенно были дурные намерения, и он не обращал внимания на других.

- Думаю, да, - сказал я после короткой паузы. - Я хочу сказать, что на самом деле он не причинил мне вреда. Просто немного напугал.

Эдвард вздохнул, слегка сжимая меня в полуобъятиях. Я обхватила его за талию, обнимая. Он наклонил голову и поцеловал меня в макушку. - Он больше и близко к тебе не подойдет. Мой отец не хочет, чтобы он здесь находился, он ему совсем не нравится. Он никогда ему не доверял, считая, что у того есть скрытые мотивы. Он уедет через несколько дней, а ты не останешься в одиночестве, пока он тут.

Я взглянула на него. - А когда ты в школе? - cпросила я. Эдвард чуть улыбнулся.

- Отец будет почти всегда рядом. Когда он не сможет присматривать за тобой, один из нас будет оставаться дома. Вероятнее всего Джаспер. Я не могу позволить себе пропускать больше занятия в этом семестре, но я готов, если понадобится. И я буду с тобой ночью. Эти ребята будут приходить и уходить из дома днем и ночью, но они не будут спать здесь. Просто бизнес или что-то в этом роде.

Я кивнула. Мне было не совсем удобно от мысли проводить много времени с доктором Калленом, но я, безусловно, в любом случае предпочитаю его, чем Джеймса. - Я могу тебя спросить? - спросила я через минуту, слегка подтянувшись, чтобы посмотреть на него.

Эдвард вздохнул. - Ты можешь спрашивать меня о чем угодно. - Он еле заметно улыбнулся, в ожидании подняв брови.

- Что такое, ээ... goomah? - спросила я, вспомнив разговор Джеймса с доктором Калленом.

Эдвард нахмурил лоб, и его глаза чуть-чуть сузились, а улыбка пропала. - Где ты это услышала? - спросил он нерешительно, его голос стал более низким. Что бы это ни было, оно, очевидно, расстроило Эдварда.

- Ээ... Джеймс сказал твоему отцу, что я бы стала хорошей goomah, что бы это слово ни означало. Твоего отец был очень недоволен этим, а Джеймс предложил купить меня, - выговорила я тихо, опустив голову и вжавшись ему в шею. Эдвард слегка напрягся, его рука на моей немного дрожала. Я искоса посмотрела на него и увидела гнев на его лице. Вторая его рука была сжатa в кулак, и он прилагал усилия, чтобы сохранить спокойствие.

- Goomah означает любовница мафиози. Многие мафиози имеют таких девушек на стороне, которых они заводят ради секса, обманывая своих жен. Мой отец один из немногих, кто никогда так не делал. Или, по крайней мере, я, черт возьми, надеюсь, что не делал, иначе я чертовски разозлюсь, если когда-нибудь узнаю, что он поступил так с моей матерью. Обычно это молодые девушки студенческого возраста, которых они развращают подарками в обмен на занятия сексом. Это заставляет их хорошо себя чувствовать, раз уж хорошенькие молоденькие девушки ублажают их члены. Ну и есть несколько таких как Джеймс, которые получают удовольствие и тешат свое самолюбие, применяя силу. Он обзаводится goomah, чтобы чувствовать себя сильным, когда на самом деле он ничто, а лишь гребаный stronzo (засранец, козел - итал). Он из тех, кто предпочитает использовать... ээм... прислугу. - Последнюю часть он произнес неуверенно и она прозвучала скорее как вопрос, чем утверждение. Он явно пытается быть деликатным, так как он имел в виду кого-то вроде меня.

- Ты знаешь, что можешь просто называть вещи своими именами. Слово " раб" не беспокоит меня. Я знаю, кто я, - сказала я тихо.

Он застонал. - Тогда это, вашу мать, беспокоит меня, - сказал он, и это прозвучало чересчур раздраженно.

Я вздохнула, понимая, что не стоит настаивать на этом вопросе, так как он только еще больше расстроится по любой причине. Это было всего лишь слово; произнес он его или нет, ничего не изменилось.

- Так Джеймс, по сути, хотел сделать со мной то же самое, что и Чарльз творил с моей матерью, - тихо сказала я с чувством отвращения.

- Да. Хотя я, черт возьми, никогда не допущу этого, ему придется убить меня первым. - Мои глаза расширились из-за решительности его заявления. Я быстро отстранилась от него, взглянув на его лицо. Его выражение было жестким и абсолютно серьезным. Я былa ошеломлена.

Он говорил мне, что убьет ради меня, и я поверила в это... но он действительно готов умереть за меня? Неужели я настолько ему небезразлична, что он отдал бы за меня свою собственную жизнь?

Я пристально смотрела на него, а он таращился на меня в ответ.

- Как часто ты проникаешь в мою комнату? - спросила я, нахмурившись. Мне правда необходимо было знать ответ. Он по-прежнему смотрел прямо на меня и, когда он заговорил, его голос не дрожал, он не стыдился своего ответа:

- Каждую ночь.