Глава 25. Расположение

«По опыту я знала, что большая часть нашего счастья или наших страданий зависит от нашего расположения, а не от наших обстоятельств».

Марта Вашингтон

Изабелла Свон

Улыбнувшись, Элис вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Я сидела на кровати, уставившись на дверь. Я чувствовала себя тошнотворно и… возбужденно. Внизу играла музыка, я слышала слабую болтовню гостей.

На прошлой неделе мне удалось убедить всех, что я не против вечеринки, что она не доставит мне неудобств. Хотя, на самом деле, одна лишь мысль о вечеринке заставляла меня чувствовать себя больной. Я знала, что буду плохо себя чувствовать среди всех этих людей, большинство из которых Эдвард знал весьма и весьма хорошо. Еще я прекрасно понимала, что на вечеринке будет много девушек, которых Эдвард знал очень близко, и я боялась своей реакции, когда увижу их рядом с ним. Я любила его и понимала, что мне никуда не деться от такого чувства, как ревность. Я, конечно же, буду страдать, если увижу, что он флиртует с ними, трогает их. Одна часть меня требовала, чтобы я осталась в комнате, закрыла глаза и уши и изображала, что я нахожусь где-то в своем мире. Но я не хотела разочаровывать ребят. Говоря о вечеринке, они все были так взволнованы. Элис сказала, что она так счастлива, что я присоединюсь к ним. И теперь я уже не могла пойти на попятную и отказаться. С моей стороны это будет похоже на поведение маленького незрелого ребенка.

Сегодня я чувствовала себя настоящим подростком. Впервые в жизни я проводила день, украшая дом, наряжаясь для вечеринки. Я не должна была ничего убирать, мыть, у меня не было никаких обязанностей, а было лишь время, чтобы расслабляться и забавляться. Но все это было не так-то легко сделать, потому что я все еще чувствовала себя неуместной. Я чувствовала, что я не принадлежу их кругу, я ниже, чем они все. Я боялась спуститься к ним, потому что знала, они будут смотреть на меня. И они знают, что я не такая как они, я не могу быть такой…

Я сидела и чувствовала себя ужасно. Работа Элис может пропасть впустую. Она сделала очень симпатичный костюм. А я сидела здесь и прятала его, не позволяя никому увидеть эту красоту.

Вдруг в дверь моей спальни мягко постучали. Я напряглась, не зная, кто это мог быть. Мне сказали, что на третий этаж гостям было запрещено подниматься, поэтому, я предположила, что это был кто-то из мальчиков. А может это была Элис? А вдруг кто-то из гостей решил нарушить правило и подняться сюда. Я сидела и не двигалась, думая, открывать дверь или нет. И тут я услышала голос Джаспера.

– Изабелла? Я могу войти?

От мысли, что это был кто-то из тех, кого я знаю, мне стало немного легче. Встав, я подошла к двери и открыла ее.

Увидев меня, Джаспер улыбнулся.

– Molto bella, – сказал он, рассматривая мой костюм.

– И что это означает? – спросила я, отходя в сторону и впуская Джаспера.

Закрыв за ним дверь, я села на кровать. Сев около меня, он откинулся назад.

– «Molto bella» означает «очень красиво», – улыбнувшись, сказал он.

– Спасибо, – сказала я и слегка покраснела от его комплимента. Честно говоря, я была удивлена, что он назвал меня красивой.

Он кивнул.

Какое-то время мы сидели молча. Джаспер смотрел в потолок и, очевидно, был весь в своих мыслях. У меня возник вопрос, почему он был сейчас со мной, вместо того, чтобы находиться внизу со своей девушкой и гостями. Меня это даже немного взволновало.

Спустя пару мгновений Джаспер вздохнул.

– Nella vita – chi non risica, non rocica, – мягко сказал он. – Жизнь такова – не рискуя, не получишь ничего. Мама часто говорила нам это. Когда кто-то из нас был озабочен тем, что нужно было что-то сделать, а мы не хотели это делать, опасаясь последствий, мама всегда говорила эту фразу. Хоть это было давно, кажется, я и сейчас слышу ее голос, произносящий эти слова.

Я посмотрела на него, он улыбнулся самому себе, очевидно вспоминая маму. Это немного опечалило меня, потому что подумала о своей матери. Я попыталась вспомнить ее голос. Я никогда не хотела забывать ее и все, что она делала для меня.

– Моя мама многое мне говорила, но это я запомнил особенно хорошо. Она научила меня не бояться рисковать. Не все может получиться, ты можешь потерпеть неудачу. Но ты никогда не узнаешь, если не попробуешь. И если бы все получилось, разве бы оно того не стоило?

Он замолчал на мгновение, а потом вздохнул.

– Ты можешь играть в прятки, Изабелла. Я ни в коем случае не буду винить тебя. Ты можешь переждать и пережить это, но разве ЭТОГО ты действительно хочешь? Неужели, нет ничего больше, кроме желания выжить? – он повернул голову и посмотрел мне прямо в глаза. – Или ты можешь решиться и рискнуть. Пойди и сделай это, пока ты можешь это сделать. Нет никаких гарантий, но есть возможности. Я не могу обещать, что это решение приведет тебя к тому, чего ты хочешь, я не могу обещать, что ты получишь все, чего хочешь. Но я могу с уверенностью пообещать, что ничего не изменится, ты не получишь ничего, если ты по крайней мере не попробуешь.

Я уставилась на него, пытаясь понять его слова. Он смотрел на меня, видимо, ожидая моей реакции. Спустя пару мгновений я неуверенно кивнула. Конечно, я поняла смысл его слов, но я не была точно уверенна, что ИМЕННО мне нужно сделать. Джаспер улыбнулся.

– Ты действительно полюбила бы мою мать. Она была очень сильна духом. Она была самым сильным человеком, которого я когда-либо знал. Единственный человек среди тех, кого я когда-либо встречал, который смог бы конкурировать с нею в силе – это ты.

Я с недоверием посмотрела на него. Он рассмеялся.

– Я так думаю. Ты как маленькое жесткое печенье. Ты бы полюбила мою маму, а она полюбила бы тебя. Я думаю… она бы никогда не одобрила рабства и была бы против, что это происходит в ее доме, но встретив тебя, увидев, как ты сильна духом, она бы искренне обожала тебя. Таким уж она была человеком – любящим и сострадательным.

Он снова уставился в потолок.

– В жизни ее очень не хватает. С тех пор, как она умерла, мы все очень изменились, и никто из нас уже не станет прежним. Знаешь, Эдвард ведь не всегда был такой… жопой. Он был очень похож на маму, такой же благородный, так же мог сострадать. Он не мог обидеть и мухи. Он был таким наивным и доверчивым… пока не умерла мама. Он закрылся ото всех, полагая, что одиночество и отстраненность облегчат его жизнь. По его мнению, это был менее болезненный путь. Он быстро забыл все уроки, все, чему его учила мама. Иногда он использует рукоприкладство… Я задаюсь вопросом, имеет ли он вообще какое-нибудь отношение к своей жизни и руководствуется ли он хотя бы иногда чем-нибудь, кроме эмоций. Ты знаешь, ты очень хорошо подходишь ему. Ты очень хороша для нас всех, но для него в особенности. Я думаю, ты напоминаешь ему о маме, напоминаешь ему о том, что сострадание и понимание еще существует в нашей жизни. Думаю, с тех пор как мы потеряли маму, ты – первая женщина, на которую он смотрит, как на человека, а не как на объект, не как на вещь.

На моем лице было написано замешательство, и Джаспер, заметив это, улыбнулся.

– Странно, не так ли? Я полагаю, что ты провела всю свою жизнь, чувствуя себя вещью, а не человеком. Тобой и каждым аспектом твоей жизни кто-то управлял. А теперь ты здесь, и ты встречаешь кого-то, кто смотрит на тебя, как на женщину, и вот ты сама начинаешь меняться. Я знаю, что ты не видела ничего этого прежде, до того как встретила его. Но теперь это так. Ты сумела, так или иначе, вернуть ту часть Эдварда. Мы думали, что со смертью матери, ушла и часть Эдварда.

Я почувствовала, как по моим щекам потекли слезы. Я плакала… Слова Джаспера затронули меня, затронули что-то внутри меня. Мне так захотелось чего-то большего в этой жизни… Джаспер, улыбнувшись, протянул руку и вытер мои слезы.

– Почему? – спросила я.

Джаспер вопросительно посмотрел на меня.

– Почему я такая для него? – продолжила я.

Джаспер пожал плечами.

– Ты должна спросить об этом Эдварда. У меня есть несколько теорий, почему он с самого первого дня увидел тебя другой. Ты пришла к нам в дом… Вероятно, ты напоминаешь ему о маме. Но он, единственный, кто действительно может ответить на твой вопрос.

Я кивнула. Мы сидели молча еще несколько минут, а затем, Джаспер вздохнул и встал.

– Так скажи мне, Изабелла. Мы будем играть в прятки и просто выживать или мы спустимся и, взяв на себя риск, будем жить?

Я на мгновение уставилась на него, а затем вздохнула. Очевидно, Джаспер расценил это как положительный ответ и протянул мне руку. Выйдя из комнаты, мы стали спускаться по лестнице.

На втором этаже мы столкнулись с Эмметом. Он начал прыгать возле меня, размахивая мечом. Он выглядел так смешно. Я рассмеялась, и это помогло мне немного расслабиться.

Спустившись на первый этаж, я увидела Эдварда и Элис. Эдвард был таким красивым в этом своем костюме пирата. Он стоял и смотрел, как я спускаюсь вниз по лестнице. Мое сердце начало учащенно биться. Остановившись рядом с ним, я нервно улыбнулась. Джаспер отвел Элис в сторону.

– La mia bella ragazza, – мягко сказал он, беря меня за руку.

Я была немного ошеломлена. И мне было интересно, что означала его фраза, но он, как обычно, мне этого не скажет. Затем, он предложил мне выпить, я отказалась, поскольку мне не хотелось чувствовать себя опьяненной в присутствии всех этих людей.

Потом Эдвард представил меня двоим незнакомым мне людям. Затем пришла Элис и увела меня. Она стала представлять меня другим гостям. Меня немного удивило то, как они все приветливо ко мне относились, но я все же не могла сосредоточиться на ком-то из них конкретно. Инстинктивно мои глаза искали Эдварда. Он тоже искал меня, и когда наши взгляды встретились, я немного смутилась и опустила глаза. Меня тянуло к нему…

Через некоторое время, я решила пойти на кухню, чтобы что-нибудь выпить. Зайдя на кухню, я увидела Розали. Она буквально потребовала, чтобы я налила ей выпить. Я заколебалась… одна часть меня говорила, что нужно беспрекословно выполнять пожелания, а другая… Другая, помнила, что Эдвард просил меня достойно отвечать на подобные просьбы. И я пообещала, что справлюсь, что смогу ответить достойно. Как же я могла нарушить обещание, данное Эдварду? Поэтому, вздохнув, я приготовилась к последствиям и сказала Розали ясное и четкое «нет». Тут Эдвард высказал свое мнение по этому поводу. От неожиданности я вздрогнула. Я, конечно, не слышала, как он подошел. Как это ни странно, Розали оказалась довольна моим ответом. И я вспомнила слова Элис. Ведь она говорила, что только таким способом можно было добиться расположения Розали. По каким-то причинам она любила людей, которые могли противостоять и возражать ей.

Потом Розали сделала мне замечание по поводу моего костюма, я нашла, что ей ответить. На этот раз, мой ответ ошеломил не только ее, но еще и Эдварда. Розали ушла, а Эдвард восхитился моими ответами. Это было так странно – меня хвалили за то, что я отказала. Эдвард знал, что некоторое время назад за такие слова в адрес хозяев меня бы избили до полусмерти.

Он начал кружить меня, я чуть не упала, но это было так весело, и я рассмеялась.

Он взял меня за талию, и мы начали танцевать, стараясь попасть в такт музыке. Я никогда прежде не танцевала, и поэтому я очень волновалась, что могу сделать что-нибудь не так, что-то, что расстроит Эдварда. Кажется, он ощутил мои опасения и сказал мне «Расслабься, tesoro mio», а потом он взял мои руки и положил их себе на плечи. Это был самый завораживающий момент – я танцевала с Эдвардом… Я спросила, что означает это «tesoro», и конечно, не надеялась получить ответ. Но я была крайне ошеломлена, когда он сказал, что это значит «мое сокровище». Я покраснела, осознав, что он называл меня так довольно часто, на протяжении этих недель.

Потом, он начал петь. Его голос был таким мягким и теплым. Мое тело сотрясала легкая дрожь. Слова были такими сладкими, и это заставило меня почувствовать надежду. Он резко оттолкнул меня назад. От неожиданности я завизжала. Потом он снова начал меня кружить, и я опять едва не упала. Я очень громко смеялась и ничего не могла с этим поделать. Я чувствовала себя легко и беззаботно, и еще я чувствовала себя немного… красивой.

Вдруг он резко притянул меня к себе. От его близости мое сердце учащенно забилось. Потом мы соприкоснулись лбами. От его тела исходила такая манящая теплота… А его глаза… Их зеленый цвет был таким сияющим, таким ярким и эмоциональным. В его глазах я увидела сострадание и еще любовь. Это те вещи, о которых говорил Джаспер. А ведь они думали, что этих чувств в Эдварде не стало… Но я могла с уверенностью сказать, что эти чувства в нем существовали, и они были довольно сильными. Еще Джаспер говорил, что Эдвард смотрит на меня как на человека, а не как на вещь. Да, для Эдварда я не была рабом или собственностью, я была для него просто девушкой… Я чувствовала это… Я чувствовала себя просто девочкой… девочкой, влюбленной в этого удивительного мальчика, стоящего перед нею.

Я была так близка к нему, что чувствовала его дыхание. В моей голове звучали слова Джаспера… Мне нужно рискнуть… нужно. Вот я еще ближе к нему, и мои губы коснулись его губ. Так нежно, так мягко… Я не отдавала отчет своим действия, но я ЛЮБИЛА ЕГО. И это было всем, всем, что сейчас имело значение. Я хотела, чтобы он видел это, я хотела, чтобы он чувствовал любовь…

Я быстро отстранилась. Мои глаза расширились. Я почувствовала себя ужасно, вспомнив, что Эдвард никогда и никого не целовал в губы. Мои колени подкосились, к горлу подкатил ком, меня затошнило.

Какая же я глупая.

Джаспер сказал мне, чтобы я была храброй, чтобы я не боялась рисковать, но он не говорил, чтобы я шла и прямо сейчас вот так вмешивалась в жизнь людей.

Я уже хотела развернуться и убежать, но Эдвард протянул руку и схватил меня. Я напряглась и посмотрела на него. Я боялась его реакции… Но он притянул меня к себе, слегка наклонился и… припал к моим губам. Я стояла и не могла пошевелиться, я была ошеломлена. Его губы были такими мягкими, но сам поцелуй был настойчивым и страстным. Целуясь с ним, я почувствовала одурманивающий алкоголь и мяту. Это было странное сочетание, но таков был Эдвард, и я любила все, что с ним связано. Я не отстранилась, а лишь начала целовать его в ответ. Эмоции захватили меня, я задрожала. Закрыв глаза, я полностью отдалась этим прекрасным ощущениям. Я запустила руку в его волосы, он простонал и аккуратно отстранился. Нерешительно открыв глаза, я увидела, что Эдвард смотрит на меня и улыбается. Я была возбуждена, я чувствовала, что мои щеки покрывает румянец. Я попробовала отвести взгляд, но Эдвард взял меня за подбородок и приподнял мою голову, поэтому я снова смотрела на него. Он снова наклонился ко мне и поцеловал… На это раз более мягко и нежно…

Но это не могло длиться вечно… Джаспер и Элис вошли на кухню и увидели нас. Эдвард отстранился настолько быстро, что я даже испугалась.

А что, если он расстроится из-за того, что нас увидели…

Я быстро выбежала из кухни. Поднявшись к себе, я закрылась в ванной. Мне нужно было привести свои мысли и эмоции в порядок. Элис постучала в дверь, я сказала ей, что мне нужна пара минут, мне нужно немного побыть одной. Посмотрев в зеркало, я улыбнулась и поднесла руку к своим губам. От такого страстного поцелуя они были немного опухшими, а блеск стерся.

Что же случилось? Означало ли это, что он любил меня так же, как я любила его? Чувствовал ли он то же самое, что чувствую я?

Наконец выйдя из ванной, я снова спустилась вниз. Я хотела найти Элис, чтобы сказать ей, что я в порядке. Но тут я увидела Эдварда… Какая-то девушка стояла возле него, обняв его одной рукой.

Я быстро отвернулась. Мне стало так плохо… Я не хотела больше видеть это, я не могла видеть его с другой. Девушка была такой красивой, в прекрасном наряде. Я не могла конкурировать с ней…

Я хотела поскорее убежать, поскорее забыть об этом… Почти поднявшись на второй этаж, я увидела Таню. Она стояла наверху прямо у меня на пути и ухмылялась. Мое сердце учащенно забилось. Уставившись в пол, я пошла дальше, надеясь, что она пропустит меня. Но мне не повезло. Едва я поравнялась с ней, она сделала шаг вперед и специально столкнулась со мной. Она оттолкнула меня прямо на стену. Я вздрогнула. А она злобно улыбнулась.

– О, мне так жаль, – с сарказмом сказала она. – Я тебя не заметила.

Я решила ничего ей не отвечать и уже собиралась подниматься дальше. Но, как оказалось, игнорирование – это не самый подходящий выход из положения. Едва я сделала шаг, она сильно ударила меня локтем прямо в ребра и, еще раз ухмыльнувшись, продолжила спускаться вниз. Взвизгнув, я схватилась за ударенное место. Из глаз хлынули слезы.

Тут я почувствовала, что меня схватили за руку. Я испугалась. Повернув голову, я увидела светловолосого парня. На его лице было написано любопытство. Я узнала в нем парня, с которым меня знакомили Элис и Джаспер.

– Ты в порядке? – просил он, вопросительно поднимая бровь.

Я кивнула и стала быстро моргать, чтобы избавиться от слез. Я не хотела, чтобы кто-то видел, что я плачу. Но я чувствовала, что было поздно, и, что окружающие все равно заметили мое состояние.

– Все хорошо. Я в порядке, – сказала я. Мой голос немного дрожал, но я все же улыбнулась. – Спасибо, что спросили.

Он кивнул.

– Да, я знаю, что Таня иногда бывает такой сукой. Ей нравится мучить людей. Ей комфортно, когда кто-то страдает. Кстати, я Майк.

– Изабелла, – пробормотала я. – Я… ммм, я собиралась идти спать.

Я поднялась на третий этаж и обернулась. Таня стояла на лестничном пролете и разговаривала с какой-то девушкой. Они то и дело посматривали на меня, смеялись и что-то шептали друг другу. Я понятия не имела, о чем они шептались и договаривались, но совершенно точно ничего хорошего в этом не было. Мне так хотелось побежать вниз, но я не могла снова увидеть Эдварда с другой девушкой. Созерцание этого было намного больнее всех Таниных ударов.

– Позволь тогда мне проводить тебя, – сказал Майк, посмотрев на Таню.

Я сузила глаза и посмотрела на него. Он вежливо улыбнулся. Я думаю, парень не настолько глуп, чтобы сделать мне что-то плохое в доме, где так много людей. Хотя… Я действительно не знала этих людей. Ведь Тане ничто не помешало ударить меня, так что же помешает Майку сделать то же самое? Взвесив все «за» и «против», я кивнула. Лучше уж рискнуть с Майком, чем снова нарваться на Таню.

Таня могла нанести мне вред абсолютно по любой причине, а Майк всего лишь поступает, как джентльмен. И потом, доктор Каллен и Эдвард говорили, что никто не посмеет тронуть меня без моего разрешения. В противном случае, они его накажут. Странно, но эти их слова заставили меня чувствовать себя в безопасности, находясь рядом с мужчиной. Я понимала, что не должна была этого чувствовать, но ничего не могла с собой поделать.

Майк шел следом за мной и без остановки что-то рассказывал. Я ничего ему не отвечала. И пусть это было невежливо, но мне хотелось поскорее скрыться у себя в комнате.

Остановившись возле дверей моей спальни, я открыла дверь. Я поблагодарила Майка, а он, пожелав мне спокойной ночи, развернулся и уже собрался уйти. Я присела на корточки и стала расстегивать «молнию» на ботинках. Мне хотелось скорее их снять. Ноги ужасно болели. Это и не удивительно, ведь я практически всю жизнь проходила без обуви. Но тут «молнию» заклинило. Я пыталась подергать за застежку. Но ничего не помогало. Я слегка поранила палец.

– Ой! – завизжала я. – Вот дерьмо!

Услышав мои вопли, Майк вернулся.

– Ты в порядке? – с беспокойством спросил он.

Нахмурившись, я посмотрела на него.

– «Молнию» заклинило. Не могу расстегнуть, – пробормотала я.

Он рассмеялся и, недолго думая, опустился передо мной на корточки. К моему удивлению, у него довольно легко получилось расстегнуть «молнию». Я простонала.

Почему же у меня не получилось?

Вдруг, боковым зрением, я увидела какое-то движение в коридоре. Это был Эдвард. Выражение его лица пугало. Я не могла понять, что его так расстроило. Зайдя в комнату, он схватил Майка за рубашку и резко вытащил его из комнаты. Он толкнул его к стене, а затем ударил по лицу. У парня из носа потекла кровь. Он начал кричать, но Эдвард не останавливался. Майк попытался защитить себя и случайно задел Эдварда по лицу. Очевидно, что Майк, пусть даже так, ответил ему, и это его только раззадорило. Он начал бить его еще сильнее, а когда тот упал, Эдвард стал бить его ногами.

Увидев, как Эдвард пинает Майка, я как будто пришла в себя. Я тут же вспомнила, как Чарли избивал ту девушку, и она умерла прямо у меня на глазах. Все это потом преследовало меня в кошмарных снах. Я зашла к себе в комнату. Нужно было что-нибудь сделать, чтобы остановить все это. Майк не сделал ничего плохого. Эдвард просто все не так понял. Я не нуждалась в Эдварде, я и так поняла, что парень не желал мне ничего плохого, он лишь хотел помочь.

Джаспер и еще несколько ребят прибежали на помощь. Я вышла в коридор. Джаспер пытался оттащить Эдварда от Майка. У Эдварда бы все тот же убийственный взгляд. Он проигнорировал Джаспера и приподнял Майка так, чтобы тот посмотрел ему в глаза. Майк выглядел ужасно. Но к счастью, он был в сознании.

– Если ты еще когда-нибудь тронешь ее хоть пальцем, то клянусь Богом, я расправлюсь с тобой. Это всех касается, я расправлюсь со всеми вами без разбора, – сказал Эдвард. Его голос был холоден.

Едва он произнес эти слова, мои глаза расширились. Мне показалось, что мое сердце сейчас остановиться… Я подумала о докторе Каллене. Практически то же самое он сказал мне, когда я взяла его оружие. Эдвард посмотрел на меня. Как только наши глаза встретились, гнев исчез с его лица. Он встал и хотел дотронуться до меня, но я отстранилась от него. Я быстро зашла к себе в комнату и закрыла дверь на замок. Мне не хотелось его видеть. Мне нужно было побыть одной, мне нужно было подумать… Я была смущена, напугана, и, вообще, во мне была масса противоречивых эмоций и чувств. И теперь мне нужно было время, чтобы найти во всем смысл, и, чтобы все встало на свои места.

Я легла на кровать, взяла подушку и накрыла ей свою голову. В дверь постучали. Я услышала, как Эдвард зовет меня по имени, но проигнорировала его. Вскоре в коридоре стало тихо.

Сев, я сняла с себя обувь, платье и украшения. Я не стала ничего одевать и легла прямо так, в нижнем белье. Внизу играла музыка – вечеринка продолжалась всю ночь. Всю эту ночь я провела в размышлениях. Я волновалась о Майке, надеясь, что Эдвард его не сильно покалечил. И, может, это было смешно, но я волновалась об Эдварде. А ведь в этом не было никакого смысла. Его нельзя было оправдать. Ведь он избил парня только потому, что тот дотронулся до меня. Но ведь, если он видит во мне человека, личность, а не вещь, тогда почему же он охраняет меня, будто я его собственность.

В итоге я заснула. Но поспать долго мне не удалось. Я проснулась от собственного крика, в холодном поту – мне снова приснился кошмар… Но была и другая причина моего пробуждения. Кто-то стучал в мою дверь. Я сидела и не шевелилась. Я надеялась, что кто бы это ни был, он обязательно уйдет. У меня все еще не было никакого настроения разговаривать.

– Изабелла? Открой дверь. Я слышал тебя.

Я вздохнула и закрыла глаза. Это снова был Эдвард. Он стучал снова и снова, звал меня, просил, чтобы я открыла дверь. Одна часть меня очень хотела впустить его, но еще я понимала, что мне необходимо сейчас побыть одной. В итоге он перестал стучать, и я услышала, как хлопнула дверь его спальни.

Я уснула. А когда проснулась, часы показывали 7 утра. Встав с кровати, я надела штаны и футболку. Честно, меня не особо заботило, как я выгляжу. Потом я пошла умываться. Косметика, которую мне вчера нанесла Элис, смывалась не так-то просто. Легкий блеск все равно остался на моей коже. Принимать душ не хотелось. Волосы были покрыты лаком, но их мыть я тоже не стала, а просто закрепила их в хвостик.

Открыв дверь своей спальни, я замерла на месте. Стена и ковер были забрызганы кровью. Простонав, я быстро отвела взгляд и пошла к лестнице. На втором этаже тоже был небольшой беспорядок. Мальчики еще спали, поэтому я не знала, что творится у них в комнатах.

Но, спустившись в гостиную, я едва не упала в обморок. Еще никогда в жизни я не видела такого беспорядка. Хлам был повсюду. Пустые бутылки из-под пива, еда на ковре и мебели. Разлитое повсюду спиртное… Все пропахло пивом. В углу валялось битое стекло, а одна из подушек, раньше лежащих на кушетке, вообще отсутствовала.

На кухне обстановка была не лучше… В раковине горы грязной посуды, на столе бутылки и остатки еды. Простонав, я открыла холодильник и достала бутылку с содовой. Затем я пошла в прачечную и взяла там тряпки и пару перчаток. Поднявшись на третий этаж, я заглянула к себе, и, взяв из ванной бутылку пероксида, снова вернулась в коридор.

Встав на колени, я надела перчатки, открыла бутылку с содовой и налила ее на пятна крови. Я изо всех сил старалась не думать о том, что это кровь, иначе мне будет плохо. Я ненавидела кровь. У меня уже был большой опыт по отмыванию крови… Взяв тряпку, я со всей силой, на которую только была способна, стала оттирать пятна. Также используя содовую, я стерла кровь со стены. Я была даже немного благодарна тому, что кровь со стены отмывалась намного легче, чем с ковра.

Закрыв содовую, я открыла пероксид. Налив его немного на ковер, я попросила про себя, чтобы отбеливатель не разъел ковер, а только свел остатки крови.

Тут дверь спальни Эдварда открылась. Я замерла, мое сердце учащенно забилось. Он вышел из комнаты. Я посмотрела на него. Эдвард выглядел опустошенным и разбитым, его волосы были взъерошены. Когда он увидел меня, его глаза расширились. Вздохнув, он нахмурился.

– Господи, что ты делаешь?! Ты не должна делать этого!

Он присел рядом и выхватил у меня тряпку. Я была поражена. Неужели я делала что-то не так? Он пристально посмотрел на меня. У меня тут же возник вопрос, а можно ли было использовать пероксид, чистя этот ковер? Может, я чего-то не знала. Ведь у них были специальные окна, которые нужно было мыть специальным чистящим средством. Может это относилось и к ковру? Может он тоже был необычным? Но я не хотела портить его, я всего лишь хотела все убрать до того, как приедет доктор Каллен. Мои глаза наполнились слезами. Я проклинала себя за то, что такая слабая… Я не могла выносить ТАКОГО его взгляда… Все это походило на хаос.

– Черт возьми, ты плачешь? – с недоверием спросил он.

Я отвернулась и закрыла глаза, полагая, что это поможет мне успокоиться. Но все напрасно… Я снова открыла глаза и боковым зрением увидела его руку. Он протянул ее ко мне. Я вздрогнула и отстранилась от него. Он замер, на его лице было написано замешательство. Его взгляд потряс меня…

Затем он опустил руку, несколько раз часто моргнул, а потом провел рукой по своим волосам…

– Клянусь, я не понимаю и не вижу ничего правильного в том, что ты делаешь.

Я подняла бровь.

– Простите, – инстинктивно ответила я, понимая, что не хочу его расстраивать.

Но, казалось, мой ответ расстроил его еще больше. Простонав, он бросил тряпку в стену. Ударившись, она упала на пол…

– Ты извиняешься? За что ты извиняешься?! Ciò è scopare pazzesco! Я потеряю свое гребаное терпение, если мы не остановим этот танец, который мы танцуем, Изабелла!

Я с недоумением уставилась на него. Его голос был громким, в нем было столько эмоций… Он, и правда, был чем-то рассержен, но я не могла понять, чем именно.

– О чем вы говорите? – спросила я, встряхнув головой и пытаясь понять, что происходит.

Что мы делали? Какой танец? Я не хотела расстраивать его, я и не думала делать ничего такого, чтобы свести его с ума…

Простонав, он внезапно схватил меня за руку. Мое тело мгновенно отреагировало на его прикосновение. Меня как будто пронзил электрический разряд. Я только уставилась на его руку.

Почему он трогал меня?

Но в глубине души, я искренне хотела, чтобы он не убирал руку…

– Скажи мне, ты не чувствуешь этого? – спросил он. Его голос звучал чуть тише.

Я была в шоке…

Неужели он все понял?

Единственное, о чем я могла думать, так это то, что вчера я его поцеловала. Это была причина, по которой он был расстроен?

– Скажи мне, что ты не чувствуешь те же искры, которые чувствую я, и я оставлю тебя в покое. Но я устал стараться избегать тебя, Белла.

Я с удивлением уставилась на него… Я мельком взглянула на его руки, а затем снова посмотрела ему в глаза. Его взгляд был таким пристальным, таким смелым.

– Вы тоже это чувствуете? – нерешительно спросила я, пытаясь убедить себя, что то, что я только что услышала, мне не показалось.

Он тихо рассмеялся…

– Конечно, я чувствую это… Господи, ведь так очевидно, что я чувствую это. Я ведь поцеловал тебя вчера вечером, – сказал он.

Я несколько раз моргнула.

– Но, это я поцеловала вас… я, конечно, не должна была этого делать, потому что вы говорили мне, что никогда не делали этого и…

Я не договорила. Эдвард снова рассмеялся…

– Ты едва прикоснулась к моим губам. Фактически, я поцеловал тебя. Ты права, я никогда не делал этого. Именно это и делает положение сумасшедшим. Я пытался сказать тебе об этом всю неделю…

Вздохнув, он провел рукой по своим волосам. А потом он посмотрел на меня… Его глаза просили меня что-то сделать, но я не понимала, что…

– Скажите мне? – смущенно попросила я.

Он простонал и, встав, встряхнул головой.

– Madonn', dovete scopante scherzandolo! Non potete essere quei ciechi. Sparimi già nella testa maledetta dio e superilo con! Mettalo dalla mia miseria scopante! Come potete non vedere quello ti amo?!

Ну, конечно, он, как обычно, разглагольствовал на итальянском… Я не поняла ничего из того, что он говорил… Вздохнув, я подняла тряпку, которую он отшвырнул, и принялась снова оттирать ковер. Слушать его дальше было просто бесполезно.

Наконец замолчав, он подошел к стене, облокотился на нее, а потом присел на корточки, обхватив колени руками.

Я взглянула на него и заметила, что он смотрит на меня с любопытством… Он выглядел таким измученным, с темными кругами под глазами.

– Вы собираетесь переводить? – нерешительно спросила я, вопросительно подняв вверх бровь.

Он встряхнул головой, его губы изогнулись в легкой улыбке.

– Я бы сам смыл кровь, – спустя мгновение сказал он. – Я устроил это дерьмо, и ты не должна это убирать.

Пожав плечами, я положила тряпку возле себя. На ковре осталось небольшое розоватое пятнышко.

– С ним все в порядке? – спросила я.

Эдвард уставился на меня.

– А это имеет значение? – в итоге спросил он.

Я вздохнула. Он опять не желал ответить мне прямо.

– Вы знаете, он помог мне, – мягко сказала я.

Эдвард посмотрел на меня. Очевидно, он не совсем понимал, о чем я говорю.

– По пути в мою комнату на лестнице меня загнали в угол. Он вмешался, чтобы помочь. Он проводил меня до комнаты, поэтому они оставили меня в покое.

Его глаза немного сузились.

– Кто загнал тебя в угол? – спросил он. Теперь его голос звучал более грозно.

– А это имеет значение? – ответила я ему его же фразой.

Возможно, для него и не имело значение, как теперь чувствует себя Майк Ньютон, но только не для меня.

Он простонал.

– Ньютон в порядке. Его вылечат. Выглядел он намного хуже, чем чувствовал себя в тот момент. Так, кто загнал тебя в угол?

– Таня, – сказала я.

На его лице моментально отразился гнев. Я думаю, он все еще был зол на нее из-за того скандала.

– Она тронула тебя? – спросил он.

По голосу я поняла, что он изо всех сил борется с собой, старается быть спокойным.

– Да, но ничего страшного. На моем теле нет никаких следов, – сказала я, пожимая плечами. Да, в моей жизни со мной случались вещи и похуже, чем небольшой удар локтем.

Эдвард встряхнул головой.

– Меня не волнует, что на тебе не осталось следов. Она не имеет никакого права трогать тебя, даже пальцем.

Я вздохнула.

– Вы собираетесь и ее избить за то, что она тронула меня? Сначала Джейкоб Блэк, потом Майк Ньютон. Кто следующий? Вы собираетесь бить каждого, кто притронется ко мне? Послушайте, я понимаю, что я ваша собственность, Эдвард, но я не люблю, когда из-за меня страдают люди. Я говорила вам, что провела жизнь, расплачиваясь за ошибки других людей, и я не могу даже думать о том, что кто-то страдает из-за меня. Если вы хотите обвинить кого-нибудь, обвините меня. Накажите меня. Но, пожалуйста, не бейте, не травмируйте других людей только потому, они были так неудачливы и встретились со мной.

Его глаза расширились. Я задалась вопросом, стоило ли мне ему все это говорить. Было даже немного странно то, как легко и непринужденно я говорила с ним.

– Ты считаешь, что я рассматриваю тебя, как собственность? Как нечто, что мне принадлежит? – спросил он. Эти слова он произнес практически шепотом. Кажется, мои слова очень задели его.

Я пожала плечами.

– Я не знаю, что мне еще думать. Сначала я так не считала, но когда вы вот так нападаете на людей… Это становится похоже на то, что если кто-то вдруг замарает ваше имущество, вы очень расстроитесь. Вы сказали Майку практически то же самое, что сказал мне доктор Каллен, когда я прикоснулась к его оружию.

Вздохнув, он сцепил пальцы на голове «в замок». Он выглядел таким расстроенным.

– Черт побери, я не хотел, чтобы у тебя сложилось такое впечатление. Белла, я огрызаюсь на людей, порой без причины. Мне так жаль, если я напомнил тебе отца. Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь вспоминала тот день. Клянусь Богом… Я только это чувствую… я… – он заколебался. Потом глубоко вздохнув, он посмотрел на меня.

– Я чувствую, что должен защищать тебя. И это не потому, что думаю, что ты принадлежишь мне. А потому что Я ХОЧУ, чтобы ты принадлежала мне…

Я была в замешательстве.

– Есть разница? – спросила я.

Простонав, он закатил глаза.

– Это не делает меня чертовски правым. Господи… Послушай, я… ммм… забочусь о тебе. Хорошо? – нерешительно сказал он, осторожно наблюдая за моей реакцией. – Я знаю, что иногда я слишком резко реагирую, но это только потому, что я не хочу, чтобы кто-то травмировал или обидел тебя. Я знаю, наверное, нет никакого смысла, наверное, своим поведением я травмирую тебя еще больше, чем они все, вместе взятые. Но я НЕ ХОЧУ травмировать тебя… Я не делаю это преднамеренно. Ты не похожа ни на кого из тех, кого я когда-либо знал. Ты очаровываешь меня…

Я уставилась на него.

– Я очаровываю вас? – ошеломленно спросила я.

Эдвард очаровывал меня, потому что он был сложным, великолепным человеком. Но я никак не могла подумать, что Я БУДУ ОЧАРОВЫВАТЬ его… Во мне не было ничего необычного, я не могла ему ничего предложить, и другая девушка могла бы добиться больших успехов.

– Ты знаешь, ты как будто не видишь себя. Ты отличаешься от остальных. Ты проницательна, ты настолько сильная и мудрая, несмотря на свой возраст. Ты понимаешь меня, как никто другой понять не может. И ты molto bella, – сказал он.

Я помнила эти слова… Джаспер сказал мне то же самое, когда увидел меня вчера в том костюме.

– Вы думаете, что я… красивая? – с недоверием спросила я.

Когда он понял, что я знаю перевод этих слов, его глаза расширились от удивления. Кивнув, он застенчиво улыбнулся. Вдруг он внезапно приблизился ко мне. Теперь мы сидели так близко, что наши ноги касались друг друга.

– La mia bella ragazza, – мягко сказал он, смотря в мои глаза.

– Вы же знаете, что я не знаю, что это означает, – пробормотала я, чувствуя, как мои щеки покрывает румянец.

Он всегда отказывался перевести свои фразы, и это меня ужасно раздражало. Интересно, а сказали бы мне Джаспер или Эммет? А может Элис?

Тут Эдвард провел тыльной стороной ладони по моей раскрасневшейся щеке. От его нежного прикосновения мое сердце учащенно забилось. Я закрыла глаза. Моя голова инстинктивно потянулась к нему.

– Моя красивая девочка, – прошептал он.

Я открыла глаза и ошеломленно посмотрела на него. В его взгляде было столько любви и сострадания, столько эмоций… Он все еще гладил меня по щеке, а затем дотронулся большим пальцем до моих губ… Мое дыхание вмиг стало прерывистым. На его лице появилось ошеломляющее желание. Это чувство казалось таким нереальным… Эдвард смотрел на меня так, что, казалось, он мог видеть меня насквозь, видеть мою душу…

Он мельком взглянул на мои губы. Я все поняла… Мое сердце забилось еще сильнее, и я задалась вопросом, мог ли он его слышать. Я слегка наклонилась вперед. Расстояние между нами сократилось… Улыбнувшись, он прильнул к моим губам. Мы, абсолютно не сговариваясь, простонали. Я закрыла глаза… Немного поколебавшись, я дотронулась ладонью до его щеки. Его кожа была теплой и немного грубоватой из-за небольшой щетины. Тут я почувствовала, что он берет меня за другую руку. Наши пальцы переплелись… Так, сидя на коленях, мы целовались…

Спустя пару мгновений, он отстранился. Я открыла глаза. Он улыбался, а затем наклонился ко мне и быстро, но не менее нежно, поцеловал меня еще раз.

– Я не думаю, что ты красивая, Белла. Я знаю, что ты красивая.

Я покраснела. Он хихикнул.

– Спасибо, – мягко ответила я.

Я чувствовала, что мои глаза наполняются слезами. Но обычно, это были слезы печали. А теперь я была счастлива… Я даже не стала пытаться сопротивляться им…

– Вы тоже, – добавила я.

Он ухмыльнулся.

– Ты думаешь, я красив? – игриво спросил он.

Я засмеялась.

– Возможно, «красивый» здесь более уместно? И все же вы красивый человек.

Он хихикнул.

– Да могу сказать, что никто меня так не называл. Может называли «солнцем», ну или что-то вроде этого, но вот красивым человеком… Нет, никто этого не делал.

Улыбнувшись, я пожала плечами.

– Тогда они, наверное, слепы, раз не увидели этого.

Его зеленые глаза мерцали от радости. Он пристально посмотрел на меня, а затем, наклонился и снова поцеловал меня… Снова так мягко и так сладко…

– Теперь, когда я начал, я не уверен, что смогу остановиться, – мягко сказал он, отстранившись от меня.

Кивнув, я покраснела. Посмотрев вниз, я увидела, что наши пальцы все еще переплетены… Я так и не могла понять, для чего все это?

Что же все это значит для него, для меня… для нас? Что же будет дальше?

Кажется, он думал о том же самом, поскольку он как-то печально вздохнул.

– Пойдем вниз, нужно навести порядок, а затем, возможно, мы сможем вернуться сюда и поговорить о том, что все это означает, – предложил он, чуть сильнее сжимая мою руку.

Посмотрев на него, я кивнула. Вздохнув, он отпустил мою руку. Встав с коленей, я подняла с пола тряпку. Я все еще не могла прийти в себя от происходящего… Эдвард встал и взял меня за руку. Я инстинктивно напряглась.

– Эй? Расслабься, хорошо? Не бойся меня. Мы во всем разберемся и все поймем. Ты не должна прятаться от меня. Не нужно стесняться или что-то скрывать. Хорошо?

Взглянув на него, я кивнула.

– Простите, – пробормотала я. Мне стало неловко из-за того, что он только что открылся мне, а я продолжаю пребывать в напряжении.

– Не извиняйся. Это у меня есть причины извиняться перед тобой, – сказал он и провел рукой по своим волосам.

Улыбнувшись, я кивнула. Я понимала, что он так же возбужден, он так же волнуется, как и я. В этом, конечно, не было никакого смысла, поскольку у Эдварда имелся опыт общения с девушками. Но мне было приятно осознавать, что я была единственной, кого это действительно беспокоило.

Мы еще немного постояли в коридоре, смотря друг на друга, а затем пошли к лестнице. Я шла следом за ним. Предстояла грандиозная уборка…

Когда мы спустились вниз, Эдвард замер на месте. Я на всякий случай отошла в сторону. Я была не уверена, как с его-то характером он на все это отреагирует. Но он снова взял меня за руку. Он все еще разглядывал гостиную, на его лице было написано недоверие…

– Да, ммм… – начал он. Казалось, он старался на чем-то сконцентрироваться. – Так как? Может, стоит забыть о том, что я сказал что-то об уборке и просто вернуться наверх?

Я хихикнула. Он посмотрел на меня и улыбнулся.

– Хорошо, – сказала я, не желая, чтобы он чувствовал себя обязанным помогать мне. Это ведь была только моя работа, для этого я и жила в доме Калленов.

Очевидно, он не совсем ожидал такого ответа, но пожал плечами.

– Хорошо, – сказал он и взял меня за руку.

Когда он потянул меня за собой, я в недоумении подняла бровь. Когда же я не двинулась с места, он остановился и посмотрел на меня.

– Я думал, мы пойдем наверх и продолжим разговор.

Я на мгновение уставилась на него, а затем встряхнула головой.

– Я… ммм, должна все убрать, – пробормотала я.

Простонав, он закатил глаза.

– Ты же только что ответила «хорошо», когда я предложил забыть об уборке, – сказал он. В его голосе слышалось легкое раздражение.

Я вздохнула, понимая, что запутала его…

– Да, мы можем забыть, что вы хотели убираться. Но мне действительно нужно привести дом в порядок до приезда доктора Каллена, – сказала я, пробуя объяснить ситуацию.

Он пристально посмотрел на меня. Было видно, что он расстроен. Я почувствовала себя неловко и отвела взгляд.

– Он не вернется в течение нескольких дней. Беспорядок может и подождать, это не такое уж чертовски важное дело, – сказал он, пожимая плечами.

– Но, ммм… – начала говорить я, смотря на беспорядок, царящий в гостиной.

Я не могла уйти и расслабиться, зная, что здесь такой беспорядок. Я не успокоюсь, пока не приведу дом в прежнее состояние.

Он пожал плечами.

– Прекрасно, – сказал он и направился в прачечную.

Спустя мгновение он вышел. В его руках были черные мешки для мусора.

– Ты начинаешь собирать алюминиевые банки, а я пойду, соберу все, что разбилось, – сказал он, давая мне часть мешков.

Я слегка улыбнулась. Честно, я была немного ошеломлена тем, что он все-таки решил помочь мне.

– Вы не должны этого делать. Я могу сама справиться, – сказала я. Мне все же не хотелось, чтобы он чувствовал себя обязанным.

Он простонал.

– Я знаю, что ты можешь сделать все сама, Изабелла. Господи, позволь мне помочь тебе. Так ведь будет быстрее, – сказал он.

В его голосе снова появились нотки раздражения. Я кивнула и решила промолчать. Спорить с Эдвардом бесполезно. Боже, кто бы мог подумать, что я вообще буду думать о спорах с хозяевами…

– Хорошо. Вы правы. И да, в гостиной тоже есть битое стекло, – сказала я.

Он закатил глаза.

– Конечно, есть. Держу пари, это сделал Эммет, – пробормотал он.

Он принялся собирать битое стекло. А я просто стояла в стороне и улыбалась… Он что-то бормотал себе под нос. Я взяла пакет и тоже стала собирать мусор. Он решил мне помочь… Думаю, он занимался этим не так уж часто.

Войдя на кухню, я начала складывать в мешок пустые алюминиевые банки, стоящие на столе. Буквально каждую минуту, я слышала, как из гостиной доносится шум, а потом громкие возгласы Эдварда. Каждое его «проклятье», «гребаное», «Господи» или «что, черт возьми, это такое?!» заставляло меня хихикать. Такой уж он был… Эдвард…

Собрав весь мусор, я завязала и поставила мешок на пол. Подойдя к раковине, я стала разбирать грязную посуду. Тут вошел Эдвард. У него в руках тоже был полный мешок мусора. Он поставил его на пол, раздался характерный звук битого стекла.

– У нас есть посудомоечная машина. Ты не должна делать это дерьмо вручную. Да, и ты не видела гребаную подушку с кушетки? Я не могу найти ее, – с раздражением сказал он.

– Я не знаю, как пользоваться посудомоечной машиной. И я не видела подушку, – ответила я.

Он подошел ко мне сзади. От его близости мое сердце учащенно забилось.

– Ты смеешься надо мной? – шепотом спросил он. Его губы оказались прямо возле моего уха…

Чувствуя на себе его дыхание, я задрожала.

– Ммм… нет, – пробормотала я.

Хихикнув, он обошел вокруг меня и открыл дверцу посудомоечной машины.

– Достань из раковины посуду и складывай ее вот сюда, – сказал он.

Я осторожно посмотрела на него и задала себе вопрос, действительно ли он знал, что делает. Я не могла представить, чтобы Эдвард когда-нибудь сам пользовался посудомоечной машиной.

Сложив еще несколько тарелок, я вопросительно посмотрела на Эдварда. Тот улыбнулся и кивнул. Было похоже, что он был очень горд. Только я не могла понять, кем именно он гордился – мной или собой.

В раковине еще осталась посуда, и я решила домыть ее вручную. Тут снова вмешался Эдвард. Боковым зрением, я видела, что он добавил в посудомоечную машину моющего средства и закрыл дверцу. Вдруг он сузил глаза и уставился на множество кнопок. Выражение его лица было смущенным. Я едва сдерживала смех. Конечно, он понятия не имел, как пользоваться посудомоечной машиной. Спустя пару секунд, он нажал на несколько кнопок и… машина включилась. А спустя еще секунду, машина загудела. И это говорило о том, что все работало… Кажется, его самого удивило то, что он так легко со всем справился. Посмотрев на меня гордым взглядом, он улыбнулся и вышел из кухни. Едва он скрылся из поля зрения, я встряхнула головой и рассмеялась.

Закончив уборку на кухне, я пошла в прачечную и закинула в стиральную машину грязные полотенца. Вернувшись в гостиную, я посмотрела на Эдварда. В гостиной было довольно чисто, осталось только пропылесосить. А Эдвард стоял и пристально смотрел на кушетку. Было такое ощущение, что он хочет своим пристальным взглядом запугать то место, где еще совсем недавно лежала подушка. Я рассмеялась даже немного громче, чем хотелось. Он повернул голову ко мне и улыбнулся, а затем снова уставился на кушетку. Встряхнув головой, я пошла на кухню, продолжая улыбаться.

Зайдя на кухню я подошла к раковине… Под ногами вдруг стало очень скользко. Я едва успела схватиться за край стола, чтобы не упасть. Посмотрев вокруг, я увидела воду и пузыри, просачивающиеся из посудомоечной машины. Пол уже изрядно был покрыт пеной…

– Эдвард! – взволнованно прокричала я.

Услышав его быстро приближающиеся шаги, я обернулась к двери. Он практически вбежал на кухню. Выражение его лица было очень обеспокоенным. Я только и успела открыть рот, чтобы предупредить его, что пол скользкий, но было поздно… он уже поскользнулся. Ему каким-то чудом удалось устоять на ногах. Он ошеломленно посмотрел вокруг. Его глаза расширились еще больше, когда он увидел, что из посудомоечной машины льется вода.

– Черт, figlio di puttana, – сказал он, подходя к посудомоечной машине.

Он начал отчаянно нажимать на кнопки. Безрезультатно… Тут проявился его характер. Он начал пинать посудомоечную машину ногами. Я вздрогнула, когда после очередного удара, на машине осталась вмятина. Эдвард остановился, очевидно, он немного повредил ногу, потому что начал прихрамывать.

– Проклятье, – завопил он, снова нажимая на кнопки.

Вдруг машина резко отключилась. Он посмотрел на нее с удивлением. Затем, обернувшись, он посмотрел на меня. Очевидно, он ждал моей реакции. Его поведение смутило и его самого.

– Я думаю, у нас небольшая проблема, – спустя мгновение пробормотала я.

Весь пол был в воде. Это было так смешно. Мы сумели устроить еще больший беспорядок, чем был после вечеринки. Я не могла больше сдерживать эмоции и рассмеялась… Эдвард посмотрел на меня, сузив глаза. В этой ситуации он совершенно точно не видел ничего смешного. То, что он был таким серьезным и раздражительным, почему-то еще больше рассмешило меня. Я даже прикрыла рот рукой, но это не помогло. Я продолжала смеяться…

– Ты снова смеешься надо мной? – спросил Эдвард. Он был этим очень удивлен.

Но я, кажется, не понимала, что со мной происходит. На меня напал просто какой-то истерический смех. Я даже уже не держалась за стол и все смеялась и смеялась… Но тут, я поскользнулась и поняла, что сейчас упаду… Эдвард кинулся ко мне, чтобы не дать мне упасть, но поскользнулся сам… Получилось, что вместо того, чтобы не дать мне упасть, он сбил с ног нас обоих. Я упала на спину, а Эдвард оказался на мне. Я закрыла глаза и простонала. Казалось, под тяжестью его веса, я сейчас задохнусь. Он быстро отстранился. Я открыла глаза и увидела, что он смотрит на меня. На его лице отразился испуг.

– Господи, Изабелла, ты в порядке? Прости меня! Я не хотел! Ты поранилась? Это я, я виноват! Черт возьми, скажи что-нибудь! – в панике кричал он.

Спустя пару мгновений, я села. Он быстро сел напротив меня. Мне, правда, не было больно, просто я была немного ошеломлена тем, что случилось. Я практически вся была в мыльных пузырях, вся моя спина была мокрой. Эдвард смотрел на меня с каким-то диким беспокойством. Все это так смешно выглядело… Я закрыла лицо руками, и мое тело начало трястись, но я не плакала… я опять смеялась…

Глаза Эдварда расширились.

– Черт возьми, не плачь! Ты поранилась?! – снова выкрикнул он.

Тут я не выдержала. На меня нахлынул новый приступ истерического смеха. Я смеялась так, что у меня начали болеть бока. Мои глаза наполнились слезами. Никогда в жизни я ТАК не смеялась. Я понимала, что мое поведение никуда не годится, что так нельзя, но я, правда, не могла ничего с собой поделать.

Эдвард ошеломленно смотрел на меня.

– Ты меня напугала! Я думал, что травмировал тебя! – вопил он.

Я испугала его. Но его раздражение казалось таким милым… Несколько секунд он сидел, нахмурившись, но потом его губы расплылись в улыбке. Осмотревшись вокруг, он начал хихикать. Я сделала пару глубоких вдохов, чтобы прийти в себя и успокоиться.

– Я, ммм… – начала я, встряхнув головой. – Я думаю, Эдвард, возможно, вы сделали что-то не так.

В ответ на мои слова, он зачерпнул горсть пузырей и швырнул в меня. Я снова рассмеялась. Я резко повернула голову, поэтому мне удалось увернуться. Не раздумывая, я тоже зачерпнула пену и кинула в него. Она попала ему прямо в лицо. Он закрыл глаза и поднял руку, чтобы вытереться.

– Я не могу поверить, что ты сделала это! – сказал он.

Продолжая смеяться, я привстала и собралась убежать от него. Он не был расстроен, но у него было такое сосредоточенное и серьезное выражение лица, что я понятия не имела, что он собирается со мной сделать.

Он поймал меня прежде, чем мне удалось убежать. Он аккуратно свалил меня на пол и снова оказался сверху. Я собрала с пола немного пены и сдула ее со своих рук ему на лицо. Часть пены осталась у него на носу. Мы, не сговариваясь, начали смеяться. Он даже не потрудился убрать со своего носа пену.

Тут, склонившись надо мной, он дотронулся носом до моего носа… Теперь и на моем лице была пена. Он не останавливался, а продолжал нежно тереться своим носом о мой, и своими действиями, он, конечно же, немного смутил меня.

К своему собственному удивлению, я осмелела и, приподняв голову, коснулась его губ… Короткий, нежный поцелуй… Отстранившись, я с осторожностью посмотрела на него. Улыбнувшись в ответ, он прильнул к моим губам. Я закрыла глаза и наслаждалась этим превосходным чувством. Я никогда раньше не понимала всей прелести поцелуя. Но теперь… Его губы были такими мягкими, от них пахло мятной зубной пастой и почему-то конфетами. Вдруг он начал целовать меня более жестко и настойчиво. Я открыла глаза, когда почувствовала, как его язык коснулся моей нижней губы. Его язык скользнул мне в рот и дотронулся до кончика моего языка. Я замерла. Почувствовав мое напряжение, он отстранился и открыл глаза.

– Слишком много, да? – нерешительно спросил он.

Я отрицательно покачала головой и слегка улыбнулась.

– Нет. Только… удивление, – мягко сказала, я, чувствуя, как мои щеки покрывает румянец.

Хихикнув, он поцеловал меня в губы еще раз. Сев, он взял меня за руку и потянул за собой. Не сопротивляясь, я села. Он пристально посмотрел на меня, а затем аккуратно убрал с моих волос пену.

– Как только мы уберем весь этот беспорядок, думаю, мы сможем поговорить, – сказал он, смотря по сторонам.

Я кивнула. Он встал и протянул мне руку, помогая встать. Простонав, он провел рукой по своим волосам.

– И спать. Я, совершенно точно, собираюсь поспать после всего этого.